За ним последовали некоторые другие из купальщиков и рыболовов. Неосновная масса осталась, потому что для среднего горожанина нет большего удовольствия, чем встреча с неведомым, прикосновение к тайнам космоса.
- Теперь, - заявил профессор Минц, - надо исследовать поведение плесени в водной среде.
Он начал брать пробы и смотреть на пришельца в микроскоп.
Удалов также не терял времени даром. Он сначала нарисовал в воздухе круг и треугольник, взывая к общему для всех разумных существ знанию геометрии, а затем достал из-под сосны свои брюки, чтобы наглядно объяснить пришельцу теорему Пифагора о штанах. Плесень не обратила внимания на усилия Удалова, но тут были обнародованы выводы Минца:
- Совершенно безопасная субстанция. Микроскопические водоросли, примитивные организмы, встречаются на Земле. Разумом не отличаются.
- Это еще не факт, - возразил Удалов, но штанами махать перестал, а надел их. - Может, если сложить их вместе, получится коллективный разум.
- Если даже целое поле капусты сложить вместе, получится большая куча капусты, но никакого разума, - возразил Минц.
- А если она размножится и покорит Землю? - спросил Ложкин. - Вы же сами предупреждали, Лев Христофорович.
- У нее было много времени, чтобы это сделать в далеком прошлом. Миллиарды лет эта водоросль обитает на Земле.
- Она рыбу всю поморит, - высказал предположение молодой человек в тельняшке.
- Рыба ее уже кушает, - сказал Минц.
Так рухнула теория о космическом десанте, пропала втуне заготовленная Ложкиным речь и провалились усилия Удалова по поводу теоремы Пифагора. Минц свое дело знал. Если он сказал, что космический корабль вывалил на берег озера Копенгаген просто кучу мелких водорослей, значит, так оно и есть.
Разочарованные зрители разошлись по берегу, а Минц с соседями сел под сосну у запретительной надписи и стал думать, что бы это все значило. Не может быть, чтобы из космоса прислали корабль только для того, чтобы привезти кучу водорослей.
Водоросли, оставшиеся на берегу, быстро сохли под солнцем, чернели, впитывались в песок.
- Нам поставили логическую загадку, - предположил Удалов. - Нас испытывают. Испугаемся или нет.
- А сами наблюдают? - спросил Ложкин.
- Сами наблюдают.
Минц поднялся и пошел по берегу, чтобы определить границы выпадения водорослей. Озеро жило своей мирной, тихой субботней жизнью, и ничто не напоминало о недавнем визите космического корабля. Минц споткнулся обо что-то твердое. Полагая, что это камень, он ударил носком по препятствию, но препятствие не поддалось, зато Минц, который был в легких сандалиях, ссадил большой палец.
- Ой! - сказал он.
Удалов уже спешил к нему на помощь:
- Что такое?
- Камень. Он водорослями покрыт.
Интуиция подсказала Удалову, что это не камень. Он быстро опустился на корточки, разгреб водоросли, еще влажные и липкие. И его старания были вознаграждены. Небольшой золотистый цилиндр, верхняя часть которого выступала из песка, медленно ввинчиваясь, уползал вглубь.
- А вот и пришелец, - сказал Удалов, по-собачьи разгребая обеими руками песок, чтобы извлечь цилиндр.
Цилиндр был невелик, но тяжел. Минц живо достал из чемоданчика ультракоротковолновый приемник, который оказался там только потому, что в чемоданчике было все, что могло пригодиться, настроил его и сообщил:
- Так я и думал. Цилиндр издает сигнал на постоянной волне.
- И на нем что-то написано, - сказал Удалов.
И вправду, на нем было что-то написано.
Цилиндр развинтили. Внутри обнаружили свернутый в трубочку свиток металлической фольги с такими же буквами, как и на его оболочке.
- Похоже на эсперанто, - размышлял Минц, разглядывая текст. - Только другой язык. И неизвестная мне графика. Но ничего, окончания и префиксы просматриваются, знаки препинания угадываются, структура проста. Дайте мне десять минут, и я, как и любой на моем месте лингвистический гений, прочту этот текст.
- Вот и хорошо, - заключил Удалов. - А я побегу колбасу порежу и пиво открою.
Удалов приготовил пищу, Минцу тоже дали бутерброд, и через десять минут расшифровка была закончена, ибо Минц использовал в своей работе опыт Шампольона - Кнорозова и других великолепных мастеров, специалистов по клинописи и письменности майя.
- Внимание, - сказал Минц. - Если вы заинтересованы, я прочту перевод космического послания. Оно не лишено интереса. - Минц тихо хихикнул. - Сначала надпись на цилиндре: "Вскрыть через четыре миллиарда лет".
