Там, где некогда бороздили волны корабли морские, ныне странствуют по Великой Пустыне лишь корабли песчаные, продвигаясь меж сияющих городов. И самый главный из городов - Чарисат. Город чудес, обитель стройных танцовщич и отчаянных бродяг, место, где исполняются мечты, куда стремится каждый герой, каждый авантюрист и искатель приключений. Город опасностей и наслаждений, где невозможно отличить врага от друга, пока не настанет время сражаться... а тогда может быть уже поздно. Город, по улицам которого бредут прекрасная женщина и обаятельный вор, единственные, кто в силах обмануть жрецов страшного культа, несущего гибель городу мечты...
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 6
Глава 3 11
Глава 4 15
Глава 5 19
Глава 6 24
Глава 7 29
Глава 8 34
Глава 9 40
Глава 10 44
Глава 11 48
Глава 12 51
Глава 13 57
Глава 14 63
Глава 15 66
Глава 16 70
Глава 17 76
Глава 18 82
Глава 19 84
Глава 20 89
Глава 21 91
Уэллс Марта
Город костей
Глава 1
А где-то совсем в другом месте, в комнате, где в воздухе витали старость и смерть, человек готовился заглянуть в будущее, возможно, в последний раз в жизни.
День был невыносимо длинный, и Хет жутко устал от крикливых споров с покупателями. Он прислонился к одному из столбов матерчатого навеса и стал смотреть на пыльную улицу, не обращая никакого внимания на жену Арнота, которая рассматривала предмет торга так, будто никогда не видела ничего подобного и надеется, что никогда больше и не увидит.
- Два дня, не больше, - наконец высказалась она, вытирая пот со лба уголком платка и стараясь выглядеть совершенно безразличной.
Лет отрицательно помотал головой, разозленный демонстрацией этого нарочитого невежества. Его партнер Сагай поднял бровь - красноречивый комментарий к кивку компаньона - и произнес:
- У мадам прелестное чувство юмора, а Арнот - человек достойный. Сто дней.
Хет про себя улыбнулся и подумал: "Мадам - воровка, а Арнот - просто крысиная задница".
На узкой улочке поднялись густые клубы пыли, их вздымали ручные тележки, доверху набитые товарами, предназначенными для рынков на более высоких ярусах города. Солнце уже прошло зенит, оставив ту сторону глубокого каньона улицы, где находилась лавка Арнота, в тени. Жара под полосатым тентом все еще стояла удушающая, а уж в похожей на пещеру дальней части лавки, вырубленной в черном камне, составлявшем костяк города, она должна была быть еще ужаснее, а именно там на своем денежном ящике восседал Арнот и прислушивался к тому, как торгуется его жена.
Человек в затененной комнате сжал в горсти обломки костей. Они были всего лишь средством, ибо способность заглянуть в будущее таилась в глубинах его ума, в его крови, в его живых еще костях, а не в мертвом веществе, зажатом в кулаке.
Смех женщины прозвучал почти как лай.
- Таких цен не бывает!
Вещь, о которой шел спор, лежала на табуретке, завернутая в кусок мягкой материи. Квадратный кусок керамики - изразец для пола, особая ценность которого заключалась в изображении птицы с перепончатыми лапами, плывущей по воде, а на воде - странные плавающие цветы. Цвета рисунка были приглушенными: красно-коричневое оперение птицы, голубовато-зеленая вода, желтые, как бы вылинявшие цветы. Главное же заключалось в том, что о водяных птицах никто и не слыхивал с тех пор, как города Приграничья поднялись из праха; нежные тона, которые не могли воспроизвести даже самые искусные мастера Чаризата, свидетельствовали, что это работа Древних, реликт давно ушедших времен, возможно, тысячелетий.
