ОСОБЫЕ ПОЛНОМОЧИЯ
- Давай на скоростную, - предложил Егор.
Они перепрыгнули на голубую дорожку. Скорость движения заметно возросла. Только на этих узких дорожках Илья замечал, что под ногами не твердь, а жидкость. Тяжелая, маслянистая, чуть вздрагивающая то ли от их движений, то ли от лихого нрава электромагнитных полей, которые увлекали ее за собой, но все-таки жидкость. Конечно, все это элементарно, но ощущение такое, будто несет тебя по земле не чудо техники, а всамделишный голубенький ручей. Так казалось в детстве. С возрастом ощущение не прошло и Илья каждый раз ему радовался.
- Тебе-то куда спешить? - спросил он. - Или, может, вдвоем махнем?!
- Оля в порту ждет, - пояснил Егор. Лицо его чуть погрустнело. - Хочет проводить тебя.
"Это здорово, что придет Ольга, - подумал Илья. - От нее светлей становится. Вот уж кто от рождения создан для Службы Солнца: одним своим видом исцеляет душевную маету. Счастливец Егор! Три года любви и работы - разве это не счастье?! Интересно, что сказали в институте трансплантации?"
- Как у нее дела? - спросил он. - В институте, имею в виду.
- Ты знаешь, - Егор развел руками. - Она отказалась от… живой ткани. Не хочу, говорит, чужие глаза. Вдруг, мол, мы не понравимся друг другу, что тогда делать? Ты же знаешь - у Ольги очень своеобразная логика.
- И что решили?
- Будут выращивать искусственно. Дело новое, еще не отработанное. Особенно, говорят, с сетчаткой много возни и с передачей цветового спектра… В случае удачи месяца через три можно ожидать… - Егор умолк.
- К тому времени я, наверное, уже вернусь, - заметил Илья. - Двадцать дней на дорогу - туда и обратно. И на "Галактике" максимум два месяца. Правда, пользы с меня никакой. Я уже сто лет не оперировал, хотя это и не меняет дела. Операцию вживления все равно ведут автоматы.
Дорожка перемахнула через холм, заросший кустами орешника. В лица ударило ветром, остро пахнущим грозой. В долине, километрах в двух от них, на белокаменной террасе стояло веретено здания космопорта дальнего следования, а на зеленых склонах будто грибы-дождевики белели шары нуль-пространственных звездолетов. Снабжали окрестности озоном именно они: Илья не раз наблюдал, как насыщается все электричеством, когда многотонная громадина, окруженная ядовито-голубым свечением, с легким свистом воспаряет над землей и плавно уходит на ионной тяге в небеса.
- Да, сроки жесткие, - тихо сказал Егор, и непонятно было, что он имеет в виду, - то ли командировку Ильи, то ли время надежд на прозрение Ольги.
На встречных пассажирских ручьях появилось несколько групп людей. Лица в основном были будничные и деловые, хотя попадались и рассеянно-удивленные. "Новички, - безошибочно определил Илья. - Дальний космос ошарашивает любого. Интересно, с каким лицом я прибуду на Станцию? Ведь я как-никак уже нырял во вселенную…"
Он поймал на себе несколько любопытных девичьих взглядов, открытых и смелых, и машинально отметил, что причина, наверное, в форме Садовника. Великолепной белой форме с веселой мордашкой Солнца на груди. Форма по сравнению с рабочим комбинезоном была тяжеловата, зато обладала массой преимуществ. При желании она мгновенно превращалась в скафандр средней защиты, имела гравитационный движитель, систему автономного жизнеобеспечения, модуль поливита и еще с десяток различных приспособлений вплоть до миниатюрного логического блока с довольно обширным запасом знаний. Так называемого "Помощника". Экипировку Ильи довершала кобура с универсальным инструментом, который в случае необходимости мог служить и как грозное оружие. Илья знал, что и форма эта, и инструмент - почти точная копия амуниции исследователей. Знал он и то, что Садовникам подчас приходится работать в невероятно сложных и опасных условиях, в одиночку, да и задачи у них бывают такие, которые обычно решают целые экспедиции - с базовой техникой, коллективным мышлением и надежным контактом с Землей.
