- Да, миледи. Улизнув от нее, Грандье вызвал мор и, очевидно, устроил такие перемены в погоде над Кисеранской равниной, одним из лучших сельских краев Бишры, что погубил большую часть прошлогоднего урожая. Бишранские чародеи-теурги изнемогают, отражая магические нападения на деятелей церкви и Военную коллегию.
Равенна сдержанно улыбалась, не отрывая глаз от вышивки. Бишру она ненавидела даже больше, чем своего покойного мужа, короля Фулстана.
- Конечно, можно отметить, что ничего лучшего они не заслуживают.
- Можно было бы, - согласился Авилер, - однако дело в том, что Грандье внезапно решил перебраться в Иль-Рьен.
Томас качнул головой в удивлении: Авилер позволил себе колкости в отношении вдовствующей королевы.
Сама Равенна кротко, но внимательно посмотрела на Верховного министра. Изящные руки с длинными пальцами замерли над вышивкой, золотая иголка мерцала в свете очага. Это могло означать все что угодно. Томас видел, как она осуждала на казнь, объясняя обвиняемому всю меру его вины, отвергала лихорадочные мольбы родственников о пощаде, не пропустив даже стежка. Натянув синюю нитку, она сказала:
- Расскажите мне о том, что случилось в монастыре, лорд Авилер. Королева кивнула своей наперснице. - Леди Анне известно, что ей разрешено оставить комнату, если разговор выходит за рамки присущей ей скромности.
Леди Анна закусила губу и принялась пристально разглядывать пол. Авилер, хмурясь, сказал:
- Сам инцидент, собственно, произошел в монастыре города Линдры в северной части Бишры. Грандье обвинили в совращении монахинь, принуждению их к хуле на церковь, сеянии между ними раздоров вплоть до драк, в исполнении вместе с ними обрядов, которые…
- В соответствии с мнением генерального инквизитора Бишры, - мягко вмешался Гален Дубелл, - он вынудил их совратить друг друга. - Старик ученый шагнул к очагу и теперь глядел на огонь с непонятным Томасу выражением глаз. - Инквизиция обнаружила свидетельства использования при обрядах человеческой крови, символов и книг, запрещенных уже не одно столетие… Самой черной магии… Нашлись даже доказательства соглашения с Повелителем Ада.
Все молчаливо глядели на Дубелла, только Томас не выдержал:
- В Бишре до сих пор сжигают знахарей, наводящих порчу на коров. Почему вы считаете, что нам следует доверять отчетам инквизиции?
- Вы правы, капитан. - Дубелл повернулся лицом к присутствующим. Инквизиторы, конечно же, солгали. Они подделали свидетельства, во всяком случае, их большую часть. Ученым - даже не чародеям - приходится пользоваться предметами, которые злобный ум способен понять превратно. А Урбейн Грандье был ученым. Он изучал звезды, тело человека, его хвори и гуморы [Здесь - изменения в организме]. Кроме того, он не имел склонности скрывать свое мнение и принимал участие в печатании зажигательных памфлетов. Тогда-то он и попал на глаза инквизиции. Истерики, случившиеся с несколькими склонными к экзальтации монашенками в Линдре, были использованы против него, и он получил обычный приговор: пытки и заточение в тюрьму.
Голос Дубелла странным образом завораживал. Тепло ли в комнате служило тому причиной, или наполнившая его усталость начинала одолевать Томаса, но ему казалось, что старик чародей необычайно ярко и убедительно изображает того человека, каким был Грандье. Спустя мгновение Дубелл качнул головой:
- Вы скажете, что все это преобразило его. Ему удалось бежать, и он занялся преступлениями, в которых его обвиняли, но в гораздо большем масштабе. Возьмем, например, мор. Под кожей образовывались пузырьки с ядовитым гумором; разрываясь во время предсмертных мук, они передавали заразу всякому, кто оказывался рядом. Хаос был такой, что опустели целые города; больные умирали в одиночестве. Столь ужасную хворь мог изобрести лишь человек, превосходно знающий лечебную магию, и лишь человек, обезумевший от желания отомстить, мог бы заставить себя взяться за это дело. - Освещенное светом камина лицо Дубелла искривилось от боли. Он глубоко вздохнул. - Услыхав, что в городе поселился человек, называющий себя Грандье и считающийся волшебником, я счел нужным обратить на него внимание доктора Сюрьете. Жаль, что опоздал.
