Начальный курс обучения закончился, и теперь они отрабатывали высадку. Созданные по специальным проектам сестры одна за другой приняли свойственную им форму гиперболоидов. Из силовых полей вокруг их перчаток вырывались пучки энергии, удваивая их поражающую способность. Красно-белая модель сенексийского корабля светилась перед ними, излучающая радиоволны и ультрафиолет, ненавистная. Вот хвосты бойцов пронзили наружные силовые поля семенного корабля и свились, словно длинные серебристые волоски, плавающие на поверхности воды; поглотив колоссальную энергию, они злобными звездами замерцали на силуэте корабля. Теперь, когда они перемещались вместе со щитами, не оставалось сомнений: силовые спирали создадут на противоположной стороне язвину, и та расширится, как зрачок, пропуская перчаточников внутрь. Сестры перекрутили силовые поля, и Пруфракс увидела, как на стенке корабля разрастается рваная рана…
Упражнение закончилось. Эльфы-перчаточники внезапно погрузились в темноту. Пруфракс была не готова к концу имитации - она полностью сосредоточилась на Ударе. Потеряв ориентацию, она пришла в неистовство и стала метаться по камере, словно мотылек, внезапно выскочивший из ночи на дневной свет. Так длилось до тех пор, пока ее осторожно не направили в нужную сторону. Она поплыла вниз по трубе, чувствуя, как поле постепенно нейтрализуется, и остановилась, все еще в перчатках. Все тело покалывало и дергало.
- Почему так быстро? - вскрикнула она, чувствуя начинающуюся ломоту в руках.
- Экономим энергию, - ответил механический голос.
Позади Пруфракс другие эльфы-перчаточники выстроились друг за другом в трубе-сборнике, все, кроме спецпроектных сестер. Я, Трайс и Даму сняли с упражнения несколько раньше, заменив имитационными копиями. Но скопировать их функциональные свойства было невозможно. Они вошли в трубу без перчаток и помогли своим товарищам адаптироваться к реальности.
Когда они покидали имитационную камеру, следующая партия перчаточников, еще более молодых и неопытных эльфов, чем они, проплыла мимо них. Я вскинула руки, и они отсалютовали в ответ.
- Каждый день новый выводок, - пробурчала Пруфракс. Она волновалась, что при таком многочисленном экипаже не сможет нанести достойный Удар. Что за честь быть перчаточником, если вокруг одни перчаточники, куда ни плюнь?
С трудом сдерживая раздражение, Пруфракс протиснулась в тесный отсек. Там она проанализировала последнее учебное сражение, ввела в память новые данные, а потом угрюмо уставилась на свою маленькую узкую ступню.
Там, снаружи, ее ждали сенекси. Наверняка они сейчас испытывают то же самое: ждут не дождутся настоящего боя, злятся из-за того, что их водят по ниточке. Потом Пруфракс задумалась о своем невежестве, неспособности самостоятельно выносить суждения - а ведь на это способны даже ее враги. И вспомнила о Клево.
- Вычистить. Немедленно вычистить, - пробормотала она. Подобные мысли совершенно бесполезны, к тому же пытаться очеловечить сенекси - занятие, недостойное перчаточника.
Арис взглянул на прибор и, протянув к нему свой стручок, послал волевой импульс. Импульс вышел с другой стороны, преобразовавшись в гуманоидный голосовой сигнал. В гелиевой атмосфере он прозвучал тонко и пронзительно. Звук этот вызывал отвращение и одновременно завораживал. Арис освободил прибор от желатиновых нитей, соединяющих его с инженерной стеной, и, растянув входное отверстие, протолкнул в свои внутренности. Потом втянул в себя солидную порцию аммиака и снова проскользнул в камеру с гуманоидами.
Протиснувшись через маленькое отверстие в смотровой отсек, он некоторое время адаптировался и, когда глаза его привыкли к жару и яркому свету, проникающему через прозрачную стену, увидел округлого мутанта - плод их неудачных экспериментов. Потом, поводя своим шаром в разные стороны, оглядел остальных.
