- Сагай показал мне другой метод перевода, которым пользуются ученые Кеннильяра, и вместе мы добились определенного прогресса, - серьезно сказал старый ученый. - Но мне необходимо знать твое мнение о…
Гандин вдруг вскочил на ноги так резко, что Хет, нервы которого и без того были напряжены, испытал еще один шок.
- Прибыл Риатен!
Потрясенный Арад уставился на дверь. Хет слышал голоса, доносившиеся из внешнего холла, но решил, что Гандина предупредило о появлении Риатена какое-то особое чувство. Илин тоже смотрела на дверь и тоже нервничала. Хет подумал о том, что сказали она и Риатен друг другу прошлой ночью. Арад собрался было продолжать ученую беседу.
- Закрой книгу, - шепотом сказал ему Хет, тут же начиная прикрывать ее другими бумагами, - и ни слова о ней!
Выражение лица ученого стало мрачным.
- А это поможет нам?
- Все может быть. - Хет встретил тревожный взгляд Арада. - Обладать этой вещью очень опасно. Ты сам убедился в этом прошлой ночью. Даже если Констанс думает, будто это книга Риатена, они могут вернуться сюда, чтобы удостовериться в этом.
- А ты думаешь, это вещь безопасная для обладания? - спросил Арад, мотнув головой в сторону мозаики и одновременно продолжая тщательно складывать страницы книги. - Она стоит много тысяч монет, и это в городе, где множество людей умирает с голода. Все древности опасны. Только с этой, он вложил книгу в футляр, - опасность более очевидна.
Он прав, решил Хет. Говорить больше было не о чем.
А затем в комнату вступил Сонет Риатен, и теперь ни на что другое времени уже не было.
Риатен нисколько не изменился с тех пор, как Хет видел его в последний раз, за исключением того, что его одежда стала проще и он снял все свои золотые украшения. С ним были ликторы, вооруженные и бдительные, и по меньшей мере еще двое Хранителей, которых нельзя было распознать под их чадрами. Следом за ними вошел Мастер-Ученый Еказар. Вероятно, он явился, чтобы присмотреть за Арадом и защищать интересы Академии.
Мастер-Хранитель окинул взглядом всех присутствующих, а затем остановил ласковый взор на Илин.
Хет решил оставаться там, где был, - на полу; встать на ноги ему сейчас было крайне затруднительно. Риатен не обратил внимания на присутствие Сагая, во всяком случае, Хет этого не заметил, к тому же он не знал, рассказывала ли Илин Риатену хоть что-нибудь об участии его партнера во всех этих делах. Сагай стоял сзади около стены - спокойный, исполненный учености и, если бы не отсутствие чадры, вполне похожий на члена Академии. Арад был известнейшим ученым, но его одежда была изношена не меньше, чем у Хета или Сагая.
Илин протянула Риатену крылатую реликвию; тот взял ее, тщательно осмотрел, пользуясь лучом солнечного света, падавшим через окно в куполе. Мифенин отразил луч, и Хет ощутил обиду - столько сил затрачено на поиски этой вещи, а у него теперь нет почти никаких шансов рассмотреть ее поближе.
У Еказара перехватило дыхание, когда он узнал реликвию, и он тут же перевел мечущий искры взгляд на Хета. Риатен заметил это и, поймав взгляд ученого, выразительно поднял бровь: тому сразу стало ясно, что любые вопросы по этому поводу крайне нежелательны. Еказар вскипел, но не проронил ни слова.
- Ты хорошо поработала, - сказал Риатен Илин. Потом поглядел на Хета. И ты тоже, конечно. Я надеюсь, что твое знакомство с торговыми инспекторами не было слишком уж неприятным.
- О нет, нет, - ответил Хет. - Пустяки, дело привычное. - В другое время он заплатил бы хорошие деньги за зрелище ущученного столь умело Еказара, но сейчас он не испытывал добрых чувств и к самому Риатену.
- Полагаю, ты не захочешь объяснить мне, как это инспекторам не удалось обнаружить реликвию, когда ты находился у них в гостях?
- Это был чисто профессиональный прием.