- Ты после возвращения обязательно пощеголяй в форме, - засмеялся Егор, меняя тему разговора. - Может, наконец, женишься. А то меня как специалиста твой культ Прекрасной Незнакомки начинает настораживать. До сорока - еще ладно, а…
- А я с ней, кстати, познакомился, - сказал Илья и перепрыгнул на красную, среднюю дорожку.
- Ух ты! - Егор мгновенно последовал за ним. - И что в результате?
- В результате она ждет мужа, - ответил Илья. На миг он снова перенесся в тревожный ночной лес, ощутил на руках безвольное тельце Аленушки, а затем все затмили потемневшие от горя глаза Незнакомки, губы ее, что повторяли: "Его друзья верят… друзья верят…"
"Зачем я солгал Егору? - спросил Илья у этих глаз, но они не заметили его, как и тогда, три года назад. - Почему не оборвал этот никчемный разговор, не сказал правду?"
Молчание товарища только разожгло любопытство Егора.
- Он тоже улетел, да? В космос? И она его любит?
- Она его ждет, - неохотно ответил Илья. - А раз ждет - значит, любит.
Егор обрадовался известию. Он терпеть не мог неопределенные, тупиковые ситуации.
- Это же великолепно! Мой брат, наконец, сбросил оковы душевного рабства. Он свободен, как птица, и всемогущ, как бог… потому что в форме… Илья, послушай, Илья. А как ты лечил сердечную рану? - лицо Егора стало хитры м-прехитрым. - Самовнушением или… того, зашел украдкой в кабинку Службы Солнца и…
- Да ну тебя, - отмахнулся Илья и, спрыгнув с движущегося тротуара на перрон, пошел навстречу молодой женщине в темных очках.
- Здравствуйте, Ольга, - заговорил он еще издали. - Я не видел вас тысячу лет, а этот болтун житья мне не дает. Через него я, наверное, и рейсового дожидаться не стану - отправлюсь налегке, в скафандре… Вы случайно не знаете, Ольга, как таким легкомысленным людям, как ваш муж, доверяют заботу о морали и счастье других?
Ольга обернулась и с улыбкой протянула Илье свою узкую ладошку.
Музыка грянула очень громко и торжественно. И, главное, - неожиданно.
- Что это? - спросила Ольга. Лицо ее стало напряженным, ладошка, которую Илья до сих пор держал в своей руке, налилась силой, как бы затвердела.
Всего какая-то доля секунды понадобилась Илье, чтобы мгновенно отключиться от непринужденной беседы, все увидеть и понять.
Патетика невидимого оркестра… звездолетчики, построившиеся во фронт… их взгляды - пристальные, вопрошающие и чуть ироничные.
- Все нормально, Ольга, - засмеялся Илья. - В старину это называлось - почетный караул. Да, да, - продолжал он беспечно. - Есть прекрасные ритуалы, которые переживут нас и детей наших тоже. Вон и флаг Совета Обитаемых миров… Четче шаг, Оля. Форма лица - бесстрастно-значительная. Егор, убери живот… Сейчас должен объявиться капитан звездолета и отрапортовать.
Капитан действительно объявился. Окруженный какими-то людьми, он стоял у входа в космопорт - пожилой, в серебристом комбинезоне со множеством знаков профессионального различия.
- Калчо Драгнев, - представился звездолетчик. - Экипаж "Джордано Бруно" готов к старту.
- Рад, - сказал Илья и прищурился: - За экипаж я крайне рад. И за вас, капитан, тоже рад. Особенно!
К ним пристроился худенький юркий распорядитель. Он шел впереди, настороженно поглядывая на богатырскую фигуру Ильи, затем нырнул в сторону, тут же вернулся и наклонил голову:
- Прошу в зал прощаний.
