- Это молодые инженеры, приятели, давно не виделись, а вот встретились и о чем-то поспорили. Маленький - это инженер Самборский, электрик. Конструктор нескольких новых аппаратов для шахт. Теперь он работает в одной из лабораторий академика Саклатвалы. Высокий - инженер Макаренко, большой мечтатель, очень упорный человек, хотя и не совсем последовательный. Он начал учиться в университете на физико-математическом факультете, потом перешел на геологический, а закончил горный институт. После окончания института его послали строить шахты в Иркутском угольном бассейне. Там он показал чудеса в области подземного строительства, и в узком кругу высококвалифицированных специалистов на него смотрят как на новую звезду. Но так зарекомендовав себя, он при первом же случае оставил строительство шахт и приехал сюда, к Саклатвале, с проектом туннеля между Симферополем и Ялтой.
- Так это о нем и его проекте я должен писать?
- Да, да. Только пока ты ему об этом ничего не говори. Завтра или послезавтра мы поговорим с ним специально.
- А кто этот маленький старичок в очках, который как будто хочет их помирить? - спросил я.
- Это бывший их учитель, ныне профессор ботаники Довгалюк.
- Профессор Довгалюк? Тот самый? Известный своими экспедициями?
- Да… Кажется, он идет к нам. Сейчас я тебя с ним познакомлю…
Старичок действительно подошел к Черняку, и тот представил меня ему. Профессор приветливо пожал мне руку и, отвечая на вопрос редактора, сказал:
- Не могут прийти к согласию относительно эффективности электроустановок на шахтах. Эти их споры - вечная история! В школе, бывало, доходило до драки… А я к вам, Антон Павлович, с просьбой.
- Пожалуйста, Аркадий Михайлович.
- Покажите мне письмо юного корреспондента, о котором вы упоминали, когда провозглашали тост.
- Снова в поисках молодых талантов? Только там нет ничего заслуживающего внимания.
- Ну что ж, посмотрим. Вы только покажите письмо.
- Попробуем разыскать, если оно не погибло в редакционной корзинке. Мы ведь сохраняем только письма, имеющие какую-нибудь ценность… Товарищ Догадов, пожалуйста, на минутку!
Догадов быстро подошел. Черняк попросил его найти и передать профессору Довгалюку письмо школьника.
Догадов отправился выполнять поручение, а мы приблизились к молодым инженерам, и редактор меня с ними познакомил. Самборский горячо пожал мне руку и сказал комплимент по поводу моих очерков. Макаренко промолчал, и только в глазах у него мелькнула какая-то настороженная заинтересованность.
Время было позднее. Гости один за другим покидали редакцию. Шелемеха подошел к Черняку и стал прощаться.
- Аркадий Михайлович, - как старый знакомый, обратился летчик к профессору Довгалюку, - вы готовы?
- Да… Сейчас мне здесь дадут одно письмо, и я смогу ехать.
- Кайдаш, а тебе куда? - спросил Шелемеха меня. - Может быть, подвезти тебя?
Я назвал свою гостиницу.
- О, это очень далеко. Знаешь что? Зачем тебе гостиница? Поедем ко мне. У меня огромная квартира, и сейчас там, кроме сестры, никого нет. Родители и жена на даче, послезавтра я тоже туда поеду. Можешь жить у нас, пока остаешься здесь. Поехали?
Последнее слово прозвучало так властно, что я не стал возражать, а просто присоединился к уже выходившим на улицу Шелемехе и профессору Довгалюку.
3. НОЧНОЙ ГОСТЬ
Из разговора в машине я узнал, что Шелемеха и профессор живут в одном доме.
- Станислав, - обратился к летчику профессор, - у меня в дендрарии очередной, двести пятьдесят третий, "вечер фантазии". Я рад пригласить тебя.
- С большой охотой пришел бы, Аркадий Михайлович, - ответил летчик, но, по всей вероятности, я завтра уеду на дачу к своим. Вчера туда поехала жена, и я обещал ей не задерживаться. Я ведь уже в отпуске. Передайте, пожалуйста, друзьям от меня привет. Много фантастов у вас теперь собирается?
