Иногда он оборачивался, чтобы взглянуть на береговые огни. Они удалялись. Вот совсем исчезли - видны только портовые цветные мигалки да слабое зарево над растаявшим в ночи городом. Один, совсем один в черной воде, в открытом море, под крупными звездами.
Вдруг звездный рисунок перечеркнула тень. Узкая, веретенообразная, она нависла над Уром, потом медленно стала снижаться. Закачалась на воде.
В тускло отсвечивающем борту возник черный овал - это беззвучно отворилась дверь. Ур взялся за порог, подтянулся на руках и очутился в шлюзовой камере. Разделся, не торопясь отжал одежду и развесил для просушки. Закрыв внешнюю дверь, Ур включил свет. Потом, мягко шлепая мокрыми босыми ступнями, прошел к пульту и опустился в кресло.
Он долго лежал в кресле, расслабившись и закрыв глаза.
Не приспела пора возвращаться. Надо продолжать. Они воззвали к его терпению и мужеству. Что ж, он наберется и того и другого. Он будет продолжать исполнять свой долг.
Только надо все хорошенько обдумать.
Не вмешиваться! Ни во что не вмешиваться - это прежде всего. Он вел себя неразумно. В высшей степени неразумно и легкомысленно. Ладно, теперь он будет осторожней.
Вдруг он испугался: не выключена ли противолокационная защита? Лодку сразу засекут радары, пожалуют катера пограничников…
Нет, защита включена. Что это за необоснованные страхи?..
Ур сверился с картой, задал автопилоту программу. Вертикальный взлет вжал его в амортизатор кресла. Это продолжалось недолго - лодка перешла на горизонтальный полет.
Хотелось есть, хотелось пить. С обеда он ничего в рот не брал. С самого обеда в детском кафе. Иван Сергеевич сидел напротив, и рядом с его крохотным кулачком на столике лежала общая тетрадь. А Галя принесла картофельный салат…
Хватит, хватит об этом. Все кончено.
Ур потянулся к стенному шкафчику, достал тюбик и выжал себе в рот колбаску зеленой пасты.
Ни о чем не думать. В ведрах нет воды… А, глупости!..
Неприятный какой-то вкус у пасты. Поморщившись, Ур отбросил тюбик.
Глава четвертая
САНТА-МОНИКА
Из владений какого царя ты явился сюда?
И каким искусством владеешь в совершенстве?
Как ты будешь жить у нас все время? И скажи, какую плату нужно положить для тебя?
"Махабхарата"
Между оградами частных владений, обвитых вьюнками, отчаянно бился открытый голубой "крайслер", пытаясь свернуть в боковой проезд.
- Проклятье! - воскликнула Аннабел Ли. - На ослах здесь только ездить…
Она дала задний ход, но "крайслер" опять ткнулся беспомощно в каменную ограду. Аннабел Ли нажала на педаль тормоза. "Вот так, - со злостью подумала она. - Решила проехать кратчайшей дорогой, но разве проедешь в здешней тесноте?" Она оглянулась, чтобы измерить взглядом ширину улочки, и увидела черноволосого молодого человека, который спускался по этой кривой улочке к шоссе и замедлил шаг, явно наблюдая за ней, Аннабел Ли.
Она отвернулась, снова попробовала развернуть машину, и снова пришлось остановиться.
- Будь оно проклято! - пробормотала она.
Черноволосый подошел к машине и сказал по-английски:
- Разрешите помочь.
Голос у него был гулкий, а произношение скверное.
- С удовольствием, - сказала Аннабел Ли и передвинулась, освобождая водительское сиденье.
Незнакомец, однако, не сел за руль. Он нагнулся, взялся обеими руками за передний бампер и, резко выдохнув, приподнял передок машины. Аннабел Ли восхищенно охнула. Черноволосый, пятясь, затащил "крайслер" в боковой проезд.
- Это было здорово! - Аннабел Ли посмотрела с улыбкой на незнакомца. - А на вид не скажешь, что вы такой силач.
- Да что вы, машина легкая.
Молодой человек утер тыльной стороной ладони потный лоб, кивнул и пошел было дальше, но тут Аннабел Ли окликнула его:
- Вы в Санта-Монику? Садитесь, подвезу. И потом - должна же я как-то отблагодарить вас? За мной выпивка.