Под навесом были разложены другие товары Арнота: сервировочные столики, инкрустированные фаянсом, богато изукрашенные часы, алебастровые сосуды, маленькие декоративные шкатулки, изготовленные из ценного дерева, всякие украшения - бусы из ляпис-лазури, бирюзы и сердолика. На витрине лежало и несколько антиков, но вещи истинной ценности хранились в глубине лавки, подальше от невежественных взглядов случайных прохожих.
- Нам известно, что такие плитки в большом спросе на верхних ярусах, сказал Сагай с укоризной в голосе. - Не считайте нас за дураков, и наши цены покажутся вам вполне приемлемыми. - Он скрестил руки на груди, показывая, что способен прождать тут хоть целый день.
С иронией подняв бровь, Хет добавил:
- Мы пришли к вам первым только потому, что мы с вашим мужем закадычные друзья.
В темном внутреннем помещении лавки раздался сдавленный кашель, вполне возможно, означавший, что с Арнотом только что чуть не случился апоплексический удар. Супруга же Арнота закусила губу и возмущенно уставилась на продавцов.
Сагай был крупным мужчиной с темной кожей, его волосы, выбившиеся из-под головной повязки, уже поседели. Голубой бурнус изрядно поношен и сильно измят. Его презирали за то, что он иностранец, ибо приехал он из Свободного города Кеннильяра, но все торговцы редкостями знали, что он настоящий ученый и изучал древнее искусство задолго до того, как обстоятельства заставили его заняться торговлей антиками в Чаризате. Черты его лица отличались редкой выразительностью, и сейчас в темных глазах играла смешка, вызванная тем неловким положением, в которое попала супружница Арнота.
Что касается Хета, то он был крисом и стоял на социальной лестнице Чаризата еще ниже Сагая, так как родился в глубине Пекла. Хет был высок, худощав и мускулист, его длинные каштановые волосы отливали рыжим, кожа под лучами солнца стала совсем коричневой, а красивое, как он знал по обширному опыту, лицо не производило впечатления на жену Ар-нота, которая была профессионалом не хуже их с Сагаем.
Но все же Хет видел, что ее сопротивление слабеет. Гораздо мягче, чем раньше, он сказал:
- В верхних ярусах такие штуки покупают охотнее, чем дешевую воду. Ты сможешь перепродать ее там раньше, чем мы успеем дойти до Аркад.
- Или же мы уйдем и поищем место, где можно заключить сделку повыгоднее, - добавил Сагай, задумчиво хмуря лоб, будто вспоминая, к кому из конкурентов Арнота лучше обратиться в первую очередь.
Жена Арнота запустила пятерню в жесткие седые лохмы и вздохнула:
- Двадцать дней.
- Сорок, - тут же парировал Сагай.
Из глубины лавки послышалось ворчание, потом треск и звук, будто кто-то передвигает нечто тяжелое. По-видимому, сам Арнот готовился вот-вот появиться на публике. Жена его закатила глаза и сложила руки на своем сером рваном кафтане.
Человек сжал в руке обломки костей, думая про их бывшего владельца и про то, как неохотно тот расставался со своим имуществом.
Арнот появился в арке входа, ведущего в лавку, и злобно уставился на обоих продавцов из-под своих густых бровей, низко нависших над глазами. Он неспешно двинулся к изразцу. Когда он подошел к нему вплотную, Хет произнес:
- Бери за края.
Какое-то время Арнот молча изучал лицо Хета. Согласно легендам, цвет глаз у крисов меняется в зависимости от настроения. Сейчас глаза Хета посветлели и стали светло-зелеными. Опасность! Арнот осторожно поднял плитку за края и повернул ее так, чтобы свет, сочившийся сквозь красный навес, заставил цвета играть будто живые. Такие изразцы славились тем, что даже опытнейшие подделыватели редкостей не могли их скопировать. До того как Пекло распространилось на мир, такие плитки украшали фонтаны в домах Древних, и Арнот это хорошо знал.
Торговец подумал, потом осторожно опустил плитку на табуретку. Он показал жене кивком, что согласен, и она принялась рыться в кожаной сумке, висевшей на животе, в поисках нужных жетонов.