- Чего? - спросил Ложкин.
- За точность перевода ручаюсь.
- Тогда зря мы это сделали, - сказал Удалов. - Они надеялись, а мы нарушили.
- Мне столько не прожить, - сказал Ложкин. - Поэтому раскаиваться нечего. Кроме того, мы сначала вскрыли, а потом уже прочли запрещение.
- А теперь текст, - напомнил Минц. - "Дорогие жители планеты, название которой еще не придумано…"
- Как так? - удивился Ложкин. - Наша планета уже называется.
- И это в космосе многим известно, - поддержал его Удалов.
Минц переждал возражения и продолжал:
- "Сегодня минуло четыре миллиарда лет с того дня, как автоматический корабль-сеялка с нашей родной планеты Прекрупицан совершил незаметный, но принципиальный шаг в вашей эволюции. Будучи адептами теории и практики панспермии, мы рассылаем во все концы Галактики корабли, груженные примитивной формой жизни - водорослями. Попадая на ненаселенную планету, они развиваются, так как являются простейшими и неприхотливыми живыми существами. Через много миллионов лет они дадут начало более сложным существам, затем появятся динозавры и мастодонты, и наконец наступит тот счастливый в жизни любой планеты день, когда обезьяночеловек возьмет в лапы палку и начнет произносить отдельные слова. Затем он построит себе дом и изобретет радио. Знайте же, что вы, наши отдаленные во времени-пространстве родственники по эволюции, благодаря изобретению радио поймали сигнал нашей капсулы, захороненной четыре миллиарда лет назад на берегу необитаемого и пустынного озера, потому что мы засеяли его воду примитивными водорослями. Мы не оставляем нашего обратного адреса - срок слишком велик. Мы подарили вашей планете жизнь и создали вас совершенно бескорыстно. Если вы нашли капсулу и прочли послание. - значит, наша цель достигнута. Скажите нам спасибо. Счастливой эволюции, друзья!"
- Вот и все, - закончил Минц, не скрывая некоторой грусти. - Они немного опоздали.
- Я же говорил, что они разумные, - сказал Удалов. - И никакой враждебности.
Удалов верил в космическую дружбу, и записка в цилиндре лишь укрепила его в этой уверенности.
Микроскопические водоросли плавали по озеру, и их ели караси. Но Ложкин вдруг закручинился…
- Ты чего? - спросил Удалов. - Чем недоволен? Адреса нету? Адрес мы узнаем. Слетаем к ним, вместе посмеемся.
- Я не об адресе. Я думаю, может, поискать еще одну капсулу?
- Какую еще?
- Ну, ту самую, которую кто-то оставил на Земле четыре миллиарда лет назад.
О любви к бессловесным тварям
В то июньское утро Корнелий Иванович проснулся рано. Настроение было хорошее, в теле бодрость. Он потянулся и подошел к окну, чтобы посмотреть, какая погода.
Погода была солнечная, безоблачная, располагающая к действиям. И, окинув взглядом небо, Удалов поглядел вниз, во двор.
Посреди двора стоял небольшой бегемот. Он мерно распахивал розовую пасть, обхрупывая цветущий куст сирени.
- Эй, - бросил Удалов негромко, чтобы не разбудить домашних. - Так не годится.
Сирень выдалась пышная, а бегемоту куст - на один зуб.
Бегемот Удалова не слышал, и поэтому Корнелий Иванович в одной пижаме выскочил из комнаты, побежал вниз по лестнице и только перед дверью спохватился: "Что же это я делаю? Бегу на улицу в одной пижаме, словно у нас во дворе бегемот. Если кому расскажешь, смеяться будут. Ведь у нас во дворе отродясь не было бегемотов".
Удалов стоял перед дверью и не решался на следующий шаг. Следовало либо приоткрыть дверь и убедиться, что глаза тебя не обманули, либо отправиться обратно чистить зубы и умываться.
Вот в этой нерешительной позе Удалова застал Александр Грубин, сосед с первого этажа, который услышал топот и заинтересовался, кому топот принадлежит.
- Ты что? - спросил он.
- Стою, - сказал Удалов.
- Так ты же бежал.
- Куда?
- На улицу бежал. Там что-нибудь есть?
Удалов чуть было не ответил, что там бегемот, но сдержался.
- Ничего там нет. Не веришь, посмотри.
- И посмотрю. - Грубин отвел рукой Удалова от двери.
