Он отдавал из себя все это и что-то еще, значительно большее, и ждал какого-то ответа. Напрасно. А когда в нем уже ничего не осталось, он повис на перилах лицом вниз, выжатый, пустой, слепо смотрящий в бездну.
Мюллер улетел, как только немного пришел в себя. Ворота спутника открылись, чтобы выпустить его капсулу, сразу направленную в сторону корабля. Вскоре после этого он уже был в гиперпространстве. Он проспал почти весь путь. Только в районе Антареса он принял контроль над кораблем и запрограммировал изменение курса. Ему незачем было возвращаться на Землю. Станция мониторов зарегистрировала его требование, провела в пути обычную процедуру, проверила, свободен ли канал, и ему позволили отправиться сразу на Лемнос. Мгновенно он вновь оказался в гиперпространстве.
Когда его корабль вынырнул в районе Лемноса, Мюллер увидел на орбите другой корабль, который явно дожидался его. Он игнорировал это, но с того корабля кто-то упорно пытался вступить с ним в контакт. В конце концов он откликнулся.
- Здесь Нед Раулинс. Дик, зачем ты изменил курс? - раздался удивительно тихий голос.
- А это важно? Я ведь выполнил задание.
- Но ты не отдал рапорт.
- Ну что ж, я отчитаюсь теперь. Мы с ним мило и дружески поболтали. Потом оно позволило мне вернуться домой. И вот я уже почти дома. Не знаю, как повлияет мой визит на будущие судьбы человечества. Я кончил.
- И что ты собираешься делать?
- Вернуться домой, как я и сказал. А дом мой здесь.
- Лемнос?
- Лемнос.
- Дик, впусти меня на свой корабль, мы поговорим всего десять минут, лично… Прошу тебя, не отказывай.
- Не откажу.
Через минуту от того корабля отделилась маленькая ракета и поравнялась с его кораблем. Вооружившись терпением, он согласился на эту встречу. Раулинс вошел, снял шлем. Он побледнел, похудел, и выглядел состарившимся. Выражение его глаз было иным, чем раньше. Довольно долго они смотрели друг на друга молча. Потом Раулинс подошел к Мюллеру и дружески пожал ему локоть.
- Никогда не думал, что увижу тебя снова, Дик, - сказал он. - Я хотел только… - он вдруг резко осекся.
- Да? - спросил Мюллер.
- Я не чувствую этого! - закричал вдруг Раулинс. - Не чувствую этого!
- Чего?
- Тебя. Твоего поля. Смотри, я стою рядом с тобой и не чувствую того отвращения, той боли, того расстройства… ты не излучаешь.
- Это чудовище выпило меня до дна, - спокойно сказал Мюллер. - Я вовсе не удивляюсь, что ты ничего не ощущаешь. Оно вынуло из меня всю душу и снова возвратило ее полностью.
- О чем ты говоришь?
- Я чувствовал, как это существо высасывало из меня все, что во мне было. Я знал, что оно изменит меня. Неумышленно. Это только случайные перемены. Побочный эффект.
Раулинс медленно произнес:
- Значит, ты знал об этом. Еще прежде, чем я вошел сюда.
- Это только подтверждает мои мысли.
- И несмотря на это, ты снова хочешь вернуться в лабиринт? Почему?
- Потому что там мой дом.
- Твой дом - Земля, Дик. Почему бы тебе не вернуться на Землю? Ведь ты вылечился.
- Да, счастливый конец всей этой жалкой истории. Я снова могу общаться с человечеством. Награда за то, что благородно рискнул жизнью во второй раз. Хорошо! Но достойно ли человечество общаться со мной?
- Не надо высаживаться на Лемносе, Дик. Ведь ты сам знаешь, что болтаешь ерунду. Чарльз прислал меня за тобой. Он тобой дьявольски гордится. Все мы тобой дьявольски гордимся. Было бы непростительной глупостью замуровать себя в этом лабиринте теперь.
- Возвращайся на свой корабль, Нед.
- Я вернусь с тобой в лабиринт, если ты хочешь вернуться туда.
