Девушка вновь склонилась над печатью, затем извлекла из ящика стола большую лупу и принялась обследовать принесенную сыщиком печать с тщательностью, вызвавшей у Ницана невольное уважение.
- Подделка! - сказала вдруг дочь-помощница лицензированного мага Арам-Лугальты. - Имитация.
Она отложила лупу.
- И потом: это не все, - Астаг постучала пальцем по амулету. - Должны быть еще две печати.
Сыщик хмыкнул.
- Точно, - сказал он. - Было еще две. А как ты догадалась?
- Вот тут, - помощница Арам-Лугальты указала на тимпан. - Эта линия имеет продолжение. Кроме того, треугольник печатей создает необходимую напряженность магического поля.
Ницан выложил две оставшихся печати, снятые им с двери госпожи Сэрэн-Лагашти. Девушка ойкнула, подбежала к стоявшему в углу шкафу, внутренность которого закрывала тяжелая бархатная портьера с вышитыми золотом символами.
- С ума сошли вы, что ли?! - крикнула она. - Жизнь надоела?!
Быстро откинув портьеру, Астаг схватила увесистую бутыль темно-зеленого стекла. Ницан было решил, что помощница мага сейчас огреет ею своего гостя по затылку, и инстинктивно втянул голову в плечи. Но девушка начала разбрызгивать содержимое бутыли по комнате, кружась и бормоча под нос незнакомые заклинания. Только после этого она вернулась к столу и уже спокойно взяла в руки вторую печать.
- Между прочим, - сказала она сердито, - вы были на волосок от гибели. На такой узор всякая нечисть слетается, как мухи на мед. Надо же все-таки немного соображать... Множественный зов смерти. Одновременное обращение к трем категориям демонов и к богу-убийце Нергалу. Встречается чрезвычайно редко, - она с любопытством воззрилась на сыщика. - Не хотите рассказать, откуда эти печати?
- Они находились над входом в спальню одной пожилой дамы, - ответил сыщик. - Но ты сказала - подделка, - он кивком указал на миниатюрный тимпан. - Почему?
- Во-первых, это не сердолик, - продолжила Астаг. - Это эльмешу, камень-хамелеон. Можете убедиться, - она вновь подошла к шкафу с портьерой, взяла другую бутыль. Налила немного на ладонь, после этого вернулась к столу и легко коснулась пальцем центра тимпана, где вырезано было имя госпожи Энненет Сэрэн-Лагаши, обведенное картушем. Буквы расплылись, словно середина камня была жидкой. Вместо тимпана на столе теперь лежало неровное каменное колечко, не имевшее ровным счетом никакой ценности. Ницан потрогал его пальцем. Обычная поверхность, никаких следов сверхъестественного.
- А во-вторых? - спросил он.
- Чего - во-вторых? - не поняла девушка.
- Ты сказала - во-первых, это не сердолик. А во-вторых?
- А-а... Ну, я бы хотела услышать, что все-таки произошло и где вы взяли этот амулет.
Ницан рассказал, опуская некоторые детали - например, почему он оказался рядом с покоями умершей.
- Тогда понятно, - Астаг кивнула. - Видите ли, некоторые целители практикуют такие формы заклинаний, которые тормозят развитие ашшурской оспы на месяцы, а иногда и годы. В этом случае одновременно повышается и процент выздоровевших - как вы знаете, он вообще-то невелик. В системе лечебных заклинаний особое значение имеет сердоликовый амулет в форме миниатюрного тимпана Анат-Яху, с именем больного и особым заклятием против Ламашту-насылающей-болезни, - девушка кивком указала на каменное кольцо. Ритуал включает целый комплекс магических действий, но центральными являются именно манипуляции с сердоликовым тимпаном. Иногда его заменяют аметистовой дудочкой, но это менее эффективно.
- И что происходит, если убрать имя больного и вырезать центральную часть амулета? - спросил Ницан. - И прикрыть отверстие фальшивкой из эльмешу?