Незнакомец сел рядом, и Аннабел Ли с места рванула, без остановки выехала на шоссе и прибавила газу. "Крайслер" понесся, как гоночная машина. Справа бесконечные виллы и сады слились в бело-зеленые полосы. Слева в опасной близости мелькали нагромождения скал, уступами спускающиеся к желтой полосе пляжей, к морской синеве.
- Вы француз? Монегаск?[5] - спросила Аннабел Ли.
- Нет, мисс…
- Фрезер. Аннабел Ли Фрезер. Но вы так меня не называйте. Меня все называют Энн. Ну и имечко мне дали предки - подохнуть!
- По-моему, красивое имя. Где-то я уже слышал…
- Дэдди рассказывал, что это бабка настояла на дурацком имени, какое теперь никто никому не дает.
- Дэдди?
- Ну, мой отец. Мы живем в Валентайне, штат Небраска. Не слыхали? Ну, еще бы! Хуже дыры не сыщешь. Паршивый городишко, поганая речка. Найобрэра - не слыхали? Само собой. Но дэдди там делает деньги, так что никуда не денешься…
Она сделала такой вираж, объезжая набитый зеленью велофургон, что ее спутника прижало к дверце.
- Меня зовут Ур, - представился он в свою очередь.
- Ур? - Аннабел Ли засмеялась. - Подобрались мы с вами, мистер Ур, людей пугать своими именами. Значит, вы швейцарец?
- Нет, мисс Фрезер…
- Ну, все равно. Я первый раз в Европе, и тут намешано разных национальностей столько, что за всю жизнь не запомнишь. Зажгите-ка сигарету и суньте мне в рот.
- Я не курю, к сожалению.
- Где вы учились говорить по-английски, мистер Ур? На пуэрториканской маслобойне? - Она захохотала.
Ур, улыбаясь, посмотрел на нее.
А смотреть на мисс Фрезер - гибкую, коротко стриженную блондинку в кружевной белой кофточке и голубых, в тон машине, брюках - было приятно. На шее у нее висел на толстой золотой цепочке крупный деревянный диск с барельефом - головой индейца в боевом уборе из орлиных перьев. Оправа дымчатых очков была обсыпана сверкающими стекляшками, а может, мелкими бриллиантами - этого Ур определить не мог. На розовых пальчиках мисс Фрезер тоже все сверкало и искрилось.
От этого сверкания, от ярких красок дня, от свиста встречного ветра у Ура кружилась голова. К тому же позади была бессонная ночь и утомительный заплыв. Беспокоила его немного и рыбачья шхуна, некстати оказавшаяся в месте посадки.
Аннабел Ли вытащила из ящика для перчаток пеструю пачку сигарет и закурила, придерживая рулевое колесо локтями. Как ей удалось избежать при этом столкновения с громоздким авторефрижератором, Ур так и не понял.
- Безобразные дороги в вашей Европе, - сказала Аннабел Ли. - Раззява! - крикнула она толстяку за рулем "пежо", которому едва не срезала фару при обгоне.
У въезда в город автомобилей прибавилось, и ей пришлось сбросить скорость. Ур с любопытством поглядывал вокруг.
Было много общего с черноморским городом-курортом. То же оживление на улицах, такие же растрепанные пальмы, и белые балюстрады вдоль аллей, и поросшие зеленью холмы, по которым город стекал к морю. Но были, конечно, и различия. Нигде не продают газированную воду стаканами, не видно лотков с пирожками, продавцов вареных кукурузных початков, кремовых цистерн с квасом. Зато - множество кафе и цветочных магазинов, сувенирных магазинов и огромное количество пестрых реклам. Вообще городок был необычайно яркий, будто лакированный.
У террасы кафе под полосатым тентом Аннабел Ли остановила машину, одновременно нажав на педали тормоза и сцепления. Ур чуть не клюнул носом ветровое стекло. Выйдя, он засмотрелся на витрину, в которой загадочно улыбалась из-за стекла пластмассовая цыганка с огромными серьгами.
- Ну, что там? - услышал он резковатый голос Аннабел Ли. - Гадальных автоматов не видели?
