Хет встал на ноги и отступил назад, наблюдая, как медленно опускается на место тяжелый каменный блок, отгораживая их от разбойников, ядовитых хищников Пекла и прочих нежелательных посетителей. Толщина стен не пропускала жару внутрь, а теперь, когда дверь закрылась, здесь стало еще прохладнее.
Пронзительный вопль заставил его оглянуться. Патрицианка задрала широкую штанину и с ужасом смотрела на нечто среднее между пауком и клещом, крепко обхватившее ее ногу чуть повыше короткого голенища кожаного сапога. Тело клеща имело размер монеты, но зато ноги были толсты и длинны, достигая доброго фута. Яд сделал укус нечувствительным. Наверняка клещ напал на девушку еще тогда, когда она, не предвидя опасности, в полубессознательном состоянии валялась на песке. Хет сделал выдох и двинулся к ней, на ходу снова вынимая нож.
Патрицианка с воплем отпрянула назад, чуть не свалившись со ступени и сразу забыв, что только что пыталась содрать клеща с ноги.
Хет ухмыльнулся и лениво опустился на корточки.
- Или я, или он. Выбирай, время есть.
- Ты можешь снять его? - Тот кусочек лица, который Хет мог видеть, был бледен, но глаза над чадрой горели отчаянием и гордостью.
- Ну еще бы.
Торопиться было некуда. Наибольшую опасность эти клещепауки представляли для потерявших сознание или ослабевших: их они могли съесть заживо, стоило этой мерзости получить достаточно времени. Хет спокойно выковыривал грязь из-под ногтей острием ножа, что-то насвистывая под нос.
- Ладно.
Хет уже было собрался сказать, что это весьма благородно с ее стороны, но не хочет ли она подумать еще, однако все же пожалел девушку. Он спустился на ступеньку, встал на колени возле патрицианки, которая брезгливо отодвинулась, явно считая такую близость нежелательной. Работая острием ножа, Хет осторожно подцепил им тело клеща. Первый хоботок ему удалось вытащить легко, появилось лишь несколько капель крови, но второй оборвался в теле. Хет отцепил ноги, а затем шмякнул клеща о ступень. Мертвую тварь он швырнул в яму с золой.
Патрицианка смотрела на происходящее со смесью интереса и отвращения. Хет решил повременить с сообщением о том, что позже ей предстоит съесть этого паука на обед. Он ограничился лишь тем, что пальцами вытащил оборвавшийся хоботок.
Девушка потрогала распухшее и покрасневшее место укуса и небрежно бросила:
- Спасибо.
- Всегда к твоим услугам. А теперь вот что… - Хет поднял нож, но не отодвинулся, хотя она совершенно ясно показывала, что хочет этого. - Зачем тебе надо было прийти сюда?
Она колебалась, старательно избегая его взгляда, но так ничего и не ответила.
- Ты же знаешь, что это самый близкий к Чаризату Останец Древних. Его изучали десятки экспертов и любителей в течение многих десятилетий. Он пуст. Все, что можно было унести, унесли. Так что же хотели здесь найти? Что думали заставить меня отыскать? А главное - если б я это нашел, то оставили бы вы меня в живых, чтобы я мог поведать об этом всему свету?
У нее хватило наглости сделать вид, что она сердится.
- Я не убиваю нанятых мною людей.
- А тогда зачем вы обратились ко мне? Если вам понадобился эксперт по древностям, то в Академии найдется не меньше дюжины, которых вы могли пригласить, ежели цель была непротивозаконная. Почему вы пришли к дилеру из нижних ярусов, если не потому, что от него легко избавиться?
- Мы, патриции, до такого не опускаемся.
Ее презрение было почти убедительно, но Хет подумал: "Ты сама обманываешь себя. Если б ты и не убивала, то это сделали бы твои люди". В первую очередь он имел в виду Сеула. Но есть люди, с которыми лучше не спорить.
Он встал, продолжая думать о том, что же ей здесь понадобилось. Она следила за ним, все еще рассерженная, но не забывая об осторожности. Хет начал прохаживаться по залу, надеясь что-нибудь понять по ее реакции, сказал:
- Это всего лишь один из двадцати пяти Останцов Древних, которые существуют в официальной торговой зоне Чаризата. Вы уверены, что не ошиблись в выборе?
Она отвернулась, но ему показалось, что ее лицо выражает отнюдь не скуку.
- Конечно, остальные тоже обобраны дочиста. Некоторые находятся даже в худшем состоянии. Дверные проемы не закрываются до конца, ловушки для песка засорились. В том Останце, что лежит к югу отсюда, засорилась цистерна. Хет подошел к ближайшей стене и опытной рукой провел по ее прохладной поверхности. Этот камень обладал особой, похожей на мягкий бархат текстурой. - В этих стенах есть неглубокие, возможно, декоративные углубления; их особенно много. У входа в зал с источником. Да и на полу там тоже вырезан узор.
- Узор? - в ее голосе послышался тщательно скрываемый интерес.
- Узор из линий или канавок, которые раньше были выложены металлом, выдранным потом - уже в более поздние времена. Робелин считал, исходя из отдельных следов, что это было серебро. Кроме того, он думал, что Останцы построили для хранения магических машин - своего рода последняя попытка удержать Пекло от наступления на города. Была ведь такая легенда насчет магических машин, которые будто бы использовались Древними для того, чтобы успокаивать море вокруг Чаризата, когда вода еще покрывала пустыню и люди путешествовали по ней в деревянных сооружениях, совсем как сейчас торговцы на Последнем море. Если у древних магов были машины, способные контролировать движение ветра и воды, то они могли попытаться использовать такие приспособления и для контроля огня в Пекле. Но он не нашел ни единого факта, который подтверждал бы его гипотезу. Конечно, маги могли построить Останцы и для этой цели, а потом умереть, так и не успев поставить туда машины, но если ты думаешь, что…
- Ты знал ученого Робелина?
Хет уже давно привык к тому, чтобы его перебивали именно в этом месте. Мало кто, кроме ученых и коллекционеров, для которых не было ничего важнее их коллекций, задавался вопросами: "Что? Где? Почему?" Большинство предпочитали тратить свой энтузиазм на подсчеты того, какую цену можно получить на рынке за собранные ими редкости.
- Да. Я был с ним здесь несколько раз. Иногда он приходил в Аркады. Хет поглядел на патрицианку, увидел в ее глазах сомнение и разозлился. - А как ты думаешь, каким способом он мог узнать о Пекле все то, что он знал о нем? Думаешь, он высосал все факты из воздуха в саду Академии?
- А ты хочешь, чтобы кто-то поверил, будто такой известный ученый Академии… - тут она передернула плечом, красноречиво оборвав фразу.
Ее слова жгли, хотя она сама могла и не понимать этого. С тех пор как Робелин умер, для Хета закрылись Внутренние врата Академии. Направляясь ко входу в зал Источника, он бросил:
- Если угодно прогуляться, то ты знаешь, как обращаться с дверью. А разбойникам от меня привет.
Пандус, с наклоном чуть большим, чем это было бы удобно, вел вверх через толщу потолка на уровень зала Источника. Здесь в круто скошенном потолке не было вентиляционных ходов, отчего проход казался темным и душным. Вестибюль, в который вел пандус, нисколько не изменился и был таким же пустым, как и остальные помещения Останца.
Это была похожая на ящик комната, залитая рассеянным светом, проникавшим через высокую квадратную дверь, ведущую в зал Источника. Ее стены покрывали разнообразные рисунки, вырезанные в камне стены тонкими бороздками, окруженные спиралями и узорами из таких же бороздок. Это были квадраты, стилизованные изображения солнца, треугольники, абстрактные формы. Хет в свое время копировал их для того, чтобы продать ученым. Точно такие же изображения украшали стены помещений и в других Останцах, но их расположение было иным, в каждом случае особым. Служили ли они только для украшения или выполняли какие-то иные функции, можно было только гадать.
За вестибюлем находился собственно зал Источника. Это было обширное помещение, имевшее форму чаши, открытое к раскаленному синему небу, которое виднелось в отверстии глубокого сорокафутового колодца, пробитого в толще крыши Останца. Закраины крыши предохраняли зал от песка, приносимого ветром. В центре чаши находился бассейн глубиной футов в пять, а по длине занимавший половину зала. Существовала теория, что Останцы строились на артезианских источниках, равно как и города Выживших. Система, которая поднимала воду из подземных источников на этот уровень, была столь же хитроумна, как и та, что с помощью шахт пропускала рассеянный свет в центральный зал, или та, что поднимала и опускала двери. Тот узор, о котором говорил Хет патрицианке, находился между бортом Цистерны и дверью, но сейчас он был частично засыпан пылью и мелким песком. Узор состоял из перекрывающих друг друга треугольников, образовывавших вместе что-то вроде квадрата. Надо полагать, он имел чисто декоративное значение.
Останцы не предназначались для жилья. Об этом говорили и дороги, построенные одновременно с Останцами - во всяком случае, так гласили летописи Выживших, - которые никогда не вели прямо к ним. Именно это обстоятельство делало теории о том, что Останцы служили местом размещения магических машин, особенно вероятными.
Хет попрыгал на одной ноге, чтобы сбросить сапоги, разделся и бросился в воду. Она была согрета солнцем, но все равно освежала. Это было все, что мог предоставить людям Останец, - центральный зал, вестибюль и зал Источника. Хет бывал на крыше этого Останца много раз, да и в нескольких других - к востоку отсюда - тоже, но подобно всем исследователям, бывавшим здесь до него, нашел их лишенными отличительных черт. Если в толщах стен и таились другие помещения, то они были хорошо спрятаны.
Пока Робелин не умер, Хет проводил долгие послеобеденные часы в саду Академии, развалясь на травке и слушая уроки, которые давал ученый по проблемам искусства Древних богатым юношам Чаризата, время от времени вставляя свои поправки. Присутствие криса нередко вызывало возмущение наиболее высокомерных студентов, что ужасно забавляло Робелина. Ученый нередко шокировал своих коллег заявлениями, что крисы, живущие в Пекле, изучали древние развалины куда раньше, чем это стали делать в городах Приграничья, и что они являются еще никем не использованным ценнейшим источником знаний. "И он был прав, - думал Хет, лежа на спине в воде, - но даже мы уже позабыли больше, чем помним сейчас".
Было нечто ужасное в том, как уходило время. После Древних осталось очень мало письменных источников, а устная традиция была дырява, как решето. Большинство полезных текстов относилось ко времени Выживших. Чаще всего это были летописи, описывающие почти непосильную задачу выживания в условиях распространения Пекла; они же описывали ужас авторов перед противоестественными силами магов и их предрассудки в отношении новой расы крисов.
Выжившие поселились на развалинах городов Древних - например, в гигантском монолите Чаризата или на плато Экату, которые поднимались выше уровня распространения ядовитых газов и Огненных озер, пятнавших тогда лик Пекла. Развалины они использовали для жилья, а питались тем, что осталось от зерновых запасов этих городов. Артезианский источник Чаризата находился почти на самой вершине горы и все еще действовал. Источники Экату были погребены под многими тоннами обломков. Один из наиболее известных текстов Выживших содержал описание раскопок этих источников; он был написан несколько лет спустя после событий женщиной-писцом, которая тщательно записала все, кроме своего имени. Жизненная необходимость поисков воды все еще дышала с этих пожелтевших страниц, и, по мнению Хета, тот, кто мог прочесть это, не покрывшись холодным потом, был просто лишен всяких человеческих чувств. Эту летопись переписывали чаще других текстов Выживших. Даже в Анклаве крисов, изолированном от городов Приграничья Малой пустыней и долгими годами отторжения, имелось шесть списков. Этот текст подтолкнул немало юношей стать исследователями древней истории. Или торговцами древностями.
Хет почувствовал, что его мысли снова возвращаются к патрицианке, сидящей там, в нижнем зале. У нее должна быть причина, заставившая ее явиться сюда и путешествовать тайно на наемном парофургоне. У нее же, видимо, было достаточно средств, чтобы обеспечить себе путешествие с комфортом и безопасностью, со множеством вооруженных стражей, способных отпугнуть любую шайку разбойников.
Хет выбрался из воды, гонимый раздражением, и уселся на согретый солнцем край цистерны. Отсюда он мог видеть внутренность прохладного вестибюля и припоминать все те редкости, которые Робелин и другие исследователи таскали сюда, чтоб посмотреть, не соответствуют ли они изображениям на стенах. Многие из этих редкостей были декоративными табличками из мифенина, найденными в древних руинах или под обрушившимися стенами домов из саманных кирпичей на нижних ярусах Чарнзата. На этих табличках, если вам повезло, попадался тонкий цветочный орнамент, и множество коллекционеров в течение ряда лет сходили с ума от желания доставить их сюда, чтобы сверить с изображениями на стенах вестибюля, но ничего путного из этого не вышло. Хотя некоторые предметы довольно хорошо совпадали по форме с углублениями в стенах, но точного соответствия не было.
И тут Хет вспомнил, что единственный раз, когда патрицианка, обладавшая каменным спокойствием, проявила хоть какой-то интерес, совпал с его упоминанием об узоре на полу зала Источника. "Вот оно", - подумал он, стукнув кулаком по краю цистерны.
Он натянул одежду - задача, затрудненная тем, что с него капала вода, перебросил сапоги и халат через плечо и пошел по пандусу вниз.
Инстинкт предупредил его, как только он достиг двери в нижний зал, и крис мгновенно застыл на пороге.
Патрицианка встала и теперь, прихрамывая, шла вдоль дальней стены, время от времени останавливаясь и внимательно осматривая какое-нибудь место, предварительно нащупанное рукой. Увидев Хета, она застыла на месте; ее реакция была такой смесью испуга и нахальства, что он понял: застиг ее на месте преступления. Он поглядел вниз. На полу, прямо на пороге дверного проема, лежала тряпочка с завязанными на ней узелками - по-видимому, полоска, оторванная от платья девушки. Всего на тряпочке были три узелка, каждый последующий больше предыдущего. Шаман крисов пользовался такой веревочкой с узелками для того, чтобы выследить разбойников или найти подземные воды, а факиры - при изготовлении снадобий, отгоняющих смерть. Хранители, возможно, пользовались ими для каких-то других целей.
Хет, задумчиво покусывая губу, прикинул возможные варианты решения. Он знал, что патрицианка молода. И если она из числа Хранителей, то все равно ничего не сумела сделать ни для собственного спасения, ни для спасения своих людей. Значит, есть шанс, что она еще плохо владеет ремеслом Хранителей, а у самого Хета вовсе нет времени торчать тут слишком долго. Он наклонился и отшвырнул тряпку с порога.
Ничего не случилось, во всяком случае, ничего такого, что можно было заметить. Он взглянул на девушку и увидел её изумленные глаза. Видимо, она ожидала других последствий, но не дождалась.
- А зачем она? - спросил Хет.
Девушка насторожилась.
- Что ты имеешь в виду?
Как попытка исчерпать инцидент это никуда не годилось, и Хет потерял остатки терпения.
- Ладно… Хочешь держать при себе свое бабское колдовство, валяй, держи! Но сначала покажи, что ты тут нашла.
- О чем ты болтаешь? - попробовала она его оборвать но было ясно, что она испугалась и что его догадка верна.
Хет отшвырнул бурнус и сапоги и быстро подошел к ней. Он сказал:
- Ты что-то принесла сюда. И это что-то сейчас у тебя.
Она попятилась в страхе.
- У меня ничего нет! Ты просто спятил!
Патрицианка была на удивление сильна, но еще не успела оправиться от ушибов. Короткая схватка окончилась тем, что он прижал ее к полу. Ему удалось уклониться от удара кулаком, который, попади он в цель, мог оказаться очень болезненным. Во внутреннем кармане ее мантии он нащупал какой-то плоский предмет. Вытащив его оттуда, Хет откатился подальше, вскочил на ноги и начал сдирать обертку из серой материи.
Патрицианка с трудом поднялась, осыпая его ругательствами, пожалуй, слишком живописными для жительницы верхних ярусов города.
- А я-то думал, что ты защищала только свою честь, - сказал Хет. Последний слой тряпки развернулся, и Хет, только глянув на древнюю реликвию, сразу отказался от намерения и дальше дразнить девушку.
Это была тонкая мифениновая декоративная пластинка, в которую так, что швов не было видно, были вделаны длинные тонкие полоски то ли из стекла, то ли из хрусталя. Кристаллы вспыхивали различными цветами: сначала красным ярким и живым, потом солнечно-желтым, а затем более темными - зеленым, синим, почти черным, а потом опять красным. Пластина имела неправильную форму, хоть и близкую к квадратной.
Хет прошел почти весь зал и уселся на краю углубления в полу. Патрицианка прихромала за ним и дала ему сильного пинка в спину. Он вскрикнул и обернулся к ней. К счастью, удар не пришелся в почки - может, она промахнулась, может, и просто не целилась в них.
- Ты меня с ног сбил! - У нее бешено горели глаза, но она все еще придерживала свою разорванную и развязавшуюся чадру, закрывавшую нижнюю часть лица. Сделав неожиданный выпад, она попыталась выхватить у него украшение.
Он оттолкнул ее, чтобы помешать этой попытке.
- Тебе же все равно пришлось бы показать мне эту штуку, милашка, если ты не хочешь, чтоб наша поездка осталась чистой потерей времени. А там, на дороге, уже валяются несколько мертвецов, которым такое дело вряд ли пришлось бы по вкусу.
Девушка села на пол и сорвала чадру, швырнув скомканную кисею в яму. Та медленно спланировала на каменный пол, демонстрируя, что швырять такие вещи в приступе гнева не слишком эффективно.
- Если ты раньше не знал, что я женщина, то теперь-то наверняка обнаружил это, - проговорила она с горечью.
- А я и раньше знал.
Ее рот перекосило презрение.
- С какого ж это времени?
Он подумал, не сказать ли ей, что угадал это еще при первой встрече у фонтана на площади, но если они наконец-то стали говорить откровенно, то вряд ли стоит начинать с новой лжи.
- По голосу. Да и такую стрижку я видел только у женщин с верхних ярусов.
И уж если говорить по правде, то юноша из нее получался странный тощий какой-то, зато как девушка, стройная и с точеными чертами лица, она была хороша. Кожа у нее была светлая, что у патрициев свидетельствовало о недавнем вхождении в сословие; надо думать, происходила она из Третьего яруса. Густой же загар получен от длительного и частого пребывания на открытом воздухе.
- А почему ж ты тогда ничего не сказал?
- Какое мне дело до твоей личной жизни?
- Моя личная жизнь тут ни при чем. Какой дурак будет таскать на себе чадру, если только не обязан это делать? - Она нахмурилась и провела ладошкой по коротко остриженным волосам, как будто чувствовала себя очень неуютно без головного платка. - И откуда ты знаешь, какие прически носят патрицианки?
- Читал где-то, - ответил Хет и подумал, что пора менять тему разговора. - А ты кто такая?
Она заколебалась, закусила губу, а потом ответила:
- Илин.
Хет заметил, что она не назвала ни свое имение, ни свою семью, что могло бы указать на ее положение в обществе.
- Где ж ты взяла эту древнюю табличку, Илин? Она не относится ни к одному из известных типов.