- Будет человек шесть-семь. Ведь Макаренко приехал.
- А-а, этот молодой человек? Я его до сих пор что-то не встречал.
- Так ты ведь лет на семь старше его. К тому же он учился у меня всего года два, а потом переехал с родителями в Сибирь. Впрочем, он часто писал мне. Он когда-то очень дружил с Самборским. Правда, они каждый день о чем-нибудь спорили. Жить без этого не могли. И все-таки их, бывало, водой не разольешь.
- Самборского как будто припоминаю. Встречал раза два на ваших вечерах.
- Простите, - вмешался я в разговор, - что это за вечера с таким заманчивым названием?
- Если ты интересуешься, профессор может пригласить и тебя на один из них. Ведь можно, Аркадий Михайлович?
Профессор выразил согласие.
- Должен тебе сказать, - обратился ко мне Шелемеха, - Аркадий Михайлович сохраняет связь с большинством своих учеников и после школы. Особенно с теми, которые принимали участие в разных экспедициях и поездках. У нас существует традиция: раз в месяц собираться у Аркадия Михайловича на чашку чая, рассказывать о своей работе, обсуждать самые различные проблемы науки и техники, обдумывать планы экскурсий и экспедиций профессора, вспоминать прошлые поездки, в которых мы участвовали. На таком вечере ты можешь встретить людей разных профессий: врача, астронома, физика, летчика, артиста, художника…
Шелемеха прервал свой рассказ, потому что шофер остановил машину.
- Приехали, - сказал летчик, - прошу выходить. Улица Красных Ботаников, дом номер пять.
На тротуаре перед домом мы распрощались с профессором (он жил в другом подъезде) и поднялись по лестнице на третий этаж. Мой хозяин отпер дверь, вошел в широкий коридор, включил электричество и пригласил меня войти.
- Раздевайся, - негромко сказал летчик. - Только потише, сестра спит.
Я повесил плащ и шляпу на вешалку и спросил, который час.
- Четверть третьего, - ответил гостеприимный хозяин. - Поздно. Сейчас я тебя устрою.
- Стась, это ты? - послышался из-за дверей встревоженный голос.
- Я. Ты не спишь?
- Стась, в кабинете воры! - взволнованно проговорил тот же голос.
Шелемеха посмотрел на меня и нахмурился. Мгновенно он сунул мне в руку стеклянную вазу с цветами, а сам схватил высокий столик-подставку и, держа его, как дубину, порывистым движением второй руки открыл дверь в темную комнату. Не останавливаясь, он ринулся туда. Я бросился вслед за летчиком, но с разбега наскочил на стул и грохнулся на пол. Падая, я выпустил из рук вазу, и она разлетелась вдребезги.
- Стась! - послышался женский крик.
В то же мгновение комната осветилась, и я вскочил на ноги. Летчик стоял возле выключателя и осматривал комнату. Я увидел большой, окруженный стульями стол и буфет в углу. Очевидно, мы находились в столовой. В дверях, сжимая обеими руками высоко поднятый стул, стояла полуодетая девушка. Дверь напротив вела, как я потом узнал, в кабинет. Там было темно.
Внимание Шелемехи привлекло открытое окно. На подоконнике лежал перевернутый горшок с цветами. Летчик подошел к окну и высунулся из него, оглядывая улицу.
Тем временем девушка исчезла.
На полу лежал стул, валялись осколки вазы и цветы.
Шелемеха спокойно прошел в кабинет, зажег там свет, потом сразу же вышел, сел на стул и громко расхохотался.
- Ну и вид у тебя! - сказал он. - Лида! - позвал он сестру.
Только сейчас я заметил, что весь мокрый: когда Шелемеха в коридоре сунул мне вазу, я перевернул ее и вылил на себя воду. Поняв, что все закончилось благополучно и никаких воров нет, я и сам засмеялся, вспоминая, как мы атаковали эту комнату.
