Не прошло и пяти минут как вновь лязгнула дверь и в вагон вступили две женщины в темно-синих, затасканных шинелях. Видимо, смеха ради, начальство поставило их работать в паре. Одна - высокая и худющая. Напарницу ее легче было перепрыгнуть, чем обойти, настолько она казалась низенькой и толстой. Толстуха подперла собой дверь, а Худая шагнув вперед, громогласно заявила:
- Готовим билетики на проверку.
Интонация ее напомнила Алексею Ирину-регистраторшу из районной стоматологии, где пару месяцев назад он лечил зуб. Та с похожими нотками рявкала на старушек в очереди. Воистину - "Нет, злей осенней мухи и девки вековухи". Досталось от нее и медсестре, что сунулась поделиться домашней радостью. Ну, не попала товарка под настроение - у Ирки живот болел. Алексей подивился: "До чего ж старые девы схожи между собой". И выражение лиц у той регистраторши и у этой ревизорши были одинаковы, как у псов, что при виде прохожего сожалеют о недостаточной длине цепи.
Худая направилась к двум мужичкам - работягам, что сидели крайними.
- Билетики предъявляем.
Один из мужиков замычал и стал знаками показывать, что они с другом глухонемые. При этом он принялся совать ей в какие-то газеты.
- Билеты где? - Уже не так строго спросила контролерша.
Попрошайки и немые - особая каста на железной дороге. У них свои отношения с железнодорожным людом. Их ревизоры не трогают. По крайней мере, Алексей ни разу не видел, чтобы штрафовали их. Но Худой сегодня "немые" чем-то не глянулись. Она не собиралась отпускать их за здорово живешь, да еще и в начале проверки, не успев прошерстить весь вагон. Толстуха, для подкрепления, передвинулась к ней. Окружающие с любопытством наблюдали за происходящим. Никто не "сдал" работяг, что еще полчаса ранее прикончили бутылочку "красного" под неспешный разговор. Пока "немые" махали руками, электричка замедлила ход у очередной платформы. Зашипели открываемые двери. Ближайший "немой", неожиданно вскочил, оттолкнул ревизоршу и выбежал из вагона. Его дружок шмыгнул следом, но его ухватили за рукав пальто. Мужичок с силой рванулся и тоже выскочил на платформу. Сидящие пассажиры грохнули от смеха. Худая обвела глазами вагон, выискивая на ком бы отыграться. Но больше "зайцев" в вагоне не было. Многие потрясли вверх поднятыми билетиками. Это еще больше взгневило контролершу. На ее месте лучше было пройти в следующий вагон, но Худая принялась упрямо проверять билеты. Народ улыбался под впечатлением истории с мнимыми немыми. Худая еле сдерживалась, нервно возвращая прокомпостированные билеты обратно. Повода придраться к кому-либо ей не представлялось. Так и ушла бы она, не отмщенная, оставив в памяти людской забавные воспоминания о ревизорах-недотепах и пройдохах безбилетниках, да как назло под ноги ей сунулся ребенок, что ехал с мамой от самого начала. Притомленный дорогой, малыш давно извертелся на скамейке, несколько раз слезал с нее, ходил по купе, а сейчас некстати выскочил в проход между рядами.
- Чей ребенок? - Тут же прогремела Худая.
Мать малыша тут же словила непоседу и усадила к себе на колени.
- Сколько лет ребенку? - Надвинулись ревизоры.
- Четыре с половиной, - ответила мамаша, молодая женщина в скромном пальто.
- Сколько тебе годиков? - Добренько склонилась к малышу Худая ревизорша.
- Пять, - ребенок еще не научился врать.
- Хороший мальчик, честный, - Обрадовалась своей уловке Худая,
- У Вас есть билет на ребенка? - Спросила она уже у матери малыша.
- Ему нет еще пяти. Ему четыре с половиной, - Начала оправдываться женщина.
- А по виду больше пяти, - Не поверила Худая.
- Ему нет... Ему нет еще пяти, - Лепетала несчастная мамаша, прижимая к себе враз притихшего ребенка.
- Документ покажите, свидетельство о рождении, - настаивала ревизор.
- У нас с собой нет, - схитрила женщина.
- Как же так? Путешествуете без документов?- Восклицала Худая, чересчур громко, вводя в смятение робкую мамашу. - Платите штраф, тогда.
- У нас нет денег. Правда, поверьте. - Покраснев, тихо сказала женщина.
- Чего привязались, нелюди! Отстаньте от ребенка. - Послышалось тут и там по вагону.
- А ну, тихо, - прикрикнула ревизорша. - И до вас дело дойдет. - Форма, как прикрытие, позволяла ей не церемониться с пассажирами, - Мы тут сами разберемся. Платить, дамочка, придется.
- У нас, правда, нет денег. Мы из больницы. Все потратили. Нас встречает отец. Если хотите, он заплатит. Вы уж извините. Извините, пожалуйста, - начала упрашивать женщина.