- Если ты это сделаешь, я убью тебя. Я хочу быть один, Нед. Разве ты это не понял? Я выполнил задание, последнее. Я свободен от своих кошмаров и ухожу на пенсию. - Мюллер нашел в себе силы слегка улыбнуться. - И не пробуй сопровождать меня, Нед. Я доверял тебе, а ты хотел меня предать. Впрочем, это был случай. А теперь уходи. Мы сказали друг другу все, что могли, кроме "прощай".
- Дик…
- Прощай, Нед. И передавай привет от меня Чарльзу и другим.
- Не делай этого!
- На Лемносе есть нечто, чего я не хочу потерять. Я имею на это полное право. Поэтому держись подальше. Я узнал правду о людях Земли. Ну, иди.
Раулинс молча послушался и двинулся к люку. Когда он выходил, Мюллер сказал:
- Попрощайся со всеми от меня, Нед. Я рад, что последний человек, которого я вижу, это ты. Мне будет от этого легче.
Раулинс исчез в люке.
Вскоре после этого Мюллер запрограммировал корабль на гиперболическую орбиту с протяженностью в двадцать минут, вошел в посадочную капсулу и приготовился спуститься на Лемнос. Он быстро опускался и удачно сел всего в двух километрах от входа в лабиринт. Солнце стояло высоко в небе, было светло. Бодрым шагом Мюллер направился к лабиринту.
Он совершил то, что от него хотели, и теперь шел домой.
- Это опять его поза, - сказал Бордмен, - он не выйдет оттуда.
- Я думаю, нет, - кивнул Раулинс. - Он говорил серьезно.
- Ты стоял рядом с ним и ничего не ощущал?
- Ничего. Он не излучает.
- Он знает об этом?
- Да.
- В таком случае он выйдет. Будем наблюдать за ним и, когда он попросит, чтобы мы забрали его, мы сделаем это. Раньше или позже, но все равно он захочет общаться с людьми. Он столько пережил за последнее время, что ему надо все обдумать. Он, наверное, считает, что лабиринт - самое подходящее место для этого, и еще не готов нырнуть в водоворот нормальной жизни. Дадим ему года два, три, ну, четыре. И он выйдет оттуда. Ту обиду, которую нанес ему один из видов инопланетных существ, исправил другой вид. Дик теперь снова сможет жить в обществе.
- Не думаю, - сказал Раулинс. - Не думаю, чтобы это не оставило в его душе никаких следов, Чарльз. Он, наверное, уже не совсем человек… не человек.
- Хочешь, поспорим? - Бордмен рассмеялся. - Ставлю пять к одному, что Мюллер выйдет из лабиринта самое большее лет через пять. Добровольно.
- Хмм…
- Пари остается в силе.
Раулинс вышел из офиса Бордмена. Была ночь. Он постоял на мосту перед зданием. Через час ему предстоит ужин с девушкой, серьезной, может быть, даже благосклонной к нему и нежной, которой явно импонировало то, что она подруга всем известного Неда Раулинса. Эта девушка умела слушать, умилялась, когда он рассказывал о своих подвигах, кивала головой, когда он сообщал ей о новых рискованных заданиях. Так же хороша она была и в постели. Теперь, шагая через мост, он остановился и посмотрел вверх, на звезды. Миллиарды светлых точек сверкали на небе. И Лемнос, и Бета Гидры и даже невидимые, но вполне реальные галактики тех, чужих.
Где-то там был лабиринт посреди громадной равнины, где-то были джунгли губчатых деревьев стометровой высоты, где с неописуемой грацией прогуливались многорукие существа, и на тысячах планет росли молодые города людей Земли, и загадочная капсула кружила на орбите над одним из покоренных миров, а в капсуле было что-то невыносимо чужое, чуждое. Напуганные люди боялись будущего. А в лабиринте жил один… человек.
"Может, - подумал Раулинс, - через год-два я навещу Дика Мюллера".
Он знал, что еще рано строить планы, пока неизвестно, как отреагируют на то, что они узнали от Мюллера неведомые существа, если они вообще как-то отреагируют. Роль гидрян, усилия людей по обороне, выход Мюллера из лабиринта - это тайны, которые только предстоит разгадать. Однако все это только возбуждало и поддерживало в Раулинсе уверенность, что до разрешения этих загадок он доживет.