Они остались одни. В огромном пустом зале, светлом, будто последние дни сентября. Но не успели они перемолвиться даже словом, как из стен вдруг вышли хороводы берез, открылась даль - свежая, утренняя - и закапали звуки. Немножко грустные, немножко обнадеживающие, будто перезвон капели.
- Отставить! - повелительно сказал Илья и поднял руку, сигнализируя какому-то невидимому автомату.
Березки тотчас же растаяли, бирюзовые стены, в которых копошились желтые искорки света, вернулись на свои места. А музыка осталась. Только стала тише, растеклась вокруг.
- Зачем все это? - спросил Егор, недоумевая и немного сердясь. - Ты же дважды летал. И безо всякой буффонады.
- Особый случай, друзья, - задумчиво сказал Илья. Они подошли к стене-окну, за которым открывался амфитеатр космопорта. Ольга прислушалась: ловила отзвуки капели и в то же время старалась ничего не пропустить из их разговора.
- Особый случай, друзья, - повторил Илья. - Хотя, в конечном счете, все это мальчишество. А причин для эдакой нарочитой торжественности много. Во-первых, Окно, куда я сейчас лечу, не просто кусок пространства, наделенный странными свойствами, а одна из самых больших тайн, с которыми человечеству приходилось иметь дело. Там, на Станции, собрались лучшие умы Обитаемых миров. Представьте себе интерес к Окну остальных людей и прежде всего, конечно же, исследователей. Представили?
Ольга улыбнулась.
- Во-вторых, - продолжал Илья, - это первое серьезное вмешательство Службы Солнца в исследования дальнего космоса. Тут срабатывают и боязнь за тайну (вдруг отберут?), и какие-то реликты престижности профессии. Ведь почти два столетия все мальчишки буквально бредили космосом, мечтали только об одном - о героических путях первопроходцев и исследователей. Затем эти пути превратились в рейсовые линии, звездных избранников оказалось двенадцать миллионов и пришла пора заняться самим человеком. Его микровселенной. Для некоторых чересчур деятельных натур это кажется преждевременным, несущественным… Понимаешь?
- Я понимаю, - тихо сказала Ольга.
- А поработаешь когда-нибудь с нами - убедишься, - заключил Илья. Услышав тройную трель звонка, Садовник решительно шагнул к двери.
У выхода на поле он обернулся:
- В-третьих, и это главное, - голос Ильи зазвучал вдруг сухо и официально, - там бессмысленно гибнут люди, а я наделен особыми полномочиями… Восемь человек… Погибло… Между этими двумя фактами существует прямая и жесткая связь.
ТОСТ В ПОЛЬЗУ РАЗМЫШЛЕНИЙ
Они как раз вышли из тени Земли, но скорость вырастала так стремительно, что пока Илья приноравливался к иллюминатору, шарик планеты откатился уже довольно далеко - отсюда она казалась трогательно маленькой и беззащитной.
"Интересно, - Илья все еще не мог оторваться от иллюминатора, - приходит ли исследователям мысль о беззащитности нашей планеты? Должна приходить. Ведь им, хоть и не часто, случается иметь дело со всяческой дрянью. Наверное, должна выработаться привычка, даже рефлекс, как у врачей-инфекционников - после окончания работы обязательная дезинфекция. Нужна именно привычка, а не обязанность, продиктованная инструкцией. Ведь первопроходцы и исследователи могут не только занести на Землю зло, но и привести его за собой. Указать адрес… Надо будет, кстати, выяснить…"
"Бруно" вздрогнул, принимая очередную порцию ускорения. Логическая цепочка оборвалась. И сразу же расхотелось куда-либо идти, заводить разговоры.
"Спрячу я пока свои врожденные и нажитые способности к общению и пойду спать, - решил Илья. - До Наковальни еще четыре дня пути, успеется".
Он затопал по коридору, увязая ботинками в толстом ворсе ковра. Невесомость в обычных условиях Илье не нравилась - мало того, что бесполезна, так еще и отвлекает, - и он включил поле гравитации скафандра.