В столовую вошла Лида. Она успела надеть пестрый халатик, но все еще была немного растрепана и взволнована.
- Удрали, - сказал летчик, показывая сестре на окно.
Она взглянула на меня, потом вопросительно посмотрела на брата.
- Это мой старый приятель, Олекса Мартынович Кайдаш, журналист. Знакомьтесь.
Я повернулся к девушке, намереваясь протянуть ей руку, но она только кивнула мне.
- Расскажи, что тут случилось, - попросил брат.
- В половине двенадцатого я легла спать и скоро уснула… Вдруг просыпаюсь…
- Снилось что-нибудь?
- Нет… Проснулась. Раскрыла глаза - темно. Хотела повернуться на другой бок, но тут слышу какой-то шорох в столовой. Сначала я подумала, что это ты приехал. Потом различила тихие, осторожные шаги. На твои не похожи. Вспомнила, что я одна в квартире, и стало страшно. Закрыла глаза и лежу тихонько, не дышу. А он вдруг остановился, затих. Стало еще страшнее… Не знаю, много ли прошло времени, слышу только, как у меня бьется сердце. И вдруг дверь ко мне в спальню - ри-ип. Ты не можешь себе представить, что со мною сделалось! Я вся похолодела. Слышу, как дверь постепенно открывается, а потом что-то словно пробежало по моему лицу, по глазам. Догадалась, что он светит электрическим фонариком. Дальше слышу, как он прикрыл дверь и пошел в кабинет. Тут уж я не знала, что и делать. Выбежать из квартиры и поднять шум на лестнице или броситься к окну, разбить стекло и звать на помощь? Вдруг мелькнула мысль: а что, если их двое и один стоит здесь, в моей комнате, и караулит каждое мое движение, пока второй смотрит, что самое ценное забрать? Ну, думаю, если они придут еще сюда, к платяному шкафу…
- Представляю, как у тебя сердце замерло, когда ты вспомнила о своих туалетах! - улыбаясь, сказал брат.
- Нет. Здесь я как раз услышала, что кто-то отпирает дверь на лестнице, входит в коридор, потом твой голос. Раскрыла глаза, вижу - из коридора пробивается свет. Снова твой голос. Тогда я подбежала к двери и окликнула тебя.
- Удрал через окно, - с сожалением проговорил Станислав. - С третьего этажа по трубе, верно.
Он снова засмеялся и стал припоминать, какой вид был у каждого из нас в решительный момент. Особенно смеялся он, вспоминая, как вооружился столиком.
- Револьвер я никогда не ношу с собой, - словно извиняясь, сказал он мне.
Я не мог отвести глаз от его сестры.
Быть может, причиной были электрический свет и ее взволнованный вид, но мне показалось, что я никогда в жизни не видел такой очаровательной девушки. Сначала она поглядывала на меня несколько сурово, но потом начала лукаво улыбаться и рассказала, как, услышав грохот падающей мебели и звон разбитого стекла, испугалась за брата и выбежала со стулом ему на помощь.
- Увидев вас, я в первое мгновение подумала - вор. И едва не стукнула вас по голове своим оружием…
Услышав это, Шелемеха снова залился смехом.
- Вот номер был бы! - проговорил он, ударяя себя кулаком по колену.
- Я надеюсь, вы меня простите? - обратилась ко мне Лида.
- Напротив, я глубоко благодарен…
- Еще бы, - бросил Станислав, - еще бы… Получить стулом по голове… В самом деле, стоит поблагодарить за то, что ты не доставила ему такого удовольствия.
Я охотно до самого утра разговаривал бы с сестрой летчика, но он, по-видимому, смотрел на это иначе. Вежливо, но решительно он предложил отложить болтовню на завтра, а сейчас идти спать.
- Сколько тревог приносит неожиданный ночной гость! - сказала на прощание Лида.
- Это вы о ком? - спросил я. - О воре или обо мне?