Раулинс перешел через мост. Посмотрел, как космические корабли пересекают темноту космоса. Затем снова постоял без движения, чувствуя дуновение звезд. Вся Вселенная притягивала его, и каждая звезда участвовала в этом притяжении. Сверкание небес ошеломляло. Открытые звездные пути манили за собой, убегая в бесконечность. Он снова подумал о человеке в лабиринте, а также об этой девушке, гибкой и страстной, темноволосой, с глазами, как серебряные зеркала, о ее ждущем его ласки теле.
И внезапно он стал Диком Мюллером, которому, как и ему было когда-то двадцать четыре года. И Галактика повиновалась одному его кивку. "Неужели ты, Дик, чувствовал себя тогда иначе? - подумал он. - Что ты чувствовал, когда смотрел вверх, на звезды? Где тебя это настигло? Здесь? Как раз здесь это настигло и меня. И ты отправился туда. И нашел. И утратил. И снова нашел, но уже нечто иное. Ты помнишь, Дик, как ты чувствовал себя когда-то, давным-давно? Сегодня, этой ночью, в жутком лабиринте о чем думаешь ты? Вспоминаешь ли? Почему ты отвернулся от нас теперь, Дик? И чем ты занят сейчас?"
И Нед Раулинс поспешил к девушке, которая ждала его, и они пили молодое вино, терпкое и электризующее, улыбались друг другу в мерцающем свете сечей. Потом она отдалась ему, а позже они стояли вдвоем на балконе, и пред ними раскинулась панорама самого большого из городов человечества. Неисчислимые огни мерцали внизу, двигались, поднимались к огням на небе. Он обнял ее, прижал к себе, положив ладонь на обнаженное бедро.
- Мы долго будем вместе? - спросила она.
- Еще четыре дня.
- А когда вернешься?
- Когда выполню задание.
- Нед, когда ты отдохнешь, когда ты, наконец, скажешь, что с тебя хватит? Ты уже не будешь больше летать, выберешь себе какую-нибудь одну планету и поселишься на ней навсегда?
- Да, - сказал он неуверенно, - наверное, я так и сделаю когда-нибудь.
- Ты только так говоришь. Никто из вас никогда не осядет.
- Мы не можем, - шепнул он ей на ухо. - Мы всегда в движении. Нас всегда ждут какие-то миры, какие-то солнца.
- Вы хотите слишком многого, Нед. Вы хотите познать всю Вселенную. А это грех. Ведь есть границы, которые нельзя пересекать.
- Да, - признался он. - Ты права. Я знаю, что ты права, - он провел пальцами по ее гладкой, как атлас, коже. Она дрожала. - Мы делаем то, что должны. Учимся на чужих ошибках и служим нашему делу. Мы стараемся быть честными по отношению к самим себе. Может ли быть иначе?
- Тот человек, который вернулся в лабиринт…
- Он счастлив, - закончил он. - Он идет выбранным путем.
- Как это?
- Я не смогу тебе объяснить.
- Он, наверное, жутко нас ненавидит, если ушел от всего мира?
- Он поднялся выше ненависти, - попытался объяснить он. - Несмотря на то, кто он.
- А кто?
- Так, - сказал он мягко.
Раулинс почувствовал ночной холод и увел ее в комнату. Они остановились возле кровати. Свечи погасли. Он торжественно поцеловал ее и снова подумал о Дике Мюллере. Задумался о том, какой лабиринт ждет его, Неда Раулинса, в конце его дороги. Он обнял девушку, и они опустились на кровать. Его ладони искали, хватали, ласкали. Она дышала неровно и все быстрее.
"Дик, когда я с тобой увижусь, - подумал он, - я найду, что тебе сказать".
- Но почему он снова заперся в этом лабиринте? - спросила она.
- По той причине, по которой до этого отправился к чуждым существам. По той самой причине, по которой все произошло.
- Не понимаю.
- Он любил людей, - сказал Раулинс.
Это было лучшей эпитафией. Он страстно ласкал девушку. Но ушел от нее до рассвета.
ВСЕМОГУЩИЙ АТОМ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
2077 г
ГОЛУБОЙ ОГОНЬ
1
На Земле царил хаос, но что до того человеку в регенерационной камере?
