- И что же вас более всего волнует: то, что я принесла с собой смятение, или то, что явилась с труппой актеров? Не важно. У меня есть немного врагов. И я ничего не могу поделать с тем, что они увязываются за мной. Что касается того, зачем я здесь… - Не глядя ни на кого, Каде сделала несколько шагов - руки за спиной, грязные кружева вокруг ног. - Я просто хотела повидаться со своей семьей и моим дорогим младшим братцем.
Легкое ударение на слове "младший" заставило Роланда распрямиться и побагроветь.
Каде перевела взгляд с Равенны на короля, серые глаза ее скользнули по притихшей в ожидании Фалаисе.
- Я хочу заключить с вами соглашение, - спокойно произнесла Каде.
- А чего ты хотела, посылая к моему двору свои проклятые подарки? возмутился Роланд. - Скольких из нас ты пыталась убить?
- Потом, нельзя забывать о смерти короля Фулстана, - успел услужить Дензиль, пока Каде собиралась ответить. - Его болезнь оказалась весьма внезапной.
- Не вижу смысла в упоминании мертвецов и слухов минувших лет. Взгляд Равенны, упавший на кузена Роланда, был способен превратить живое существо в камень. Тот отвечал ей вежливым полупоклоном. - Каде, какое соглашение может…
Не сумев сдержать себя, Роланд вмешался:
- Зачем нам вести дела с тобою, сестра? - В голосе его слышалось презрение. - Ты угрожала нам, осмеивала…
- Угрожала? Роланд, ну какой из тебя король! - Драматически заломив руки, Каде съерничала насмешливым фальцетом: - Ой, помогите, мне угрожает моя сестра! - Поглядев на брата, она с презрением скривила губу. - Да если бы я хотела убить тебя, тебя уже не было бы в живых.
Роланд вскочил с кресла.
- Ты так думаешь? - спросил он. - Ты прокляла наш род!
- Как и ты, мяукающий идиот! - выкрикнула Каде, ее сарказм мгновенно уступил место ярости.
- Ты лжешь, я не делал этого. Это ты…
- Умолкните оба! - приказала Равенна, однако интонация голоса сообщила Томасу, что она испытывает удовольствие от стычки. Брат и сестра яростно глядели друг на друга. Руки Каде были опущены по швам, ладони то стискивались, то разжимались.
Проклятие, подумал Томас, она сейчас слишком уж близко находится от короля. Ближайший к Роланду альбонец шагнул вперед, чтобы в случае необходимости защитить короля от сестры.
Наконец Роланд обернулся и рухнул в кресло. Каде, повернувшаяся к нему спиной, отошла в другой конец комнаты, руки ее тряслись.
В наступившем молчании раздался притворный голос Равенны:
- Вы не сказали, какое соглашение предлагаете нам, дорогая.
Чуть ли не шепотом Каде ответила:
- Вы заставили меня пожалеть… - Она смолкла, тряхнув головой. - Есть земельный и дворцовый законы, мачеха. Земельный отдает предпочтение первородному ребенку по женской линии. Это Роланд. Но дворцовый решает дело в пользу первородного ребенка правящего государя. Это я. - Каде умолкла, наблюдая за ними… за их тревогой и молчанием, и пожала плечами. - Роланд уже приклеился задницей к трону. Это дает ему преимущество. И ваша сила, мачеха, основывается на земельном праве. Свое регентство вы подкрепили теми правами, которые оно предоставляет вам. Свою гвардию вы содержите, опираясь на те же традиции. - Она на мгновение посмотрела на Томаса, отвечавшего ей невозмутимым взглядом, и уверенно продолжила: - Ведь даже еще сейчас находятся такие, кто считает, что престол должен был принадлежать мне.
Не поднимая взгляда от вышивки, Равенна лукаво произнесла:
- Ты захотела стать королевой, милочка? Помню, в пятнадцать лет ты решительно отказалась. Плюнула на престол, объявила, что он грязен и тебе не нужен даже как подарок. Да, до сих пор находятся такие, кто охотно возвел бы тебя на трон - хотя бы на время, - пока не отыщется более управляемый кандидат.