Неподалеку, в спортзале, забухал мяч; отозвался свисток судьи. "Вот где на невесомость молятся", - отметил про себя Илья. Звездолетчики "Бруно" не без оснований считали себя первооткрывателями популярнейшего нынче пространственного футбола.
В следующий миг Илья увидел, что по коридору стремительно летит светловолосая девушка в спортивном трико, и отступил ровно настолько, сколько требовалось любительнице "экстренных способов передвижения в условиях невесомости", чтобы избежать столкновения. Пилотом незнакомка оказалась неважным. Разгоряченное тело со всего размаху ударилось о грудь Ильи, и он, покачнувшись, придержал девушку, чтобы незадачливого пилота не понесло кубарем.
- Это что - подарок судьбы? - смеясь, поинтересовался Илья.
- Простите, у меня плохо получаются виражи, - незнакомка осторожно, но решительно высвободилась.
- Хоть сто раз, - ответил Илья. - Я вообще гожусь для этого. Ефремов - идеальная мишень. При желании можете обстреливать меня даже кварками.
- Это идея, - девушка глянула на Илью снизу вверх. В ее зеленоватых, чуть удлиненных глазах он заметил явный вызов и удивился - дело, оказывается, не только в его шутливом тоне. - В м-алых дозах действует успокаивающе, - продолжала она. - Будто ионный душ. Снимает с синапсов избыток потенциалов. Бремя… особых полномочий тогда кажется не таким тягостным.
- Спасибо за совет, - уже серьезно сказал Илья. - Но вы, милая, преувеличиваете роль ионного душа. Моя первая специальность - врач.
- Простите, - девушка зарделась. - Я не хотела вас обидеть.
Она отступила, наконец, в сторону, ухватилась за эластичный полукруг, выступающий из стены, и приготовилась оттолкнуться, чтобы опять взмыть в воздух. Дышала девушка все еще часто, и Илья невольно залюбовался ее телосложением гимнастки, загорелым лицом с золотистым пушком над верхней губой.
- Погодите, - попросил Илья и легонько придержал незнакомку за руку. - Что вам так дались мои полномочия? Они вас тревожат? Почему?
- Не только меня, - на лицо девушки упала тень усталости. - Они тревожат двенадцать миллионов человек.
Она легонько оттолкнулась и медленно поплыла вдоль коридора. То ли ждала ответных слов, то ли подсознательно чувствовала, что ею любуются.
- Эй, послушайте, - окликнул ее Илья. - Зовут-то вас хоть как?
- Спросите у своего Помощника. Пусть вычислит.
Девушка вдруг рассмеялась и точным сильным броском послала свое тело в боковое ответвление коридора.
"Ну и ну, - покачал головой Илья. - Какие они все же благородно-слепые. До сих пор считают, что платить за познание человеческими жизнями - обычное дело. А времена давно уже не те!"
Он вошел к себе и запер дверь. Над столом все еще плавали ромашки, которые принесла в порт Ольга. Илья поспешно включил в каюте гравитацию, налил в вазу воды… "Лишь бы с Ольгой все было благополучно, - мелькнула тревожная мысль. - И Егор, наконец, успокоится. Он такой, что свои бы глаза ей отдал, да…"
Спать расхотелось. Илья высветил наружную стену каюты, и в проеме видеоокна заискрилась звездная пыль. Что-то мешало ему, и он не сразу понял: мешает тяжелая форма-скафандр, но снимать ее не стал, потому что она еще зачем-то была нужна, а зачем - непонятно.
"Задира, которую тревожат мои полномочия, - осенило вдруг Илью. - Она предлагала вычислить ее. А что? Сейчас попробуем".
Он позвал Помощника, и тот немедленно откликнулся, словно был не логическим устройством, а запасным уголком мозга, его резервом. Помощника в свое время "законтачили" на слуховые центры, то есть ответы и вопросы его возникали в сознании Ильи, как тихий шепот.
"Для определения личности методом исключения не хватает данных, - отозвался Помощник. - Назовите еще несколько деталей".
