И даже Хета в районе, прилегающем к их двору, принимали совсем неплохо. Ведь в Шестом ярусе было немало ворья, живущего за счет имущества своих бедных соседей и еще худшего, которое кормилось людьми, жившими в окрестных домишках. И те, и другие знали, что стража носа сюда не сунет. Оба типа хищников теперь избегали появляться поблизости, зная, что у криса чуткий сон и что он частенько бродит в неурочные часы по ночам.
- Если они все еще тут, то краденые вещи будет нетрудно отыскать. Не знаю только, как насчет того блока. Раз такая странная штука до сих пор не обнаружилась, то она может и дальше скрываться от наших глаз, - сказал Хет.
- А что, ворованное легче находить?
- Если редкости не выставлены на продажу и не находятся в Академии, то они лежат в чьем-то доме, покрываются пылью, и никто их не видит. Если же вещь украдена, то ее видят десятки людей, и она обязательно попадет на черный рынок. Так что о ней скорее услышишь.
Они свернули за угол, и внезапно узкая улица вышла на обширную площадь, где и находился рынок Шестого яруса.
- И мы надеемся услышать о них в этаком месте? - в недоумении спросила Илин.
Для непривычных глаз рынок был просто оглушающим хаосом. Переносные навесы с выцветшими от солнца красками давали приют лудильщикам, веревочникам, плетельщикам корзин, медникам, портным и шляпникам. Все оглушительно орали, зазывая покупателей, а зазывалы визжали на нестерпимых для слуха высоких нотах. Самые бедные разносчики сидели прямо на солнце в изгибах улочек и тупичков, разбегающихся от площади, разложив свои товары на грязных булыжниках мостовой. Но альковы, вырубленные в стенах улочек, были тихи - там делались большие дела, там переходили из рук в руки мешки угля и зерна, доставленные в город по торговым дорогам.
- Вот тут, - сказал Хет, подводя Илин к низкой стенке, где можно было посидеть за спинами нескольких женщин, торговавших дешевой тканью и пряжей, и за лавочкой веревочника.
Она неохотно села рядом с Хетом. Базар занимал открытое место, где Шестой ярус почти смыкался с основанием Пятого яруса. Правила, за соблюдением которых присматривали торговые инспектора, запрещали торговцам ставить свои прилавки возле самой стены яруса, так что узкая полоска вдоль стены оставалась во владении коз, которые кормились объедками, выбрасываемыми сверху. Там же торчала не слишком изящная конструкция подъемного крана.
Это был неуклюжий треножник, громоздившийся над черным камнем стены Пятого яруса. Он поднимал огромные тюки товаров, предназначенных для Пятого яруса, с помощью сложной системы канатов, укрепленных на самой стене. Эти толстые канаты наматывались на барабан, втрое превышающий рост людей, которые его вращали.
- Каждый, у кого есть настоящее дело, рано или поздно приходит сюда, объяснил Хет.
- Здесь продаются ценные древности?
Он фыркнул с явным презрением.
- Нет, здесь не продают ценных реликвий. Здесь ими занимаются. Было бы глупо обнаруживать свое ремесло на людях.
Илин прикрыла глаза рукой и без всякого удовольствия созерцала все возраставшую толпу, поднимавшуюся столбами пыль и раскаленные солнечные лучи, которые заставляли воздух над тротуарами дрожать и колебаться.
- Сеул все еще не верит тебе, - сказала она, вкладывая в свои слова некоторую долю укоризны.
- Это его проблема. - Хет подумал, а не заставит ли отсутствие доверия у Сеула начать слежку за ним и не глупость ли пытаться вступать в контакт с дилерами черного рынка на глазах у другого Хранителя? Но сегодня все равно никакие жетоны не будут переходить из рук в руки, и нет ничего, что могло бы сказать кому-то, что подошедший к нему человек не просто рыночный завсегдатай. Дельцы черного рынка - настоящие профессионалы: иначе они уже давно погибли бы от рук торговых инспекторов; права на ошибку у них не было. - У меня о Сеуле тоже мнение не так чтобы… Кто-то ведь должен был известить разбойников, что фургон, на котором находилась ты со своей драгоценностью, появится в такое-то время. И эти бандиты приняли лишившегося сознания Сеула за мертвеца, да и потом почему-то не подумали забрать его тело - такие ошибки голодные грабители редко совершают.
