В образовавшуюся дыру Чи увидела освещенную красным солнечным светом стену другой хижины, в разделяющем их проходе никого не было. Чи выбралась на свободу и помчалась.
Неизвестно, есть ли охрана у городских ворот. В любом случае, пока она до них доберется, ее будет преследовать пол города. Кто-нибудь может ее перехватить или ее подстрелят из лука. Чи выскочила на рыночную площадь.
Туземцы завопили. Торговка в лавке попыталась спрятаться за грудой овощей, из кузницы выскочил кузнец с молотком в руке, а часовые кинулись наперерез. Чи метнулась к навесу в центре площади.
Грубо вырубленные ступени вели вниз. Чи ощутила зловонное дуновение воздуха. Она устремилась вниз по лестнице; скот ро отверстие входа исчезло из виду и она оказалась в темном туннеле, вырубленном в скале, освещенном редкими лампами в углублениях стены. Чи остановилась и потушила две первые. Хотя таким образом ее собственное продвижение замедлилось и ей пришлось добираться до следующего освещенного участка ощупью, погоню это задержит еще больше. Она слышала крики икрананкцев, резкие и искаженные из-за гулкого эха в туннеле. Не осмеливаясь встретиться с неизвестным в темноте, они вернулись наверх за факелами.
К этому времени она достигла подножия холма. Короткий проход вел в комнату с колодцем посередине. Черпавшая воду туземка выпустила рукоятку ворота и с воплем вскочила нд ограждение колодца. Чи не обратила на нее внимания. Ведущие отсюда наружу ворота не были заперты и не охранялись, когда городу не грозила опасность. Чи знала об этом: Гудженги приводил сюда гостей, когда показывал им город. Цинтианка выскочила из башни и метнулась в кусты.
Оглянувшись, она увидела, что у ворот Хайякаты царит переполох. В другой стороне блестел на солнце корпус "Через пень-колоду". На секунду Чи задумалась, не попытаться ли ей проникнуть на корабль. Если бы это удалось, она была бы неуязвима. Могла она и голосом отдать команду кораблю подняться и забрать ее.
Нет. "Через пень-колоду" был окружен сплошным кольцом щитов и копий с выдвинутыми вперед катапультами. Ей не удастся пробраться в пределы слышимости незамеченной, да и пока она даст кораблю необходимые инструкции, ее изрубят в капусту. Пень не был запрограммирован на какие-либо действия без прямых приказов, что бы ни обнаружили его датчики.
Ну ничего. Скоро появится Адзель и наведет порядок. Чи пустилась в путь. Она бежала параллельно дороге, скрытая от взглядов копнами злаков, которые местные крестьяне приготовили к перевозке. Погони не было видно.
Воздух был как рассыпавшаяся в пыль мумия - очень старая мумия и очень мелкая пыль. С каждой минутой Чи все больше мучила жажда. Ей удалось отвлечься от неприятных ощущений, погрузившись в обдумывание того, как лучше опровергнуть прочитанную ею еще на Земле в "Журнале ксенобиологии" статью. Автор статьи явно имел кашу вместо мозгов и шарики для пинг-понга вместо глаз.
Но все-таки рано или поздно ей потребуются и вода, и отдых. Она свернула через поле к зарослям чего-то, похожего на тростник: должно быть, там есть родник. Подобравшись с осторожностью поближе - тень среди теней, - Чи осмотрела находящуюся рядом ферму.
Там оказался Адзель. Он стоял рядом с загоном, держа в руке визжащее животное размером с поросенка, и уговаривал кого-то в забаррикадированной башне:
- Но, уважаемый, ты должен сказать мне, как тебя зовут.
- Чтобы ты навел на меня порчу? - отвечал ему хриплый голос изнутри.
- Нет-нет, уверяю тебя. Я просто хочу дать тебе расписку. Или по крайней мере узнать, кому я должен буду заплатить, когда смогу это сделать. Мне нужна пища, но не могу же я воровать.
Из бойницы вылетела стрела. Адзель вздохнул:
- Ну, если ты так относишься…
Чи вышла из кустов.