- Но от них ни вам, ни мне вреда не было.
- Так что же ты предлагаешь, дорогая моя?
- Я подписываю формальное отречение от всех претензий на трон и любую собственность рода Фонтенон. Пусть ваши советники составят бумагу. - Она красноречиво указала в сторону короля. - И я даже перестану "угрожать" Роланду.
- И что ты хотела получить взамен?
Каде держала паузу, пока Равенна не удостоила ее взглядом:
- Свободу передвижения в своем родном доме.
- Это невозможно, - мгновенно охрипнув, буркнул Роланд.
- Едва ли, - возразила Каде.
- И что же повлекло за собой подобную перемену симпатий?
- У меня есть свои причины, и я ни в чем не нуждаюсь настолько, чтобы открыть их вам.
- Но почему, дорогая?
- Потому что я так хочу.
- Не слишком-то похоже на причину.
- Но вы сами всегда ограничивались подобными мотивами.
Можно похвалить за меткий выстрел, подумал Томас. В самое яблочко.
Руки Равенны замерли на ткани, она поглядела на Каде:
- Вы слишком мало знаете, чтобы судить меня, Екатерина.
- Разве? Вы всегда считали, что вправе судить меня. Простая взаимность.
- Вы молоды, вы ничего не знаете, а жизнь не признает справедливости.
- Я знаю достаточно, а жизнь такова, какой ты сама ее делаешь.
Наступило молчание. Равенна тихо произнесла:
- Но если вы здесь останетесь, вам придется соблюдать кое-какие условия…
- Никаких условий. Я же их не выдвигаю. - Каде улыбнулась. - Обычная справедливость.
Сама идея была настолько невероятной, что Томас даже не сразу понял, насколько серьезно рассматривает подобную возможность Равенна. Овладев собой, он почти прошептал:
- Не стоит этого делать, моя госпожа. Она слишком опасна.
- Весьма возможно, - согласилась Каде с праздной улыбкой, теребя прядь бледно-золотых волос.
Томас опустился на колено возле кресла Равенны так, чтобы видеть ее лицо:
- Не делайте этого.
Отвернувшись от него, Равенна долго разглядывала Каде. Голубые глаза вдовствующей королевы не выдавали никаких эмоций, наконец она молвила:
- Я принимаю ваше предложение, моя дорогая.
- Нет! - вскрикнул Роланд дрожащим голосом. - Я запрещаю. - Равенна уставилась на своего сына, как василиск. Тот задрожал, впрочем, трудно было судить, от страха или от гнева, но сказал: - Я не потерплю ее здесь.
Какое-то мгновение в исходе схватки можно было усомниться. В комнате притихли, словно вдруг посреди нее внезапно разверзлась пропасть. Даже с лица Дензиля сбежало пренебрежение, и теперь он увлеченно ожидал исхода поединка.
Тут терпение Роланда лопнуло. Ударив ладонью по подлокотнику, он взревел:
- Я не хочу видеть ее здесь! Проклятие, почему ты не можешь послушать меня?
Это было уже отступление. На лицо Дензиля набежала тень, способная сойти за разочарование. Равенна хотела заговорить, но Каде опередила ее:
- Прекрасно, Роланд! - Кудесница улыбнулась. - У тебя есть более веские причины для беспокойства, чем мое присутствие.
Король испуганно уставился на нее:
- Что ты имеешь в виду?
Та ответила:
- Дворцовые ограждения не на месте. Войдя, я ощутила это. - Каде нахмурилась и положила ладонь на кирпичную облицовку камина. Потом, сложив пальцы щепоткой, извлекла из камня извивающееся серое существо.
Оно появилось, сопровождаемое градом каменной крошки, но дыры за собой не оставило. Подобно мальчишке, ухватившему крысу за хвост, Каде держала двумя пальцами - указательным и большим - нечто членистое и бескостное, отчаянно сопротивлявшееся, извивающееся так, что его трудно было разглядеть.
