- Я рад, что внес немного разрядки в напряженность. Но в данном случае я не шучу. Моих товарищей, а значит и меня, как руководителя группы, обвиняют в серьезных вещах. Я никогда не спорил, что эти обвинения ложны или несущественны. Нет! Наоборот! Они более чем серьезны - они чудовищны по своей сути!
На меня обратились сотни удивленных глаз. Матвей Федорович лихорадочно что-то искал в копии выступления, ребята непонимающе смотрели на меня. Только Лю улыбался, он догадался, старый лис.
- Но! Но, скажите мне, пожалуйста, кто из вас умирал?
Зал обмер. Коллегия настороженно смотрела на меня, Второй Советник хотел было что-то сказать, но Третий Советник знаком остановил его.
- Кто из вас умирал? - я повторил вопрос. Выждав паузу, я продолжил, - а мы умирали, много раз. Кто-то скажет, что за столько веков и ошибок и не вспомнишь. Это не правда - те, кто работали в Эксперименте, помнят каждый раз, чувствовал все, все, что уготовила судьба. Чувствовали, как захлебываются и тонут, чувствовали, как их раздирают на части дикие звери, чувствовали, как насквозь их протыкают мечом, или четвертуют на площади, когда ты хотел привнести людям радость познаний. Чувствовали, как тебя на клочки рвет ядро, как твои ноги отделяются от тебя, как твое тело становится решетом, как ни клочка живого места не остается на тебе.
Я остановился. Было тяжело говорить, во рту все пересохло.
- Никакая реабилитация не сможет стереть этих воспоминаний, никто не сможет стереть это из наших снов… Мы люди, поэтому мы слабы. Мы не машины, мы не можем всегда и во всем быть беспристрастными, как требуют это Правила. А правильно ли это? Правильно ли то, что мы, работая в Эксперименте должны быть беспристрастны к происходящему? Нет! Нет! И еще раз нет! Сколько было случаев поглощения сознания? В таком случае найти человека бывает очень сложно. Человек, с поглощенным сознанием начинает жить, он живет не по земным законам. Он проживает свою жизнь в другом мире. Наша задача максимально исключать подобные случаи, но это, как показала практика, невозможно. Я не стану оправдывать моих товарищей - это был их выбор, это была их жизнь. Жизнь, которая не имеет отношения к нашей с вами. Поэтому и не нам судить об их поступках.
Я замолчал. Ожидая реакцию со стороны оппонентов, я получил лишь молчание. Медленно наливая себе воды в стакан, я смотрел на Лену. Она смотрела на меня широко открытыми глазами, я понял, что все это время рассказывал все ей. Она была моим главным слушателем, пусть коллегия принимает свое решение, но я должен был быть честен перед моими товарищами, честен перед собой.
- Пока еще никто из нас не пришел к точному определению тех, с кем нам приходится работать в Эксперименте. Кто-то называет это набором случайностей, кто-то моделями человечества. Все это неверно. Мы работаем с людьми.
Зал выдохнул. Я был под прицелом сотней пронзительных глаз, я нарушил негласное табу, пути назад не было.
- То, что поначалу мы считали моделями, подчиняющимися заложенными нами алгоритмами, на самом деле самостоятельный организм. Они меняются, они развиваются, они знают о нас, они борются против нас. Орден перерожденцев это уже не просто секта, которая своим влиянием до недавнего времени поглотила мир. Это уже нечто большее. Это альтернативная реальность. Мы не имеем права закрывать Эксперимент. Мы не имеем права убивать их! Никогда не забывайте будущего, они наше будущее, наше настоящее на других планетах!
Я сложил бумаги, ожидая худшего.
Зал молчал, никто не мог решиться первым начать. Даже Второй Советник, опустив глаза, что перебирал в бумагах.
Третий Советник встали из-за своего стола, и направился к трибуне. Подойдя ко мне, Валерий Федорович с силой пожал мне руку. Зал взорвался аплодисментами, все встали. Больше всего на свете, мне сейчас хотелось быть где-нибудь подальше, подальше этого шума.
- Молодец, Николай, молодец! Именно этого я от тебя и ждал! - Валерий Федорович еще раз сильно сжал мне руку.