- Это не Сеул! Он нас никогда не продаст! - Илин пожатием плеч отвергла даже мысль о предательстве Сеула. - Да и тайны тут никакой нет. Это был Констанс. Вероятно, он жег кости, чтобы узнать, где находится та драгоценность, а потом отдал бандитам боль-палку в обмен на их услуги.
Хет подумал, что Илин напрасно так полагается на гадание; к тому же он точно знал, что Констанс не нанимал разбойников и не давал им боль-палку. Безумный Хранитель Электора был там в ту самую ночь, убивая бандитов задолго до того, как эта идея пришла в голову Хету. А единственная причина для убийства разбойников сводилась вот к чему - отвлечь их от Останца. Но почему же Констанс сам не явился в Останец и не забрал реликвию? "Он мог ждать приезда Риатена с книгой, - подумал Хет. - Если он так всесилен, то вполне мог знать, что Риатен привезет ее туда".
- Но Сеул слишком уж… покровительственно относится ко мне, - говорила между тем Илин. - А я вовсе не ребенок Риатена и не его домашняя собачка. Если б я не была достаточно компетентна, Риатен никогда бы не сделал меня Хранителем и не возлагал бы на меня обязанности и поручения. - Она покачала головой. - А все-таки, кого мы тут ждем?
- Кое-кого, кто кое-что понимает в древностях.
- Мы будем его разыскивать?
- Нет. Если я тут посижу подольше, он меня сам разыщет. - Видя, что она уже готовит следующий вопрос, Хет сдался и объяснил: - Он дилер, работающий на тех, кто не хочет, чтобы их имена стали известны. И к такому человеку просто так не ходят. Его надо подманивать. Если Риатен прав и те древности были украдены и проданы на черном рынке, дилер должен об этом знать.
Черные, или тайные, рынки существовали во всех цивилизованных городах. Они занимались подпольной торговлей многими товарами - от духовых ружей, владеть которыми в Чаризате могли только лица, обладавшие гражданством, "чудо-масла" - пахучей смолы, которая позволяет нюхающему ее видеть самые удивительные сны наяву и длительное употребление которой ведет к полному безумию, до текстиля и духов из городов Илакры в Низком Пекле, у которых нет официальных торговых отношений с городами Приграничья и торговля с которыми поэтому находится под запретом. Но в Чаризате главным предметом операций на черном рынке были редкости.
Ожидание дилера сопровождалось и кое-какими событиями. Хета прекрасно знали в этом районе, и люди приносили ему вещи для оценки, расплачиваясь за работу по обычной рыночной таксе - несколькими кусочками меди. Обычно находки были сделаны ими в кучах мусора и под фундаментами снесенных лачуг в Седьмом или Восьмом ярусах. У других были драгоценности, переходившие из поколения в поколение. За время ожидания Хет определил четыре кусочка необработанного мифенина, обломки керамической плитки с цветочным узором, а какому-то старику сказал, что ею "древняя деревянная табличка писца" изготовлена не больше года назад и что тому следует поскорее с ней расстаться, пока цена на тиковое дерево еще держится, так как не прибыли караваны Низкого сезона. А затем Хет наткнулся на маленькое сокровище.
Женщина была не старше Илин, босая, в кафтане из домотканой материи, которая от долгой носки стала совсем серой, с двумя маленькими детьми, цепляющимися за ее юбку. В руке она держала небольшой блестящий предмет, который Хет взял в руки весьма уважительно. Предмет имел в длину около двух дюймов и был сделан из тяжелого дымчатого стекла.
- Какая-то птица? - спросила Илин, перегибаясь так, чтобы тень Хета не мешала ей смотреть.
Он локтем отстранил ее.
