- Белая вода - все равно вода. И она покажет, имеешь ли ты право находиться в Среднем мире.
- Но как?! И потом, я же плавать умею! Что делать-то надо будет?
- Почти ничего, - еле заметно усмехнулся старик. - Пройти через Корявую Чашу.
- М-м-м! - замычал Семен как от зубной боли. - Ничего себе - испытаньице! Там же…
Впрочем, говорить вслух то, что и так всем известно, он не стал. Корявая Чаша - это небольшая котловина между холмов километрах в двух от поселка. Раньше после дождей там образовывалось нечто вроде озера, но вода быстро уходила, и оставалось болото, покрытое кочками, между которыми чавкала жижа. Во время одного из недавних землетрясений со склона сошел оползень и перегородил дорогу воде. Теперь там образовалась целое водохранилище шириной метров сто и вдвое длиннее. Оно, конечно, замерзло, но по льду никто не ходил - ни к чему это, тем более что настоящих морозов еще не было. Ну, сколько там может быть льда? Два сантиметра? Три? Ох-хо-хо…
- Я же просто провалюсь, старик! Провалюсь и утону! Никто же не будет вытаскивать меня из полыньи!
- Значит, племя лоуринов приняло того, кто не принадлежит этому миру.
- Ничего себе, проверочка!
- Я буду камлать для тебя. Твоя голова должна остаться сухой.
Несмотря на бесконечные ритуальные паузы, заседание Совета и беседа с шаманом в тот день закончились засветло. Семен решил прогуляться перед возвращением домой - может быть, это последний вечер в его жизни? Во всяком случае, его следует вкусить по полной программе - и закат, и морозец, и заснеженную равнину с невысокими холмами.
Он стоял на окраине поселка и смотрел, как малышня в меховых рубахах до пят съезжает с раскатанного склона ручья. Никаких санок у них, конечно, нет - в качестве транспортных средств они используют собственные ноги, задницы или куски жесткой мамонтовой шкуры. Визг, смех, крики - ну, прямо как… в будущем. "И кто-то из взрослых с ними - одному из воинов тоже захотелось порезвиться. Собаки вокруг носятся, гавкают… Вон пацан ухватил пса за хвост и пытается заставить его тянуть себя в гору… Нет, не так надо, - вздохнул Семен и прищурился, пытаясь рассмотреть, что за мужик развлекается в обществе детей и собак. - Конечно же, это Перо Ястреба! Интересно, что бы делало племя лоуринов, если бы главный собачник погиб в передрягах последних месяцев? Хотя, наверное, кто-нибудь из мальчишек занял бы его место - многие любят возиться с собаками".
Семен выбрал в снегу соответствующую тропинку и побрел к горке.
- Эй, Семхон! Залезай сюда - прокатимся! - закричал сверху Перо.
- Давай катись сам, а я посмотрю, - махнул рукой Семен.
Наверху сформировался хохочущий, визжащий, лающий ком и устремился по склону вниз. Было на что посмотреть: к широкой полосе старой облезлой шкуры Перо умудрился привязать ремнями здоровенного лохматого пса пятнистой масти. Клыки у него были с добрых полпальца, но бедному животному почему-то и в голову не приходило пустить их в ход против своих мучителей. На эту импровизированную волокушу Перо усадил двух мальчишек с палками в руках, спихнул ее вниз со склона и сам повалился на нее. Почувствовав, что на него вот-вот наедут, пес метнулся в сторону и получил палкой по боку (впрочем, не сильно), метнулся в другую - то же самое. Бедняге ничего не оставалось делать, как мчаться вперед, спасаясь от догоняющей волокуши. Результат был вполне ожидаемым - чем сильнее он тянул, тем быстрее двигалась волокуша, и тем громче вопили пассажиры. Уже в самом низу пес умудрился-таки взять круто влево, и седоки повалились в снег, что, впрочем, нимало их не расстроило. Животное же, почувствовав резкое облегчение, решило убраться подальше от своих мучителей и потащило пустые "санки" вверх по склону.
- Видал? В прошлый раз еще дальше уехали! - довольный, распаренный Перо вытряхивал снег из меховой рубахи. - А если двоих привязать, то они вообще!
- Ты пробовал? - вполне серьезно спросил Семен.
- Двоих привязывать? Конечно, пробовал, только их на прямой удерживать трудно, и ремни все время путаются. Но тянут они здорово, особенно с горки! А долго в этот раз снег не тает, правда? Ну, прямо как ты говорил! Уже и дрова у баб почти кончились, а…
- Слушай, Перо, - перебил его Семен. - Слушай, сколько собак ты можешь… м-м-м… контролировать? Нет, они все тебя немного слушаются, а сколько из них слушаются тебя хорошо? По-настоящему?
- Ну-у… - Воин задумался и стал шевелить красными замерзшими пальцами. - Две руки, наверное, и еще две. А что?
- А вот то: ты бы научил их таскать волокушу не с горки, а по ровному месту. Вы же, когда груз по снегу перетаскиваете, в волокуши сами впрягаетесь, а ты собак запряги.
- Можно, конечно, попробовать, но зачем? Все равно снег скоро растает, а по земле они не потянут.
- А если не растает?
- Как это?!
- Вот так… Этот мир меняется - сам видишь.
- Вижу, конечно, но как такое может быть?!
- Расскажу, если хочешь. Я же раньше жил в будущем, а там зима длится так же долго, как и лето. А кое-где снег лишь ненадолго стаивает, а потом выпадает снова.
- И люди живут?!
- Живут, и придумывают всякие хитрости, чтобы не умереть от голода и холода.
- Расскажешь?
- Что смогу. Правда, я сам-то не очень… Вот посмотрел, как вы тут веселитесь, и вспомнил: люди будущего ездят на собаках.
- Ездят?!
- Ага. - Семен опустился на корточки и стал рисовать пальцем на снегу. - Из дерева делается такая штука - называется "сани" или "нарты", а спереди к ней привязываются собаки. Есть и другая конструкция - тобогган. Я, правда, его никогда не видел, но, по-моему, это просто волокуша, вроде наших - из цельного куска шкуры.
- А собак к ней как привязывать?
- Честно скажу: я никогда этого не делал и видел только по… В общем, издалека только видел. Придумай сам что-нибудь, а? Ну, скажем, берешь длинный тонкий шест и привязываешь его спереди к волокуше, а уж к этому шесту справа и слева - собак. Только они, наверное, будут путаться и тянуть в разные стороны.
- Пусть только попробуют! - засмеялся Перо. - Это хорошая игра, мальчикам понравится!
- При чем тут игра? Речь идет о… жизни и смерти.
- Чего ты, Семхон?!
- А того… Неужели не понимаешь, что людям нужно научиться жить среди снегов? Жить, а не просто дожидаться, когда опять станет тепло. Сам же говоришь: дрова кончаются. Было бы несколько собачьих упряжек, можно было бы съездить в лес и привезти дров на весь поселок.
- Когда это мужчины занимались заготовкой дров?!
- Мир меняется, значит, должны меняться и правила жизни людей.
- Может, ты и прав… Я попробую с собаками, Семхон! Ты это здорово придумал, а делать сейчас все равно нечего!
- Попробуй, Перо. Вообще-то, я слышал, собак приучают таскать груз с самого раннего детства - они, кроме этого, ничего больше и не умеют. Но их здесь много, может быть, хоть несколько штук окажутся пригодными, а?
- Окажутся, не переживай! Я уже почти придумал, как сделать упряжь: берешь такой широкий ремень, к нему привязываешь…
- И еще… - перебил Семен. - Пусть тебе мальчишки помогают и учатся заодно - в Среднем мире тропы воинов коротки.
- Нам с тобой хватит! - засмеялся Перо и хлопнул Семена по плечу. - Не волнуйся ты из-за Корявой Чаши! Знаешь же: лоурины просто так своих не отдают - ни в Нижний, ни в Верхний миры. Наш шаман самый мудрый, а вождь самый сильный! Пошли лучше с горки скатимся!
- Пошли, - улыбнулся в ответ Семен.
Покидать поселок женщинам с грудными детьми было запрещено. Все остальные, включая вождей и их свиты, разместились на склонах Корявой Чаши. Раньше Семену не приходилось проваливаться под лед - даже в детстве. Как это происходит, он представлял чисто теоретически и готовился к тому, что реальность окажется гораздо хуже. Идти он решил голым, но в обуви и с посохом в руках: "Тетки потом год будут обсуждать, какой у Семхона оказался маленький, и спорить, не от холода ли съежился, - было уже такое. Впрочем, плевать!"
Семен не стал высматривать в толпе Сухую Ветку, просто вспомнил о ней и улыбнулся: "Есть у моей женщины удивительное свойство: способность спокойно, без истерик и воплей провожать своего мужчину на гибельное дело. Она всерьез верит в посмертие и собирается туда немедленно отправиться вслед за мной. Так что ей моя смерть вроде как не страшна, лишь бы сам не прогнал. Вон мне уже машут с того берега - надо идти. Интересно, если я как следует искупаюсь, но не утону, меня добьют или просто изгонят из племени? Хотя Перо на что-то намекал: может быть, лоурины готовы из-за меня воевать со всем миром? Ну, посмотрим…"
Зрители затихли. И в этой тишине голый, покрытый шрамами, седой и лохматый мужчина с палкой в руках сделал шаг. Потом еще шаг. И еще один…
Покрытый снегом лед держал, не слышно было даже треска. Семен остановился и несколько раз стукнул перед собой посохом. Это ему ничего не дало - какой должен быть звук у толстого льда, а какой у тонкого, он не представлял. Зато прекрасно понимал, что скоро замерзнет не шутя: "Надо быстрее идти… Или, может быть, пробежаться? Сделать рывок до того берега? Ч-черт, ну никакого опыта!"
Он не побежал, а просто пошел чуть быстрее. На нетоптаном снегу за ним оставалась четкая цепочка следов. Зрители молчали.
"Вот уже середина. Кажется, тут самое глубокое место", - подумал Семен, сделал еще несколько шагов и понял, что сейчас провалится: то, на чем он стоит, реагирует на его вес - потрескивает и прогибается.
На мгновение он растерялся: "Перебежать опасный участок? Но бег - это, по сути, череда прыжков, толчковая нога будет слишком сильно нагружать опору. Вес тела нужно рассредоточить, распределить по наибольшей площади. Как?! Ползти! Плевать, что это некрасиво, неблагородно, плевать, что голым телом в снег - всего-то десяток метров! А там - уже у берега - будет нормально!"
Он сделал еще шаг, нагнулся, вытянул руки, собираясь на них опереться…
И провалился.
С треском.
Инстинктивно закрыл глаза и гребанул руками, стараясь удержаться на поверхности.
Удар.
Холод.
Впрочем, не такой уж сильный холод - не на много хуже, чем было.
Он сидел голым задом в жидкой грязи и обалдело смотрел вверх. Там - на краю пролома - покачивался его посох: палка никак не могла решить, упасть ли ей вниз, или все-таки остаться наверху? Наконец, она приняла решение и свалилась - Семену на голову. Впрочем, голову он успел убрать, и удар (не сильный) пришелся по плечу. Правда, все равно было больно - там же ключица…
- Ой! - сказал Семен и осмотрелся. - "…Мы в воде ледяной не тонем и в огне почти не горим…" - это, наверное, Макаревич про меня сочинил.
Укрытый снегом лед почти не пропускал свет, так что по сторонам было темно. Впрочем, света из дыры было достаточно, чтобы понять, в какую сторону повышается дно.
"Что же я сижу?! - спохватился Семен. - Так же копчик простудить можно!"
Кряхтя и бормоча ругательства, он поднялся на ноги. Нервное напряжение быстро спадало, но на смену ему приходило осознание того, что он уже замерз как цуцик и надо срочно выбираться. А как? До поверхности льда он мог, встав на цыпочки, дотянуться руками - а толку-то?
Зацепиться руками за лед и подтянуться не получилось - пальцы соскальзывали. Тогда Семен, чавкая ногами по грязи, начал пробираться в сторону берега, то и дело оглядываясь назад - на свет под проломом - чтобы не потерять ориентировку. В конце концов он добрался до места, где мог упереться в нижнюю поверхность льда. Он принял позу атланта, поддерживающего небо, и изо всех сил напряг мышцы. Результат был, но не там - ноги почти по колено погрузились в грязь, а на лед его усилия не произвели никакого впечатления.
- Еш твою в клешь! - прошипел Семен. - Когда надо, он не ломается, паскуда!
Он попытался ударить в лед торцом посоха, но здесь оказалось слишком низко, чтобы как следует размахнуться. Зато в голову пришла новая идея, и он начал пробираться обратно к пролому.
От ударов снизу кромка льда крошилась, и куски падали на голову. Семен плевался, матерился, но продолжал долбить, пока не образовалась длинная выемка, шириной чуть меньше метра.
Жижа под ногами давала плохую опору, но тянуться и прыгать было не высоко - с четвертого-пятого раза ему удалось уложить посох на внешнюю поверхность льда поперек выдолбленной выемки.
"Господи, - попросил Семен, - сделай так, чтобы ничего не обломилось!"
Он взялся за палку и повис как на турнике. Лед тихо потрескивал, но держал. "Ну, Сема, давай! - скомандовал он самому себе. - Это называется "выход силой"".
И начал медленно подтягиваться.
Его появление на поверхности зрители приветствовали радостными криками - какое зрелище!
Нет, Семен не вскочил на ноги и не приветствовал публику жестом победителя. Метров пять-шесть он полз по снегу на брюхе, волоча за собой палку. И только потом поднялся на ноги и с криком "У-ай, бли-ин!!!" побежал к берегу. При этом в правой руке у него был посох, а левой он держался за свой пах, но вовсе не ради сокрытия оного от любопытных глаз зрительниц.
Он бежал и видел, что у кромки льда - там, где он должен финишировать, - стоят двое. Сухая Ветка держит в руках ворох его одежды, а Черный Бизон стаскивает через голову собственную двойную рубаху.
"Это он, чтоб сразу теплая была", - догадался Семен и прибавил ходу.
На следующий день заседания Совета не было - вероятно, его участники обдумывали результаты "испытания водой". Впрочем, шаман лоуринов - старый Нхамби-то - и их вождь не без основания считали, что обдумывать тут нечего: вода отказалась принять воина и ушла. Семхон Длинная Лапа был с этим совершенно согласен, а вот Семен Васильев… "Разумеется, все закончилось благополучно благодаря камланию, то есть общению с духами, - старик уговорил их или заставил помочь. Ну и как же они это сделали?" В общем, Семен решил прогуляться "по местам былых сражений".
"Как-то странно выглядит оползень в устье распадка. Такое впечатление, что… В общем, вода его размыла, но, похоже, вначале ей помогли. Под снегом, конечно, ничего толком не разобрать… А когда, собственно, он выпал? До или после того как стало известно, что состоится Совет пяти вождей? Уж во всяком случае не раньше… Неужели старый шаман мог заранее знать, какие обвинения будут мне предъявлены?! - Семен почесал затылок под меховым капюшоном и поправил сам себя: - Вопрос сформулирован неверно: неужели он мог НЕ знать, в чем обвинят Семхона? Собственно говоря, не так уж и много законов, которые являются общими для всех пяти племен. М-да-а… Интересно, а в кого конкретно вселил шаман своих духов-помощников для проведения земляных работ?"
Глава 2. Коварство
"Заседание третье, - мрачно усмехнулся Семен, усаживаясь на свое место. - Игра продолжается. Такое впечатление, что она будет продолжаться, пока кто-то не выпадет в осадок. И похоже, что этот кто-то - именно я. Ну что ж, к вечеру, наверное, выяснится, в чем я еще провинился".
Вождь пейтаров:
- Какое отношение Семхон имеет к Тигру? Почему человек из рода Волка носит на голове его знак?
Вождь лоуринов:
- Мудрые люди знают, что творец разделил изначальное существо сначала на тех, кто питается травой, и тех, кто ест теплое мясо. Затем он отделил от последних людей - лоуринов, и лишь затем разделил их на Волков и Тигров.
Вожди мрачно молчат. Старейшины и шаманы за их спинами тихо перешептываются. Атмосфера сгущается. Наконец слово берет главный бартош:
- Слова нашего… брата исполнены гордости и надменности. Что дает право лоурину говорить так?
Вождь лоуринов:
- Мы получили свидетельство того, что родство Волка и Тигра ближе, чем родство Барсука и Медведя, Оленя и Овцебыка.
Вождь бартошей:
- И это свидетельство, конечно, воин по имени Семхон?
Вождь лоуринов:
- Да, человек из рода Волка смог воплотиться в Тигра. Люди видели это. Пусть скажет Семхон.
- Пусть скажет!
"Вот тебе раз! - горько вздохнул Семен и поднялся. - Гадай теперь, где тут награда, а где засада?"
Поскольку определить этого он не мог, то решил на всякий случай попробовать говорить правду.
- …Так было со мной, - закончил Семен свое выступление. - Остальное сказали люди. Почему они решили, что я превратился на время в саблезуба - не знаю.
Шаман тарбеев что-то азартно зашептал на ухо своему вождю и покосился на Семена. Вождь поднял с пола ритуальный колчан и спросил:
- А ты не превращался?
- Нет, конечно! Впрочем, вам виднее…
За спинами вождей относительно молодые шаманы минтогов и тарбеев пробрались туда, где восседал старый шаман лоуринов, и принялись бурно, но тихо совещаться. Судя по подслушанным отдельным фразам, надежда Семена не оправдалась - он окончательно убедил всех в том, что действительно превращался в тигра. И главным аргументом является как раз то, что сам он это отрицает.
"Господи, ведь взрослые же люди! Это с одной стороны, а с другой… Есть же такое понятие, как "миф". Не в смысле "сказочка", а в смысле некоего информационного пространства, в котором живут люди. Вот они в нем живут, и никакой эмпирический опыт их из этого пространства выбить не может. С другой стороны, мышление этих кроманьонцев никак не назовешь косным и застывшим. Во всяком случае, причинно-следственные связи явлений от взоров их не ускользают. Допустим, руководство лоуринов заинтересовано в сказочке про Тигра и Волка. Она способствует укреплению связей между родами и, соответственно, усилению власти вождя. А остальным-то зачем?!"
Вождь пейтаров:
- Итак, воин по имени Семхон Длинная Лапа своим воплощением в Тигра проявил свою принадлежность к этому роду. Трое воинов из рода Сайгака выразили желание жить с женщиной по имени Сухая Ветка.
Вождь тарбеев:
- Не вижу для этого оснований. Люди двух родов нашего племени хотят взять эту женщину.
Вождь пейтаров:
- Зачем тарбеям еще одна женщина, да еще такая худая и маленькая? Могучие воины этого племени так храбро сражались с хьюггами, что почти все переселились в Верхний мир. Их женщинам и так не хватает мужчин.
Далее следует долгая немая сцена, во время которой два вождя смотрят друг на друга "огненными" взглядами и, вероятно, вспоминают все мыслимые и немыслимые обиды за ближайшие сотни лет. Свиты за их спинами тоже молчат, но там происходит некое шевеление. Главный тарбей слегка наклоняется и вытягивает из колчана стрелу пейтаров. Берет ее в обе руки… Вождь пейтаров в точности повторяет движения коллеги, но в руках у него оказывается стрела оппонента. Публичное преломление древка означает смертельный вызов.
Вождь минтогов (взяв в руки свой колчан и вытянув из него все пять стрел):
- Остановитесь, вожди людей! Мы сильны, пока вместе. Нет ничего проще, чем переломать стрелы по одной. И очень трудно, когда все сразу. Наши предки согласились забыть много обид ради мира. Неужели мы опозорим их? Конечно же, место этой женщины в роду Барсука, но мы готовы отказаться от нее в пользу… м-м-м… бартошей.
Вождь бартошей:
- Она уродлива, но владеет многими полезными магиями. Мы возьмем ее.