Какое-то время он решал для себя, кто уродливее - мутанты или обычные особи. А потом попытался представить, что получится, если гуманоиды внедрятся к сенекси и попытаются переделать их на свой лад… Арис посмотрел на круглого уродца и съежился, словно его внезапно обдало жаром. Можно благодарить судьбу уже за то, что его не привлекали к ранним экспериментам.
Очевидно, еще до оплодотворения почки или яйца - он не знал точно, из чего выводятся гуманоиды, - их готовили для конкретных ролей. Даже без учета половых различий здоровые гуманоидные особи несколько отличались друг от друга, что свидетельствовало о различии функций. Они были с четырьмя конечностями, парными органами зрения, на голове располагались слуховые приспособления, обонятельный орган и входное отверстие - рот.
"Ну что же, - подумал Арис, - по крайней мере шерсти на них нет в отличие от некоторых других видов Населения I, о которых сообщает мандат".
Арис направил острие вокалайзера на пластинку-транслятор.
- Хелло, - раздалось из смотрового отсека.
Мутант поднял на него взгляд. Он развалился на полу, придавив отвислым серым брюшком четыре конечности, почти бесполезные. Обычно он пищал не переставая, но сейчас затих и стал напряженно прислушиваться к звукам, идущим из трубы. Труба эта была подсоединена к машине, управляющей инкубационным процессом.
- Хелло, - ответил самец и, отключившись от машины, уселся на низкий бортик.
В одном углу камеры стояла машина, служившая им суррогатным родителем - грубая пародия на гуманоида, с непомерно длинными ногами и малюсенькой головой. Арис догадался, что инженеры-конструкторы просто не удосужились как следует изучить анатомию своих антиподов.
- Меня зовут… - сказал Арис, и вслед за этими словами в камере раздалось какое-то невнятное клокотание. Поняв, что нужно выражаться яснее, он какое-то время молча нагнетал давление и настраивался на соответствующие частоты, а потом начал сызнова: - Меня зовут Арис.
- Хелло, - произнесла молодая самка.
- А как зовут вас?
На самом деле он и так давно знал имена своих подопечных, поскольку часто прислушивался к их разговорам.
- Пруфракс, - представилась самка. - Я - перчаточница.
Гуманоидные особи обладали весьма ограниченным объемом генетической памяти. Тем, которых они вывели здесь, в искусственных условиях, заложили в память их имена, род занятий и элементарные сведения о среде обитания. Гуманоиды естественного происхождения, по всей видимости, рождались с нулевыми знаниями. Правда, полной уверенности у него не было - гуманоидная химия репродуцирования необычайно тонка и сложна.
- Пруфракс, я - учитель, - сказал Арис, стараясь свыкнуться с необычной логической структурой языка.
- Не понимаю тебя, - ответила самка.
- Ты учишь меня, а я - тебя.
- У нас есть Мама, - возразил самец, показывая на машину. - Она нас учит.
"Мама", как они ее называли, была подключена к мандату. Изолировать гуманоидов от этой штуки - по сути дела, аналога сенексийского мешочка с памятью - было невозможно. Все упиралось в то, что гуманоиды появляются на свет не снабженные даже простейшими знаниями.
- А вы знаете, где находитесь? - спросил Арис.
- Там, где мы живем, - ответила Пруфракс. - В режиме открытых глаз.
Арис показал им через иллюминатор звезды и небольшой участок туманности:
- А теперь вы можете сказать поточнее?
- Мы - среди огней, - сказала Пруфракс.
Так значит, гуманоиды в отличие от других видов Населения I не в состоянии инстинктивно определять свое местонахождение по звездам…
- Не разговаривай с ним, - предостерег самец. - У нас есть Мама.
Арис проконсультировался у мандата по поводу странного имени, что они присвоили машине.