- Это фрид, он безвредный. Живет в камне и питается тем, что упало на пол. Однако здесь его быть не должно. - Она разжала пальцы, существо смачно плюхнулось на пол, разом прыгнуло в сторону камина и исчезло под серым дырчатым камнем, словно рыба в воде. - Я бы сказала, что обереги теперь не слишком-то надежны против фейри. Так что у вас неприятности, мачеха. Поклонившись сразу всем находившимся в комнате, Каде закрыла за собой дверь, прежде чем на это успели отреагировать.
Роланд вскочил и стал напротив кресла Равенны.
- На этот раз, мамаша, ты превысила собственные права! - выкрикнул король, лицо его побагровело, однако он упустил шанс настоять на своем.
- Неужели? А как бы хотел поступить ты, Роланд? - спросила Равенна, словно бы нисколько не озабоченная сыновним гневом.
- Арестовал бы ее!
- А если бы она не захотела последовать за стражей? Могущество - вещь относительная, государь. - Равенна масленым голосом добавила: - И я полагала, что уж хоть этому научила вас. Скажите, вы поняли меня?
Она смотрела на него, король отвечал ей пристальным взглядом.
Откинувшись в кресле, Дензиль проговорил улыбаясь:
- Кузен, такие пустяки не достойны твоего внимания.
Роланд повернулся к нему и спустя какое-то мгновение кивнул. Потом он обратился к Равенне и, презрительно искривив губы, бросил:
- Делайте что угодно, матушка; меня это не касается.
С этими словами король направился к двери. Паж бросился вперед открывать, рыцари привычно сомкнулись вокруг короля.
Поднявшись, Дензиль с иронической улыбкой поклонился Равенне:
- Поздравляю, миледи. Отлично разыграно.
Равенна испытующе посмотрела на него.
- Сколько вам лет, Дензиль?
- Двадцать шесть, миледи.
- И вы намереваетесь дожить до двадцати семи?
Улыбка Дензиля расплылась:
- Рассчитываю на это. - Еще раз поклонившись, он направился следом за уходящими сторонниками Роланда.
- Какая удачная выходка, - обратилась Равенна ко всем присутствующим. - Почему бы всем остальным не последовать его примеру?
Когда Равенна облекала приказ в форму вопроса, это свидетельствовало о том, что она готова взорваться. Фалаиса хотела было заговорить, но передумала и встала, чтобы Гидеон проводил ее отсюда. Помощники и охрана самой Равенны отправились ждать снаружи.
Томас тоже направился к двери, но Равенна остановила его:
- Останьтесь здесь, капитан.
Он, недовольный, стоял у двери спиной к ней и повернулся, только когда все остальные вышли из комнаты.
Оставив шитье, Равенна сидела, спрятав лицо в ладони. Огонь в очаге бросал ржавые блики на ее волосы и металлические нити в расшитом платье. Не поднимая головы, она произнесла:
- Не смотри на меня так.
Он сложил руки на груди.
- Я вообще никак на тебя не смотрю.
- Черта с два не смотришь. - Она потерла виски. - Будь она моей дочерью, я бы выдала ее за Божественного Царя Парсции. В лучшем случае он отделался бы только гражданской войной.
Оставив все претензии, Томас дал волю гневу, прислонившись к одному из хрупких столиков розового дерева, столь неуместных здесь, рядом с кровожадными сценами охоты на картинах, заполнивших помещение.
- Это тебя теперь ждет в лучшем случае гражданская война, после того как ты впустила ее сюда. До сих пор она ограничивала свою месть малыми дозами, и можно считать, что нам чертовски везло. Теперь она захотела большего.
Усевшись поудобнее в кресле, Равенна сказала:
- Каде вполне может добиться желаемого, чего бы она ни хотела. Разве ты не видел, как она справилась со мной? И я думаю, что Роланд на миг даже забыл о присутствии Дензиля. Она превосходный соперник.
- Она может оказаться смертельным врагом. Каде выросла и более не желает детской мести, - ответил Томас.
