В первый том "Библиотеки популярной зарубежной фантастики" включены произведения известного американского фантаста К. Лaумера: романтическая повесть "Жил-был великан", сборник рассказов "Следы во времени" и, пожалуй, лучший его роман "Берег динозавров".
Настоящий том является первым на русском языке собранием произведений этого автора.
Для творческой манеры писателя характерны мягкий юмор и внимание к нравственным аспектам человеческого падения.
Содержание :
Жил-был великан
Дьявол, которого не ждали
Похитители во времени
Чужое небо
Разум вне времени
Берег динозавров
Содержание:
Жил-был великан 1
Дьявол, которого вы не знали 12
Похитители во времени 18
Чужое небо 26
Разум вне времени 39
Берег Динозавров 42
Примечания 68
Кейт Лаумер
Избранное. Том 1
Жил-был великан
На расстоянии в полмиллиона миль Вэнгард был похож на шар из серого чугуна, желтовато-белый на освещенной половине, угольно-черный - на противоположной. Вдоль терминатора тянулась ржаво-красная полоса. Горные хребты напоминали спутанные космы черных волос, веером расходясь с белых мглистых полюсов и покрывая почти всю поверхность планеты.
Я следил за тем, как изображение на экране становилось все более четким, до тех пор пока не появилась возможность сравнить его с изображением на навигационной карте.
Только после этого я сорвал пломбу и послал в эфир свой "Мэйдэй" - сигнал бедствия.
- Дядюшка-король 629! Всем, всем, всем! Я в опасности! По аварийной траектории приближаюсь к Р-7985–23-Д, но шансов очень мало. Координаты: 093 плюс 15 при 19–0-8 стандартного! Жду указаний, и, если можно, побыстрее! Все станции, прием!
Я включил автоматический маяк, который тут же принялся выплевывать в пространство мой призыв по тысяче раз в миллисекунду, а сам тем временем переключился на прием и выждал сорок пять секунд. Это как раз столько, сколько нужно гиперсигналу, чтобы достигнуть излучательной станции возле Кольца-8 и привести его в действие.
Все произошло точно, как по расписанию. Прошло еще с полминуты, и моей спины как будто коснулся чей-то холодный палец. Затем голос, который, казалось, был недоволен тем, что его разбудили, произнес:
- Дядюшка-король 629, с вами говорит Мониторная станция Зет-448, качество приема три на три. Вам запрещается, повторяю, запрещается посадка на планету. Доложите подробно о том, что произошло.
- Перестаньте городить чепуху! - довольно-таки резко отозвался я. - Я скоро поцелуюсь с этим булыжником, и только от вас зависит, насколько крепок будет этот поцелуй. Сначала посадите меня, а уж делами мы займемся потом!
- Вы находитесь в территориальной зоне карантинированного мира пятого класса. Существует официальный навигационный запрет приближаться…
- Довольно умничать, 448! - отрезал я. - Семьсот часов назад я вылетел с Доби со спецгрузом на борту! Может быть, вы думаете, что я нарочно выбрал эту дыру для посадки? Мне нужны технические указания по посадке, и нужны немедленно!
Теперь снова небольшое ожидание. Мой собеседник, казалось, уже говорил сквозь зубы:
- Дядюшка-король, передайте данные бортовых систем.
- Непременно, непременно. Но только шевелитесь там побыстрее, - я постарался придать голосу выражение взволнованности и нажал несколько кнопок, в результате чего он получил в свое распоряжение данные приборов, которые будут неопровержимо свидетельствовать, что положение мое еще хуже, чем я его себе представляю. И в этих данных подделки не было ни на грош. Я постарался на совесть, чтобы эта посудина поднялась в космос последний раз.
- Все в порядке, Дядюшка-король, Вы слишком поздно подали сигнал бедствия. Теперь вам придется катапультировать груз и действовать в следующей навигационной последовательности…
- Я же, кажется, ясно сказал - у меня на борту специальный груз! - заорал я в ответ. - Категория десять! По контракту с медицинской службой Доби! Я везу десять анабиозных камер!