- "Мама", - объяснил тот, - это слово естественного происхождения, раньше оно обозначало живородящего родителя.
Арис отключил машину.
- Мама больше не работает, - объявил он.
Жаль, что эксперимент не доверили ему с самого начала. Он заказал бы инженерной стене совершенно другую конструкцию, тоже связывающую их с мандатом и подпитывающую, но в меньшей степени поддающуюся идентификации. Арис хотел, чтобы чувство полного комфорта ассоциировалось у гуманоидов исключительно с его персоной.
Машина грузно осела, а самка тут же выдернула свой шнур из сети и расплакалась - реакция, совершенно непонятная Арису. С мандатом же его связывали не настолько доверительные отношения, чтобы спросить его о причине завывающих звуков и влаги, выделяемой из глаз.
Вскоре самец и самка улеглись на пол и задремали. Мутант же, издавая мягкое урчание, попытался приблизиться к прозрачной стене. Он вскинул тоненькие ручонки, о чем-то умоляя Ариса. На двух других особей он не обращал ни малейшего внимания - похоже, он хотел сейчас одного - уйти вместе с Арисом. Возможно, биологам частично удалась трансформация, и в нем теперь сенексийских черт было больше, чем человеческих.
Арис торопливо попятился в холодный и безопасный коридор.
"Мелланже" и сенексийский корабль кружили в бесконечном танце, перескакивая с орбиты на орбиту, прыгая влево-вправо, вперед-назад, стараясь при помощи хитроумных маневров прощупать врага и скрыть собственные намерения. Гуманоидный корабль неумолимо приближался - как и все корабли гуманоидов, он был быстроходнее сенексийских, а экипаж его лучше ориентировался в высших геометриях.
Пруфракс не терпелось пустить в ход свои знания и мастерство, она чувствовала себя спелым плодом, который вот-вот свалится с дерева. На последнем этапе тренировок, накануне выброски, эльфы становились очень восприимчивы. А потому Пруфракс позволили подыскать себе возлюбленного и отвели им крошечные отдельные апартаменты возле зеленых троп.
Контакт прошел удовлетворительно от начала до конца. Ее партнером стал старый перчаточник по имени Кумнакс. Пока они лежали в кабинке, словно погрузившись в миф, он рассказывал ей о прошлых битвах, спецтактике и искусстве выживания.
- Выживания? - переспросила она вначале, совершенно недоумевая.
- Ну да, конечно. - Его вытянутое коричневое лицо выражало неподдельный интерес к зеленым тропам, на которые открывался вид из маленького оконца.
- Не понимаю тебя, - сказала Пруфракс.
- У большинства перчаточников это не получается, - терпеливо втолковывал он.
- У меня получится.
Кумнакс повернулся к ней.
- Тебе сейчас шесть, - сказал он. - Ты очень молода. Мне - десять. Тебя первый раз посылают на задание. Ты абсолютно уверена в себе. Но большинству перчаточников выжить не удается. Нас плодят тысячами. Мы - пушечное мясо. Наши генотипы копируют лучших перчаточников прошлого, но даже лучшие не выживают.
- У меня получится, - упрямо повторила Пруфракс, выставив челюсть.
- Ты всегда это говоришь, - пробормотал он.
Пруфракс взглянула на него недоуменно.
- В прошлый раз, когда я тебя знал, - пояснил он, - ты тоже все время это твердила. И вот ты опять здесь, в новой плоти.
- В какой прошлый раз?
- Мастер Кумнакс… - оборвал его механический голос.
Кумнакс стоял, глядя на нее сверху вниз.
- У нас, перчаточников, слишком длинные языки. Им не нравится, что нам все это известно, но что они могут поделать?
- Вы нарушаете режим секретности, - настаивал голос. - Пожалуйста, доложите службе С.
- В этот раз, если протянешь подольше обычного, то узнаешь кое-что, о чем рассказчики не говорят.