- Пусть будет о вас, - улыбнулась она, скользнув глазами по моему мокрому пиджаку.
Лида исчезла за дверью спальни, а Станислав отвел меня в кабинет и указал на широкий диван:
- Устраивайся, как сам хочешь. В диване найдешь свежее белье, подушку и одеяло. Это у меня специально для гостей.
- Твоя сестра замужем? - спросил я.
- Ишь, какой любопытный! Нет. Но здесь есть один доктор. Барабаш. Молодой, но толковый паренек. Только мешковат. Явный кандидат под ее башмак. Ну, всего, высыпайся. Утром будить не будем!
Станислав вышел, а я устроился на диване и попытался уснуть. Это удалось мне не сразу. Происшествие с вором взволновало меня. Да и приятно было думать о Лиде… Вдруг я поднялся: ведь Лидин голос я уже слышал прежде! Это, без сомнения, голос женщины, которую я встретил несколько дней назад ночью у моря в сопровождении какого-то мужчины!
Уверенности в этом у меня, конечно, не было, но мысль, что случай свел меня с хозяйкой найденной сумочки, долго не давала мне заснуть… С кем Лида тогда была? Кто этот доктор, о котором упоминал Станислав? Может быть, он автор письма? А может быть, все-таки, то была не Лида? Гм!.. В сумочке лежал платок с инициалами Л. Ш. Да, это, без всякого сомнения, была Лида Шелемеха. Я еще не видел доктора Барабаша, но в глубине души шевельнулась ревность. Одно из двух: или Барабаш - автор письма, или он тот, кто гулял тогда с Лидой у моря и кому она не позволила ехать вместе с ней. В последнем случае позавидовать ему нельзя.
Итак, я нашел Снежную Королеву неведомого мне юноши. Такая могла очаровать и не одного…
Передо мной возник вопрос: вернуть ли Лиде Шелемехе сумочку и письмо? Следовало все-таки убедиться, что моя находка принадлежит действительно ей.
Одолеваемый мыслями, я заснул только на рассвете.
4. ПРИГЛАШЕНИЕ
На следующий день новый сотрудник "Звезды" проснулся только после полудня.
На стенах кабинета висели портрет Валерия Чкалова и карта земных полушарий. За стеклами высоких шкафов виднелись корешки книг. Тут же стояли почему-то целых два письменных стола, придвинутых друг к другу, каждый с отдельной лампой и письменным прибором, словно здесь работали два человека. Вчера я не обратил на это внимания.
Пока я одевался, скрипнула дверь, и голос Станислава спросил:
- Не спишь?
- Нет. Кажется, время вставать, а?
- Еще бы! - сказал хозяин, входя в комнату и улыбаясь.
- Ну что, непрошеные гости ночью больше не появлялись?
- С меня и одного посещения хватит. Если бы мы своевременно не подоспели, верно, плакали бы кое-какие вещи. Хотя, что же особенно ценного мог вор отсюда вынести?
- Вероятно, он как раз к твоему письменному столу и добирался, когда мы вошли.
- Там-то ценное есть, но не для него. Денег я в столе не держу, золотых часов тоже. А мои расчеты ему не нужны. Лидины бумаги тоже. Станислав показал на один из столов: - Это ее. Я дома бываю не часто, так что у нас кабинет на двоих. Пока миримся… Ну, давай умываться и завтракать.
Завтрак состоял из холодных закусок и чая.
Я ожидал, что с нами будет завтракать и Лида, но она не показывалась. Я спросил:
- Где же твоя сестра?
- Лида на работе. Не все ведь специальные корреспонденты и свободно распоряжаются своим временем.
- А ты?
- Я в отпуску. Разве я тебе не говорил?
- Да, да. И едешь на дачу, к жене и родителям.
- Хотел бы сегодня, но не знаю. Верно, завтра придется.
- А почему сестру с собой не берешь?
- Она недавно вернулась из отпуска. В Крыму была. Теперь у нее много работы.
- Где она работает?