- И в придачу подменить две малые печати вот такими? Примерно то же, что происходит, если изголодавшуюся пантеру выпустить из клетки, - ответила Астаг. - Ламашту-насылающая-болезни набрасывается на больного с такой яростью, что тот буквально сгорает на глазах. Судя по вашему рассказу, именно так все и произошло... - Все-таки непонятно, - сказала девушка, задумчиво глядя поверх головы сыщика. - Очень непонятно.
- Что непонятно?
- Уничтожение имени больного чрезвычайно опасно и для того, кто это делает, - объяснила Астаг. - Пантера вырвавшаяся из клетки, может ведь броситься и на того, кто ее выпустил, верно? Вот так обычно и происходит. Так что человек, совершивший злодеяние, - она вновь кивнула на остатки амулета, - должен был бы переболеть ашшурской оспой. Правда, в очень легкой, несмертельной форме. Как болеют дети, понимаете? Любой маг-целитель об этом знает.
Ницан невольно потер пальцы, пострадавшие во время снятия амулета.
- То есть, у него должны остаться метки? - уточнил он.
- Да, вот здесь, на висках, рядом с уголками глаз.
- Ты так и не ответила на мой первый вопрос, - напомнил он. - Ваша ли это работа, а если нет, то не знаешь ли ты, кто изготовил печать?
- Нет, работа не наша, - ответила Астаг. - Но спору нет профессиональная. Весьма профессиональная. Человек, сделавший эти штуки, в медицинской магии не новичок. Имитация почти идеальная. Удивляюсь, как вы обратили внимание на этот тимпан.
- Да как сказать... - пробормотал он рассеянно. - Я, видишь ли, почти закончил курс полицейской магии, а там давали основы магической медицины... Послушай, - сказал он с виноватой улыбкой. - Извини, что я сомневался в твоих способностях. Ты молодец, спору нет. Но попробуй сделать еще одно усилие. Насколько мне известно, любое магическое действие несет следы личности совершившего его. Ты можешь определить, кто именно изменил амулеты? Или хотя бы получить его приметы?
Девушка некоторое время молчал, полуприкрыв глаза, словно вслушиваясь в неслышимый Ницаном голос. Потом резко поднялась из кресла и вновь направилась к шкафу с портьерой. Бросила через плечо:
- Это не совсем безопасно. Советую вам выйти и подождать снаружи.
Ницан поспешно ретировался, радуясь в душе такой возможности: как всякий человек, имевший природные способности к волшебству, он был слишком чувствителен к сверхъестественным проявлениям. Едва сыщик вышел на улицу, как Умник тут же вскарабкался ему на плечо, а оттуда соскользнул в карман. Рапаит был существом незлопамятным, так что в руках Ницана мгновенно образовалось то, в чем он сейчас весьма нуждался: бокал белого просяного пива.
Внутри послышался слабый раскат грома, после чего окна конторы на мгновение осветились ослепительно-мертвенным светом. Вслед за тем оттуда выплыли несколько бесформенных призрачных фигур, растаявших в ночном воздухе. Затем на какое-то время воцарилась тишина.
Сыщик немного подождал.
- Ну что, Умник? - негромко спросил он рапаита, робко высунувшего мордочку из кармана. - Девочка-то, оказывается, действительно, разбирается. Зайдем, посмотрим?
В конторе раздался вопль, в котором слышалось столько нечеловеческой муки и боли, что у Ницана волосы встали дыбом. Сыщик бросился внутрь и замер у порога.
Контора мага-консультанта была затянута странной светящейся паутиной. Астаг без чувств лежала в кресле. Фигуру ее окружал огненный ореол. Ницан двинулся к ней, с трудом преодолевая сопротивление искрящихся нитей. Умник, пронзительно завизжав, выскочил из кармана и исчез за дверью: напряженность магического поля оказалась для него чрезмерной.
- Вот только этого мне и не хватало... - пробормотал Ницан. - Еще одну жизнь иметь на совести...
