– Нам нужно идти! – проговорила Поили, поднимаясь на ноги. – Эти звуки зовут нас к себе.
– Что я наделал! – воскликнул в страхе сморчок.
– Что-то случилось, – удивленно проговорил Грин. – Я чувствую, что мы должны куда-то идти, но куда и почему?
Охваченные ужасом, они поднялись на ноги, чувствуя что пульсация крови в их венах не позволяет им оставаться на месте. Их ноги двигались сами, не слушаясь приказов их хозяев. Что бы ни было источником этих ужасных звуков, им было необходимо идти к этому источнику. Даже сморчок и тот стих, как только звуки мелодии коснулись его.
В кровь царапая ладони и ступни ног, но не обращая на это никакого внимания, они взобрались по груде камней, служащей лестницей, к выходу из пещеры и, оказавшись на открытом пространстве, поняли, что видят вокруг себя настоящий кошмар.
Звук невыносимо притягательной мелодии сделался громче и настойчивей, налетая на них подобно порывам ветра, под дуновением которого не шевелился ни один лист. Яростно подхватив их слабые тела, звук песни повлек их за собой. И не они одни отозвались на этот призыв сирен. Существа прыгающие, летящие и мучительно ползущие, извиваясь по земле, все целеустремленно двигались в одном направлении – к Черному Зеву.
– К Черному Зеву! – закричал сморчок. – Черный Зев поет свою песню и мы должны повиноваться и идти к нему!
Звук мелодии воздействовал не только на их слух, но и на зрение. Все их чувственное восприятие сузилось до единственного направления, весь мир превратился лишь в маску из черного и белого цвета. Над их головами белело бескрайне небо, тут и там местами покрытое пятнами черной листвы, черные камни мелькали под их бегущими ногами. Вытянув перед собой руки, Грин и Поили бежали вместе с остальными растительными и животными созданиями.
Внезапно среди потока ужаса и невыносимого притяжения они увидели пастухов.
Подобные теням, пастухи стояли у крайних баньяновых ростков. Все они были привязаны к деревьям поперек тела и за руки веревками. В самом центре пастухов, тоже привязанный к дереву, стоял певец Иккалл. И он тоже пел! Странным образом изогнув тело, скривив шею так, словно она была сломана, он пел свесив вниз голову и вперив взгляд остановившихся глаз в землю у своих ног.
Он пел во всю силу своих легких, всеми фибрами своей души. Мелодия песни с силой вырывалась из его легких, разбивая и заглушая мощь пения Черного Зева. В песне Иккалла была своя собственная сила, которая противостояла нечеловеческому злу и уравновешивала его собой, удерживая пастухов от попыток освободиться от пут и броситься к пропасти Черного Зева.
Стоящие привязанными к дереву пастухи вслушивались в слова мелодии с мрачным вниманием. И они не просто стояли. Сами привязанные к деревьям, они то и дело бросали перед собой ловчие сети, захватывая разнообразных существ, пробегающих мимо них в доступной близости, направляясь к источнику пения, отдающего непререкаемый приказ.
Поили и Грин не могли разобрать ни слова из песни Иккалла. Они никогда раньше не слышали ее и не были привычны к ее мелодии. Призыв песни Иккалла в их сознании оказался перекрыт звуками, которые издавал могучий Зев.
С невероятным упорством они принялись бороться с зовом Вулкана – упорно и из последних сил, но совершенно безуспешно. Пытаясь остановиться, они все равно ползли вперед. Летящие по воздуху мелкие создания били их в лица. Весь черно-белый мир продолжал ползти в одном направлении: вперед и вперед! И только пастухи оставались на местах, удерживаемые пением Иккалла.
Когда Грин споткнулся и упал, скачущее за ним следом создание перепрыгнуло через него.
Из зарослей джунглей выскочило стадо прыгпрыгов. Отчаянно вслушиваясь в слова песни Иккалла, пастухи принялись ловить прыгпрыгов и тут же убивать их ножами посреди этого целенаправленного потока жизненных форм.