- Нет, это морское животное. Вот эти похожие на крылья выступы и треугольный хвост служили ему для плавания в воде. Видишь, они гладкие, без перьев.
- О, я о таких читала. Они и сейчас еще живут в Последнем море.
Женщина смотрела на них с надеждой в глазах. Хет спросил ее:
- Этот кусок отбит от чего-то, возможно, от сосуда. У тебя больше ничего нет?
- Нет. - Она нервно облизала губы, и Хет подумал, что женщина очень близка к тому, чтобы сменить ярус на более низкий. Если б она уже жила в Восьмом и ей грозило бы изгнание, она бы выглядела куда более испуганной. Сколько…
Он вернул ей обломок.
- Отнеси его в Академию. Проси пятьдесят дней, но не отдавай меньше, чем за сорок. Это справедливая цена. Вся ценность тут в материале. Теперь такого стекла не найдешь.
- Сорок? - Удивленная, она тщательно спрятала осколок. - Неужели так много?
- Это справедливая цена. Они не будут торговаться. Но на всякий случай проси пятьдесят.
Глядя, как женщина собирает детей и исчезает в толпе, Илин спросила:
- Если это такая редкость, то почему ты сам не купил?
- Я не могу дать ей такую цену. А она не может взять меньше.
- Но ты же назвал цену?
Иногда Илин бывала настырна и тупа. Он бросил на нее косой взгляд.
- Есть люди, которых мне приятно было бы надуть. Но она не из их числа. Как ты думаешь, сколько она проживет в Пекле или даже в Восьмом ярусе?
Немного подумав, Илин качнула головой и ничего не ответила.
И в этот момент Хет увидел свою дичь. Дилер черного рынка небрежной походкой двигался в их направлении, иногда останавливаясь, чтобы полюбоваться на прилавки, мимо которых проходил. Хет же, когда человек был уже поблизости, проявил явно преувеличенный интерес к деятельности, кипевшей в лавке медника. Дилер на ходу закусывал жареными бобами, которые брал из дешевого глиняного горшочка, обожженного на солнце. У него было меланхоличное, непроницаемое лицо и ничего не выражающие, пустые глаза завзятого игрока. Звали его Кастер, и, хотя это был вовсе не тот человек, который приходит на рынок, чтобы полюбоваться на его шумную жизнь, все равно ни один неискушенный человек не догадался бы о настоящей цели его визита.
- Ну, удалось обделать какие-нибудь делишки сегодня? - спросил он, подойдя к Хету и Илин.
Хет дернул плечом:
- Мелочевка. Вообще последнее время тут ничего хорошего нет. На рынке один мусор, больше ни черта.
- Фигня одна, - согласился Кастер, тяжело вздыхая.
Дилеры - даже дилеры черного рынка - никогда не признавались, что дела у них идут хорошо. Рынок всегда был никудышный, продававшиеся там редкости мусор, или подделки, или дерьмо, которого всегда как грязи. Кастер осторожно указал на Илин.
- А это кто?
- Моя ученица.
- Ты взял ученика? - Его любопытство так возбудилось, что Кастер даже как-то ожил. - Тарги Изода озвереет. Он же хотел, чтобы ты взял его сына.
- Его сын идиот.
Кастер кивнул в знак полного согласия.
- Но ему этого не объяснили. О, я знаю, ты ему говорил, да только он слушать не стал. Я его парнишку тоже на дух не переношу, это уж точно! - Он поглядел на Илин с новым интересом. - Сагай тебя тоже будет обучать?
- Сагай еще не решил, но это возможно. - Хет решил, что Кастер уже созрел для разговора о делах, но хотел, чтобы инициатором стал дилер.
Кастер мечтательно оглядел ближайшие лавки.
- Ищешь чего или просто ее натаскиваешь?
Хет с сожалением покачал головой:
- Есть у меня покупатель, которому нужна хорошая вещь, но я для него ничего подходящего никак не найду. А его жетоны, между прочим, с верхних ярусов.