- У академика Саклатвалы. В лаборатории металлов.
- Она занимается строительством?
- Не совсем так. Она физик и химик. Специализировалась на изучении разных металлов. Ну, а металлы - строительный материал. Она и мне помогла. Мой самолет и мотор построены из новых материалов. Рассказывать тебе о них я не буду, потому что это военная тайна, но они значительный шаг вперед для нашей авиации.
- Интересно!
- Без сомнения. Сейчас я думаю отдохнуть месяца полтора, а там снова займусь своим самолетом. Мне думается, что если инженеры помогут, то будущей весной я перекрою свой рекорд не меньше чем минут на сорок пять.
После завтрака, распрощавшись с Шелемехой, я поехал в редакцию договориться о своих первых заданиях.
Черняка я застал немного не в духе. Он признался, что после вчерашнего вечера не выспался.
- Ты на несколько дней задержись у нас. Подождем, пока выяснится положение с проектом Макаренко. А пока вот тебе интересная тема. Возьми одну из лабораторий научно-исследовательского института строительных материалов и строительной техники.
- Академика Саклатвалы?
- Да. Он руководит этим институтом
- Я охотно взял бы лабораторию металлов.
- Не возражаю. Приготовь бумажку от редакции, я подпишу, и отправляйся туда.
Я поспешил к пишущей машинке. Тут меня увидел Догадов, приветливо, как со старым знакомым, поздоровался и сообщил, что имеется письмо на мое имя, только что принесенное в редакцию почтальоном. Он сразу же прошел в комнату секретаря и принес оттуда письмо. В конверте было приглашение от профессора Довгалюка заглянуть к нему сегодня вечером, так как именно сегодня у него соберутся на чашку чая несколько друзей.
- Большое спасибо, - поблагодарил я Догадова. - Это приглашение на "вечер фантазии".
- Что это за вечер? - поинтересовался он.
Когда я объяснил, он стал просить меня взять его с собой. Я был бы рад выполнить его просьбу, но не знал, как отнесется к этому профессор.
- Знаете что? - сказал я своему коллеге. - Я сейчас позвоню Шелемехе и спрошу, удобно ли это. Лучше будет, если вас приведет туда он. Я человек совсем новый и профессору Довгалюку, вероятно, мало интересный.
Догадов согласился. Я воспользовался стоящим возле меня телефоном и через минуту уже разговаривал со Станиславом. Летчик ответил, что привести нового гостя к профессору - дело деликатное, он не хочет быть навязчивым. Все же он обещал попросить Аркадия Михайловича, чтобы тот пригласил Догадова на один из следующих вечеров.
- А почему так неожиданно? - спросил я Станислава. - Ведь вчера профессор ничего не говорил…
- Он сегодня, как только ты ушел, звонил мне и просил обязательно навестить его вечером. Это, собственно, ради моей недостойной персоны, потому что завтра я все-таки уезжаю.
- А кто там будет еще?
- Не знаю. Ты, я, Лида, а кто еще, неизвестно. Только не опаздывай, профессор этого не любит.
- Хорошо.
Я повесил трубку.
- Ну что? - спросил Догадов.
Я пересказал ему ответ Шелемехи и его обещание.
- Жаль! - разочарованно проговорил он. - Ну, буду тешить себя надеждой, что летчик замолвит за меня слово и я еще попаду туда.
Мне и самому было жаль коллегу: я видел, что ему очень хотелось попасть на этот вечер.
- А кто там еще будет? - с интересом спросил он.
- Шелемеха не знает. Сестра его будет.
- Лида Шелемеха? - быстро спросил Догадов.
- Да. А вы с нею знакомы?
- Нет. Когда-то видел.
И он отошел от меня.
"Может быть, это он?" - вдруг возникло новое подозрение.
Должен признаться, что вместе с подозрением сразу же во мне шевельнулось и недоброжелательство к молодому человеку. Но я поборол это досадное чувство.
Через час с письмом, подписанным Черняком, я ехал в институт академика Саклатвалы.