Они сели на табуреты у высокой стойки, и бармен, увидев девушку, взялся за шейкер.
- Как обычно, мисс? - спросил он.
- Разумеется. А вы что будете пить, мистер Ур?
Ур обежал взглядом полки, уставленные бутылками, и рекламные плакаты. Один из плакатов, на котором был изображен апельсин величиной с футбольный мяч, он как будто понял.
- Оранжад.
Бармен кивнул. Быстро он сбил для мисс Фрезер коктейль, а потом взял несколько апельсинов, сунул в никелированную машинку, подставил высокий стакан. Полился желтый сок. Ур хотел было протянуть руку, но увидел, что еще не все кончено. Стеклянной лопаточкой бармен бросил в стакан щепотку белого порошка, крутанул - и жидкость мигом забурлила. Потом он опустил в стакан три ледяные фигурки-рыбки, сунул пластмассовую соломку - теперь было все.
С удовольствием потянул Ур через соломку освежающий, приятно пощипывающий оранжад. "Сода, - подумал он. - Ну конечно, двууглекислая сода нейтрализует лимонную кислоту…"
- Теперь я поняла, - сказала Аннабел Ли, потягивая свой коктейль. Вы итальянский учитель плавания, и вам нельзя с утра пить спиртное.
- Вы правы, мисс, - со вздохом сказал Ур.
Бармен подал им фруктовый салат, сметану с кукурузными хлопьями, которые здесь называли на американский манер - "корнфлекс", а потом бифштекс, утопленный в виноградном джеме. Здесь все было рассчитано на американский вкус.
- В Валентайне я ничего, кроме телевизора, не вижу, - успевала болтать за едой Аннабел Ли. - Дэдди держит нас с сестрой в ужасной строгости. Будто индейцы до сих пор рыщут по прерии и похищают белых девушек. А сам дэдди ничего не боится. Кроме, конечно, "Мид-уэст агрикалчерл корпорейшн".
- А что это такое? - спросил Ур.
- Неужели не слышали? - Аннабел Ли стрельнула в него быстрым взглядом. Глаза у нее, когда она сняла очки, оказались зеленоватыми и неожиданно мечтательными, не вполне гармонировавшими с бойким выражением лица. - Это большая компания, которая чуть не сожрала дэдди. Но дэдди устоял. У него своя фирма. "Фрезер кубик-эггс лимитед". Не слышали?
- Нет…
- Какие-то вы все в Европе невежественные… Дайте нам кока-колу, кинула Аннабел Ли бармену. - Две бутылки. Можно четыре. Да, так вот. Если вы думаете, мистер Ур, что дэдди приехал сюда лежать кверху пузом на пляже, то вы ошибаетесь. Я-то здесь загораю и кручусь в свое удовольствие, а дэдди делает здесь дела. Почему бы, мистер Ур, вашей ленивой Европе не покупать его продукцию? - Вдруг она вскинула на Ура подозрительный взгляд: - Эй, а почему вы все это выспрашиваете? Кто вы такой, собственно?
- Я не выспрашиваю, мисс Фрезер. Вы сами рассказываете…
- Похоже, что так. - Аннабел Ли быстренько подобрала с тарелки джем и поднялась. - Если вы когда-нибудь кончите еду, мистер Ур, то помогите отнести кока-колу в машину.
Ур взял бутылки с коричневой жидкостью и вопросительно взглянул на прилавок.
- О, не беспокойтесь, - сказала Аннабел Ли. - Дэдди открыл здесь для меня счет. Ну, теперь я вам отплатила за… за что, собственно? Ах, да! Она засмеялась. - Надо же, чуть не забыла. Вы куда теперь пойдете?
- В Океанариум.
- Тогда садитесь, подвезу, мне в ту сторону. Давайте, давайте, некогда мне ждать. Какие-то вы, французы, неподвижные.
Она рванула машину с места.
- А где ваш автомобиль? - спросила она, съезжая с горки на опасно большой скорости. - Экономите, верно, на бензине?
- У меня нет автомобиля.
- Как это? - недоуменно посмотрела Аннабел Ли. - Нет, у вас тут все ненормально. Неужели вы настолько бедны, что не можете купить хотя бы "симку"?