* * *
Дверь в класс отворилась, и дети впопыхах начали занимать свои места. Учитель чуть подождал, пока все рассядутся и вошел.
- Здравствуйте Дарья Олеговна! - стоя хором пропел класс.
- Здравствуйте, здравствуйте, садитесь.
Дети сели. Двадцать пар веселых детских глаз наблюдали за педагогом.
- Итак, дети, сегодня у нас с вами будет необычное занятие, - Дарья Олеговна начала раздавать тексты по партам, - внимательно прочитайте, потом мы выпишем незнакомые слова и разберем вместе. После обеда мы все вместе поедем в детский театр.
- Ура! - закричала детвора. Любая возможность пропустить нелюбимые уроки вызывала у детей неподдельный восторг.
Даша улыбнулась, глядя на них. "Какие же вы лентяи! - по-доброму подумала она - ничего Ирина Анатольевна завтра возьмет свое".
- А что мы будем смотреть? - спросила ее девочка на первой парте.
- Мы с вами будем смотреть сказку.
- Ну… - заныли дети, - это же для маленьких.
- Не скажите. Сказка будет не простая, на иностранном языке. К нам в город приехал театр из далекого города. Они сыграют для нас и других детей. Но, потом каждый из вас напишет мне работу по увиденному, которая будет итоговой в этом году.
- Ну вот! - возмутились дети.
- А нельзя без контрольной? - спросил темненький мальчик с задних рядов.
- Нет, Артем, нельзя. Так, всем все понятно?
- Да! - хором ответили дети.
- Тогда приступим. Возьмите тексты в руки. Саша, - обратилась учительница к девочке на первой парте, - начинай читать первый абзац. Дальше передаем ты, Коля, потом Витя, и далее, друг за другом.
- Дарья Олеговна, Дарья Олеговна! - невысокий мужчина махал рукой возле автобуса.
Дарья Олеговна подошла к нему, сказав детям не расходиться и ждать ее возле центрального входа школы.
- Что случилось, Иван Александрович?
- Дарья Олеговна, директор попросил отвезти Вас и детей в театр.
- Спасибо большое, это очень кстати! Дети! Идите все сюда, мы поедем на автобусе.
- Ура!!! - весело закричали дети и побежали наперегонки к автобусу.
- Занимай места, Артем!
- Не толкайтесь, всем места хватит! - с наигранной строгостью рассаживал их водитель.
Автобус тронулся, и класс поехал в город.
Проезжая по уютным зеленым улочкам, Дарья Олеговна вспоминала, как она ребенком играла здесь с мамой, как гуляли они все вместе по бульварам, как она запрыгивала в фонтан, а мама потом ее ругала, но по-доброму.
Город сильно изменился. Почти ничего уже не напоминало ту разруху, тот ужас, что царил повсюду всего лишь десять лет назад. Сожженные деревья, черная земля, разрушенные дома, сгоревшие машины - все это было историей. Каждый надеялся, что больше никогда войны не будет. Но это были всего лишь надежды.
- Дарья Олеговна, а здесь были бои, да? - спросил ее мальчик, сидевший рядом, показывая на площадь с почерневшим от копоти танком, оставленным в качестве напоминания живым.
- Да, Дима, здесь шли ожесточенные бои, за нашу с тобой жизнь.
- Но Дарья Олеговна, а с кем? Ведь враги не дошли до нашего города?
Дарья задумалась. Как ответить ребенку, что здесь брат убивал брата? Отец стрелял в сына, а бывшие друзья приходили в твой дом, чтобы убить твою семью? Как объяснить ребенку человеческую жестокость?
- А ты хорошо учишь историю, Дима.
- Мой папа мне рассказывал. Мы часто здесь гуляем, но он никогда не говорит мне правды. Все время твердит, что когда я вырасту, то все пойму сам.
- Может твой папа прав, и ты действительно еще мал?
- Я уже не маленький! - упрямо возразил мальчик, - я и сам все знаю!
- И что же ты знаешь? - с интересом спросила Дарья.
- Все просто, - уверенно начал мальчик, - люди сошли с ума, поэтому и били друг друга.