Он подбежал к полке с бутылочками и баночками, укрепленной под охранительным амулетом Анат-Яху. Быстро перебрал все. К счастью, среди прочих оказался ир-шалемский бальзам. Ницан склонился над бесчувственным телом дочери Арам-Лугальты и осторожно смазал ей ноздри черной чудодейственной смолой.
По телу Астаг пробежала судорога, словно от электрического разряда. Веки дрогнули, глаза открылись. Помощница мага Арам-Лугальты взглянула на сыщика. Ницан поспешно отошел на несколько шагов, чувствуя, как по телу его бегут мурашки - глаза помощницы Арам-Лугальты из карих сделались ярко-желтыми. Мало того: сыщик готов был поклясться, что и зрачки стали поперечными - как у кошки. В то же мгновение рыжая девчонка буквально слетела с кушетки, выпрямилась и с неестественной быстротой закружилась вокруг собственной оси. Еще через секунду Астаг превратилась в большую рыжую кошку. Ницан осторожно попятился к двери. Астаг-кошка, не обращая на него внимания, бросилась к шкафу с магическими снадобьями и скрылась за черной портьерой. Спустя несколько томительных мгновений из-за портьеры выбралась Астаг - уже в прежнем облике. Лицо ее было смертельно-бледным, шла она очень медленно. Ницан бросился к ней, поддержал под руку и помог сесть в кресло за столом.
- Ничего... - прошептала Астаг. - Не получилось...
- Да и черт с ним! - облегченно воскликнул Ницан. - И так найду. Ты мне здорово помогла, детка... Только я не понимаю, при чем тут кошка?
На лице девушки, все еще очень бледном, появилась слабая улыбка.
- Ах, это... Способ спасения от смертного заклятья, - ответила она. Я вовремя вспомнила, что смертное заклятие можно ослабить, укрывшись в другую сущность. Лучше всего подходит какое-нибудь животное, известное живучестью.
- Ну у тебя и выдержка, - с уважением заметил Ницан. - Я бы не то что заклинание ни вспомнил, я бы имя собственное забыл...
- Так они же у меня перед глазами, - девушка указала на стены конторы. Сыщик окинул их недоуменным взглядом и кое-что начал понимать. Тут красовались самые разные трансмутационные формулы. Именно эта разновидность магии использовалась помощницей мага-целителя Арам-Лугальты в рекламных целях.
Превращение в кошку спасло девушке жизнь.
- Конец ментальной нити закрывался смертным заклятьем, - продолжила Астаг. - Так что никаких намеков на личность мага. Разве что... - она задумалась. - Он изготовил амулеты. Но имя женщины, вырезанное тут ранее, уничтожил не он. Вам это поможет?
Ницан молча выложил на стол шесть серебряных шекелей.
- Этого много, - запротестовала было девушка.
- Купишь себе новое платье к празднику, - сказал Ницан и быстро покинул контору мага-целителя Арам-Лугальты. На улице прямо из воздуха вдруг материализовался Умник и немедленно занял свое место в кармане куртки. Все это время он болтался где-то между Миром людей и его Изнанкой.
- Да-да... - рассеянно сказал Ницан. - Пора домой, дружок, пора...
Пройдя два квартала от улицы Бав-Илу по направлению к Южному кварталу, где находился его дом, Ницан вдруг почувствовал, что за ним кто-то следит. Он как раз свернул в Царский переулок, некогда бывший центром старого Тель-Рефаима, но вот уже около шестидесяти лет по сути заброшенный, сдавленный высокими, давно не ремонтировавшимися зданиями, и к тому же очень скудно освещенный. Настолько, что полутемная Бав-Илу казалась теперь настоящим царством света.
И поэтому Ницан слежку именно почувствовал, а не увидел. Отвратительное ощущение - кто-то сверлит тебе затылок и шагает след в след, так что его шаги кажутся эхом твоих.
Ницан сделал вид, что ищет что-то в кармане, при этом замедлил шаги. Шаги невидимого преследователя тоже замедлились, но с некоторой задержкой, поэтому сыщик успел примерно определить расстояние, на котором следивший находился. Сыщик ускорил шаги - и невидимка пошел быстрее.