- Не понимаю, - медленно и четко выговорила Пруфракс, глядя ему прямо в глаза.
- Ладно, хватит, - сказал Кумнакс. - Старые должки я уже вернул. А теперь пойду получать нагоняй от начальства. Мы, перчаточники, - упрямые ребята.
Он вышел из кабины, и Пруфракс так больше и не видела его перед операцией.
Семенной корабль укрылся в жарких недрах протозвезды, загородившись от камней и кусков льда щитами. Созвездие образовалось на месте густого скопления звезд четвертого и пятого поколений, и их обломки теперь градом сыпались на корабль Ариса.
Никогда еще Арис не попадал в такую изоляцию. Никто из отростков-индивидов не обращался к нему, более того, все старательно избегали его. Он регулярно отчитывался перед базовым разумом, но даже там наталкивался на все более теплый прием, и в конце концов такое общение стало для него буквально невыносимо. Чуть позже он догадался - все это спланировано заранее. В результате он сблизился со своими подопечными-гуманоидами и даже - страшно сказать - почувствовал к ним некоторую симпатию. Арис обнаружил, что между сенекси и гуманоидами можно добиться взаимопонимания, когда обе стороны в этом нуждаются.
Базовый разум интересовался одним вопросом: насколько успешно их можно внедрить на корабль гуманоидов? Сойдут ли они первое время за своих, успеют ли наладить саботаж или сразу засветятся? Закодированные инструкции, составленные сенекси, уже потихоньку вводились им во время сеансов обучения.
- Думаю, в той сумятице, которая начнется при атаке, их примут безо всяких подозрений, - сказал Арис.
Он давно уже догадался, что представляет собой план базового разума в общих чертах. Контакт с человеческими особями преследовал лишь одну цель - использовать их затем как приманку, подрывной элемент. Они - секретное оружие. Изучение человеческой деятельности и особенностей поведения не самоцель. Очень скоро, почувствовав серьезные изменения внутри себя, Арис полностью понял, почему базовый разум не хочет затягивать процесс исследований.
Итак, скоро подопытные особи покинут корабль, его разработкам придет конец. Сам же он навсегда останется меченым - тесные связи с гуманоидами никому даром не проходят. Значит, Арису тоже настанет конец. На смену ему придет другой организм, почти такой же, но с некоторыми поправками. Копия Ариса, лишенная его индивидуальности.
Приближалась его последняя встреча с базовым разумом. Арис готовился к завершающему циклу работ и к собственному концу. В холодной, заполненной жидкостью камере его ожидал большой красно-белый мешок - центр его команды, основа его существования. Арис относился к нему со слепым обожанием, действия мешка были вне критики при любых обстоятельствах.
Хотя…
- Нас уже ищут, - сообщил ему излучением базовый разум. - Подопытные особи готовы?
- Да, - сказал Арис. - Они твердо усвоили программу обучения. Уверены в том, что они - гуманоиды.
Впрочем, они действительно были таковыми, если не считать введенной в них специальной программы.
- Иногда они выказывают неповиновение, но в рамках допустимого. - Арис ничего не сказал про мутанта. Его все равно не собирались использовать. Если они победят в этом столкновении, то, возможно, мутанта поместят в реактор вместе с телом Ариса - для полной очистки.
- Тогда приготовь их, - сказал базовый разум. - Скоро их доставят на нужный вектор для заброски.
Сумрак и ожидание. Пруфракс угнездилась в трубе доставки, словно круглый эмбрион. Перчатками она улавливала обрывки разговоров, доносящиеся издалека по полым трубкам. "Мелланже" приводили в полную боевую готовность.
Каким бы огромным ни казался их корабль, Пруфракс знала, что он карлик по сравнению с сенексийским семенным кораблем. Она смутно припоминала некоторые подробности относительно устройства семенного корабля, но большая часть информации была надежно упрятана и недоступна ее сознанию. Она даже не знала, какую тактику изберут в этот раз. В моделирующей камере по крайней мере это было ясно заранее. А сейчас информацию то ли еще не доставили, то ли она находилась в закрытой области, доступ к которой открывался автоматически в строго определенное время.