Что-то заставило Хета бросить взгляд на улицу.
Три человека наблюдали за ним из-за угла. Один носил длинные одежды и закрывал лицо чадрой, как это делают патриции. Остальные двое были в грубых рубахах и защитных кожаных штанах, какие носят грузчики в депо парафургонов. Патриций из высших ярусов, вдруг оказавшийся на этом рынке, мог быть только торговым инспектором.
Жена Арнота, которую застали врасплох в тот самый момент, когда она из рук в руки передавала бронзовые жетоны, каждый из которых был эквивалентен нескольким дням оплаты труда ремесленника, застыла, выпучив глаза на внезапно появившихся чужаков. Ее седые брови сошлись на переносице, мысли метались в поисках выхода.
Всем присутствующим потребовалось несколько долгих минут, чтобы вспомнить: в их сделке нет ничего противозаконного и товар лежит на виду прямо на табуретке.
Улыбаясь, человек поднял глаза на свою гостью, сидевшую по другую сторону стола, и сказал:
- Игра увлекательна, когда один из игроков видит всю доску, а у другого глаза завязаны.
- Да, - ответила та, - но каким из этих игроков являемся мы?
Арнот ткнул жену в бок, и она опустила жетоны в ладонь Сагая. Тот спрятал их в складках бурнуса и обменялся взглядом с Хетом. На их лицах не читалось никаких эмоций: было бы глупейшей ошибкой выдать испытываемый ими страх.
Арнот подхватил супружницу под локоть и повел ее к двери в лавку. Хета удивил этот заботливый жест, которого трудно было ожидать от такого кровососа, как этот торгаш. На ходу Арнот рыкнул:
- Сегодня мы закрываемся раньше.
Хет снова обменялся с Сагаем взглядами, желая убедиться, что они понимают друг друга, а затем вышел из-под тента на улицу. Один из грузчиков метнулся наперерез и сказал:
- Это ты Хет, торговец редкостями из Шестого яруса?
Улыбка, предназначенная Хету, не очень-то ему понравилась. Человек был слишком высок для жителя нижних ярусов, к тому же блондин; его коротко остриженные волосы лоснились от пота и осевшей на них пыли. А тот парень, что остался с патрицием, был низок, широкоплеч и носил на голове красную накидку. За его плечом небрежно висело пневматическое ружье. Бронзовый шар под стволом, служивший резервуаром для сжатого воздуха, был недавно начищен до блеска, бронзовые скрепы на облегченном прикладе тоже сверкали.
Хет ничего не ответил, а Сагай тихонько оттер грузчика в сторону, прежде чем тот успел что-либо предпринять, и вежливо сказал:
- Извините нас, господа.
Хет последовал за Сагаем вверх по узкому ущелью улицы. Стены из черного камня и кирпича высились по обеим сторонам; на нижних этажах виднелись щелевидные двери, ведущие внутрь, а на верхних - неглубокие лоджии и окна. Некоторые из окошек были прикрыты дешевыми жестяными ставнями с изображениями цветов и символов пустыни, приносящих счастье. Вывешенное для сушки белье фестонами окаймляло верхние этажи, а горячий тихий воздух был густо насыщен вонью из отхожих мест. Трое мужчин шли следом, хотя и не очень быстро, чтоб не создавать ощущения преследования. Человек с ружьем тоже не предпринимал угрожающих действий. Сагай пробормотал:
- Надо же, а день начался так прекрасно.
Торговые инспекторы никогда не позволили бы им уйти. Но ни у Хета, ни у Сагая никогда не было клиентов-патрициев, да и причин завести таковых пока не наблюдалось. Ни с вооруженными телохранителями, ни без оных.
- Прошедшее время тут действительно уместно, - ответил сердито Хет.
Их преследователи находились слишком близко, чтобы можно было нырнуть в какой-нибудь переулочек.