Значит, действительно за ним следили. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Могли следить полицейские. Могли следить преступники. К тому же он не особенно прятался. Даже в храме Анат-Яху предосторожности сводились к минимуму.
Ницан перешел улицу и ступил в глубокую тень, падавшую от полуразрушенного здания старой ратуши. Тут имелись некоторые выходы, известные только старожилам и ведущие на другую улицу - оживленную и освещенную аллею Шаррукина.
Сыщик шел несколько расслабленной походкой, пытаясь сбить преследователя с толку относительно своих намерений.
Дойдя до нужного подъезда, Ницан нырнул туда и скользнул за следующий поворот, в темноте едва не вписавшись лбом в угол. Через мгновение он разочарованно услышал, как преследователь остановился у входа и направился точь-в-точь по его следам.
Таиться дальше не имело смысла. Ницан развернулся и пошел назад, нисколько не опасаясь, что может столкнуться с собственным невидимым преследователем. У него закололи подушечки пальцев. Он громко выругался, вышел снова в Царский переулок.
И тут на голову ему обрушился сильнейший удар, от которого темнота старого переулка на мгновение озарилась яркой вспышкой, осветившей главным образом беспечность и беззаботность сыщика. Прежде чем полностью лишиться сознания, Ницан успел почувствовать, как чьи-то руки быстро и грубо шарят по его карманам.
Когда он очнулся, Царский был по-прежнему пуст и темен. Держась за влажную шероховатую стену, Ницан поднялся на ноги. Голова гудела как после хорошего трехдневного запоя. Видимо, Умник тоже это понимал, потому что в руке сыщика мгновенно оказалось спасительное средство в виде стакана пальмовой водки.
- Тоже мне... - проворчал Ницан. - Заботливый. Не мог позаботиться раньше... - он опорожнил стакан, разбил рюмку о мостовую и принялся исследовать карманы.
Пропали печати. Можно было, конечно, предположить, что преследователь был обычным уличным грабителем, а печати забрал, потому что ничего больше у случайного прохожего не оказалось - последние деньги он оставил в конторе мага-целителя.
Правда, Ницан раньше никогда не слышал, чтобы обычные грабители пользовались магическими средствами для невидимости.
Впереди послышались голоса - какая-то довольно многочисленная компания двигалась по переулку в сторону Бав-Илу. Сыщик двинулся им навстречу, с трудом переставляя ноги.
Гулякам он явно показался подозрительным, они осторожно обогнули его и двинулись дальше.
- Эй ребята, который час? - крикнул им вслед Ницан.
- Полночь, - не останавливаясь ответил один. Сыщик присвистнул. Выходило, что он провалялся без сознания не менее двух часов. В таком случае ему крупно повезло. В окрестностях Бав-Илу ночью не рекомендовалось терять сознание - местная нечисть запросто могла навсегда переселить его в Царство Мертвых.
Он быстро пошел дальше, раздумывая на ходу, отчего это нападавший интересовался содержимым его карманов, вместо того чтобы прикончить и навсегда избавиться от проблем.
- Хотя нет, - сказал Ницан вслух, когда уже приблизился к своему дому. - Им я нужен живой. Только без всяких доказательств. Живой - иначе не на кого будет свалить убийство Сивана. Ну, это мы еще посмотрим, - он поднялся по ступеням, внимательно осмотрел свою дверь и облегченно вздохнул. Утренние полицейские не сделали того, что безусловно должны были сделать: не поставили на входе охранное заклятие. Видимо, настолько поразило их появление мага-эксперта. Так что Ницану не пришлось прибегать к каким-то сложным способам проникновения в собственное жилище.
Но если он думал, что приключения, по крайней мере, на эту ночь, закончились, то очень ошибался.
Войдя в комнату, он, во-первых, обнаружил ярко горевший светильник, которого не зажигал перед уходом. А во-вторых, прямо посередине стоял человек в желтой одежде храмового послушника и нелепо размахивал руками.