- Ты прав, Дима, люди сошли с ума, - задумчиво ответила Дарья.
- Дарья Олеговна, а это больше не повторится?
- Надеюсь, что нет. Все от нас зависит, - сказала Даша, и потрепала мальчишке волосы.
Автобус остановился возле детского театра, и детвора гурьбой выбежала из железной коробки на волю.
- Строимся, не разбегаемся, - командовала Дарья. Впереди стояли группы из других школ. Дарья помахала рукой знакомым учителям.
Класс подошел к входу. Возле дверей стояли трое актеров, наряженных в костюмы зверей. Актеры приветливо махали детям, приглашая их в театр.
Высокий худой журавль улыбался во весь рот, его рыжие волосы смешно выглядывали на птичье голове.
- Привет Гарри, - сказала Дарья, подойдя к нему.
- Привет, Эмили, ой, нет, ты же писала, как правильно, Даурия? - пытаясь произнести правильно, ответил журавль.
- Дарья, Дарья. Но можешь называть меня Эмили, если хочешь, - Дарья улыбнулась, сколько времени прошло, а Гарри все такой же застенчивый юноша, каким она его помнила.
- Как твои дети, Гарри, они с тобой приехали?
- Да, спасибо, конечно со мной. Они участвуют в спектакле. Познакомься, это моя жена, Хелена.
Женщина, одетая в костюм курицы, подошла к ним и протянула крыло.
- Я рада, наконец, с Вами познакомиться, Эмили. Гарри столько о Вас рассказывал. Признаю, я частенько ревновала его, теперь я понимаю, почему.
- Хелена, у Вас нет повода для ревности. Мы с Гарри друзья.
- Смотрите, заклюю! - комично сыграла Хелена.
- Нам пора в зал, - сказала Дарья и начала собирать свой класс.
- Задержитесь после спектакля, я познакомлю Вас с труппой и нашими детьми.
- Спасибо большое! Думаю, детям будет интересно пообщаться с актерами.
- Мы будем играть твою сказку, ту, что ты мне прислала.
- Ее мне моя тетя давно рассказывала, хорошая она была сказочница.
- А где она сейчас? Мы бы хотели с ней встретиться.
- Ее больше нет в этом мире.
- Понятно, извини, я не знал, - огорченно проговорил Гарри, - не стойте, проходите в зал!
Через полчаса начался спектакль. Дети со всего города, затаив дыхание, смотрели сотнями горящих глаз на небольшую сцену театра. Рассказчик начал повествование…
"Было это или не было уже и не узнать. Но старики говорят, что их прадеды, а им их прадеды, а им их прадеды рассказывали. Случилась как-то такая история…
Жил да был, в небе кружил, журавль. Был он не такой как все, все ввысь старался улететь, посмотреть, что там, за синей гладью неба?
"У него один ветер в голове" - ворчали старики. "С ним гнездо не построишь!" - увещевали пожившие мамаши своих дочек.
Собрались как-то журавли на совет, решать, что с этим мечтателем делать. И так подумают - нет от него пользы. И так подумают - ничего не решат. Вышла тут вперед одна мамаша, да и сказала: "Да на что он нам нужен, хочет до звезд долететь, пусть летит! Не нужен он нам, улетай отсюда, дармоед!".
- Да как же мы его выгоним, ведь он наш все-таки, журавль?
- А зачем нам такие нужны, верно, говорит, пущай проваливает!
Решила стая, что нет ему места среди них.
- Куда же я пойду? Здесь я родился и вырос, с вами жил в добре и холоде?
- Проваливай! - настаивало племя, - не наш ты сын больше!
Закручинился тогда журавль, полетел дорогой дальней куда глаза глядят. Но догнал его старый журавль.
- Ты не проклинай их, не жги их ненавистью, глупцы они, хоть умными себя считают. Ты лети на восток, пролетишь леса, потом поля, потом степи бескрайние, долетишь до моря, если сможешь его пересечь, тогда там твоя мечта исполнится. Найди самую высокую гору, оттуда сможешь дотянуться до звезд. Будь честен, помогай старикам и детям, будь мужественен, не давай страху завладеть тобой, будь справедливым.