- Даже так? Плохо дело. - Кастер предложил горшочек с бобами Илин, которая взяла одну фасолину и разгрызла ее очень осторожно. - Он имеет в виду что-то определенное? Может, я тебе что-нибудь подыщу?
- Овал из мифенина, поверхность фасеточная, в центре вырезанная фигура с крыльями; вид примерно вот такой… - Легкими штрихами на пыльной стене Хет набросал контуры фигуры. - Другая же… - Хет чувствовал себя глупо, даже описывая эту вещь, которая совершенно не походила на древность. Если б он не видел ее изображения на страницах аутентичного текста Выживших, он бы сам не поверил в ее существование… - Большой прямоугольный блок, размер примерно четыре на два фута, на поверхности гравированный узор из линий.
Брови Кастера полезли на лоб, но он не сказал ничего, что вызвало бы сомнение в успехе поисков такой нелепой штуковины. Он помолчал, Хету даже показалось, что молчание длилось немного дольше, чем надо. Потом спросил:
- А насколько сечет в деле твой покупатель?
- Еще как сечет! - А Илин Хет объяснил: - Он спрашивает, примет ли покупатель подделку.
- Ох! - воскликнула она с удивлением.
- Обязан спросить, - объяснил ей Кастер. - Искусным ремесленникам тоже кушать надо. - Потом поинтересовался у Хета: - Это возвращение?
Некоторые коллекционеры нанимали дилеров, чтобы "возвратить" вещи, украденные то ли из их собственных коллекций, то ли из чужих, то ли из Академии. Хет понял, что ему сегодня везет.
- Давай лучше назовем это "вторичной находкой".
- Я знаю овальную вещицу или, во всяком случае, похожую на нее как две капли воды. Но ее больше на рынке нет.
- Надо разузнать подробности.
- Я сделаю, что смогу, но эту сделку организовать не сумею. Честно. Скажи ему, пусть ищет что-то другое.
- Частный коллекционер? - Кастер пожал плечами.
- Мы могли бы заплатить и за имя.
Кастер помолчал, показывая, что такие дела его не интересуют.
- Я спрошу, но ни на что не рассчитывай.
Для Хета это было хорошим знаком.
Глаза дилера внезапно прищурились.
- Ха! Ну и компания же у нас! - На краю рынка появились носилки, крикливо-пышные, с цветастыми шелковыми занавесками и множеством золоченых арабесок. Это был паланкин Лушана.
Кастер нырнул в толпу, и Хету очень хотелось последовать за ним. У него все еще болела голова, и для встречи с Лушаном настроения не было.
Человек в грязной и заношенной до дыр одежде уже давно сидел неподалеку, деликатно держась вне пределов слышимости. У него был вид и запах мусорщика, который зарабатывает прочисткой засорившихся сточных труб где-то на Восьмом ярусе. Теперь он решительно шагнул вперед и бросил у их ног мокрый мешок с кучей каких-то липких обломков, видно, собранных в городских стоках. Илин вцепилась пальцами в стену и отшатнулась, почувствовав всю силу аромата.
Хет наклонился, чтобы порыться в мусоре. Может, зловоние заглушит омерзительный запах притираний Лушана?
- Редкости! - сказал старик, улыбаясь им беззубой улыбкой.
- Такое часто бывает? - спросила Илин. Ей с трудом удалось сделать вдох, но выглядела она так, будто ее вот-вот вырвет.
- Иногда таким образом удается найти что-нибудь любопытное, - ответил Хет. Палочкой он отгреб в сторонку несколько сломанных деталек часовых механизмов - неопытные люди нередко принимали их за кусочки механизмов магических машин. - Это не древности, это тоже не древность. - Уголком глаза он продолжал следить за Лушаном, который с трудом вылез из паланкина и теперь, колыхаясь, тащился в их сторону. Он носил золотистую шелковую верхнюю мантию, ослепительно сверкавшую в злом солнечном свете; один из слуг расчищал ему дорогу, тогда как другой держал над его головой зонтик с кисточками, не позволяя солнцу пробиться через бесконечные слои кисеи, окутывающие лицо хозяина. Двое здоровенных наемников болтались позади носильщиков. Лушан посещал все рынки по очереди, чтобы присмотреть за дилерами, работающими на него, и попугать своих конкурентов. Просто Хету не повезло, что он пришел на этот рынок именно сегодня.