- Ты кто такой? - рявкнул Ницан. - Какого черта ты тут делаешь?
Вместо ответа незванный гость подмигнул хозяину, после чего оттопырил руками и без того большие уши и старательно высунул длинный розовый язык: "Бэ-э-э..." Ницан слегка обалдел. Осторожно нащупав за спиной табуретку, он сел и присмотрелся к послушнику внимательнее. Тот продолжал выделывать со своим лицом такие штуки, что на конкурсе гримас, ежегодно устраивавшемся в Ир-Хадаште, наверняка получил бы первое место. При этом он несинхронно размахивал руками, выдавая в изобилии неприличные жесты, принятые среди жриц Иштар. Сыщик задумчиво подпер рукой подбородок. Пантомима ему вскоре надоела, и он решил ее прекратить. Тем более, все было ясно.
Ницан подошел к зеркалу и громко приказал:
- Красавчик, прекрати это немедленно! Иначе я расколочу зеркало, и тебе придется искать другое жилище.
Искоса глянув при этом на отражение, он заметил, что поверхность порядком исцарапанного стеклянного прямоугольника на мгновение подернулась рябью. Одновременно послушник, стоявший вполоборота к Ницану, застыл в нелепой позе - он как раз обеими руками демонстрировал кому-то невидимому жест, которым жрицы Иштар приглашают клиентом заняться любовью.
- Достаточно, - строго заметил сыщик. - Оставь этого типа в покое. Мне нужно с ним побеседовать.
Видимо, девек (а управлял нелепыми действиями незванного гостя разумеется он), придерживался другого мнения. Вместо того, чтобы выполнить распоряжение, он заставил несчастного послушника круто развернуться и показать сыщику сразу две фиги.
- Ах, так? - зловеще протянул Ницан. - Ну, держись... - с этими словами он решительно снял со стены зеркало, по-прежнему, стараясь не смотреться в него (кто его знает, может, этот мерзавец умеет управлять сразу двумя объектами?) и высоко занес его над головой. - Учти, красавчик, я в приметы не верю. Меня разбитое зеркало не пугает. Все равно положение хуже некуда.
На этот раз невидимый демон поверил. Послушник разом обмяк, опустил руки и зашатался. Ницан повесил зеркало на место и в последний момент успел поддержать незванного гостя за руку: тот явно собирался грохнуться в обморок.
- Чт-то это б-было? - спросил послушник, когда Ницан усадил его на лежанку. - Я н-ничего не п-помню.
- Думаю, ты зашел в комнату и не удержался от того, чтобы взглянуть в зеркало, - объяснил сыщик, хмуро глядя на ночного визитера. - Правда, я не очень понимаю, что тебе понадобилось в чужом доме. Кто тебя сюда послал?
Щеки послушника порозовели. Он бросил осторожный взгляд в сторону зеркала.
- Да, действительно... - пробормотал он. - Нам в храме запрещено пользоваться такими предметами. Понимаете, простое любопытство... И вот... А дальше... - он развел руками.
- Ты не ответил на мой вопрос. Кто тебя прислал и зачем?
- Ах, да... - послушник вскочил, полез в карман и вынул сложенный вчетверо лист бумаги. - Вот, это от вашей знакомой.
Ницан посмотрел на сургучную печать, узнал герб Дома Шульги.
- А ты кто такой?
- Я выполняю обязанности курьера, - объяснил послушник. - Таково мое послушание. Вообще-то я не должен был передавать письмо этой госпожи, мы разносим лишь послания старших жрецов. Но госпожа Баалат-Гебал очень просила, и я подумал, что особого нарушения в этом не будет.
Ницан кивнул.
- Ладно, иди, - сказал он. - И забудь сюда дорогу. А то этот парень, он ткнул пальцем в зеркало, - может тебя достать где угодно. Вылезет из рамки - и все. Пиши пропало.
После этих слов курьер храма Анат-Яху исчез с поистине курьерской скоростью.
А Ницан распечатал письмо и принялся за чтение.