- Спасибо тебе, дедушка, век твой наказ помнить буду.
- Лети свободной птицей, мы уже забыли, что такое свобода.
Распрощались они, и полетел журавль на указанный стариком путь.
Долго летел журавль, пролетал он леса густые, реки широкие, казалось не было конца зеленому ковру. Спустится к реке, вот тебе и вода и еда. Сядет на высокую сосну - вот тебе и ночлег, и хищникам тебя не достать. Так шли дни, недели.
Пролетал он как-то над лугом. Видит, бежит со всех ног маленький цыпленок, а за ним предвкушая легкую добычу, несется лиса. Вот уже она его настигает, вот-вот слопает его своей пастью страшной.
Метнулся журавль стрелою быстрою вниз, выхватил цыпленка почти из пасти лисьей, и взмыл высоко ввысь, подальше от голодных глаз.
Летит он с цыпленком в клюве, а тот все плачет и плачет, страшно ему, не был он так высоко над землей.
Увидел цыпленок родные места, закудахтал: "Вот мой дом, отпусти меня к маме, к папе. К братцам моим, к сестрам моим!".
Спустился журавль на землю. Окружили его петухи в сапогах. Злобно глядят, кудахчут по-своему что-то: "Ты, птица кривая, птица высокая, прямая, отпусти как нашего цыпленка, а то мы тебя сейчас быстренько затопчем!".
Обомлел от такого приема журавль, выпустил он цыпленка, тот подбежал к одному из петухов и давай кудахтать: "Он меня в небо поднимал, он на меня страха нагонял, он меня высотой пугал!". Ни слова не сказала цыпленок, что спас он его, от лисьей пасти!
"Что ж, так тому и быть! Твоя правда пусть тебе и верно служит!" - воскликнул журавль и взмыл ввысь, как раз вовремя, петухи что есть сил бросились на него, да в друг дружку и врезались.
"Как же так? Я его спас, а он меня очернить хотел? Что же я не так сделал? Или не надо было его спасть?" - думал журавль, сидя на высокой сосне. Вечер надвигался уже на день, солнце закатывалось все дальше на запад, лес спать ложился.
Спит журавль и слышит, как в лесу воет кто-то, воет тихо так, воет жалостливо. Слетел он вниз, посмотреть, может, кто в беде, может, кому помощь нужна.
Видит он, под сосной лежит лисица и тихо воет на луну. Сел он на ветку возле нее и спрашивает:
- Что воешь, рыжая?
- А, это ты, - увидев его, оскалилась лисица, - а что не выть то? Дети в норе голодные, ты у меня сегодня единственную добычу отобрал, чем я детей кормить буду?
Задумался журавль. Спас одного, но страдают другие? Как же быть?
- Я не мог поступить иначе, ты прости меня, я не знал.
- Я на тебя не злюсь. Поймать я тебя не могу. Что мне теперь зря злобу в себе растить. Трудно стало жить, трудно добычу ловить, старая я уже стала.
- Чем тебе помочь?
- А чем ты можешь мне помочь?
Не знал журавль, чем он может помочь ей. Взмыл он вверх, начал кружить над лесом, видит, на берегу реки ловят рыбу кошки, много рыбы наловили, все с собой могут взять, прикрыли тайник еловыми ветками, и пошли, значит, улов относить.
Вернулся журавль к лисице.
- Послушай рыжая, тут недалеко, на берегу речки, там, где берег чуть вниз уходит, лежат ветки еловые, а там и тебе и твоим деткам еды хватит. Но торопись, хозяева скоро вернутся.
- Спасибо тебе, журавль, время придет, вернется добро и к тебе за твою заботу! - и побежала леса к тайнику.
Полетел журавль дальше, всю ночь летел, потом весь день летел. Устал, решил заночевать, но кончились деревья, кругом, насколько взор мог охватить, были только поля. Пришлось в поле ложиться, под открытым небом, чутко надо было спать, опасно было. Держался журавль, сколько мог, но сон победил его, уснул крепко-крепко.
Проснулся журавль от порыва холодного ветра, ветер свистел ему: "Вставай! Вставай!". Она открыл глаза, попытался взлететь, но сильные волчьи лапы вжали его в землю.