О, эти сладкие для уха интонации молящего, доводящие любого "чина" до оргазма. И не важно: министр ты или вахтер, клерк или постовой; ты в этот момент вершитель судеб, почти равен к богу. Теперь не грех и "поломаться", наслаждаясь униженным видом просителя. Худое божество, в затасканной шинели, даже подвытянулось, от осознания своей значимости.
- Ну, не знаю, то "немые", то дети, - протянула Худая. - Не знаю, прямо... Штраф, так и быть, могу простить, а билет надо взять обязательно. Мы можем сами обилечивать. А, вообще, стыдно, дамочка, учите врать ребенка. Ай-яй-яй. Позор, детский билет стоит не дорого...
К ним тихо подошел священник. Он протянул ревизорам деньги:
- Этого хватит?
Худая оторопела, прервав на полуслове уничижительную нотацию. Толстуха машинально взяла деньги, полезла в карман, отсчитала сдачу. Несчастная мать не сразу поняла в чем дело. Когда она сообразила, что за нее заплатили, то покраснела еще больше и рассыпалась в благодарности к священнику.
- Не надо, - остановил её поп, - Господь благословил зверей и детей, потому как беззащитны они перед злым человеком.
- Крещеный? - спросил он, касаясь головки ребенка.
- Нет еще - призналась мать.
- Окрести, - посоветовал священник и вернулся на свое место.
- Слово и Дело, - Задумчиво произнесла Соня. Человек, для которого Слово является работой, совершил поступок, а все, кругом, люди дела, и ни у кого не нашлось Слова для несчастной мамаши. По ее пальто и сумке видно, что не шикует. Вполне возможно, что и на самом деле у нее денег нет.
Алексею стало неловко, что самому не пришло в голову помочь несчастной женщине. И промолчать, показалось ему, значит расписаться в собственной черствости:
- Да.... Если среди священнослужителей попадаются такие чистые люди, то в вере что-то есть.
- Вера-то держится на людях, - заметила Соня.
Разговаривали они тихо. Ревизоры приняли их перешептывание на свой счет и прямиком направились к ним. Глядя, как они приближаются, Соня шепнула Алексею: "Давай свой билет и, чтобы не случилось, не встревай". Скворцов послушно кивнул головой.
- Билетики! - Резко выдохнула худая ревизорша, надеясь, что обнаружила новых нарушителей.
Соня, глядя прямо в глаза дамы в униформе, с улыбочкой подала билеты. Худая лязгнула компостером и чуть не кинула билеты обратно. Соня помедлила их брать, и получилось, что ревизорша осталась стоять с протянутой рукой. Не убирая улыбки с лица, девушка двумя пальчиками, словно опасаясь ненароком коснуться проверяющей, все же забрала билеты обратно. Худая медленно вытянулась в струнку и поджала губы. С высоты своего роста, она с минуту разглядывала Соню, словно инфузорию туфельку через микроскоп, затем обвела глазами купе. Взгляд ее скользнул по Скворцову и замер на Сониной сумке, что стояла между сидениями у окна.
- А это что? - с твердостью мочевого камня в голосе спросила Худая.
Большая сумка занимала много места в купе и, несомненно, доставляла бы неудобство пассажиру напротив, будь он там. Но в вагоне оставались свободные места, и никто не стремился к ним в купе.
- Это? - Удивилась глупости вопроса Соня, - Это сумочка.
- Сумочка? - оторопела Худая, - Это сумочка?!
- Ну, не корзинка же, - Делано вскинула брови Соня, - И не чемодан, и не саквояж.
Лицо ревизорши пошло красными пятнами. Перед ней, человеком в униформе и грозной бляхой на груди все должны никнуть и трепетать. А тут, соплячка в дубленке пытается посмеиваться над ней, ревизором, Родиной поставленной на стражу экономического могущества. Обычно пассажиры с ней себя так не вели. Они ругались, заискивали, умоляли, плакали и даже как-то дрались, но с таким ледяным спокойствием с ней не держались. Худая могла так иногда поглядеть на пассажира, что даже имеющие билеты, невольно чувствовали себя не в своей тарелке. Невозмутимость Сони остановила Худую от желания тут же выбранить молодую нахалку. "Может, ведомственная проверка? - Мелькнуло у нее в голове, но ревизорша отогнала эту глупую мысль, - Девица с сумками слишком молода и слишком хорошо одета для проверяющей. И, потом, о любой комиссии их бы обязательно предупредили. Так всегда бывало. Это, скорее всего, блатная штучка, с папочкой наверху". Она еще раз оглядела Соню. "Кто бы ни был родственничек этой наглой фифочки, хоть министр МПС, а без грамотной выволочки, в пределах узаконенных правил, ей не уйти!" - Решила для себя ревизорша.
- Почему под ногами? - Указала она носком сапога на сумку. Пнуть ее она поостереглась.
- А куда ее деть? Разве в электричке есть багажное отделение?
- Наверх. На полку. - Из уст ревизорши это прозвучало приказом.