Целеустремленность и безжалостность Равенны могли бы привести к ужасающим последствиям, если бы не полное отсутствие садизма в ее характере. Она была прирожденной правительницей, как некоторые рождаются для того, чтобы сочинять стихи или писать музыку. Она хотела воспользоваться Каде, направить силы и таланты кудесницы к собственной выгоде, хотя и не понимала до конца горечь ее неисцелившихся ран.
- Детская месть, - проговорила Равенна, глядя в огонь. - Мне тоже хотелось бы отомстить даже по-детски. Фулстан искалечил их обоих. Когда я обнаружила, что… но я ни о чем не догадывалась, пока не узнала, что он сделал из моего сына труса.
Хуже всего Фулстан обращался с Каде и Роландом, когда ей было четырнадцать, а ему двенадцать… когда Равенна пребывала на театре военных действий во время последней войны с Бишрой. Томас был тогда лейтенантом, одним из сопровождавших Равенну гвардейцев. Во дворце ни у кого не нашлось смелости известить королеву о том, что, пока она обеспечивает снабжение и лупит по головам своих генералов, добиваясь от них повиновения, Фулстан губит будущее Иль-Рьена в лице наследника престола. Томас давно гадал, отдавал ли Фулстан себе полный отчет в собственных поступках… не наносил ли он ответного удара Равенне единственным доступным ему способом. Господь ведает, она была безразлична ко всем прочим его поступкам.
В то время уже ни для кого не было секретом, что Равенна и Томас являются любовниками. Свои разговоры с Томасом покойный король старательно ограничивал подробностями казни, которой удостоит гвардейца в день смерти Равенны или же когда он ей надоест. У Фулстана был дар слова. Быть может, из него вышел бы лучший поэт, чем король.
Равенна печально произнесла:
- Всем было бы лучше, если бы мои дети были бастардами.
- Весьма красноречивое утверждение. И как же ты теперь намереваешься исправить положение?
Вскочив в гневе, она бросила шитье на пол и вскричала:
- Шестнадцать лет назад, утверждая твое назначение в мою гвардию, я уже знала, что делаю ошибку!
- Возможно, - поклонился Томас. - Полагаю, ответ ограничится этим отвлекающим маневром, достойным восхищения, но не соответствующим твоему высокому уровню.
Коротко глянув на него, Равенна качнула головой и кислым голосом сказала:
- Будь у меня ответ, никакие отвлекающие маневры мне бы не потребовались. - И чуточку подумав, спросила: - А можно ли доверять Галену Дубеллу?
И так всегда, хоть стой и тверди ей, пока не состаришься. Томас потер переносицу - у него не впервые болела голова от Равенны, - но спокойно ответил:
- Думаю, да.
- В самом деле?
- Едва ли он знал, что Каде собирается явиться сюда. Тем не менее Дубелл весьма симпатизирует девушке, хотя найдутся люди, готовые принять это за тайный сговор. И оказаться в их числе для тебя - значит противоречить собственным интересам.
- Да, он нужен нам. Браун и его молодые ученики еще не годятся для серьезной работы. Чародеи, которых мы вызвали из Мыза и Лодуна, еще не прибыли в город. Это странно уже само по себе. Я прикажу, чтобы Ренье выслал новых гонцов. - Она умолкла, стоя спиной к нему. Стройный силуэт закрывал от Томаса пасть очага. - Я хочу, чтобы ты проследил за ней, Томас.
- Я уже догадался об этом, - сухо ответил он, - и принял кое-какие меры.
В дверь осторожно поскреблись, и Равенна раздраженным голосом воскликнула:
- Войдите!
Появился тот самый дворецкий, что раньше сбежал из солярия. Нервничая, он проговорил:
- Господин Верховный министр Авилер просит аудиенции, государыня.
- О, в самом деле? Ну что ж, похоже, что я как раз расположена к беседе с ним. Скажите ему, Сейсан, пусть войдет, и не думайте, что я не заметила вашего исчезновения. Постарайтесь не вводить подобную прыткость в привычку.