Риатен подождал еще немного, понял, что другого ответа не будет, и снова повернулся к Илин.
- А где находится другая вещь?
Илин прочистила горло и указала на Арад-еделка, стоявшего около нее.
- Это ученейший Арад-еделк. Он приобрел ту редкость для своих исследований и не имел ни малейшего понятия, что она украдена, до вчерашнего вечера, когда мы сказали ему об этом.
Риатен кивнул Араду.
- Все ваши траты будут, разумеется, вам возмещены.
- Никакой компенсации мне не надо, - сказал сухо Арад. Повернувшись к панели, за которой скрывалась потайная комната, и нажав на пружину, он все же не удержался, чтобы не бросить на Еказара дерзкий взгляд. - Я их держал тут. Для сохранности.
Еказар отвернулся, вне себя от гнева.
Панель поднялась, и Риатен приказал двум своим ликторам вытащить каменный блок. Когда его вынесли на хорошо освещенное место, старик встал на колени и провел ладонью по резьбе, наслаждаясь странным ощущением от текстуры камня.
Впервые Хет увидел, что Риатен может воспринимать древности точно так же, как сам Хет и его коллеги, ученые и дилеры. Он впервые видел такой всплеск эмоций у Риатена. Хет настолько удивился, что спросил:
- А что ты будешь делать с ним?
Риатен бросил на него острый взгляд. Илин обеспокоенно шевельнулась, и Хет почувствовал, что Сагай вдруг затаил дыхание. "Да, - подумал Хет, - я помню то, что сказала мне Илин. Но то была ее личная догадка. Я хочу услышать ответ непосредственно от него".
- У тебя мало материала, чтобы построить магическую машину, - продолжал Хет. - А если ты хочешь, чтобы их изучили как следует, то не лучше ли оставить все здесь?
И Еказар, и Арад напряженно вслушивались в разговор. Тогда Риатен ответил:
- Я хочу провести свои собственные исследования. О результатах же я, конечно, поставлю Академию в известность.
И глядя в эти настороженные глаза, Хет ощутил легкий холодок, будто тот призрак снова притаился где-то неподалеку. Риатен встал и подал знак одному из Хранителей, который из складок своей одежды вытащил внушительный, туго набитый кожаный мешочек.
- С учетом твоих заслуг передо мной я добавил значительную сумму к той плате, о которой мы договорились.
На мгновение в уме Хета мелькнула мысль: а не отказаться ли вообще от этих жетонов, лишь бы никогда больше не иметь ничего общего с Хранителями или с заговорами власть имущих с верхних ярусов? Но он знал, что тогда у Сагая возникнет совершенно оправданное желание придушить его, а у самого Хета сейчас нет сил для сопротивления. Поэтому он ничего и не сказал.
Хранитель положил мешочек на пол, а Риатен отвернулся. Возникла суматоха, ликторы принялись заворачивать каменный блок в плотную хлопчатобумажную материю, потом стали водружать на ручную тележку, которую предусмотрительно захватили с собой. Еказар и Арад, позабыв на время вражду, подошли к мозаике, чтобы защитить ее от чьих-нибудь неуклюжих ног, а Риатен и другие Хранители вышли в вестибюль. Остались только Гандин, чтобы помочь ликторам, да Илин, которая стояла в центре комнаты и выглядела так, будто не знала, что делать дальше.
Хет вполголоса окликнул ее, она вздрогнула и почему-то покраснела.
Риатен мог думать, что все уже позади, но оставалось еще множество вопросов без ответов, да и Хет заплатил слишком дорого за эти древности. Но в эту минуту вдруг та догадка, которая все утро терзала его, наконец обрела ясность, и, когда Илин подошла к нему, он сказал:
- Илин, ты говорила, что Риатен достал первую древность, ту, которую ты приносила в Останец, у какого-то Высокого судьи торговых инспекторов?
Илин с удивлением кивнула.
- Да, мы еще гадали с Риатеном, не получил ли ее судья в качестве взятки от воров, и…
- И Кастер сказал мне, что есть какой-то Высокий судья, который ополчился на Раду. Не мог ли это быть тот самый Высокий судья, который меня допрашивал?