Десять миллиардов людей! А может, уже стало двенадцать? И все они боролись за место под солнцем. На исковерканной планете, словно грибы, росли небоскребы, наливались ядовитые плоды цивилизации. Но сейчас все это не касалось Рейнольда Кирби.
Кирби обосновался на маленьком острове Тортола в Карибском море. Где-то же надо отдыхать. Занимая высокий пост в ООН, он зарабатывал большие деньги, значительную часть которых поглощало это чересчур роскошное жилище. Фундамент башни из стекла и стали уходил глубоко в землю. Такое высокое здание можно построить не на любом из островов Карибского моря. Большинство из них плоские и образованы кораллами. Такой грунт наверняка не выдержит полмиллиона тонн. А остров Тортола - погасший вулкан.
Рейнольд Кирби спал сном праведника. Час, проведенный в регенерационной камере, изгнал усталость из тела и души. Три часа в этой камере делали человека вялым и лишали силы воли. Двенадцати часов было вполне достаточно, чтобы превратить его в марионетку. Кирби лежал в питательной ванне, заткнув уши, укрыв глаза. Трубки для дыхания торчали изо рта и носа. Когда человеку надоедает этот грешный мир, нет ничего лучше, как забраться опять в чрево матери. На какое-то время, конечно.
Текли минуты. Кирби ни о чем и ни о ком не думал. Даже о Нате Вайнере с Марса.
Забытье разорвал металлический голос:
- Вы готовы?
Кирби не был готов. Изгнать человека из регенерационной камеры способен лишь ангел с пылающим мечом. Но вода в пластикатовом резервуаре забулькала и начала исчезать. Кирби, поеживаясь, полежал еще некоторое время. Ему не хотелось выходить из чрева матери в реальный мир. Наконец он все-таки снял очки с темными стеклами, вытащил из ушей восковые пробки и стащил маску для дыхания. Цикл закончился, и электронный механизм открыл дверь. Что ж, процедуру можно повторить через сутки…
- Хорошо поспали? - осведомился тот же голос.
Кирби недовольно поднялся и вышел из камеры. Он смерил мрачным взглядом механического слугу:
- Поспал-то я чудесно, только мало…
- Вы, конечно, шутите, - ответил робот. - Вы сами говорили, что единственная радость - это радость соприкосновения с жизнью.
- Возможно, - буркнул Кирби.
Он позволил слуге набросить на себя полотенце и снова поежился. Этот сухощавый и потому казавшийся слишком высоким человек с жилистыми руками и ногами и металлически-серыми волосами в свои сорок лет выглядел на пятьдесят, а чувствовал себя, до того как побывал в регенерационной камере, на все семьдесят. Истрепанные нервы, больной желудок…
- Когда придет этот Вайнер? - спросил он.
- В 17 часов. Он был на банкете в Сан-Хуане, сейчас в дороге.
Кирби обтерся и выглянул в окно. Внизу о черные утесы бился прибой. Вдалеке он мог различить темную полосу кораллового рифа. До нее вода была зеленой, а за ней - ярко-синей. Риф, разумеется, умер. Нежные кораллы, построившие его, уже давно погибли. Флотилии промывая танки в открытом море, оставляли на воде жирную пленку, которую потом прибивало к побережью.
Кирби закрыл глаза, но тут же их открыл. В сознании всплыл образ девушки, которая, крича, корчилась на полу. А рядом с ней форстер, покачивая этим проклятым голубым стеком, приговаривал: "Успокойся, дитя, успокойся! Скоро ты будешь гармонировать со всеми остальными!" Это было в четверг. А сегодня была среда. И за это время она, вероятно, обрела гармонию, и прах ее уже успел развеять ветер.
- Ваш гость только что прибыл, - сказал робот.
- Великолепно, - процедил Кирби.
Нервы его были в напряжении. Это задание быть гидом, надсмотрщиком и советчиком человека с Марса пришлось ему не по вкусу. Сохранение добрососедских отношений с марсианами весьма важно, главным образом с торгово-экономической точки зрения. К сожалению, вести с ними переговоры нелегко. Еще один признак растущего отчуждения. Марсиане очень чувствительны и недоверчивы. И в то же время жадны до развлечений и малокультурны. На Земле они ведут себя как сельские жители, впервые попавшие в город.