Дополнительную дозу информации ей введут перед самым запуском. Конечно, общую ситуацию она знала. Семенной корабль прячется где-то в глубине протозвезды, скрывая свое местоположение при помощи искаженной геометрии и беспорядочно излучаемых электромагнитных импульсов.
"Мелланже" приблизится к нему и при необходимости возьмет на абордаж. Потом надо будет проникнуть внутрь, найти врага и нанести Удар. Пальцы заныли от предчувствия. Перед самым запуском ее подпитают последними стонами - страстями, - чтобы вывести из эльфового состояния. Она станет зрелой перчаточницей. Женщиной.
Если она вернется - а она вернется, - то станет частью генофонда, и ее восприимчивость найдет выход не в мягкости и теплоте, а в экстазе, она внесет свой вклад в создание организмов второй категории - перчаточников от рождения. Какое-то время она испытывала удовлетворение от этой мысли. Ведь это высокая честь…
Пальцы ныли все сильнее.
Пришло время страстей, стоны хлынули в нее, а следом за ними - информация о предстоящем сражении. А пока все это закачивали ей в подсознание, она уловила проблеск…
Камни и лед, густое облако из газа и пыли, излучающее розоватое сияние. На этот раз перед ней не было никаких ориентиров - ни созвездий, ни отдельных звезд. Спустя некоторое время она уловила сигнал радиомаяка. Вот он - единственный ориентир. Ее перчатки теперь полностью сосредоточились на цели.
Семенной корабль был словно тень, запрятанная в другую тень, километров в двадцать в поперечнике. А ведь он нес в себе только шесть команд!
ЗАПУСК. Она летит!
Информация: "Мелланже" вошел во внутренности семенного корабля и стал поводить острым носом, словно крот в поисках червяков.
Инструкция: вначале в корабль высаживается поисковая команда, которая ищет базовые разумы, камеры-инкубаторы, отростков-индивидов. За ними следом идут перчаточники.
Теперь Пруфракс отчетливо представляет себя со стороны. Она - великая комета-мстительница, помеченная знаком обреченности. Она, словно нож, пронзает стекло, лед и жидкий гелий так, будто их и не существует совсем. Со скоростью несколько сотен километров в час она мчится по сенексийскому кораблю следом за поисковой командой, стреляя на ходу.
Теперь семенной корабль не сможет отступить в высшие геометрии - "Мелланже" намертво пришпилил его к этому месту. Сенекси полностью в их власти.
Новая информация наполняет ее, а вместе с ней приходит безмерное блаженство. Она пикирует вниз по оранжево-серым коридорам, отскакивая от стен, словно срикошетившая пуля.
И почти тут же наталкивается на отростка-индивида, проскользнувшего сквозь аммиачную пленку и движущегося наперекор воздушному потоку к бронированной кабинке. Первый Удар дался ей слишком легко, не принеся ожидаемого удовлетворения. На тренировках это представлялось совсем по-другому. При пробуждении отросток-индивид предстает в виде разбросанных повсюду шариков плазмы. Она погружается еще глубже…
Арис доставляет своих подопечных гуманоидов к запускающим векторам. Диверсанты оснащены копиями гуманоидного оружия, на руки надеты зловещего вида серые перчатки.
Семенной корабль в смертельной опасности. Битва почти проиграна - это стало ясно после первого же Удара. Семенной корабль уже не сможет сохраниться как целое. Значит, он самоуничтожится, ликвидировав заодно гуманоидный корабль и оставив только один фрагмент, а в нем - команды, которым удастся спастись.
С векторов запускают гуманоидов. Арис пытается определить, какую секцию корабля собираются оставить. Должно быть, не ту, в которой он сейчас находится. Ведь его задание выполнено, и он должен умереть.