- Где тут вода? - спросила она хрипло.
Адзель вытаращил на нее глаза.
- Ты! Дорогой друг, что, во имя всего святого, с тобой случилось?
- Обойдемся без "дорогих друзей", ты, дубина. Разве ты не видишь, что я высохла уже настолько, что меня вот-вот унесет ветер?
Адзель попытался ощетиниться, но, поскольку щетины у него не имелось, ему это не удалось.
- Ты могла бы быть и повежливее. Ты даже и представить себе не можешь, насколько симпатичнее ты бы выглядела в этом случае. Я тут тороплюсь тебе на помощь, скачу день и ночь…
- И что, уже обежал планету по экватору? - поддела его Чи. Адзель сдался и показал ей источник. Воды в нем было мало, да и имеющаяся не отличалась особой прозрачностью, но Чи пила, наслаждаясь ею, как тем выдержанным шампанским, которое так часто вспоминал Фолкейн. Утолив жажду, она присела на задние лапки и принялась умываться.
- Теперь самое время сообщить друг другу новости, - сказала она.
Тем временем Адзель разделал похожее на поросенка животное. Ножа у него не было, да он в нем и не нуждался. Закончив дело, он грустно взглянул на Чи:
- И что же нам делать?
- Вызвать корабль, конечно.
- Как?
Только тут Чи заметила, что его рация тоже разбита. Они молча посмотрели друг на друга.
Гудженги поправил свои запасные очки. Они не подходили ему так же хорошо, как прежние. Все выглядело несколько туманным. "Впрочем, может быть, так лучше, - подумал он. - Эта штука такая огромная, и там, конечно, все заколдовано. Да, пожалуй, при таких обстоятельствах вполне можно согласиться видеть не особенно отчетливо".
Он сглотнул, собрал все свое мужество и подошел на шаг ближе. Стоящие у него за спиной солдаты испуганно наблюдали за происходящим. Это немножко придало ему духа. Нужно показать им: все деодах, как один, бесстрашны. На самом деле он ни за что не пошел бы на это, если бы не Лалнак. Этот комендант ведет себя как дикарь. Конечно, ты понимаешь, что тирут тебе не ровня - да и кто ровня? - но все-таки обычно принимаешь их за представителей цивилизованного братства. Но Лалнак закатил такой скандал, когда пленница сбежала, что… Ну, с деловой точки зрения, это обстоятельство, конечно, может подорвать репутацию посланника… Но все-таки только ради чести рода Гудженги с холодной вежливостью предложил офицеру, что он пойдет и расспросит летающий дом. Не желает ли комендант к нему присоединиться? Нет? Прекрасно. Конечно, показывать облегчение сразу не следовало - а то как бы Лалнак не передумал - но по возвращении будет можно, пожалуй, намекнуть разок-другой, что благороднейший Лалнак не осмелился пойти с ним вместе. Да, очень существенно сохранить моральное превосходство, даже с опасностью для собственной жизни.
Гудженги снова сглотнул.
- Благороднейший! - позвал он. Его голос прозвучал странно в его собственных ушах.
- Ты обращаешься ко мне? - раздался откуда-то сверху механический голос.
- Аххрр… да. - Чужеземцы сообщили Гудженги - раньше, прежде чем начались все теперешние неприятности, - что летающий дом (нет, не так: нужно говорить "корабль", с этой невозможной согласной в середине) может говорить и думать. Если только, конечно, эти чужаки не обманули его и там внутри просто кто-то не прячется. Правда, если это так, то этот кто-то очень странный: у него нет собственной воли. - Ну? - не выдержал Гудженги, когда длительное молчание стало невыносимым.
- Я жду, что ты скажешь, - ответил корабль.
- Я хотел бы, благороднейший, узнать о твоих намерениях.
- Мне пока еще не сказали, какими должны быть мои намерения.
- А пока тебе этого не скажут, ты ничего не будешь предпринимать?
- Я накапливаю данные, сообщаемые приборами, на случай если они понадобятся в будущем.