Он приоткрыл дверь, а Удалов отступил на шаг. Пышная, лохматая шевелюра Грубина, подсвеченная утренним солнцем, покачивалась в дверном проеме. Сейчас, сказал себе Удалов, он обернется и произнесет: "И в самом деле ничего".
- Бегемот, - сказал, обернувшись, Грубин. - Так он у нас всю сирень объест. И, как назло, ни палки, ничего.
- Ты его рукой отгони, он смирный. - У Корнелия от сердца отлегло: лучше бегемот, чем сойти с ума.
Грубин вышел на солнце, Удалов следом. Грубин широкими шагами пошел через двор к бегемоту, Удалов остался у стены.
- Эй! - крикнул Грубин. - Тебе что, травы не хватает?
Бегемот медленно повернул морду - из пасти торчала лиловая гроздь.
Грубин остановился в трех шагах от бегемота.
- Ну иди, иди, - приказал он.
Растворилось окно на втором этаже.
- Это чье животное? - спросил старик Ложкин.
- Сам пришел, - объяснил Удалов. - Вот и прогоняем.
- Разве так бегемотов прогоняют?
- А как?
- Сейчас я в Бреме погляжу, - сказал старик Ложкин и исчез.
- Мама! - закричал сын Удалова Максимка, также высунувшийся из окна. - Мама, погляди, у нас бегемот.
- Иди мойся, - послышался изнутри дома голос Ксении Удаловой. - Куда это Корнелий ни свет ни заря навострился?
Голос Ксении приблизился к окну. Удалов вжался в стену: в пижаме он чувствовал себя неловко.
- Ой! - вскрикнула Ксения пронзительным голосом.
Бегемот испугался, отворил пасть и уронил сирень на землю.
- Он папу съел? - спросил Максимка.
- Корнелий! - закричала Ксения, высовываясь по пояс из окна и заглядывая в бегемотову пасть, словно надеялась увидеть там ноги Удалова.
- Ксюша, - сказал Удалов, отделяясь от стены, - бегемоты, как известно, травоядные.
- Балбес! - откликнулась Ксения. - Я тебя в бегемоте гляжу, а ты, оказывается, на улице в голом виде выступаешь? Где на нем написано, что он травоядный? Может, он тебя за траву считает? Вон будку какую нагулял… Грубин, гони его со двора! Детям скоро в школу.
- Погодите, - вмешался старик Ложкин, появляясь в окне с коричневым томом Брема в руках. - Бегемоты совершенно безопасны, если их не дразнить. Кроме того, перед нами молодая особь, подросток. Грубин, смерь его в длину.
- Чем я его смерю?
- Руками.
- Я его трогать не стану. Дикое же животное.
- Откуда у нас во дворе дикое животное? - спросил Ложкин. - Ты соображаешь, Грубин, что говоришь? Он что, своим ходом из Африки пришел?
- Не знаю.
- То-то. Цирковой он. Я по телевизору смотрел, как в цирке бегемоты выступают.
- Правильно, - добавила старуха Ложкина. - Выполняют функции слона, только размером экономнее. А ты бы, Грубин, пошел штаны надел. В одних трусах на общественной площадке бегаешь. К тебе, Корнелий Иванович, это тоже относится.
- Ну! - поддержала старуху Ложкину Ксения. - Докатился!
- Так бегемот же во дворе, - оправдался Удалов, послушно отправляясь к дому.
Когда минут через десять Удалов вернулся во двор, возле бегемота стояли Ложкин и Василь Васильич, а также гражданка Гаврилова. Думали, что делать. В руке у Ложкина был Брем. В руке у Василь Васильича - длинная палка, которой он постукивал бегемота по морде, чтобы сохранить сирень.
- Стоит? - спросил Удалов.
- Куда же ему деться?
- Так, говоришь, в цирке выступает? - спросил Василь Васильич Ложкина. - Значит, ему приказать можно?
- Попробуй.
- Сидеть! - приказал бегемоту Василь Васильич.
Бегемот потянулся к сирени, и снова пришлось легонько стукнуть его палкой по ноздрям.
- Где же его цирк выступает? - спросил Удалов.
- Где угодно, только не в нашем Гусляре, - ответил вернувшийся Грубин. - Я точно знаю. Цирк уж месяц как закрыт.
- Мужчины, скоро его со двора прогоните? - крикнула сверху Ксения Удалова. - Что, мне за милицией бежать прикажете?
- Из зоопарка, - сказала Гаврилова. - Я точно знаю.
- Ближайший зоопарк в трехстах километрах. И все больше лесом, - возразил Грубин. - Вернее всего, это животное синтетическое, теперь химия достигла громадных успехов. Может быть, где-то здесь уже целая фабрика работает. Смешивают белки и аминокислоты.