Поили и Грин миновали последний ряд пастухов. Мощь мелодии нарастала, и несчастные путники двигались все быстрее и быстрее. Впереди них уже открылось плато. Среди путаницы воздушных корневищ уже можно было разглядеть Черный Зев! Мучительный крик и стон – чего: восторга? обожания? ужаса? – сорвался с их губ при виде поющего вулкана.
Теперь их ужас обрел форму тела, конечности и чувства, все это пробудила к жизни песня Черного Зева.
Именно к пропасти Черного Зева неукоснительно стремился поток жизни, отвечающий на непобедимый призыв, из последних сил проносящийся через лавовое поле, взбирающийся по склону вулкана и наконец с восторгом бросающийся с края утеса в ненасытное жерло, стремясь утолить аппетиты горы!
В тот же миг еще одна леденящая душу подробность бросилась им в глаза. Над краем жерла Зева появились три огромных удлиненных хитиновых пальца, своими извивами и взмахами словно бы дирижирующие взлетами и падениями смертельно притягательной мелодии.
И Грин и Поили в унисон вскрикнули от ужаса при виде этих кошмарных пальцев – и в тот же момент удвоили скорость своего бега, потому что именно эти три пальца манили их сильнее всего.
– О, Поили! О, Грин! Грин!
Крик вонзился в них подобно осиному жалу. Но они не остановились, они не могли остановиться. Грин через силу сумел оглянуться назад, в сторону колышущейся черной с серым полосы Леса.
Последним из пастухов, кого они миновали, была Яттмур; забыв о песне Иккалла, она сбросила с себя путы, привязывающие ее к дереву. Ее волосы буйно развивались по сторонам, когда по колено в несущемся потоке живых существ, она пробивалась к ним. Ее руки были протянуты в их сторону словно руки любовницы в сладостном сне.
В невообразимом свете этого кошмара лицо Яттмур было серым, но на ходу она продолжала отважно петь, повторяя ту же самую песнь, при помощи которой Иккалл противостоял зловещей мелодии, доносящейся из жерла Зева.
Лицо Грина снова повернулось к неумолимой цели, он опять смотрел в сторону Черного Зева, мгновенно забыв о том, кто двигался позади него. Длинные движущиеся пальцы словно бы манили его одного.
Не глядя, он взял Поили за руку, и как только они ступили на склон вулкана, вторую его руку схватила Яттмур.
На одно единственное спасительное мгновение их внимание оказалось отвлечено. На единственное спасительное мгновение смелая песнь Яттмур завладела всем их вниманием. Сморчок воспользовался мигом передышки, чтобы подобно вспышке молнии вырваться из уз Зева.
– Поворачивайте в сторону! – что есть силы зазвенел он. – Поворачивайте в сторону, если хотите спасти свои жизни!
Застывший в страной позе уже мертвый молодой кыш-лист преградил им путь. Крепко стиснув руки друг друга, они повернули, чтобы укрыться под этой сомнительной защитой. Вокруг них неслись прыгпрыги, выискивая меж прочей живности самый короткий путь к пропасти. Достигнув края обрыва, прыгпрыги срывались в серую мглу.
На один единственный миг песнь Черного Зева потеряла свою мощь. Яттмур припала к груди Грина и разразилась рыданиями – хотя их положение было еще очень далеко до того, что называется благополучным.
Прикоснувшись к одному из продолговатых стручков, поднимающихся рядом с ней, Поили вскрикнула. Неожиданно выделившаяся из нутра стручка желатиновая масса облила ей голову. Размахивая руками, она пыталась освободиться от клейкого вещества, еще глубже увязая в нем и уже почти не понимая что делает.
В отчаянии Грин и Яттмур оглянулись по сторонам, понимая, что искаженное зрение сыграло с ними злую шутку и завело в ловушку. Перед ними так же отчаянно бились в клейком веществе несколько прыгпрыгов, которым непосчастливилось задеть стручки.
Яттмур первая поняла что происходит.
– Зеленобрюх! – вскрикнула она. – Мы попали в чрево зеленобрюха!