- Послушайте, Дядюшка-король, - отозвалась станция. Теперь голос стал, вроде, менее уверенным. - Я так понимаю, что у вас на борту десять живых людей, видимо, пострадавших, и они находятся в анабиозе. Подождите, - снова пауза. - Да, нелегкую задачку вы мне подкинули, 629, - добавил голос, став окончательно похожим на человеческий.
- Да, - ответил я, - но все равно, нужно поспешить. Булыжник-то все ближе и ближе.
Я сел и принялся слушать, как перешептываются звезды. А в полутора световых годах от меня привели в действие станционный компьютер, который тут же принялся пережевывать посланные мною данные и вот-вот выплюнет ответ. А между тем сообразительный парнишка-дежурный заодно проверит и мою версию. Это хорошо. Мне только того и надо. Моя легенда непробиваемая. Пассажиры, лежащие в грузовом отсеке, были шахтерами, получившими тяжелейшие ожоги при взрыве на Доби три месяца назад. Доби был суровым небольшим мирком, на котором почти не было никаких возможностей для лечения.
Если я доставлю их в сносном состоянии в медицинский центр на Республике, то получу сорок тысяч. Предстартовые инспекционные данные, равно как и маршрут полета, были представлены на рассмотрение станции, а из них следовало, что самой экономичной траекторией была та, что проходила мимо Вэнгарда, и любой мало-мальски смыслящий оператор проложил бы ее именно так. Все это следовало из моих данных. Я был абсолютно чист - просто жертва стечения обстоятельств. Теперь их очередь ходить. И если мои расчеты хоть чего-то стоили, то сходить они смогут только так, как нужно мне.
- Дядюшка-король, ваше положение более серьезно, - наконец возвестил мой невидимый консультант. - Но я могу предложить вам приемлемый вариант спасения. Можно ли отделить ваш грузовой отсек? - он сделал паузу, а потом продолжил:
- Вам нужно снизиться, затем ввести грузовой отсек в атмосферу на крыльях. После этого у вас останется всего несколько секунд для того, чтобы оторваться и уйти. Понятно? А сейчас я передам вам необходимые данные.
И в память моего корабля полился поток чисел, которые тут же автоматически записывались и вводились в систему управления.
- 448, вас понял, - ответил я, когда поток информации иссяк. - Но, посудите сами, ведь внизу совершенно дикая местность. А если холодильное устройство при падении будет повреждено? Может, мне лучше все-таки остаться и попробовать сесть вместе с грузом?
- Это невозможно, Дядюшка-король! - голос потеплел на несколько градусов. Ведь как-никак я все же был отважным, хотя и мелким торговцем, твердо решившим исполнить свой долг до конца, даже если это может плохо кончиться. - Честно говоря, даже то, что вам предложено - крайность. И ваш единственный шанс, и вашего груза тоже, кстати, - неукоснительное соблюдение моих инструкций!
Добавлять, что неподчинение навигационным распоряжениям мониторной станции является настоящим криминалом, он не стал. Да и ни к чему было. Я знал это и рассчитывал на это.
- Что ж, полагаюсь на вас. На грузовом контейнере имеется навигационное устройство, - я позволил себе небольшую паузу, без которой бедному, но честному космическому торговцу с его умственной медлительностью было просто невозможно прийти к простейшему умозаключению, а затем выпалил: - Но послушайте! Сколько времени понадобится вашим парням, чтобы добраться сюда на вспомогательном судне?
- Оно уже отправлено. Полет займет… что-то около трех часов.
- Но ведь это больше двенадцати стандартных дней! А если морозильная установка разобьется, изоляция не удержит концентрацию кислорода на нужном уровне! А… - еще одна пауза, необходимая для того, чтобы сформулировать следующее самоочевидное соображение. - А что же будет со мной? Как же я сам продержусь там, внизу?