Ренье подошел к круглому столу в центре комнаты, где лежали сложенные в стопку кожаные карты. Взяв одну из них, он отыскал Линдру, а потом задумчиво постучал по красному крестику, отмечавшему город, и спросил:
- Вы были хорошо знакомы с Грандье?
- Нет. Все эти излишества и побудительные мотивы широко обсуждались в Лодуне, где проявляют большой интерес как к естественным, так и к магическим наукам. - Дубелл улыбнулся. - И к печатанию памфлетов.
- Это мы знаем, - сухо ответил Авилер. Он расхаживал туда-сюда по комнате, суровое лицо было едва различимо в бликах свечей. Покойный отец Авилера составил свое состояние в торговых поездках на восток и только потом осел в городе, приняв в свои руки министерство вкупе со всеми порожденными им родимыми пятнами, заставлявшими Авилера-младшего тщательно хранить аристократическое пренебрежение к редким политическим комментариям, исходящим из Лодуна. Однако Верховный министр оставил тему и только спросил: - Почему же Грандье явился сюда?
Дубелл развел руками:
- Не знаю. Но каковы бы ни были причины, его следует изловить и изгнать.
Равенна кивнула:
- Подобные эксцессы оправданы в Бишре, однако ему нельзя позволить совершать их здесь. Я с этим согласна, доктор. Зачем же вы ему понадобились? Какие-нибудь личные счеты?
- Прошло десять лет с тех пор, как мы с доктором Сюрьете проверяли дворцовые обереги. Но Сюрьете умер, и, узнав, что Грандье в городе, я решил, что пора снова проверить их. Охранительные камни, удерживающие эфирную структуру заклинаний, окружающих новую часть дворца, необходимо тщательно обследовать; Старый Дворец, где обереги заложены в сами стены, подобного внимания не требует. Но как я теперь понимаю, ситуация требует большей поспешности. Если Грандье намеревался помешать мне проверить обереги, значит, он сумел изобрести способ нейтрализовать их.
Авилер поглядел вверх:
- Как подобное возможно?
- Силы оберегов не беспредельны. Создававшие их чародеи имели в виду определенную реакцию на конкретные ситуации. Но создатели не могли предусмотреть всего. Словом, фейри, знающий, где возникают временные щели при перемещении ограждений, может проскользнуть внутрь без вреда для себя. - Гален Дубелл улыбнулся. - Доктор Сюрьете был самым сведущим во всем, что касается оберегов. Он мог назвать все их имена.
- Понимаю, - пробормотал Авилер.
- Неужели? Хорошо. - Закончив часть рисунка, Равенна разгладила на коленях квадратный кусок ткани. - Доктор Дубелл, когда вы можете приступить к обследованию?
- Немедленно. Оно займет несколько дней, поскольку некоторые операции можно исполнять лишь в определенные ночные часы.
- Хорошо, однако поиски Грандье не должны прекращаться.
Томас поспешил вставить:
- Дом этот отыскала королевская стража, и она не упустит чародея.
Стражей называлась филерская сеть, учрежденная покойным Авилером-старшим, дабы приглядывать за недовольной знатью и чужеземными культами, в то время полезшими как грибы из-под земли. Именно они сумели отыскать дом Грандье в Речном квартале, когда лодунские чародеи определили, кто похитил Галена Дубелла.
- Очень хорошо. Теперь об этом довольно. Доктор Дубелл должен передохнуть, прежде чем приступить к делу, а у вас, господа, безусловно, много дел. - Когда все поднялись, Равенна молвила: - А вы, капитан, останьтесь.
Томас задержался, и, когда двери, пропустив всех, закрылись за последним из выходящих, королева спросила:
- Было трудно?