- Что делает в наших краях столь лакомый кусок мяса? - хищно облизнулся волк, глядя на него.
- Я лечу на Восток, - робея от страха, ответил журавль.
- А что ты забыл на Востоке? Там нет твоих родных, там чуждая всем нам земля?
- Мой дедушка сказал, что там я смогу исполнить свою мечту, долететь до звезд.
- До звезд, - волк присвистнул, - а не высоковато ли? До звезд долететь не каждому под силу, еще никто не смог, и ты не сможешь.
- Может и так! - твердо ответил журавль, - но я должен попытаться, иначе, в чем смысл жизни? Если собрался меня есть - ешь! Если же нет, отпусти!
- Отпустить тебя? Видано ли такое, чтобы волки свою добычу отпускали. Я отпущу тебя, но с одним условием.
- Говори, я обещаю, что это будет в моих силах, я выполню!
- Условие мое простое, будешь в краях далеких, передай привет брату моему, расскажи, как мы живем.
- Хорошо, я найду его, я передам, расскажу.
Волк отпустил его, и журавль, не веря своему счастью, взмыл в небо.
- Я найду его! - крикнул он волку и устремился к восходящему диску солнца.
Кончились степи, кончились реки. Кругом была только выжженная земля, желтые пески, редко попадались иссохшие деревья. Жар был страшный, журавль днем зарывался в песок, спасаясь от палящего солнца, ночью продолжал свой путь. Еды было мало, воды еще меньше. Слабел журавль, не было больше сил лететь. Так шел день за днем, перед глазами была только одна пустыня.
Закрылись его глаза, рухнул он с высоты в песок, да так и забылся сном. Снился ему дом, дом, который отверг его, но это был его дом. Снился ему лес, снилась лисица со своими детьми. Сон шел, а журавль думал: "Ну вот и конец мой, не долетел я, не нашел своего счастья, не исполнил просьбу волка".
Так и проспал он несколько дней.
На третий день чувствует он, что на него песок сыпется, кто-то его подхватил, положил и везет. Попытался он открыть глаза, да ничего кроме рыжего меха и не увидел.
- Просыпайся, приехали, - услышал он хриплый бас. На него смотрела морда зверя невиданного. Вроде и лошадь, а не лошадь. Ноги длинные, угловатые, весь в рыжей шерсти, на спине два горба.
- Ты кто?
- Я верблюд. Кто ты я знаю, ты птица земель дальних, земель, где лес густой, а реки полны воды, где зима суровая, а лето богато на дары. Я бывал там, но давно. Видел твоих сородичей. Что ты тут делаешь?
- Я лечу на Восток.
- Ищешь свое счастье? Не найдешь ты его там, поверь мне.
- Я хочу долететь до звезд.
- А зачем? Что ты хочешь увидеть? Звезды далеко, очень далеко. Никому не под силу до них долететь. Я тебя довез до края пустыни, дальше ты доберешься сам.
- Спасибо тебе, верблюд, ты спас меня. Как я могу тебя отблагодарить?
- В пустыне все друг друга спасают, иначе не выжить. Не благодари. Поможешь одному, он поможет другому, кто-то поможет мне - мир единое целое.
Поблагодарил журавль еще раз верблюда, собрался с силами и полетел дальше.
Летел он над лесами, то леса были не те, что на родной земле, то были другие леса. Жили там другие животные, не похожие, чудные.
Долетел он до гор, гор высоких, снежные вершины терялись далеко-далеко в седых облаках. Тяжело давался полет в горах, то ветер ледяной собьет, закружит и бросить в пропасть, то вьюга закроет все впереди снежной стеной, что нельзя понять, где ты и что рядом. Холод и голод терзали его, но он не сдавался.
Вот, взобрался он на самую высокую вершину. Стоял он на ней, раскачиваясь от сильного ветра, не в силах взлететь еще выше.
- Что ты здесь ищешь? - свистел ему ветер.
- Я хочу долететь до звезд, - отвечал ему журавль.
- Звезды. Я сам когда-то хотел, но у меня не получилось.
- Но, но если у тебя не получилось, как же смогу я тогда? - расстроился журавль, видимо все было напрасно.