- Давайте сначала окажемся там, внизу, капитан.
Из голоса улетучилась часть симпатии ко мне, правда, небольшая. Даже герою позволительно проявить небольшую заботу о себе, после того как он позаботился о благополучии отходящих войск.
Разговор продолжался еще некоторое время, но в принципе, все главное было уже сказано. Я следовал указаниям, делал то, что мне было сказано, не более и не менее. Примерно через час все, кто смотрит трехмерные программы в Секторе, будут знать, что беспомощный госпитальный корабль находится на поверхности Вэнгарда и жизнь десяти или одиннадцати, если считать меня, человек висит на волоске. После этого я окончательно проникну сквозь оборонительные линии своего подопечного, готовый приступить к фазе номер два.
На высоте десяти тысяч миль появился звук: печальный вой одиноких молекул воздуха, расщепляемых тысячетонной тушей престарелого бродяги-торговца, входящего в атмосферу на слишком большой скорости, под неправильным углом и без тормозных двигателей. Я принялся наигрывать мелодию на том, что осталось от рулей высоты, разворачивая корабль хвостом вперед, приберегая остатки топлива до того момента, когда они мне больше всего пригодятся. И когда я и мой корабль достигли точки, которая мне была нужна, мне оставалось осилить всего-навсего восемь тысяч миль гравитации. Я еще раз сверился с пультом управления, прикидывая будущий район посадки, а тем временем корабль двигался и бился подо мной, издавая стоны и рычание, как дикий зверь, которого ранили в брюхо.
На высоте в двести миль включились главные двигатели, и вся кабина осветилась мерцающим красным светом, появившимся у меня в глазах.
Я почувствовал себя жабой, угодившей под сапог.
Это продолжалось достаточно долго, так что я успел отключиться и вновь прийти в себя не менее шести раз. Затем внезапно корабль перешел в свободное падение, и у меня в запасе остались уже считанные минуты, вернее, даже секунды.
Положить руку на рычаг катапультирования грузового отсека оказалось ничуть не труднее, чем, скажем, поднять наковальню по веревочной лестнице. Я почувствовал толчок, возвестивший, что грузовой отсек отделился от корабля. После этого я занял соответствующее положение, опустил противоударное устройство и набрал полную грудь затхлого корабельного воздуха. Палец мой коснулся кнопки катапультирования пилота. Тотчас же прямо по голове меня ударил десятитонный пыльный мешок, и я провалился в мир иной.
* * *
Я медленно всплыл на поверхность бескрайнего черного океана, где дурные сны стали медленно отступать, и им на смену пришли чуть приукрашенные светом размытые картины пол у бессознательности, так что я успел заметить похожие на акульи зубы горы, окружавшие меня со всех сторон.
Вершины их были укрыты вечными снегами и бесконечные ряды гор исчезали за далеким горизонтом.
Потом я, должно быть, снова отключился, потому что в следующий момент я увидел перед собой только один пик, несущийся мне навстречу, как взбесившаяся волна. Когда я очнулся в третий раз, я уже стремительно спускался на парашюте, несясь к чему-то, что было похоже на широкое поле застывшей лавы. Потом я разобрал, что это листва, темно-зеленая, густая, стремительно надвигающаяся. Времени у меня на этот раз хватило только на то, чтобы заметить, как засветился зеленым светом сигнал пеленгатора грузового отсека, возвещая, что груз приземлился целым и невредимым. И тут в глазах у меня снова померкло.
Когда я очнулся, мне было холодно. Это было первое мое сознательное ощущение. Вторым была головная боль. А вообще-то болело все тело. Некоторое время я составлял в уме завещание, по которому единственным моим наследником становилось общество эвтаназии, потом выпутался из креплений, раскрыл капсулу и вполз в то, что любитель прогулок назвал бы живительным горным воздухом. Я сверил все мои боли и неприятные ощущения и понял, что кости и суставы целы.