- Изрядно.
- Это не ответ.
Томас задумчиво посмотрел на нее. Возможно, приказ Роланда, пославшего его на верную смерть, задел королеву больше, чем самого Томаса.
- Поэтому ты и попросила меня остаться, чтобы послушать, как мне жалко себя?
- Не умничай. Роланд мог услать тебя на край земли, и это не взволновало бы меня. - Она коротко улыбнулась, разглаживая вышивку, подмешав в улыбку чуточку горечи. - Сегодня послали за мистером Конадином с Мыз, чтобы он помог управиться с Грандье. Он будет здесь в течение недели. Ужасная глупость… надо было дождаться его, а не ходить вам вдвоем с доктором Брауном.
- Возможно, я пошел бы, даже имея выбор, - признался Томас. Задержись мы чуточку, Грандье мог бы убить Дубелла.
- Но идти, взяв с собой горстку людей и доктора Брауна?! Ничего себе! Роланд хотел огорчить меня, и все мы знаем, кто подстрекал его к этому. Равенна опробовала пальцем кончик иголки и, найдя, что он затупился, выбрала другую из ящичка, который леди Анна держала для подобных оказий. И какие же новые бесчинства учинил за последнее время кузен Роланда Дензиль?
Ощутив, как от усталости заломило плечи, Томас подошел к очагу и опустился на один из стульев возле кресла королевы. Дело Грандье беспокоило Равенну куда сильнее, чем она позволяла думать Авилеру и всем прочим. Однако же пусть переменит тему.
Томас ответил:
- Вчера Дензиль посетил банкира на Береговой улице, но там речь шла о карточном долге. Планируя что-нибудь новое, он старается проявить побольше осторожности.
- Не сомневаюсь. Но однажды он может ошибиться в расчетах.
Томас пожал плечами:
- Роланд всегда простит его.
Дензиль, герцог Альсенский, старший двоюродный брат по отцу, был признанным фаворитом молодого короля. Некоторые люди больше уважают своих псов, чем Дензиль короля, однако Роланд просто лип к нему сам. Вне сомнения, именно герцог и уговорил короля направить столь малочисленный отряд гвардии, чтобы захватить Грандье в его собственном логове, зная, что возглавить людей придется Томасу, а это разъярит Равенну. Томас напомнил себе, что сегодня больше уже ничего не сделаешь. Однако следовало быть готовым к неожиданностям, если Дензиль узнает о том, что он посетил дом Грандье и вернулся с живым Галеном Дубеллом, не потеряв ни единого человека.
- Чего же хотел от нас бишранский посланник?
- Обвинить нас в предоставлении убежища Грандье. - Королева взволнованно шевельнула рукой, желая оставить разговор о фаворите своего сына. - Еще он передал новый список еретиков, укрывающихся в Иль-Рьене, чтобы их можно было арестовать и переправить в Бишру на сожжение, полагающееся за грехи. Очевидно, они забывают, что бишранская инквизиция не имеет власти в наших пределах. Интересно знать, почему он был настолько уверен, что Грандье находится здесь с нашего благословения. - Она закашлялась, и леди Анна торопливо извлекла обшитый кружевами шелковый платок.
Укоризненно поглядев на королеву, Томас с нежностью произнес:
- Ты опять нездорова. - Прошлой зимой она подхватила легочную горячку, когда им пришлось выехать в Бэннот-на-Берегу, чтобы умиротворить небольшое возмущение среди баронов Марки. Жизнелюбие мешало королеве помнить о том, что молодость давно миновала, и Томас до сих пор сожалел, что не усадил королеву в теплую карету, а позволил ей ехать с гвардией, пусть это и позволило застать врасплох баронов посреди их тайного сборища. Болезнь ослабила легкие королевы невзирая на все старания врачевателей и чародеев-целителей, и, что бы она ни думала, больше полночных скачек по заснеженным полям в ее жизни не будет. - Тебе не следовало принимать ночью Дубелла и посла.