- Мне не очень нужен автомобиль, мисс Фрезер.
- Называйте меня Энн. А то заладили "мисс Фрезер, мисс Фрезер"! - Она скорчила гримаску. - Мы, кажется, не на воскресном богослужении… Да, о чем я? Мы с дэдди летели в Европу на самолете, а машины отправили через океан на теплоходе. Папин "олди" и мой "крайслер". Была жуткая неделя, пока мы ждали прибытия машин, и приходилось разъезжать в такси… Вот ваш Океанариум. Ну и рыбищи там! Вытряхивайтесь, мистер Ур.
Ур, придя в себя после резкого торможения, поспешно простился и вылез из автомобиля у подъезда невысокого белого здания. Вниз, к скалам, к бетонному причалу, уходили ступени, и там, у причала, стояло несколько мужчин. Один из них всмотрелся из-под руки и вдруг, заорав что-то непонятное, побежал наверх, указывая на Ура пальцем.
В эту ночь Доминик Леду, как всегда, вышел в море. Мимо мыса Серра он прошел близко, чуть ли не впритирку, чтоб избежать встречного течения и не жечь зря бензин. Потом принялся утюжить море, волоча невод и неторопливо соображая, где сегодня ходит стая анчоусов, на которую напал еще прошлой ночью. Мостик "Кабры" мелко дрожал у него под ногами.
Всю жизнь не везло Доминику, не повезло и с "Каброй", купленной лет восемь назад у разбитного испанца с Мальорки. Сама по себе эта тартана в тридцать пять тонн, с двумя короткими мачтами была неплоха. Но с самого начала она привлекла чрезмерное внимание береговой охраны и таможенников: как видно, испанец занимался не совсем невинными делишками, если судно его намозолило глаза полиции по всему побережью. Хуже, однако, было другое странный нрав тартаны. Вдруг она начинала дрожать и чуть ли не прыгать, высоко задирая нос и повергая Доминика в смятение. Должно быть, ей, тартане, рожденной ходить под парусами, пришлись не по нраву двести сорок лошадиных сил паккардовского мотора, вот она и прыгала. Подлец испанец не в насмешку ли дал он тартане это название "Кабра", что по-испански означало "коза"?
Еще и другое тревожило Доминика: младший сын, двадцатичетырехлетний Марсель, с каждым разом все неохотнее выходит с ним в море. Бунта, само собой, не поднимает - знает, что у папаши рука тяжелая, - но… Он же не какой-нибудь олух тупой, Доминик, - понимает, что парня не удержишь. Старшие сыновья поразъехались, и этот уйдет. Ему бы только на велосипеде гонять, Марселю. Нет чтобы жениться, купить лодку и рыбачить, как рыбачили все в семье Леду еще со времен Третьей республики. Задумал гонщиком стать. Уже его звали куда-то в Тулон. Все они помешались, нынешние, дома не сидится…
Вон он, Марсель. Высунулся из люка, сигарета в зубах, берет натянут на левый глаз. На отца и не взглянет, поганец.
- Прибавь немного обороты, - сказал Доминик. - От этой проклятой тряски желудок из горла выскочит.
Луна поднялась высоко, осияла светом море, мрачноватые скалы мыса Серра и гору, похожую на собачью голову. Самое время анчоусной стае пойти наверх, на лунный свет. Но когда Доминик с сыном вытащили на палубу старый кошельковый невод, полный шевелящегося рыбного серебра, он сразу увидел, что улов небогатый - бонита, дорада, мелочь всякая. Где же анчоусы? Эх, не везет, не везет…
К утру уже шло. По морю пошла рябь - предвестница утреннего бриза. Доминик крикнул стопорить мотор. И тут они увидели, что с неба на них бесшумно опускается огромное веретено, тускло отливающее свинцом…
В то утро у директора Океанариума доктора Жюля-Сигисбера Русто был важный посетитель. С виду мистеру Джефферсону Д. Б. Симпсону было лет тридцать пять, но при этакой ранней молодости ворочал он, можно сказать, целой империей. Что именно делали заводы мистера Симпсона, доктор Русто не знал да и не хотел знать. Важным было то, что американец, набитый миллионами, проявлял интерес к Океанариуму.