Илин так и замерла с открытым ртом. Множество разных выражений быстро сменяли друг друга на ее лице. Наконец она шепнула:
- Это я узнаю.
Глава 14
На пути к Шестому ярусу Хету несколько раз приходилось садиться и отдыхать. Было далеко за полдень, жара на улицах стояла страшная. Он ощущал ее куда сильнее, чем обычно.
Сагай наблюдал за ним с тревогой, когда они снова остановились в сравнительно защищенном от солнца переулке неподалеку от их двора.
- Ты выглядишь так, будто у тебя солнечный удар, - заметил он.
- Солнечного удара у меня быть не может. - Хет прислонился к стене из саманных кирпичей. Голова у него кружилась и раскалывалась от боли, кожа почему-то обрела повышенную чувствительность. Даже прикосновение одежды к телу вызывало неприятное ощущение.
- Ты уверен? - Сагай приложил тыльную сторону ладони ко лбу Хета. - У тебя сильный жар.
Хет стряхнул руку Сагая.
- Просто у меня был трудный день.
Когда они вошли во двор, он был пуст и тих; толстый слой пыли лежал на его плитах. В такое время дня большинство обитателей двора были или заняты работой на рынках, или спали в комнатах, пережидая самую жару. Но Мирам широко распахнула двери, когда они подошли к ним, и сказала:
- Тут был один мужик, задавал вопросы. Что случилось?
Сагай втолкнул Хета в комнату.
- Какие такие вопросы?
В доме стояла относительная тишина. Нетта и ее дочка в это время бывали на рынке, часто забирая с собой и старшую дочку Сагая. Хет слышал двух младших девочек наверху - они то ли спорили, то ли затеяли какую-то шумную игру. Младшая дочь Нетты спала в углу, а малыш играл под столом.
- Он расспрашивал о редкостях, которые вы покупали в последнее время, ответила Мирам.
Они застыли, как статуи, и смотрели на нее, будто внезапно пораженные параличом. Она слабо улыбнулась.
- Я, конечно, сказала, что вы ничего не покупали, поскольку не имеете лицензии на сделки с использованием денег.
Хет рухнул на узкую каменную скамью. Он испытал такое облегчение, которое не нуждалось ни в каких комментариях. Сагай обнял Мирам за плечи и расцеловал, бормоча:
- Умница, женушка! Думаю, ты мне еще понадобишься в домашнем хозяйстве.
Но Мирам не так-то легко было отвлечь от затронутой темы.
- И еще я сказала ему, что вещи, которые вы приобретали, были ерундовыми украшениями из мифенина и что на рынке сейчас никаких древностей нет, ну и все в таком роде. - Она нахмурилась, глядя на Хета. - Ты жутко выглядишь. Когда Сагай прислал весточку, что вы будете всю ночь работать в Академии, я подумала было, что это хорошее дело. - Она одарила мужа подозрительным взглядом. - Скажи мне, что случилось в действительности.
Пока Сагай сообщал ей новости, Хет опустился на пол и вытащил из кармана бурнуса мешочек с жетонами, который ему дал Риатен. Он высыпал содержимое на низкий стол и с недоумением уставился на кучу жетонов, не будучи в состоянии отвести от нее взгляд. Малыш вскарабкался ему на колени, стукнул головкой Хета в подбородок, и только тогда он осознал, что уже несколько секунд не переводил дыхания.
- Сагай, - сказал он. - Это все стодневные жетоны!
- Не может быть! - Ошеломленный Сагай опустился на колени и стал разгребать блестящую кучку. - Ну не все же, конечно… может, некоторые, но…
Хет перевернул жетоны, чтобы были видны цифры. На каждом маленьком овале из бронзированного свинца виднелась спираль Академии и стодневная маркировка. Малыш вытащил один из жетонов и попытался его погрызть, но тут же скорчил рожицу и выплюнул. Хет отобрал у него жетон и бросил в общую кучку. Их тут было достаточно, чтобы купить древнюю мозаику Арад-еделка. Более чем достаточно.