Гудженги облегченно вздохнул. Он надеялся на что-то подобное. Набравшись храбрости, он спросил:
- Предположим, ты обнаружишь, что кто-то из команды находится в затруднительном положении. Что ты предпримешь?
- То, на что я запрограммирован, в пределах моих возможностей.
- И больше ничего? Я хочу сказать… э-э… разве ты не станешь действовать по своей инициативе?
- Нет, если не получу устный или кодированный приказ. В противном случае была бы слишком велика возможность ошибки.
С облегчением переведя дух, Гудженги неожиданно ощутил желание узнать побольше. В конце концов, ведь есть же у разумного существа интеллектуальное любопытство. А кроме того, все, что удастся выяснить, может пригодиться и в практическом плане. Если пришелец-эршока и два его жутких спутника окажутся убиты, кора’ль никуда не улетит. Гудженги повернулся к ближайшему офицеру и приказал:
- Пусть все отойдут подальше. Я буду обсуждать секретные вопросы.
Воин-тирут бросил на него подозрительный взгляд, но выполнил приказ. Гудженги снова повернулся к кора’лю.
- Но ты же не бездействуешь, - сказал он. - Ты же достаточно подробно отвечаешь на мои вопросы.
- Так я сконструирован. Для моего функционирования требуется способность принимать логические решения.
- Аххрр… а тебе не становится… как бы это сказать., скучно все время сидеть взаперти?
- Моя конструкция не предусматривает возможности скучать. Мыслительные функции автоматически поддерживаются в состоянии активности, анализируя данные. Когда новых данных не поступает, я практикуюсь в применении правил игры в покер.
- Что?
- Покер - игра, в которую играют у меня на борту.
- Понятно. Мне очень приятно, что ты так охотно со мной разговариваешь.
- Я проинструктирован не проявлять к вам враждебности. "Проинструктирован" - самое близкое по значению слово в катандарском языке: мне не запрещено отвечать на вопросы и реагировать на ваши слова. Логическое заключение из этого - что я должен отвечать.
Гудженги охватило возбуждение:
- Ты хочешь сказать - если я правильно понял, благороднейший, - что ответишь на любой мой вопрос?
- Нет. Я запрограммирован на соблюдение интересов команды, а наличие войск вокруг меня говорит о том, что наши интересы могут оказаться несовпадающими. Поэтому я не сообщу вам никакой информации, которая может пойти во вред моему экипажу.
Спокойный ответ охладил пыл Гудженги. Он был разочарован тем, что кора’ль не скажет ему, как делать бластеры. Тем не менее искусный собеседник может что-нибудь выведать в разговоре.
- Но ведь ты не откажешься дать мне совет по делу, ничем не затрагивающему твоих хозяев?
Только завывания ветра, крутившего пыль и пригибавшего к земле кусты, раздавались вокруг, пока кора’ль обдумывал ответ. Наконец Гудженги услышал:
- Эта проблема почти выходит за пределы моих логических способностей. Я не вижу оснований тебе отказать. С другой стороны, цель настоящей экспедиции - извлечение дохода Поэтому лучшее решение, к которому я оказался способен прийти, - это брать с тебя плату за советы.
- Но… но как?
- Ты можешь принести меха, лекарственные вещества и другие ценности и сложить их у открытой двери, которую ты, вероятно, видишь. Что ты хочешь, чтобы я для тебя вычислил?
Гудженги в растерянности лишился дара речи. Перед ним открылась возможность невероятно обогатиться, если только удастся придумать… Впрочем… Он вспомнил замечание, сделанное Чи в доме Лалнака как раз перед тем, как ее арестовали.
- У нас распространена игра, называемая акрител, - произнес он медленно. - Можешь ли ты мне сказать, как в нее выиграть?
- Сообщи мне правила.
Гуджёнги сообщил.
- Да, - ответил корабль, - это просто. Возможности выигрывать каждый раз, не жульничая, не существует. Но, зная вероятность выпадения различных комбинаций, риск можно свести к минимуму: ты должен делать ставки в соответствии с вероятностью, и таким образом при достаточно длительной игре окажешься в выигрыше, при условии, что твои партнеры не будут придерживаться такой же стратегии. А они, очевидно, не будут, поскольку расчет "хода пьяницы" требует довольно сложных математических методов. Принеси материалы для письма, и я продиктую тебе расчет вероятности.