- Натура холеричная, экспрессивная… Глаза зеленые… - Илья задумался. - Да, имеет познания в медицине.
"Достаточно, - прошелестел бесстрастный голос. - Вашу новую знакомую зовут Полина Лоран. Тридцать два года. Отец - известный французский микробиолог, мать - русская, художник. По образованию Лоран - психиатр. Работает главным врачом исследовательской станции "Галактика". Незамужняя…"
Помощник сделал паузу и осторожно добавил:
"Натура в самом деле холеричная. Острый склад ума, агрессивная ирония. По всем комплексным данным вашему идеалу не соответствует. Лоран, кстати, противник Службы Солнца. Право вето использовано ею шестнадцать лет назад".
- Ну, спасибо, дружище, - пробормотал Илья. - У тебя та же блажь, что и у Егора. Всем почему-то хочется меня женить.
…Решив, что пора, наконец, заняться делом, Илья достал коробочку личной библиотеки, набрал код-требование. Секунду спустя он уже крутил в пальцах иголку держателя, на конце которого посверкивал зеленоватый кристаллик. В нем содержались отчеты по Станции, а также все сведения и гипотезы относительно загадочной сущности Окна.
Илья воткнул держатель в "пуговицу" проектора. Пространство ярко освещенной каюты в нескольких шагах от него как бы свернулось, налилось чернотой, в которой появилось светлое пятнышко. Голос комментатора сообщил:
"Новая звезда и псевдотуманность зарегистрированы службой наблюдений 23 марта… года в районе звезды Росс 248. Расстояние немногим более трех парсеков…"
"Близко, - подумал Илья. - Чрезвычайно близко".
Пятнышко выросло, превратилось в сферическую желтоватую туманность. Ближе к ее краю мерцала искорка звезды.
"Молодой пульсар, находящийся в псевдотуманности, - продолжил комментатор, - по основным параметрам является вращающейся нейтронной звездой. К числу аномалий пульсара следует отнести необъяснимую скупость как радиоизлучения, так и нейтринного, гравитационного. Магнитное поле очень мощное, порядка… Взаимосвязь этих явлений исследуется в гипотезе Всеволода Иванченко… Пульсар Скупая выбрасывает струю вещества с периодом в 14,2 земных суток…"
От звездочки вдруг отделилась огненная нитка. Уперлась в черноту, окружающую туманность, замерла, а потом и вовсе исчезла.
Илья вообразил колоссальную мощь этой так называемой "нитки" и невольно поежился. Не так от грандиозности явления, как от мысли, насколько сложная и непонятная штука - геометрия пространства - времени вблизи звездных объектов. Куда, например, уходят, куда деваются эти звездные выбросы? Непостижимо!
Комментатор заговорил как раз о том, что волновало Илью. В объеме голографического изображения туманности появились разноцветные обозначения - рисунки, объясняющие текст:
"Физическая природа явлений. Обобщенная гипотеза Раньери - Туманова… Сам факт появления в области межзвездной плазмы молодого пульсара без первичной звезды и без периода сверхновой…"
"Все-таки в науке, наверное, невозможно не мудрствовать лукаво, - улыбнулся про себя Илья. - Ну, почему бы не сказать человеческим языком, что в чистом космосе не может появиться из ничего даже самая захудалая звезда, не говоря уже о сверхновых и пульсарах?"
"…А также необычно четкие для глобальных явлений границы псевдотуманности (толщина "слоя размыва" 12–13 тысяч километров) и отдельные флуктуации времени… В предположение Раньери - Туманова о том, что данная туманность есть локальный разрыв геометрии пространства - времени нашей Вселенной прекрасно вписывается и факт исчезновения (поглощения) вещества звездных выбросов у границы туманности…"
Илья подошел к изображению, вгляделся в желтоватую дымку.
"Иначе говоря, имеем прореху в мироздании, точнее - малюсенькую дырочку, - подумал он. - Вернее даже - прокол, в который "выпихнуло" из параллельного мира пульсар. Рабочее название прорехи - Окно".