Дворецкий склонился:
- Да, миледи.
Когда слуга вышел, Томас произнес:
- При всей моей симпатии к Авилеру у меня бездна дел.
- Томас! - негромко окликнула его королева.
- Да. - Он остановился на половине пути к двери.
- Из всех, кого я знаю, лишь ты не питаешь ко мне ненависти, неприязни или страха… Уже только разговаривая с тобой, я испытываю благословенное облегчение; ты понимаешь это?
Верховный министр уже появился в дверях, и Томас, самым изысканным образом сняв с головы шляпу, поклонился ей со словами:
- Для меня это самая большая радость, государыня.
Для возвращения в казармы гвардии Томас выбрал колоссальную винтовую лестницу, два столетия назад выходившую в большой зал Старого Дворца, а теперь соединявшую крыло, в котором располагалась Большая Галерея с прежними оборонительными бастионами.
Посеревший от времени камень перил и центральную опорную колонну украшали ленты и полосы, заканчивавшиеся головами грифонов, львов и непонятных тварей, порожденных фантазией мастера. В лестничном колодце царил прохладный сумрак, разгонявшийся лампами, издалека доносились отголоски дворцовой жизни.
Томас подумал о том, чем может сейчас заниматься Гадена Каде, кудесница-фейри.
Впервые Каде воспользовалась собственной силой против двора в День Всех Святых десять лет назад. Его справляли в середине лета в канун Иванова дня: совмещая церковные и языческие праздники, священники добивались, чтобы на службы приходило больше людей. Ведь особенно в деревнях население по-прежнему считало себя некрещеным. Улицы города заполняли шуты в костюмах, странствующие торговцы и праздные толпы, а в Кафедральном соборе епископ служил торжественную мессу в присутствии королевской семьи. И в самый пик службы разразился сущий пандемониум. Предметы взмывали в воздух и ударялись о стены. Падали паникадила и алтарные сосуды, разбивались узорчатые стекла, покоряясь необузданной мощи заклинаний.
Тогда дворцовый чародей доктор Сюрьете и обнаружил источник бед, а именно Каде.
Гален Дубелл, работавший в то время при дворце вместе с доктором Сюрьете, признал, что в течение двух лет втайне преподавал Каде основы магии. Само по себе это не было сколько-нибудь тяжким преступлением, однако Каде была незаконной дочерью короля. Ей как старшей Дворцовое право отводило роль наследницы престола. В жилах Каде текла кровь фейри, и при дворе и в министерстве сразу после ее рождения Равенне начали нашептывать, что девочка эта опасна. Вскоре Равенна сослала Дубелла в Лодун, а Каде в монастырь монелиток, быть может, отлично понимая, что она там задержится недолго. В то время многие удивлялись тому, что Равенна проявила подобное милосердие к дочери любовницы своего мужа, когда в Иль-Рьене разве что опальный Гален Дубелл мог бы за нее заступиться. Но все знали, что Равенна всегда имела в виду собственную выгоду, а спрашивать у нее объяснений никто не собирался.
В солярии Равенна непреднамеренно обмолвилась "мои дети", и Томас не думал, что она имеет в виду двух мертворожденных девочек, которых похоронили в крипте Кафедрального собора. Равенна хотела видеть в Каде смышленую красавицу - дочь, которой у нее не было, - и в известной степени до сих пор мечтала об этом. Но именно такие взаимоотношения были совершенно неприемлемы для отважной до безрассудности кудесницы со странными глазами.
С грохотом сверху на площадку вышел Мартин и окликнул Томаса:
- Капитан!
- Что там?
Мартина в числе прочих отправили проверять, все ли в порядке во дворце после истории с Арлекином. Томас сразу распознал, что довольство, написанное на лице молодого человека, свидетельствует о том, что он рад переключиться на какое-то сложное дело.
- Опять неприятности, сэр, - проговорил Мартин, когда Томас приблизился к нему. Молодой гвардеец повел своего капитана с площадки в короткий зал с колоннадой вдоль стен. - Мы только что нашли его. Это доктор Браун.