Мирам заглянула через плечо Сагая.
- Никогда не видела столько… Никогда даже не видела стодневных жетонов. Что все это означает?
Сагай покусывал нижнюю губу, и ошеломление на его лице сменилось откровенной тревогой.
- Жетоны Академические. Не Первого яруса!
Хет закрыл глаза и почувствовал, как комната стремительно кружится вокруг него - результат жестокой лихорадки. Он прошептал:
- Еще одно "удобство" для нас. И никто не сможет проследить их происхождение. Во всяком случае, к нему следы не ведут.
- Что он, считает нас дураками или сам идиот? - рыкнул Сагай.
Мирам стукнула Сагая по спине, заставив его вздрогнуть.
- Что все это означает? - требовала она ответа.
- Мастер-Хранитель обещал нам плату, которая с этой и рядом не лежала. - Рот Сагая скривился от отвращения. - Он покупает нас.
Мирам все еще не понимала. Хет, отодвинув еще несколько жетонов от жадного ротика малыша, пояснил:
- Это означает, что ему необходимо купить наше молчание.
Сагай опустил голову на руки; он все так же выглядел стариком.
- А зачем ему надо покупать наше молчание, если он может натравить на нас торговых инспекторов? Мы исчезнем в подвалах Управления Торговли, а он навсегда отделается от нас.
Мирам села рядом с мужем. Теперь она понимала уже все, и это знание страшило ее.
- А не может быть, что он… просто благодарен? Оба так поглядели на нее, что она тут же поспешно сказала:
- Ну извините…
Сагай взял один из жетонов, любуясь его блеском в ярком послеполуденном свете.
- Нет никакой гарантии, что торговые инспектора или наш приятель Констанс оставят нас в покое, а Риатен защитит нас, даже если мы будем молчать обо всем.
- Он все равно не поверит в наше молчание. Мог бы поверить, но не захочет. - Хет знал, что Сагай настороженно следит за ним, и ответил на взгляд партнера.
- Есть только одно, что мы можем предпринять, - тихо промолвил Сагай.
- Я знаю.
- Покинуть город.
У Мирам отвисла нижняя челюсть.
- Вернуться в Кеннильяр? Всем нам?
- Всем нам. - Сагай разворошил кучку жетонов. - Тут вполне хватит на покупку дома в квартале, где живет мой дядя, а также на покупку двух мест в Гильдии Ученых.
- Ты же даже не знаешь, примут ли меня в нее, - прервал его Хет.
- Я не знаю и обратного, - твердо ответил Сагай. - Но попытаться стоит. Кеннильяр во многих отношениях добрее к людям, чем Чаризат. Особенно если у них есть деньги. А поскольку обменный курс сейчас в пользу Чаризата, эти жетоны будут там стоить еще дороже.
Мирам быстро освоилась с идеей и начала уже обдумывать практическую сторону дела.
- Торговые дороги сейчас охраняются лучше, верно? И кроме того, мы можем примкнуть к каравану с парофургонами.
Если Сагай был осведомлен об обменном курсе чаризатских торговых жетонов на денежные единицы Кеннильяра, значит, он серьезно обдумывал свое положение задолго до этого дня. Что ж, Хет всегда знал, что Сагай прибыл в Чаризат, только чтобы заработать деньги, и что он предпочел бы жить со своей семьей в Кеннильяре. А поскольку Хет тяжело переживал прекращение сотрудничества с Академией, которое ему даровала встреча с Робелином, он хорошо понимал тоску Сагая по Гильдии Ученых.
- Хороший дом возле твоего дяди, это хорошо, - говорила сама с собой Мирам. Потом она взглянула на Хета; ее черные глаза выражали жалость, как будто читали все его мысли. - Но ты должен тоже уехать с нами. Здесь оставаться слишком опасно.
Хет про себя уже отверг возможность того, что Гильдия Ученых Кеннильяра примет его в свои ряды. Шанс был слишком ничтожным, чтобы принимать его в расчет. Конечно, его доля в этих жетонах вполне достаточна, чтобы купить ему место в очень дорогой торговле редкостями в Кеннильяре, но это означает, что ему придется начинать все сначала, не зная никого из дилеров: как тех, кто честен и работает легально, так и промышляющих на черном рынке. Кроме того, у него болела голова, и сейчас он просто не мог обсуждать эту тему.