- Снаружи очень сыро, видимо, моим легким это не по нраву, к тому же ты не моя камеристка. - Она невозмутимо спрятала платок под рукав. - Я хотела по возможности скорее покончить с этим делом. Но если обереги дворца слабеют… - Сделав паузу, Равенна покачала головой. - А что ты думаешь о докторе Дубелле?
Томас понимал, что спрашивает она не о чародейском умении старого ученого.
- Он не дурак. И весьма хорошо владеет собой.
- Лорд Авилер - старый лорд Авилер, а не нынешний щенок-министр весьма доверял Дубеллу. Невзирая на его прошлый позор. - Она вздохнула. Однако я задержала тебя достаточно долго.
Встав, Томас принял ее руку и поцеловал. Королева промолвила:
- Ох, едва не забыла.
Покопавшись в своей шкатулке с шитьем, она извлекла из нее перевязанную лентой стопку писем и вручила ее капитану.
- Что это?
- Досадное недоразумение, которое тебе придется уладить.
Капитан взял пакет и саркастически произнес:
- А я-то боялся, что мне придется спать до утра.
- О, это не к спеху. По крайней мере с моей точки зрения. - Она улыбнулась. - Отдыхай.
Выйдя в зал гвардии, Томас с любопытством покрутил пакет. Равенна никогда ничего не забывала; должно быть, она просто не хотела говорить об этом. Но прежде чем капитан успел развязать стопку, он заметил, что его ожидает Гален Дубелл.
- На минуточку, капитан, - попросил старый волшебник.
- Да.
- Простите, если мой вопрос покажется вам неуместным, но неужели лорд Авилер пренебрегает вами?
Верховный министр уже ушел, но Ренье еще оставался в палате, негромко переговариваясь со сквайрами-альбонцами.
- Таков уж лорд Авилер.
На лице Дубелла оставалось самое кроткое любопытство, и спустя мгновение Томас услышал собственный голос:
- Он вообще не одобряет фаворитов. Глубокие познания в истории позволяют ему оценить тот ущерб, который я могу принести при желании.
- Понимаю. - Дубелл улыбнулся. - А королева Фалаиса все еще окружает себя поэтами?
Фалаису, тогда принцессу Умбервальдскую, Равенна выбрала в жены Роланду год назад. В свои восемнадцать она была на четыре года моложе короля, и если Равенна намеревалась подобрать себе такую невестку, которую можно было бы учить и заставлять, то, безусловно, допустила одну из своих редких ошибок. Возможно, не имея особых перспектив как третья дочь, Фалаиса и была той спокойной и усердной в занятиях девочкой, которую рекомендовали послы, но, перебравшись в Иль-Рьен и благополучно обвенчавшись с Роландом, она набросилась на дворцовую жизнь, как голодная нищенка на оставленный без присмотра прилавок булочника.
- Да, это так. Значит, слухи доходят и до Лодуна?
- О, городские сплетни - ценный товар. Слуги каждый день приносят с утра свежие - вместе с молоком. Насколько я сумел понять, все испытывают облегчение оттого, что свое внимание она уделяет всего лишь безобидным поэтам, учитывая ее возможности.
- Она могла бы завести гвардейцев.
- Или чародеев. - Лицо Дубелла сделалось серьезным. - Капитан, я в долгу перед вами.
Томас пронзительно посмотрел на него:
- По-моему, вы уже выплатили его.
Дубелл отмахнулся:
- Тем не менее, если вам потребуются мои услуги, без колебаний рассчитывайте на меня.
Когда чародей повернулся к слугам, ожидавшим, чтобы отвести его в выделенные покои, Ренье остановил Томаса:
- Мне нужно кое-что показать вам. - На лице его отразилась встревоженность.
Томас обреченно последовал за наставником альбонцев в самый тихий уголок гвардейских палат.
- Что это?
- Письмо. Оно обнаружилось сегодня среди депеш из Портье. Курьер, достойный доверия человек, клянется, что ни на мгновение не упускал пакет из виду. - Рослый мужчина развернул бумажный квадратик. - Вот перевод, который сделал для меня священник.