– Быстро! – скомандовал сморчок. – Убираемся отсюда! Доставай нож, Грин – скорее, скорее! Этот студень окружает нас!
Внезапно они увидели проход, и этот проход начал быстро сужаться. Люди уже были почти окружены. Иллюзия того, что они просто находятся в неглубокой ложбине, пропадала. Это был смыкающийся желудок зеленобрюха.
Выхватив ножи, они принялись сражаться за свои жизни. Одновременно с этим зашевелились и стручки со всех сторон от них – уворачиваясь от их ножей и телескопически вырастая в размерах, они поднимались и смыкались над их головами, сочась из складок клейкой удушающей массой. Высоко подпрыгивая, Грин наносил своим ножом один за другим разящие удары. Наконец ему удалось прорезать в стенке желудка зеленобрюха небольшую брешь.
Девушки помогли ему расширить проход. Желудок начал постепенно опускаться и они наконец смогли просунуть в образовавшуюся брешь головы, благодаря чему избежали неминуемой смерти.
Но как только они оказались снаружи, прежняя опасность овладела ими. И снова вой Черного Зева забурлил в их крови. С удвоенной силой они принялись вырываться из пищеварительного плена зеленобрюха, чтобы отозваться на этот леденящий душу призыв.
Они уже почти были свободны, если не считать ног, по колени увязших в желе. Зеленобрюх, с тем чтобы суметь противостоять зову Черного Зева, накрепко прикрепил себя к камням скал. Сфера зеленобрюха, уже полностью опустившаяся, взирала своим единственным голодным глазом, беспомощным как-либо помешать им разрезать его тело на куски.
– Мы должны идти! – закричала Поили, сумевшая освободиться первой. С ее помощью Грину и Яттмур тоже удалось вытащить ноги из останков повергнутого чудовища. Позади них глаз зеленобрюха закрылся, и они заторопились прочь.
Их задержка оказалась даже более долгой, чем им то показалось. Густой клейкий сок на их ногах замедлял продвижение. Спотыкаясь, они принялись карабкаться по лаве дальше вверх, со всех сторон обгоняемые другими животными. Яттмур попыталась снова запеть, но у нее уже не оставалось для этого сил. Их воля оказалась полностью подавленной пением Черного Зева.
Окруженные со всех сторон скачущей активной протоплазмой, они уже подбирались к самой пропасти. Над их головами три длинных перста продолжали извиваться в зловещей попытке заманить их. Появился четвертый палец, а за ним и пятый, словно бы то, что обитало в вулкане, приближалось к кульминационному завершению.
В их глазах мельтешил вихрь серого цвета, а мелодия достигла невыносимой силы, от которой готовы были разорваться сердца. Прыгпрыги развивали невероятную прыть, их длинные черные ноги посылали тела вверх по черному крутому склону огромными скачками. Группами добираясь до обрыва, они на миг замирали на краю кратера, собираясь с силами перед последним прыжком навстречу тому, что так невыносимо влекло их внизу.
Разум людей был заполнен страстным желанием встретить тот кошмар, который являл собой источник пения… Задыхаясь, спотыкаясь в клокочущем водовороте жизненной массы, они преодолевали последние несколько ярдов, отделяющих их от обрыва на краю Черного Зева.
Внезапно смертоносная мелодия умолкла, оборвавшись на середине ноты. Это случилось настолько неожиданно, что они упали лицом вниз. Обессилевшие и испытывающие несказанное облегчение, они лежали, тяжело дыша. Их глаза были закрыты, а душу разрывали рыдания. Пение Зева прекратилось, прекратилось полностью, окончательно и бесповоротно.
После многих ударов колотящегося сердца Грин наконец-то решился открыть глаза.
Цвета мира постепенно снова возвращались к своему изначальному состоянию, белый цвет опять наливался розовым, серый принимал краски зеленого, голубого и желтого, черный распадался на палитру мрачных оттенков Леса. Одновременно с этим невыносимое желание в его груди переродилось в отвращение от воспоминания о том, что они только что так стремились совершить.