- Я приеду, приеду, - согласился он. - Но сразу покинуть Чаризат не могу. У меня есть еще дела, которые нельзя бросить. Я догоню вас в пути.
Брови Сагая полезли на лоб, и Хет понял, что выдал себя. Однако его партнер сказал только:
- Что ж, для того чтобы добраться до Кеннильяра на парофургоне, надо всего три дня.
- Я смогу выехать завтра вечером. Если я вас не догоню, то приду прямо в дом твоего дяди в Кеннильяре.
Сагай все еще не был полностью убежден. Он указал на сверкающую кучку жетонов, лежавшую на столе.
- Половина из них твоя, - сказал он ровным голосом. - А если по праву, то твоим должно быть все. Если ты не приедешь, то сделаешь из меня вора.
Хет потер переносицу, делая вид, что окончательно побежден; он знал, что представление должно быть очень натуральным, чтобы убедить Сагая.
- Я понимаю, что должен уехать отсюда. Я не хочу иметь ничего общего ни с сумасшедшим Хранителем, ни с охотящимися на меня призраками. - Он забыл рассказать Илин о новом появлении призрака в доме Еказара, просто забыл об этом случае до этой самой минуты. Это странно. Наверняка он болен сильнее, чем думал. - Я не говорю что больше никогда сюда не вернусь, но к вам я приеду, как только смогу. Мы увидимся или на торговой дороге или в Кеннильяре.
Сагай все еще хмурился, все еще не верил Хету, но не настолько, чтобы назвать его в лицо лжецом. Но Мирам решительно прекратила дискуссию, объявив, что Хет нуждается в отдыхе, и тот послушно поплелся по лестнице в верхнюю комнату, где и свалился.
На крыше было бы прохладнее - даже в это время дня, - но Хет ощущал настоятельную потребность побыть в тихом, темном и замкнутом месте. Он проспал какое-то время и очнулся от сна, в котором он убеждал Илин в том, будто что-то не имеет смысла. Мысли, которые пришли ему во сне, сейчас улетучились, и Хет никак не мог вспомнить, что именно не имело смысла. Он полежал еще немного, частично в дреме, частично прислушиваясь к приглушенному плачу, доносившемуся из комнаты внизу.
Насколько он понимал, с рынка вернулась Нетта, услышала о решении Сагая и Мирам уехать, и у нее началась истерика. Планы Сагая и Мирам уже давно включали и Нетту. Ведь Нетта почти что подарила им свой дом, она всегда была готова оказать любую помощь, возилась с их ребятишками, а поэтому они намеревались забрать ее с собой туда, куда направлялись сами. У них были наготове доводы, способные убедить ее, и Хет слышал их голоса, говорящие то по очереди, то вместе: фоном им всем служил плач Нетты, а иногда сквозь него прорывались голоса ее дочери и других детей. Все было понятно. Она будет жить в доме Сагая и Мирам так долго, как захочет, и поскольку в Кеннильяре не существует предрассудков в отношении брошенных жён или вдов, как в Чаризате, то, может быть, она снова выйдет замуж. Нетту же пугала сама мысль о том, что она покинет город, в котором родилась, и ей трудно было поверить, что жизнь в Кеннильяре может оказаться для нее лучше. "Или, - подумал Хет, она так привыкла к тому, что ее бросают, что ей просто трудно поверить, что на этот раз все обстоит иначе".
Скоро дочка Нетты поднялась наверх, весело мурлыча песенку, и начала собирать свое тряпье; Нетта же все еще продолжала плакать внизу.
Потом Хет снова заснул, лежа лицом вниз на куче старых подстилок, и не просыпался до тех пор, пока не почувствовал, что над ним наклонилась Мирам.
- Не могу понять, почему ты такой горячий, - проворчала она, преимущественно обращаясь к себе самой. - Обычно ссадины такого результата не дают.