Томас взял бумагу:
- Что это за язык?
- Староцерковный.
- О, возлюбленный мой! - прочитал начало Томас и с удивлением поглядел на рыцаря. - Кому оно было адресовано?
- Роланду. Но священник сказал, что именно так подобает начинать старинную песню-загадку.
Где звуки музыки умолкли и свет погас.
Где горы и обители не видит смертных глаз,
Где рыба ловится в сухих озерах и над башнями волшебных городов
Другое небо. Отгадать загадку ты готов?
- Ответ простой - это Фейр, - проговорил Ренье. - Подводная страна.
Из всех прежних знакомых Роланда лишь одна персона естественным образом облекала свои чувства в поэтическую форму.
- Вы знаете, от кого это письмо? - спросил Томас, поднимая глаза на рыцаря.
- Теперь селяне зовут ее Каде Гаденой, - скованно пожал плечами Ренье. - Полагаю, нам повезло; ее посылка могла бы, скажем, взорваться или вынести на свет все секреты того, кто взял бы ее в руки.
Это была старшая сестра Роланда, незаконнорожденная принцесса, которая ничего не простила. Томас постучал свернутой бумажкой по ладони:
- Странное совпадение… и Гален Дубелл тоже здесь. Равенна решила простить этого человека, и именно сейчас ведьма вновь пытается дотянуться сюда… Хорошо рассчитала время. У нас более чем достаточно хлопот с Грандье, и Каде слишком опасна, чтобы закрыть на нее глаза.
- Кстати, о ней не было слышно почти шесть месяцев.
На противоположной стороне комнаты музыкант уселся за спинет [Небольшие клавикорды] и, играя, напевал печальный куплет из недавно полюбившейся всем баллады о юноше, которого обворожила и забрала к себе королева фейри. Ну до чего уместно - не в бровь, а в глаз, подумал Томас, а затем сказал:
- Сто девяносто семь дней. Я веду счет. Она может быть в союзе с Грандье.
Впрочем, Грандье убивал, защищая себя, Каде же всегда была похожа на кошку… если мышь мертва, с ней уже не поиграешь. Однако люди меняются.
Ренье качнул головой:
- Мы не в силах почти ничего сделать. Посты стражи и так уже удвоены и утроены ради одного Грандье. - Глаза рыцаря встретили взгляд Томаса. Дубелл намеревается обследовать обереги.
- Да, это так.
- Больше нам нечего предпринять.
Томас вернул ему письмо:
- Приглядите за доктором.
3
Едва скрипнула дверь, Томас, поднявшись на локоть, потянул кинжал с пояса. Тут он узнал вошедшего и бросил клинок обратно в ножны.
- Что за черт, Файстус!
Молодой слуга, пожав плечами и присев у очага, чтобы вымести из него пепел, пробормотал, обращаясь к железной подставке для дров:
- Нет, он сегодня явно не в духе.
Томас выбрался из постели. Невзирая на высокие потолки и естественное обилие сквозняков, в комнате было, пожалуй, жарковато; проникая сквозь высокие окна, солнечный свет наделял оштукатуренные стены ослепительной белизной. Шпага в ножнах, которой очень гордился Томас, стояла возле кресла из красной парчи; еще три клинка - обычное оружие невоенного человека висели на стене рядом с более тяжелыми кавалерийскими палашами. Томас рассеянным движением провел по голове, разглаживая кудри, и спросил:
- Который час?
- Почти полдень. Сэр Эфраим ждет. Он сказал, что нужен вам. А мистер Аукас доставил этого типа, Гамбина.
- Хорошо. - Томас смачно потянулся. Несколько часов сна мало чем помогли, разве что охладили утомленные мышцы. Пока Файстус, гремя, возился с очагом, капитан отыскал на полу под скомканным белым покрывалом брюки и сапоги и приступил к одеванию. - Почисти-ка этот пистолет.
Слуга распрямился, вытирая руки о низ куртки, и поглядел на передвижной столик, на котором Томас оставил свое кремневое оружие и пороховницу.
- А где второй?