Улица вела на небольшую площадь, которую украшал фонтан в виде стоящей черепахи, а запах сточных канав был послабее. Сильно помрачневший Сагай сказал:
- Ясно одно - твое имя им известно. Должно быть, известно и то, где мы живем. Придется с ними поговорить.
Хет ничего лучшего тоже придумать не мог, а потому сел на край фонтана и стал ждать, пока преследователи поравняются с ними; Сагай же встал рядом, поставив одну обутую в сандалию ногу на парапет.
Женщины в своих окрашенных в светлые тона кафтанах набирали из фонтана воду в кувшины и ведра и болтали друг с другом, старики на каменных балкончиках курили глиняные трубки, группа ребятишек с воплями пронеслась по улице в погоне за отставшими от стада козами, по пути рассыпав товар плетельщика корзин. На выцветшем красном коврике неподалеку от фонтана сидела старуха, гадавшая прохожим на тлеющих осколках костей, которые лежали в жаровне. Сторож - смотритель фонтана медленно двигался в их направлении, тряся глиняным горшком, в котором позвякивали мелкие монеты и жетоны, намекая, что сначала надо заплатить за воду, а потом уж пользоваться ею.
Патриций и его наемник с ружьем остановились в нескольких шагах, а блондин подошел поближе и встал рядом с Хетом. Хет вольготно развалился на каменном парапете фонтана, а Сагай наблюдал за незнакомцем с вежливым интересом. Никто из обитателей окружающих площадь домов не убежал ввиду возможных грядущих событий, но женщины, которых присутствие Хета и Сагая нисколько не тревожило, все же сочли за благо разойтись по своим делам, а сторож фонтана перешел на дальнюю сторону площадки.
"Ружье странное", - подумал Хет. Такое оружие встречалось только на самых верхних ярусах города и использовалось ликторами, приставленными к важным придворным, и другими стражами. Даже похитители костей и воры-головорезы могли себе позволить только ножи. Можно, конечно, предположить, что патриций нанял грузчиков и вооружил их для охраны своей персоны, но трудно поверить, чтобы он оказал подобное доверие таким людям. Уж скорее это частные охранники, тоже привыкшие к жизни верхних ярусов, подобно своим хозяевам. "Так от кого же они его охраняют? - думал Хет. - От жалкого старика - смотрителя фонтана или от женщины-гадалки? К тому же это все-таки Пятый ярус, а не Восьмой".
Все еще улыбающийся блондин обратился к Хету:
- Я Кайтен Сеул, и я знаю, кто ты такой.
На столе стоял металлический сосуд, наполовину наполненный пылающими углями. Там будут гореть кости, когда человек вперит взор за пределы медленно движущегося времени. Он не знает, зачем, почему это происходит, но символическая смерть в огне, видимо, помогает этому процессу.
Его гостья внимательно следила за происходящим.
Что ж, Хету нечего прятаться. Он ответил:
- Тогда зачем спрашивать?
Хет чувствовал, что его выводы подтверждаются. Для грузчика из доков Сеул говорил на торговом диалекте слишком хорошо. Хет оглядел патриция, который под всем этим ворохом тяжелых одежд был, видимо, довольно хлипкого сложения. Его нижнее одеяние было из толстого шелка без вышивок и бисерных аппликаций, верхняя мантия сшита из прочного хлопчатобумажного материала, а лицо закрыто густой газовой чадрой, которая укутывала голову и нижнюю половину лица. Вообще-то ничего из ряда вон выходящего, если не думать, на какие расстояния пришлось везти эти материи через Пекло, чтобы они смогли появиться на рынках Чаризата. Сам Хет носил легкую рубашку навыпуск, облегающие штаны и кожаные сапоги. Его бурнус был свернут и обмотан вокруг пояса. Знати верхних ярусов Чаризата, привыкшей к мантиям и чадрам, человек в такой одежде казался просто-напросто голым. Крисы не нуждаются в особой защите от прямых солнечных лучей, но плохо переносят душную жару. В Пекле Хету было прохладнее, чем на черных камнях улиц Чаризата в полуденный час.