Лушан приблизился к ним, когда Хет выудил из кучи мусора несколько кусочков мифенина.
- Я вижу, у тебя новый мальчишка-помощник, - произнес брокер. - Неужто торговля дерьмом из сточных труб так прибыльна?
Илин моргнула - ее приняли за мальчишку, хотя она на этот раз и не маскировалась. Однако она благоразумно воздержалась от ответа. Мусорщик удивленно поднял на нее глаза. Мухи и оводы слетались со всех сторон, привлеченные пятнами на его одежде.
- Неужто я отбираю у тебя твой хлеб? Говорят, ты с этого начинал, ответил Хет.
Поговаривали, что Лушан родился в Восьмом ярусе и оттуда пробился наверх. Брокер терпеть не мог, когда ему об этом напоминали. Его чадра всколыхнулась - единственное свидетельство раздражения.
- Ты еще приползешь ко мне на брюхе за работой, крис. А куда тебе деваться! - Лушан злобно махнул своим слугам, и вся процессия проследовала дальше.
- Этот омерзительный тип решил, будто я мальчишка, - сказала Илин. Ее возбуждение было неподдельным.
"А вот это чудесно, - подумал Хет, глядя, как исчезает вдали чудовищная фигура, - но ты все же всего лишь одна из моих самых малых неприятностей". Жетонов, которые ему заплатит Илин, было достаточно, чтобы заплатить долг Лушану, да и дразнить его было весело.
- Это Лушан. Он слеп на один глаз, - ответил ей Хет. - Да, пожалуй, это удачно, что он принял тебя за мальчишку. - Репутация Лушана среди женщин-дилеров была какой угодно, только не белоснежной.
- Она же девушка, - сказал пораженный мусорщик, глядя на Илин.
- Мы знаем, - заверил его Хет. - Восемь кусочков меди за все.
- По рукам.
Когда мусорщик, забрав кусочки меди и свой мешок, ушел, Илин спросила:
- Почему этот Лушан хочет, чтобы ты работал на него?
- Он очень жадный подонок, но ему до меня никто этого не говорил. Хет, сощурившись, смотрел в небо. Уже с самого утра он чувствовал, что с востока надвигается дождь, а теперь на сверкающей синеве появилось несколько темных тучек. Все торговцы с надеждой посматривали на эти облака, вытирали горшки и всякую другую посуду, выставляя ее на всякий случай возле себя.
- Что ж, сказанное Кастером обнадеживает, - заметила Илин, вытирая кирпичную пыль с рук подолом своего кафтана. - Как ты думаешь, он что-то знает?
- Нет, но считаю, в самом недалеком времени он что-нибудь выкопает.
Внезапно пошел дождь. Облака были почти прозрачные, поэтому солнце продолжало ярко светить. Капли падали крупные, но редкие. Вся торговля остановилась, ибо продавцы стремительно кинулись на открытые места, чтобы собрать жалкие капли в горшки и ведра, а в самом крайнем случае - на свои тела. Хет просто улегся на стене, подставляя дождю все тело.
Дождь кончился так же внезапно, как и начался, и торговля на рыночной площади возобновилась. Беспокойство, лихорадившее всех, как-то улеглось, хотя дождь был так короток, что вряд ли мог хоть немного сказаться на цене воды на сегодня.
Илин воспользовалась своим влажным шарфом, чтобы смыть пыль с лица.
- А мы сейчас не можем сходить к Риатену?
Она вела себя на своем первом уроке спокойно, во всяком случае, большую часть времени, решил Хет. Что ж, пришла очередь сыграть по ее правилам, хотя бы пока. Он улыбнулся Илин.
- Пойдем, когда ты купишь мне завтрак.