В окна директорского кабинета, обращенные к морю, задувал бриз, не несущий, впрочем, особой прохлады. Американец попивал мартини, благодушно посмеивался, слушая Русто, хотя, видит бог, ничего смешного директор не рассказывал.
Жюль-Сигисбер Русто, пожилой горбоносый француз, был не просто директором Океанариума, но и прославленным исследователем. Пожалуй, не будет ошибкой сказать, что больше времени в своей жизни он провел под водой, чем на суше. В водолазных костюмах всех типов, с аквалангом, в батисферах, батискафах, "ныряющих блюдцах" Русто погружался в воды всех океанов. Подолгу жил в подводных домиках, избороздил на исследовательских судах все моря. Почти все редкостные обитатели подводного мира, собранные в богатейшей коллекции Океанариума, были доставлены сюда неугомонным доктором Русто.
Разговор шел по-английски.
- Итак, мистер Симпсон, сделаю короткое резюме. Тайфуны, конечно, нужны планете, они выносят излишки тепла, накопленного тропическими водами. Но мы с вами знаем, как дорого они обходятся, какой страшный ущерб наносят. Страны Тихого и Индийского океанов ежегодно теряют от тайфунов столько людей и материальных ценностей, словно идет хор-рошенькая война с атомными бомбами. Кстати, и ваши прибрежные штаты подвержены их бешеному дыханию, да простится мне высокий слог.
- Уж не собираетесь ли вы, Русто, сделать для тайфунов громоотвод? спросил, посмеиваясь, Симпсон.
Русто поглядел на безоблачное лицо американца, на его породистый короткий нос и хорошо подстриженные усики. Никогда бы не стал он, Русто, тратить время на разговор с таким вот теннисистом. Но речь шла о слишком серьезных вещах…
- Прежде всего, мистер Симпсон, надо как следует изучить места, где рождаются тайфуны. Туда-то и собираюсь я отправиться на "Дидоне". Но не просто затеять такую экспедицию. Не просто! Снаряжение, продовольствие, набор команды…
- Говорят, в ваших аквариумах полно рыбы. Зажарьте ее и возьмите с собой, вот вам и продовольствие. - Симпсон откинулся в кресле и захохотал, показывая прекрасные зубы и десны.
"Господи, - подумал Русто, - почему ты не торопишься прибирать к себе таких остряков?"
Симпсон оборвал смех. Уловил все же, наверное, что производит впечатление кретина.
- Ладно, Русто, - сказал он, чиркнув зажигалкой и закурив. - Сколько вам надо на экспедицию?
Наконец-то! Русто схватил карандаш и бумагу…
Спустя минут сорок они вышли из кабинета - рослый и стройный Симпсон и маленький, узкоплечий Русто.
- Не взглянете ли на наши сокровища, мистер Симпсон?
- Ну, пожалуй. Раз уж я тут…
Русто вывел американца из дома, и они спустились по каменным ступеням к причалу. Дом только с площади казался небольшим. Отсюда, со стороны моря, было видно, что стоит он на высокой скале, укрепленной контрфорсами, и к скале этой пристроены помещения, уходящие вниз, в воду. Там-то и был вход в знаменитый Океанариум.
У причала покачивалась шхуна, несколько загорелых мужчин выгружали из ее трюма ящики с рыбой.
- Ага, корм привезли! - раздался веселый голос. - Поторопитесь, парни, а то ваша барракуда помирает там с голоду!
Голос принадлежал молодому человеку с узким лицом, обрамленным рыжеватой бородкой. Вместе с длинногривым приятелем и двумя девушками он только что вышел из Океанариума.
- Мосье Русто! - окликнул директора здоровенный малый в тельняшке без рукавов и мятых шортах. - Послушайте, что тут рассказывает Доминик!
- Некогда, Арман, - сказал Русто, пытаясь пройти и жестом приглашая за собой американца.
Но тут Доминик Леду шагнул к нему, уставился немигающим тревожным взглядом, сипло сказал:
- Вот я и говорю, мосье, куда это годится, если с неба тебе на голову этакая штука сваливается?
- Какая штука? - нахмурился Русто. - Ты хватил сегодня лишнего, Доминик.
Но рыбак заступил ему дорогу и быстро заговорил: