Он попытался вытащить свои новенькие червонцы, но Удалов жестом остановил его.
- Мы не грабители. Вы не так поняли.
- Мы не грабители, - сказал Коля. - От нас не откупишься. Мы тебя раскололи. Ты к нам из будущего явился. Сознавайся.
Удалов взглянул на Колю с укоризной. Прямота могла все испортить.
- Это неправда, - возразил пришелец. - Вы этого никогда не докажете.
- А нам доказывать не надо, - сказал Коля. - Сейчас тебя осмотрим и найдем при тебе фальшивые документы.
- У меня нет с собой документов. Они в гостинице остались.
- Они с собой документов не берут, - согласился Удалов. - Это вполне даже разумно. А может, тогда и не будет документов.
- Все? - спросил пришелец. - Я могу идти?
- Сознаешься - пойдешь, - сказал Коля.
- В конце концов, - убеждал Удалов, - мы тратим время, вы тратите время. А у нас к вам только научный интерес. Никакого другого.
- Точно, - сказал Коля. - Нас тугриками не подкупишь.
Пришелец нахмурился, размышляя. Видно, понял, что ему уже не скрыться и лучше на самом деле покаяться. И уйти восвояси.
- Ну, - торопил его Удалов. - Из какого вы века?
Пришелец глубоко вздохнул. Под очками блеснули слезы.
И в этот момент две девушки в брючках и разноцветных кофточках возникли на ступенях собора.
- Ах, - сказала одна из них, не замечая драматической сцены. - Какие изумительные фрески семнадцатого века. Какая экспрессия!
- А изразцовая печь? Ты видела, Нелли, изразцовую печь?
- Видела. Смотри, кто там, внизу?
Девушки сбежали по ступеням и устремились к мужчинам.
- Сергей Петрович! - верещали они наперебой. - Вы были совершенно, абсолютно правы! Страшный суд расположен не канонически! Гуслярская школа существовала! Рапопорт посрамлен!
"Вызвал подкрепление с помощью телепатии, - подумал Удалов. - Теперь их трое, а нас только двое. И эти девушки, может, даже не девушки, а будущие милиционеры".
- Какое счастье! - воскликнул пришелец. - А я уж не надеялся вас увидеть!
- Вам угрожают? - спросила подозрительно одна из девушек, обжигая взглядом Удалова.
- Ни в коем случае, - сказал шофер Коля и потянул Удалова за рукав.
- Сейчас все наши придут, - пригрозила девушка.
"Сколько их здесь? - подумал Удалов. - Ведь меня могут ликвидировать, если покажусь опасным".
И в самом деле, словно услышав девушку, в дверях храма показалось человек десять, с фотоаппаратами, блокнотами и кинокамерами, высокие и низкие, молодые и старые, с ними Елена Сергеевна из городского музея.
- А, вот и вы, профессор! - воскликнул один из них. - Сектор истории искусств рад приветствовать своего шефа у этих древних стен.
- Сергей Петрович!
- Сергей Петрович! - неслись возгласы.
- Уважаете своего профессора? - поинтересовался Коля.
- Еще бы, - ответила девушка. - Он нас всех воспитал! Его весь мир знает!
Уходя в окружении учеников и сотрудников, профессор оглянулся и подмигнул Удалову. Доволен был, что отделался от психов.
Корнелий опустился на скамейку, понурив голову. Коля сел рядом, снова закурил и сказал:
- Не повезло нам, друг Корнелий. Хоть идея у тебя была богатая!
- Забыть бы о ней. Ты уж, попрошу, никому ни слова.
- Мне что - я за баранку, только меня и видели. А ты на что рассчитывал? Если бы он и в самом деле оттуда?
- Ну, чтобы рассказал нам о светлом будущем.
- М-да, дела. Я пошел. Ты парень хороший, только кавардак у тебя в чердаке. Еще в школе учили, что таких путешествий быть не может. Держи на память! - Он сунул что-то Корнелию в наружный карман пиджака и ушел. Обернулся, помахал рукой и улыбнулся дружески.
Удалов не спешил возвращаться на площадь. Охоту за профессором мог заметить кто-нибудь из знакомых. Нехорошо. Удалов залез себе в карман, поглядел, что за подарок оставил шофер. Оказалось - карточка, календарик размером с игральную карту, какие предусмотрительные люди носят в бумажниках. На нем было написано золотыми буквами:
КАЛЕНДАРЬ НА 2075 ГОД
На обороте картинка - город с длинными домами, над ним парят летательные аппараты и светит солнце. Картинка была объемной, и микроскопические листочки на деревьях чуть шелестели под ветром будущего.
- Стой! - крикнул Удалов в пустоту. Потом сказал: - Эх, Коля!
Кладезь мудрости
Явился Корнелию Удалову во сне пришелец.
- Корнелий, послушай, - сказал пришелец. - Мы, в Галактике, знаем, что ты очень расположен к космической дружбе.
- Да, - согласился Корнелий. - Верю в возможность контактов и по мере сил…
- Погоди, - перебил его пришелец. - Времени у меня в обрез.
Пришелец был окружен чем-то голубым, и за сиянием трудно было различить его формы. Корнелий понимал, что встреча происходит во сне, но просыпаться не торопился: любил поговорить с новым человеком.
- Мы в Галактике посоветовались, - продолжал пришелец, подлетая ближе и заключая Удалова в пределы своего сияния, - и решили, что ты нам подходишь. Сам понимаешь.
- Понимаю, - сказал Удалов.
- И вот в благодарность за твои прошлые и будущие заслуги мы тебе даем дар. Космического масштаба. Одновременно должен тебя предупредить, дар этот - испытание всей планете, всему человечеству. Сможешь подарком распорядиться - значит, человечество доросло. Нет - придется подождать.
- А почему ваш выбор пал на меня? - спросил Удалов из скромности.
- Я же сказал - за заслуги. И к тому же ты самый что ни на есть средний и обычный человек в Гусляре.
- Я-то? - спросил Удалов с некоторой обидой.
- Не важно, - ответил пришелец. - Спешу я. Энергия на исходе. За то время, пока я с тобой нахожусь в телепатической связи, пришлось выключить свет на двадцати трех планетах. Так что принимай дар - и до свидания. В случае если не справишься, только скажи вслух: "Игра закончена". И все вернется на свои места.
Не успел Удалов ничего ответить, не успел даже руки протянуть за даром, как сверкнула молния, и Удалов проснулся.
Было раннее утро. За окном шел дождь. Рядом спала Ксения и вздыхала во сне. "Интересно, - подумал Удалов, - она наш разговор слышала?" Где-то за тремя стенами зазвонил будильник. Пять тридцать, старик Ложкин встает делать зарядку и кормить птичек. А может, сон как сон? Может, и не было пришельца?
Удалов выпростал из-под одеяла руки. Руки были пусты. Никакого дара.
- Чепуха, - сказал Удалов и снова заснул. Вторично он раскрыл глаза в половине восьмого. Сын Максим собирался в школу, Ксения хлопотала на кухне.
- Уроки выучил? - спросила она сына. - Опять вчера с Сашкой мяч гонял до темноты?
- А нам ничего не задали, - ответил Максим Удалов, очень похожий на своего отца курносым носом, цветом пшеничных волос и склонностью к излишнему фантазированию.
- Как так не задали? - сердилась Ксения. - Я в дневник смотрела. По истории про бунт стрельцов кому задавали?
- Я про бунт знаю, - сказал Максим.
- Господи, если бы я проверить могла, - говорила Ксения. - Я бы тебя по урокам гоняла как cидорову козу. Все дела, хозяйство.
- Ксения, разбудила ты меня, - произнес Удалов. - Мне сегодня только к одиннадцати в контору. Вчера говорил.
- Все равно вставай, - ответила Ксения, которая легко переносила свое раздражение с одного члена семейства на другого. - Сколько раз просила - почини замок в прихожей. В один прекрасный день всех нас унесут, ты даже не заметишь. Сын опять уроков не выучил. Опять двойку принесет. Про стрелецкий бунт ничего не знает.
- Ничего не знаю, да больше вас, - ответил грубо Максимка. - Если вам сказать, что Суворов его подавлял, даже не удивитесь.
- Историю я крепко подзабыл, - сознался Удалов.
И тут что-то щелкнуло у него в мозгу. Будто открытая страница учебника возникла перед глазами. Удалов просмотрел страницу и сказал совершенно спокойно:
- Плохо вас учат, сынок, если Суворов стрелецкое восстание подавлял. Особенно если учесть, что за спинами стрельцов стояла царица Софья, старшая сестра Петра Первого, и князь Голицын, ее основной полководец. Суворов, кстати родившийся лишь в 1730 году, никакого участия в этом принимать не мог.
Сказав так, Удалов спустил ноги с постели, нащупал шлепанцы и поднялся во весь рост. Сын Максимка как стоял у двери, так и замер. Ксения выглянула из кухни с крышкой от кастрюли в руке и спросила:
- Ты это сам или заглянул куда?
- Сам, - ответил Удалов. - Спеши, Максимка, в школу и в будущем не обманывай папу. Скажет тоже, Суворов…
- Иди к столу, - сказала Ксения, подобрев. - Каша остынет.
- Сон я удивительный видел, - начал Удалов, заливая кашу молоком. - Будто явился ко мне космический пришелец и говорит: "Получай, товарищ Корнелий Удалов, за твои передовые дела необыкновенный подарок".
- Рехнешься ты со своими пришельцами, Корнюша, - пожалела его Ксения. - А подарок какой?
- Вот в том и беда, что не знаю. Проснулся я, а подарка нет.
- То-то и оно. Мне вчера, например, танк приснился. А на нем соседское белье висит. Тоже, наверное, чего-нибудь значит.
- Наверное, - произнес Удалов разочарованно. Ему было жалко такого редкого сна.
- Между прочим, - продолжала Ксения, - вчера нам счета принесли. Опять за электричество два сорок два. Это надо только подумать, сколько энергии холодильник жрет!
- Два сорок три, - автоматически поправил ее Удалов. - А пришельцу для того, чтобы к моему разуму проникнуть, пришлось без света несколько планет оставить.
- Два сорок два, - сказала Ксения. - Я смотрела.
- Ну да, два сорок три.
- Ты что, шутить со мной вздумал? Ведь я как счет получила, сразу его в шкатулку спрятала. Когда залезть успел?
- Не видел я твоего счета, - искренне обиделся Удалов. - Просто так показалось мне, что два сорок три.
- Ну уж погоди.
Ксения вынула из комода под зеркалом расписную шкатулку федоскинской работы с изображением тачанки, подаренную к свадьбе удаловскими соучениками по школе, раскрыла ее и сверху достала голубой листок - счет за электроэнергию.
- Вот. Полюбуйся.
Но листок мужу не отдала, потому что увидела, что на нем написано: "2 руб. 43 коп.".
- Лазил, - сказала она убежденно.
- Не лазил, а догадался, - ответил Удалов.
- Лазил. Ревнуешь, проверяешь, где письма храню.
- Нужна ты кому-то.
- Вот-вот, была нужна, Семенской мне какие предложения делал!
- Так этот Семенской тебя двадцать лет как забыл.
- А почему забыл? Потому что я лучшие годы на тебя потратила. Все тебе отдала, что было во мне свежего, нераспустившегося. Как березка в весеннем наряде…
Ксения провела руками по широким бедрам и заплакала.
- Ну-ну, - сказал Удалов, собираясь на службу. - Ну не надо, чего уж там…
Удалов шел на работу не спеша. Пришлось покинуть дом раньше, чем рассчитывал, и он выбрал дальний путь - по набережной, мимо собора, мимо дома купцов Анучиных восемнадцатого века, через рынок, сентябрьский, разнообразный, веселый.
По пути Удалов думал о событиях, приведших к власти Петра Первого. Раньше ему об этом думать не приходилось, все недосуг. А сейчас он понял, что, к сожалению, знает мало, крайне мало, в объеме школьного учебника. И очень хотелось разобраться в роли боярина Шакловитого, но учебник об этой роли сообщал крайне мало.
Впереди Удалова спешили в школу дети. Корнелий догнал одну девочку, поглядел на ее тонкий блестящий портфельчик из искусственной кожи и произнес вслух:
- Афта морнинг ти ай гоу ту скул.
Причем произнес с более-менее правильным произношением.
- Что? - спросила девочка, обернувшись. - Вы тоже этот урок проходите?
- Прохожу, - признался Удалов. И покраснел от нечаянной лжи. В школе он учил немецкий, а потом языками не занимался. И странно было не то, что он сказал английскую фразу и знал притом, что она английская. Фразу можно было случайно подслушать и запомнить. Беда заключалась в другом: Удалов знал весь учебник английского языка для пятого класса средней школы. Весь, целиком, и мог по первому требованию процитировать любую страницу, включая выходные данные книги, помещенные на последней странице: тираж, имя корректора и дату сдачи учебника в печать.
Потом, думая о событиях, Удалов даже удивлялся, как он не догадался к тому времени, что это и есть космический дар. Но он не догадался. Удивился и пошел дальше.
На скамейке у техникума сидели будущие речники и зубрили тригонометрию. В голову Удалова хлынули тангенсы и прочие функции и тут же перемешались с исчерпывающими сведениями о приготовлении мучных блюд, потому что из соседнего дома вышла крайне толстая женщина с поваренной книгой в руке.
"Дела, - подумал Удалов. - Чего только не взбредет в ум".
У входа на рынок на шатком столике лежала стопка белых книжек. Рядом - мелочь в розовой мыльнице. На белой книжке была изображена древняя царица и имелась надпись: "Тайна золотого гроба". Многие люди, выходя с рынка, останавливались у столика и приобретали книжку, надеясь, что она просто про шпионов. Знакомый Удалову работник местной газеты Миша Стендаль тоже купил книжку про золотой гроб и, поздоровавшись с Корнелием, спросил:
- А вы чего же?
- Я археологией не интересуюсь, - громко ответил Удалов. - Скучновато изложено.
- Граждане! - перебила Удалова продавщица. - Покупайте новый роман о тайнах Египта! Кто убил Нефертити? Загадка старого дома на берегу африканской реки Нил!
- Вот, - сказал поучительно Стендаль. - Мало читаете, Корнелий Иваныч.
- Читаю, сколько могу, - произнес Удалов с достоинством. - Не меньше других. А этот труд имеет специальный характер. Для специалистов.
- Он знать не может, - возразила продавщица. - Мы эту книгу сегодня в ночь получили. Да и стою я здесь всего минут пятнадцать. Бывают же люди, придумывают что угодно, только чтобы настроение испортить.
- Ах так! - возмутился Удалов, теряя контроль над собой. - Откройте вашу тайну на странице… допустим, на странице сто тридцать. Открыли? Начинаю с одиннадцатой строчки сверху.
Стендаль шелестел страницами. Вокруг останавливались любопытные.
- "Тут же, на севере столицы, - полуприкрыв глаза, барабанил Удалов, - были найдены украшения с именами других царей и цариц: в ограниченном количестве Аменхотеп IV, в большом количестве Семнох-ке-ре, далее его жены Ми-йот, Тут-анх-йо-та, его жены Анес-эм-ийот. Однако вместе с щитками Нефр-эт…"
- Стой! - вскричал Стендаль. - Вы фокусник?
- Миша, - ответил Удалов укоризненно. - Вы же меня знаете. Меня каждая собака в городе знает.
Удалов обернулся за поддержкой к населению. Многочисленные люди стояли вокруг, держа в руках раскрытые на сто тридцатой странице белые книжки, и шевелили губами, проверяя Удалова.
- А ну-ка, - сказал лысый дядя в гимнастерке. - Ты читай нам со страницы сто двадцатой. И с самого верха. Может, ты сто тридцатую специально заучил.
- Сколько угодно, - сказал Удалов. - Только дело не в том…
- Читай-читай.
Люди принялись искать сто двадцатую страницу.
- Вы бы за книжки платили, а то обложка белая, хватают все, кто потом купит? - говорила продавщица, но ее не слушали.
- "Го", - сказал Удалов. - Это перенос со страницы сто девятнадцать. "Го для Рэ. Кийа" с добавлением многолетия "жива она"!
- Правильно, так тебе перетак! - пришел в восторг человек в гимнастерке, достал из кармана галифе большое красное яблоко и протянул Удалову: - Ешь, не стесняйся. С твоими талантами учиться надо.
- Спасибо, - сказал Удалов, застеснявшись.
Ему вдруг представился собственный вид со стороны. Стоит начальник ремстройконторы у входа на рынок и бормочет про Древний Египет. Стало стыдно.
- Корнелий Иваныч, - сказал Стендаль, догоняя кинувшегося наутек Удалова. - Мне с вами надо поговорить.
Вслед несся голос опомнившейся продавщицы:
- Покупайте новый детектив о тайнах саркофагов! Кто убил Нефертити и ее мужа! Сегодня получено из Москвы!
Стендаль не успел схватить Удалова за локоть, как новые события отвлекли его внимание. По улице, задрав единодушно головы к маковкам церкви Параскевы Пятницы, шла группа иностранных туристов, довольно редких в Великом Гусляре. Группа состояла по большей части из пожилых дам с хорошо завитыми седыми буклями, в шляпках, украшенных бумажными и нейлоновыми цветами. Мужья этих женщин, заокеанские пенсионеры, были увешаны фотоаппаратами "Полароид" и "Кэнон" и имели бодрый вид.
Туристы оживленно переговаривались друг с другом. Удалов ел красное яблоко и не мог сдвинуться с места, потому что все понимал. До последнего слова. И даже знал слово в слово содержание англо-русских разговорников в руках интуристов.
Туристы говорили между собой с восклицательными знаками:
- Это же черт знает что за порядки!
- Великолепная варварская архитектура!
- Боже мой, какая сырость в этом городишке!
- Это похоже на Тадж-Махал!
- Миссис Генри, вы только посмотрите на этого туземца с яблоком во рту. Как он уморителен! Какая славянская непосредственность!
- Черт знает что за порядки! Пора завтракать, а переводчица куда-то делась!
- Эта церковь изумительно бы гляделась на фоне Нотр-Дам-де-Пари!
- Что за безобразие! Мы платим полнокровную валюту, а переводчица куда-то делась!
- Вы только посмотрите на этого туземца с яблоком во рту!
Тут Удалов понял, что туземец - это он. Тогда его охватило негодование, смешанное с жалостью к этим далеко оторвавшимся от родины людям, потерявшим переводчицу и завтрак. Он сделал шаг вперед и сказал с приятным бруклинским акцентом:
- Извините необразованного туземца, но, очевидно, вам следует сейчас повернуть налево, и вы выйдете непосредственно к гостинице "Великий Гусляр".
- Ах! - удивилась миссис Генри. - Простите, что вы сказали?
- Джентльмен выразился ясно, - сказал ее муж. - Послушаемся его и пойдем налево. Простите, сэр.
Вся группа туристов послушно повернулась за мужем миссис Генри, и лишь небольшого роста турист с напомаженными курчавыми волосами остался на месте.
- А вы чего стоите? - спросил его по-английски Удалов. - Ах да, конечно, вы пуэрториканец и не все поняли.
Удалов небрежно перешел на испанский язык и повторил инструкции на родном языке пуэрториканца.
- О, спасибо, сеньор! - воскликнул турист. - Я не всегда понимаю, когда говорят по-английски так быстро, как вы.
И, взмахнув фалдами длинного песочного цвета пиджачка, турист бросился догонять спутников.
Миссис Генри, сворачивая за угол, сказала мужу в надежде, что Удалов не услышит:
- Здесь прохода нет от агентов ГПУ. По-моему, я видела его около "Националя" в форме генерал-лейтенанта.
Удалов услышал и улыбнулся горькой, снисходительной улыбкой.
Наконец Стендаль пришел в себя настолько, что смог открыть рот и спросить:
- Корнелий Иванович, почему вы никогда не говорили…
- А что тут говорить… - Удалов махнул рукой и быстро зашагал к конторе, чтобы в пути обдумать события и принять решение.