- Во-первых, она занята, - Спокойно ответила Соня, указав наверх. Там стояла точно такая же сумка. - А, во-вторых, я не могу ее туда закинуть. Сил не хватает.
- Пусть твой дружок положит ее на полку в соседнее купе.
Скворцов послушно схватился за ручки сумки. Соня придержала его за рукав.
- Как Вы выразились "мой дружок" пригодится мне для других целей, а не таскать сумки по прихоти других. Моя сумка никому не мешает. Если в вагоне не будет хватать мест, мы ее обязательно уберем.
За их диалогом следил весь вагон. Пассажиры не вмешивались, но явно симпатизировали Соне, что не уступала хамоватой проверяющей. И если ревизорша начинала терять терпение, то голос девушки оставался ровным ни на полтона выше или ниже.
- Уберите сейчас же, - Уже не в силах сдерживать себя, взорвалась ревизорша.
- С какой стати? - Подняла брови Соня, - В железнодорожных правилах четко указано, что багаж не должен загромождать проход. А здесь прохода нет. Если только Вы не пожелаете немедленно выброситься в окно.
- Убери сейчас же, - забрызгала слюной ревизорша. Привычная к работе "лови-хватай", она зациклилась, не зная, что сказать дальше.
- Не нервничайте так, возможен апоплексический удар. Мы в пути, врачей нет, помочь будет некому. Если Вам уж так хочется, я могу, в виде исключения, доверить Вам, перенести мою сумку.
- Да ты, что? - Совсем взбеленилась ревизорша.
- Не "Ты", а "Вы", - жестко произнесла Соня, - Извольте обращаться только так. Вы мне, милочка, не подружка, чтобы обращаться ко мне запанибратски. И, еще, прошу представиться. Есть ли у Вас удостоверение контролера? Жетон ревизорский можно купить в московском метро. Были у нас случаи, когда студенты цепляли похожие бляшки и давай шкурить доверчивых граждан.
От такого неожиданного отпора ревизорша растерялась. Она вращала глазами, кривила губы и молча глотала воздух не в силах произнести ни слова.
- Ну, - поторопила Соня, - Я жду. Как Ваша фамилия?
В руках у нее появился маленький блокнотик, куда она нацелилась записать данные проверяющей.
- Ревизор Кудякова, - Нехотя представилась Худая. И все же она не хотела признать свое поражение в словесной дуэли. Она метнула гневный взгляд на свою напарницу, ожидая от нее поддержки.
Пухлая ревизорша все время стояла рядом, но не спешила вступать в разговор. Возможно она была не против, чтобы как следует отчесали вынужденную напарницу. В любом коллективе всегда найдется злющая вековуха, что портит коллегам жизнь, но не каждый осмеливается поставить ее на место. Девушка с сумками, не напрягаясь, поиздевалась над напарницей. По брошенному взгляду Худой, Толстуха сообразила, что дальше молчать было опасно - самой могло влететь за пассивность в данном инциденте. Да и честь мундира не мешало бы поддержать - вон, как развеселились пассажиры.
- Багаж. Где билет за багаж, - услужливо подсказала она напарнице.
- Да! Где билет за багаж! - Обрадовано спохватилась Худая. - А то пудрят тут мне мозги, а сами без билета. Билетик на багаж покажите, дамочка!
Соню этим нелегко было сбить с толку. Она спокойно заявила:
- По правилам, утвержденным МПС от 18 января 1975 года, пассажиру разрешено провозить бесплатно багаж габаритами не более 70 на 50 на 40 сантиметров. Вы меня пытаетесь убедить, что ревизоров не заставляют учить правила?
- Я и сама знаю. Но у вас багаж больше.
- Это Вы на глазок смерили?
- Тут и слепому видно.
- Слепой измеряет осязанием. А никак не глазами. Они у него незрячие, - Менторски произнесла Соня, - А Вы, голубушка имеете метрологическую справочку, что аттестованы к измерениям методом "на глазок"?
- Тань, пойдем, - позвала напарницу Толстуха.
- Куда пойдем? - сорвалась на нее Худая, - Видишь, "зайцы" с багажом. И еще издеваются. Груз-то габаритный. Чем бы померять? У кого есть сантиметр? - Обратилась она к окружающим.
Один из пассажиров, разбитной мужичок схохмил:
- У меня только тридцать. И те для жены и соседки берегу. Тебе не доверю.
Вагон грохнул от смеха. Ревизорша вновь стала наливаться краской.
- Дуй за сантиметром к начальнику поезда, - приказала Худая товарке, - а я посторожу.
Толстуха послушно умчалась. Худая пошла проверять билеты дальше по вагону, срываясь то на одного, то на другого пассажира. Но народ, получив пример от Сони уже не сидел безропотно и огрызался кто как мог.
- Откуда ты помнишь постановление МПС? Да еще с датой? - негромко спросил Соню Алексей.
- Я и не помню точно. Как-то, еще студенткой, читала на вокзале. Думаешь они знают точную дату утвержденных правил?