Живые существа, так внезапно лишившиеся привилегии оказаться поглощенными Черным Зевом, очевидно переживали то же самое, что и он. Поворачиваясь, они торопливо убирались в сторону ближайшего укрытия, которым являлся для них Лес, поначалу медленно, потом все быстрее и быстрее, и так до тех пор, пока их скорость не достигала той, с которой они совсем недавно стремились навстречу погибели.
Вскоре склоны вулкана опустели.
Неподалеку от людей пять длинных перстов вулкана наконец замерли, мирно улегшись на краю жерла Черного Зева. Потом один за другим они уползли в глубь недр вулкана, оставив в голове Грина образ огромного невообразимого чудовища, отвратительно втягивающего в себя остатки чрезмерно обильной трапезы.
– Если бы не зеленобрюх, мы давно бы уже были мертвы, – прошептал он. – С тобой все в порядке, Поили?
– Оставь меня в покое, – глухо отозвалась она. Ее лицо было закрыто ладонями.
– У тебя есть силы, чтобы идти? Ради богов, нам нужно подниматься и поскорей возвращаться обратно к пастухам, – позвал ее он.
– Вам туда нельзя! – воскликнула Яттмур. – Вы пытались убедить Хаттвиир и остальных в том, что вы всемогущие духи. Но Черному Зеву удалось заставить вас повиноваться себе, и потому пастухи теперь знают, что вы не так уж и всемогущи. Вы обманули их, и они наверняка убьют вас, стоит вам только попытаться вернуться.
Грин и Поили в отчаянии взглянули друг на друга. Несмотря на все превратности судьбы, они были рады тому, что им снова удалось найти людей; перспектива опять оказаться одним в бесконечных джунглях наполняла их отчаянием.
– Нечего бояться, – зазвенел в их голове сморчок, мгновенно уловивший их мысли. – В джунглях бродит полно других племен! Например те рыболовы, рассказ о которых вы недавно слышали. Мне кажется, их племя гораздо более процветающее, чем эти жалкие пастухи. Попросите Яттмур, и она отведет вас к ним.
– Где обитает племя рыболовов? – спросил Грин пастушку.
Она улыбнулась ему и пожала руку.
– Я буду рада отвести тебя к ним. Отсюда можно увидеть где они живут.
Яттмур указала рукой за склон вулкана, в противоположном направлении тому, откуда они пришли. У подножия вулкана открывалась долина. В долину со склона горы стекала река.
– Вот тут начинает свое течение Длинная Вода, – сказала Яттмур. – Вы видите те странные деревья с круглыми кронами, всего их три, что растут на берегу? Там и обитают рыболовы.
Она улыбнулась, заглядывая Грину в лицо. Вид ее прекрасных черт проник в глубину его души подобно сладчайшему яду.
– Давайте выбираться из этого гиблого места, Поили, – сказал он своей спутнице.
– Это ужасное поющее чудовище… – заговорила она, протягивая вперед руку.
Взяв ее за руку, Грин рывком поднял девушку на ноги.
Яттмур смотрела на них, не проронив ни единого слова.
– Если вы идете, тогда пошли, – наконец резко проговорила она.
Яттмур двинулась первой, а за ней в сторону реки зашагали остальные, часто оглядываясь через плечо, чтобы убедиться в том, что ничего не выглядывает позади них из жерла вулкана.
Глава пятнадцатая
От подножия вулкана они добрались до реки, которую местные жители называли Длинная Вода. Как только сень вулкана осталась позади них, их окутала сырая теплота речного берега. Вода стекала с горы темным быстрым ровным потоком. На противоположном берегу снова начинались джунгли, нависая над людьми колоннадой своих стволов. Вдоль берега растительность на несколько ярдов была выжжена лавой.
Поили опустила руку в воду. Быстрое течение выгнулось вокруг ее кисти плавной дугой. Она плеснула себе водой на лоб и провела мокрой рукой по лицу.
– Я так устала, – проговорила она, – устала и мне плохо. Я не могу дальше идти. Все это вокруг такое странное – совсем не похоже на наши добрые ветви Леса, где мы когда-то жили с Лили-Йо. Что такое стряслось здесь с миром? Может быть, все здесь сошло с ума, или мир просто разваливается на части? Будет этому когда-то конец?
– Мир где-то должен закончиться, – ответила Яттмур.
– Там, где закончится этот мир, мы найдем для себя место, откуда все и начнется, – подал голос сморчок.
– Скоро мы отдохнем, и тогда почувствуем себя гораздо лучше, – отозвался Грин. – И тогда ты сможешь вернуться к своим пастухам, Яттмур.
Оглянувшись на пастушку, он краем глаза уловил позади движение. Выхватив нож, он быстро обернулся и выскочил вперед, чтобы предстать лицом к лицу с тремя покрытыми волосами людьми, которые, казалось, появились из-под земли.
Девушки тоже повернулись и пригнулись, изготовившись нападать или защищаться.
– Не трогай их, Грин, это рыболовы, и они совсем безобидные.
Пришельцы и на самом деле выглядели безобидно. Приглядевшись как следует, Грин увидел, что эти существа не совсем люди. Все трое были очень упитанными, и их кожа с крупными порами под редким мехом казалась похожей на губку или на гниющую растительную плоть. У всех троих на поясе висели ножи, но в руках, вяло опущенных по бокам, оружия не было. Пояса на этих людях, сплетенные из растительного лыка, были их единственной одеждой. На лицах их застыло одинаковое выражение глуповатого удивления, настолько общее, что казалось, будто на их лица одеты одинаковые маски.
Прежде чем троица заговорила, Грин заметил у них еще одну общую черту: в каждого имелся очень длинный зеленый хвост, именно такой, о котором рассказывали пастухи.
– Вы принесли еду, чтобы есть? – спросил первый рыболов.
– Вы принесли нам еду, чтобы класть в наши животы? – спросил второй.
– Мы можем съесть теперь еду, которую вы нам принесли? – спросил третий.
– Они решили, что вы тоже из моего племени, потому что никого больше, кроме нашего племени, они не знают, – объяснила Яттмур. Повернувшись к рыболовам, она ответила: – У нас нет еды для ваших животов, о рыболовы. Мы пришли только для того, чтобы увидеть вас, только для того чтобы посетить ваши места.
– У нас тоже нет для вас рыбы, – проговорил тогда первый рыболов, и двое других подхватили почти в унисон: – Скоро-скоро придет время рыбалки.
– У нас нет никакой еды, которую мы могли бы предложить вам в обмен, но мы бы с удовольствием отведали бы рыбы, – сказал Грин.
– У нас нет рыбы для вас. У нас нет рыбы для нас самих. Время рыбалки скоро-скоро придет, – ответили рыболовы.
– Да, я уже слышал это от вас, и хорошо вас понял, – сказал Грин. – Означает ли это, что вы дадите нам рыбы, когда она будет у вас?
– Рыба хороша на вкус. Когда рыбы будет много, ее хватит на всех.
– Хорошо, – отозвался Грин, прибавив, обращаясь к Яттмур, Поили и сморчку: – Эти люди слишком простоваты.
– Простоваты они или нет, но они не стали бросаться к Черному Зеву, чтобы убить себя в нем, – заметил сморчок. – Мы должны расспросить их об этом. Как им удается противостоять такому ужасному пению? Давайте пойдем с ними к их племени, потому что они кажутся мне довольно безопасными на вид.
– Мы пойдем с вами, – сказал Грин рыболовам.
– Скоро придет рыба, и тогда наступит пора рыбу ловить. Вы, люди, не знаете, как ловить рыбу.
– Мы пойдем с вами и будем смотреть, как вы ловите рыбу.
Троица рыболовов переглянулась друг с другом, при этом тень беспокойства омрачила их глуповатые лица. Не сказав больше ни слова, они повернулись и двинулись вдоль берега реки. Так и не дождавшись ответа, трое людей зашагали за ними следом.
– Что ты знаешь об этих людях, Яттмур? – спросила Поили.