Сеул выразил свое долготерпение к наглости криса тем, что игнорировал его вопрос. Он со значением поглядел на Сагая и произнес:
- Твой приятель может идти.
- О, у нас есть еще на сегодня общие дела, - ответил Сагай, делая вид, что принял приказ за вежливое предложение.
Глаза Сеула посуровели, но улыбка не покидала губ. Хет уже начал ненавидеть эту улыбочку. Сеул же мотнул головой в сторону патриция и продолжал:
- Достопочтенный нуждается в опытном проводнике, чтобы проводить его к древнему Останцу на равнине Солончаков.
Сагай нахмурился.
- К тому, что на западе?
- Да.
Хет бывал там и раньше, но обычно с учеными из других городов или из Академии, сейчас же у него не было настроения.
- Если ты уже знаешь, где он находится, - сказал он ровным голосом, но так, будто говорил с ребенком, - то зачем тебе проводник?
- Мне не всякий проводник нужен, - в голосе Сеула прорезалась сталь. Я предпочитаю определенного.
- И ты хочешь, чтобы я тебе его порекомендовал? - Хет сделал глупое лицо. Он давно открыл, что среди методов, способных довести собеседника до бешенства, такой способ действует наиболее эффективно, особенно когда собеседник старается внушить вам прописные истины.
- Нет, мне нужен ты.
Хет впервые ухмыльнулся ему в ответ, ухмыльнулся специфической улыбкой крисов, обнажавшей острые собачьи клыки так, что они сами говорили за себя.
- Бордель - вон там.
Уголком глаза он видел, как Сагай возвел взор к небесам, будто прося духов воздуха быть свидетелями: у него впереди еще полно дел, которые должны занять уйму времени. Одновременно его партнер положил руку на рукоять ножа, скрытого в складках бурнуса.
Улыбка Сеула уже почти целиком испарилась, но он все же выдавил:
- Достопочтенный не нуждается в даровых услугах. Он намерен расплатиться.
Прежде чем Хет успел что-либо сказать, вмешался Сагай:
- А не будет ли позволено осведомиться почему?
- Он любознателен. - Улыбка вернулась, еще более ослепительная. - Он изучает прошлое.
Человек бросил кости на раскаленные угли в железном сосуде, и они сначала пожелтели, потом почернели. Тонкие нити дыма повисли в неподвижном воздухе комнаты, огороженной от течения времени.
Удивительно, но, сказав это, Сеул перестал улыбаться.
- Причина значения не имеет. Он заплатит десять золотых реалов.
Хет услышал, как Сагай хмыкнул, что выражало высшую форму неудовольствия. Он спросил:
- Шутишь, что ли?
Глаза Сеула перебегали с Хета на Сагая и обратно.
- Это хорошая цена.
- Больше, чем хорошая, - ответил Хет. - Но я крис. Я не имею права на лицензию, разрешающую владеть монетами имперской чеканки.
В Чаризате и в большинстве других городов Приграничья можно было купить гражданство, но лица, не имевшие его, не были вправе вести дела или обладать монетами имперской чеканки, за исключением тех случаев, когда они покупали на это специальную лицензию. Последняя была иногда почти так же дорога, как и покупка гражданства, а пользы часто приносила очень мало, ибо торговые инспектора сделки, осуществлявшиеся с обращением имперских денег, держали под неусыпным контролем. А торговые жетоны остались на рынке реликтами времен господства бартерных сделок и без печатей торговцев и учреждений, которые эти жетоны выпускали, были недействительны. Если население города слишком возрастало и ему угрожала нехватка воды или зерна, всегда можно было объявить, что торговые жетоны недействительны, заставив тем самым иностранцев либо покинуть город, либо подохнуть на его улицах с голоду.