Гудженги с трудом сдержал ликование.
- Какую плату ты хочешь за этот совет, благороднейший?
- Я не могу ответить с уверенностью. Позволь мне сравнить затраты и возможную прибыль. - Кора’ль некоторое время размышлял, затем назвал довольно значительное количество товара. Гудженги завопил, что такая цена его разорит. Кора’ль ответил, что в этом случае ему не следует приобретать информацию. Он, кора’ль, не торгуется. Наверняка найдутся другие, которые не сочтут цену чрезмерной.
Гудженги сдался. Ему, правда, придется влезть в долги, чтобы купить так много товаров. С другой стороны, на местном рынке из-за карантина цены упали, и он сможет приобрести нужное по дешевке. А уж потом, когда он вернется из этой глуши в Катандару, где игра идет на настоящие деньги…
- Удалось ли тебе что-нибудь узнать, благороднейший? - спросил офицер-тирут, когда Гудженги направился к городским воротам.
- Да, - ответил он. - Я получил чрезвычайно важную информацию. Мне, правда, придется дать большую взятку, но я оплачу ее из собственного кармана, - ради нашего императора. Аххрр… Проследи, чтобы никто больше не смог разговаривать с кораблем. Его магические силы так легко могут выйти из-под контроля.
- Непременно, благороднейший! - поежился офицер.
9
Герои приключенческих романов способны выдержать любые душераздирающие испытания - без поддерживающих психику лекарств. Обычно без сна, всегда без удовлетворения телесных потребностей они неизменно готовы подвергаться душераздирающим испытаниям снова и снова. Реальные люди для такого не годятся. Даже после примерно двенадцати часов в койке Фолкейн чувствовал себя усталым и разбитым. Он не пострадал во время безумной скачки сквозь порядки императорских войск, но стрелы пели неприятно близко, и Стефа зарубила вражеского всадника за секунду до того, как тот добрался до Дэвида. Потом появились воины Роберта Торна, отогнали противника и провели вновь прибывших в Рангакору. Фолкейну была непривычна такая близость смерти. Его нервы даже и после нескольких часов отдыха все еще были завязаны узлами.
Не помогло и то, что Стефа была особенно очаровательна, показывая ему дворец. Впрочем, надо признать, что здание его поразило. Оно це только было более светлым и воздушным, чем что-нибудь виденное им в Катандаре, не только поражало красотой; в нем хранились сокровища, созданные столетиями культуры менее воинственной, чем у западного соседа. Здесь даже имелись настоящие двери - подобные тем, которые Дэвид видел на родной планете: бронзовые, покрытые барельефами. Были застекленные окна, имелось центральное отопление.
Осмотрев мастерскую гальванопластики (этот объект королевской монополии находился во дворце), Фолкейн и Стефа вышли на балкон. Дэвид был поражен тем, какого прогресса достигли эти мрачные философы: свинцовые батареи, медные провода, эксперименты с подобием лейденской банки. Теперь он вполне мог понять, почему здешнее общество оказалось ближе людям, чем Катандара.
- Святой Джеро, вон сам Торн и с ним король! - воскликнула Стефа. Она подтащила Фолкейна к перилам балкона, где остановились правители. Двое стражников держались позади. Это были дружелюбные молодые парни, но они никогда не оставляли Дэвида одного, а их оружие было всегда наготове.
Торн опустил медную подзорную трубу, через которую он осматривал позиции противника, и кивнул:
- Этот лагерь выглядит неряшливее с каждым днем. Они деморализованы, это ясно.