Тогда я включил термостат своего скафандра на обогрев и почувствовал, что тепло мало-помалу просачивается в тело.
Я стоял на сосновых иглах, если только бывают сосновые иглы трех футов в длину и толщиной с палочку для помешивания коктейлей, которые образовывали упругий ковер, сплошь покрывавший землю у подножия деревьев, толстенных, как дорические колонны, и уходящих вершинами в темно-зеленые сумерки крон. В отдалении между стволами я заметил белые отсветы островков снега. Было тихо, совершенно тихо, ни малейшего движения ветвей над моей головой.
Приборы скафандра сообщили мне, что давление воздуха составляет шестнадцать фунтов на один квадратный дюйм, содержание кислорода - 51 %, температура воздуха - 10 градусов по Цельсию, как мне и обещали.
Из данных локатора следовало, что мой груз опустился милях в ста на северо-запад от того места, где я стоял сейчас. И, насколько я мог судить по показаниям разных штук, имеющихся в пряжке моих хитроумных доспехов, все приборы там работали нормально. И если информация, которую я получил, была столь же добротна, сколько за нее уплачено, я находился в десяти милях от того места, куда собирался попасть, примерно в полудневном переходе от пристанища Джонни Грома. Я включил энергопривод своего скафандра, сверился с компасом и отправился в путь.
Слабое притяжение делало ходьбу неутомительной даже для человека, буквально измочаленного несколькими тысячами миль атмосферы. Да и скафандр, сидевший на мне, тоже был хорошим подспорьем. Хотя по нему этого никогда не скажешь, но он обошелся мне примерно во столько же, во сколько обошелся бы роскошный отпуск на одном из этих родиево-стеклянных миров с управляемым климатом и великолепными оргиями, проходящими при резкой перемене температур. Кроме стандартных устройств, регулирующих состав воздуха и температуру, а также сервоустройства, позволяющего мне сейчас идти без неприятных ощущений при ходьбе, скафандр был еще оборудован всеми рефлексными цепями и усилителями реакций, какие только были известны черному рынку. Среди этих хитрых штучек было несколько и таких, на которые ребята из отдела безопасности Лиги были бы не прочь наложить лапы. Один метаболический монитор чего стоил!
Идя по компасу, я постепенно поднимался по склону и примерно через час добрался до линии вечных снегов. Деревья тянулись еще на несколько тысяч футов, и край леса был как раз там, где начинался совершенно морской голубизны ледник.
Здесь я впервые увидел небеса Вэнгарда: они были темно-голубые, а над снежными пиками принимали фиолетовый оттенок, как бы оттеняя величественных владык этого мира.
После часа ходьбы я сделал привал, дал себе питательный раствор и несколько глотков воды. Потом немного послушал, как мимо меня, шелестя секундами, уносилась в небеса Вечность.
Я представил себе, как корабль с колонистами, странствовавший девять долгих лет в безбрежном пространстве, о котором знали тогда, на заре космической эры, меньше, чем в свое время знал Колумб об Америке, полурухнул - полуопустился на поверхность этой планеты. Я представил, как они впервые выходят из корабля и попадают в величественное молчание этого холодного мира - мужчины, женщины и, возможно, дети - зная, что для них никогда не будет возврата. Я представил себе их, оказавшихся лицом к лицу с безысходностью своего положения, и все же продолжавших жить. Да, это были мужественные люди, в наше время подобного мужества уже не встретишь. Люди теперь стали совсем иными - такими, как я. Те принадлежали к мужественному племени пионеров, покорителей границ, были полны несбыточных надежд, целеустремленны и питали большое доверие к будущему.
Во мне же были только качества городского хищника, расчетливость, крысиная отвага, и жил я только сегодняшним днем.
- Это все тишина, - вслух сказал я. - Она действует мне на нервы.
Но собственный голос показался мне маленьким и ничтожным на фоне этой величественной тишины. Я поднялся на ноги и направился к следующему хребту.