Да, задание ему досталось не из легких. Он должен ухаживать за гостем, оберегать его от неприятностей, оставаясь приветливым и общительным. И отказаться нельзя - можно повредить карьере.
Кирби поспешил в спальню одеться. Пожалуй, для этого случая подойдет костюм строгого покроя, а к нему - зеленый галстук и белые перчатки. Когда механический слуга возвестил о прибытии гостя, Кирби выглядел солидно и чинно, как и подобает важному лицу.
Дверь бесшумно открылась, и быстрыми легкими шагами в комнату вошел Натаниэль Вайнер. Крепкий, среднего роста, с необычайно широкими плечами. Узкие губы плотно сжаты. Смуглое лицо энергично. От уголков карих глаз разбегаются лучи морщинок. "Он выглядит агрессивным, - подумал Кирби. - И даже надменным".
- Очень рад познакомиться с вами, мистер Кирби, - сказал человек с Марса глухим голосом.
- Я тоже очень рад, мистер Вайнер.
- Вы разрешите? - сказал Вайнер и вынул из кармана лазерный пистолет. Робот подошел к нему с бархатной подушечкой, и Вайнер аккуратно положил на нее свое оружие. Робот отнес подушечку к Кирби. Тот взял пистолет, внимательно осмотрел его. Потом положил обратно и кивнул роботу, чтобы тот возвратил оружие владельцу.
Вайнер убрал пистолет и спросил:
- Что найдется выпить?
Кирби помедлил с ответом, его выбил из колеи этот архаический ритуал демонстрации оружия. Но чего можно ожидать от человека, живущего на окраине цивилизации?
- А что бы вы хотели? - спросил Кирби. - У меня есть все, мистер Вайнер. Как вы относитесь к рому?
Вайнер сморщился:
- Им я уже сыт по горло. Люди из Сан-Хуана пьют его, как воду. Может, у вас найдется приличное виски?
- Разумеется, - ответил Кирби, но прежде чем он успел что-либо добавить, Вайнер повернулся к механическому слуге:
- Двойную порцию шотландского виски для мистера Кирби и двойной "бурбон" для меня!
Поведение гостя начало развлекать Кирби. Этот грубоватый колонист выбирал напиток не только для себя, но и для хозяина дома. И причем двойное шотландское! Кирби, скрыв отвращение, взял стакан с подноса. А Вайнер, не ожидая приглашения, плюхнулся в глубокое кресло, обтянутое искусственной кожей. Кирби последовал его примеру.
- Как вам нравится у нас, на Земле? - поинтересовался Кирби.
- Вообще-то неплохо. Только слишком много людей. И копошитесь вы как в муравейнике. Очень тесно. У нас на Марсе совсем не так. Да и на Венере.
- Подождите еще несколько сот лет, и у вас будет так же.
- Сомневаюсь. Мы там, наверху, умеем регулировать свою численность, а вы на это не способны.
- Вы не правы, мы тоже умеем это делать. Просто было очень трудно убедить сельских жителей в необходимости контроля рождаемости. А когда это удалось, население Земли выросло до десяти миллиардов. Мы надеемся, что в дальнейшем прирост заметно сократится, так что лет через пятьдесят у нас уже будет постоянная популяция в семь-восемь миллиардов. Пока это только мечта, и мы будем очень рады, если удастся сохранить существующее положение.
- А знаете что, - сказал Вайнер, - не скормить ли вам процентов десять конвертерам? Из этого мяса получится огромное количество энергии. И миллиард ртов долой… - Он ухмыльнулся. - Разумеется, это только шутка. Такие акты считаются негуманными.
Кирби улыбнулся:
- Вы не первый, кто делает такое предложение. И причем некоторые делают его на полном серьезе…
- Дисциплина - вот решение любой человеческой проблемы. Дисциплина и самодисциплина. Планирование… Какое прекрасное виски! Может быть повторим?
- Прошу вас! Не подать ли всю бутылку?
Вайнер налил себе сам, не скупясь.