Фолкейн посмотрел в том же направлении. Дворец представлял собой изящное здание со множеством окон, высотой в несколько этажей. Он не был обнесен стеной, вокруг него расстилались сады, а дальше начинался город. Как и Катандара, Рангакора была невообразимо древней, и большинство ее зданий были построены из камня. Но дома выглядели симфонией белых, золотистых, красных тонов. Они были обращены к внешнему миру, а не замкнуты на себя, как в Катандаре, и своими грациозными пропорциями и острыми черепичными крышами несколько напоминали постройки раннего Ренессанса на Земле. Довольно широкие мощеные улицы были заполнены крошечными на расстоянии пешеходами, до Фолкейна доносился отдаленный скрип колес и стук копыт. Струйки дыма поднимались к небу, на котором виднелись немногие легкие облачка. На заднем плане громоздились, уходя ввысь, серо-голубые горы, увенчанные могучей вершиной Тундры, снежная шапка которой сияла золотом в свете вечного заката. Справа был виден водопад, над которым в водяной пыли играла радуга; поток устремлялся к Чакоре, ярко-зеленой и плодородной.
Взгляд Фолкейна остановился на осаждающих. За пределами города плато усеивали палатки и костры, паслись стада верховых зандар, солнечные лучи блестели на металле оружия. Должно быть, Джадхади прислал сюда много войск, узнав о восстании.
- Мне все-таки кажется, что ваша вылазка была бы безрезультатна - они слишком превосходят вас числом, - сказал Фолкейн.
Роберт Торн засмеялся. Это был приземистый человек с всклокоченной бородой и пронзительными голубыми глазами. Старые боевые шрамы и меч в потертых ножнах плохо сочетались с вышитой пурпурной туникой и шелковыми штанами.
- А нам некуда спешить, - ответил он юноше. - У нас довольно продовольствия - больше, чем им удастся наскрести у местных крестьян. Пусть себе посидят перед стенами. Может быть, тем временем прибудут остальные эршока. Если нет, то к следующему сумеречному периоду осаждающие совсем оголодают, у них начнутся болезни, да к тому же они почти ничего не будут видеть. Тогда мы их и опрокинем. Они сами это знают. Поэтому-то в лагере такое уныние. - Он повернулся к щуплому рыжему молодому икрананкцу в оранжевом одеянии и позолоченной диадеме. - Король Урсала, это тот самый человек из другого мира, о котором я тебе говорил.
Монарх наклонил свою птичью голову.
- Приветствую тебя, - сказал он Фолкейну на диалекте, не слишком отличающемся от катандарского. - Я очень хотел с тобой встретиться. Если бы только обстоятельства были более благоприятны.
- Они еще могут такими стать, - намекнул Фолкейн.
- Едва ли, если твои товарищи выполнят свое обещание завоевать нас для Катандары, - ответил Урсала. Его мягкий тон смягчил угрозу.
Фолкейн почувствовал себя неловко.
- Ну, видишь ли, мы здесь чужаки, пока мало что знаем. А что плохого, если вы присоединитесь к империи? Как мне кажется, там никого особенно не притесняют.
Урсала встряхнул своим хохолком и надменно произнес:
- Рангакора была древним городом, еще когда Катандара была деревушкой. Деодах всего несколько поколений как перестали быть просто дикарями. Их замашки нам не подходят. Мы не натравливаем братство на братство, мы не обязываем сына заниматься тем же, что и отец.
- Вот как? - удивился Фолкейн.
Стефа кивнула:
- Здесь братства - просто объединения семей. Ремесленные гильдии состоят из представителей разных братств.
- Сколько раз я говорил тебе это, благороднейший, - произнес Торн наставительно. - Как только вы окажетесь под защитой эршока…
- О которой мы не просили, - перебил его Урсала.
- Не просили, но если бы не я, здесь бы сейчас хозяйничал вице-король Джадхади.
- Думаю, вы - наименьшее из двух зол, - вздохнул король. - Иршари слишком долго были к нам милостивы: похоже, мы утратили умение воевать. Но будем честны: вы ведь возьмете нас под защиту не бесплатно: нам придется расплачиваться землями, сокровищами, властью.
- Конечно, - кивнул Торн.
Наступила неловкая тишина. Чтобы разрядить напряжение, Фолкейн спросил, кто или что такое иршари.