Бегемот с тоской и укором взглянул на Грубина. Тот замолчал.
Удалов взял у Василь Васильича палку и стал подталкивать бегемота в бок. Делал он это не очень энергично и с опаской. Раньше ему не приходилось гнать со двора бегемотов.
- Мое терпение лопнуло! - пригрозила из окна Ксения.
Бегемот глядел на Удалова. Из маленьких глаз текли крупные слезы.
- Погоди, Корнелий, - остановил его Василь Васильич, - ты же его палкой, как корову. Нехорошо получается.
- Вдали от дома, от семьи, - проговорила старуха Ложкина. - Одинокий подросток, а что он будет в лесу делать?
- Пропустите, - послышался детский голос.
Сквозь тесную группу жильцов прошел сын Удалова Максимка. Он прижимал к груди батон. Поравнявшись с отцом, Максимка остановился и поглядел Корнелию в глаза. Удалов безмолвно кивнул.
Обеими руками Максимка протянул бегемоту батон, и животное, после некоторого колебания, словно не сразу поверив в человеческую доброту, приоткрыло пасть и приняло дар.
Затем Максимка достал из кармана школьной курточки чистый носовой платок и утер бегемоту слезы. Удалов громко кашлянул:
- Всегда бы так.
…К вечеру освободили от рухляди сарай в углу двора. Когда-то там стоял мотоцикл Погосяна, да потом Погосян уехал из Гусляра, и в сарай складывали что не нужно, но жалко выкинуть.
В старое корыто налили воды, а в детскую ванночку собирали пищу - у кого остался недоеденный суп или овощи. Дверь в сарай закрывать не стали, чтобы бегемот не скучал.
К вечеру полгорода знало, что в доме шестнадцать по Пушкинской живет приблудный бегемот, неизвестно чей, не кусается, питается пищевыми отходами. Люди с других улиц приходили посмотреть. Экскурсиями ведал Ложкин: как пенсионер он был свободнее других.
На следующее утро в городской газете появилось такое объявление:
- Найден молодой бегемот. Масть серая, на клички не отзывается. Владельца просят обращаться по адресу: г. Великий Гусляр, Пушкинская ул., 16, вход со двора
Никто на объявление не откликнулся. Дали телеграмму в областной зоопарк, запрашивали, не потеряли ли там бегемота. Если потеряли, то можно взять обратно в целости.
А тем временем проходили дни. Бегемот много ел, спал, гулял, узнавал Максимку; ходил с ним гулять к колонке, где Максимка обливал его водой и тер щеткой. Как-то через неделю Грубин с Василь Васильичем взяли с собой бегемота на пляж. Была сенсация. Бегемоту на пляже нравилось, он опускался в реку Гусь по самые ноздри, ребятишки забирались на его широкую спину и ныряли. Спасатель Савелий, играя мышцами, предложил Грубину:
- Может, уступишь его нам заместо дельфина, вытаскивать утопающих?
- Нет, - ответил Грубин. - Спасибо за предложение.
- Почему же? - удивился Савелий. - Мы ему зарплату определим, пойдет на благоустройство вашего двора.
- Во-первых, - объяснил Грубин, - бегемот не наш. Во-вторых, он по сравнению с дельфином - круглый дурак. Еще потопит кого. Ты где-нибудь читал, чтобы бегемоты людей спасали?
- Ничего я не читал, - признался Савелий. - Некогда. Дела.
В последующие дни были другие события: ночью бегемот убежал, и его поймали с фонарями у самой реки, еще через день он наступил на кошку, и пришлось кошку везти к ветеринару, в четверг он догнал Гаврилову, схватил сумку с продуктами и проглотил целиком, включая пачку стирального порошка "Лотос", отчего целый день из бегемота шла пена. В пятницу он забрался на кухню к Василь Васильичу и выпил горячий суп из кастрюли на плите - потом ему мазали язык сливочным маслом. В субботу жильцы дома № 16, охваченные грустью, сошлись на совещание.
- Разумеется, - начал Ложкин, - мы ставим эксперимент для науки и делаем благородное дело…
- Принюхайся, сосед, - перебил его Удалов. Во дворе сильно пахло хлевом. Бегемот, как и всякое живое существо, не только ел. - Жаль, что он не синтетический, как Грубин предполагал.
- Я от своей теории не отказываюсь, - сказал Грубин. - Вы даже представить не можете могущества современной химии.
- И кормить его не очень просто, - сказала жена Ложкина. - Мы теперь себя даже ограничиваем.
- А куда его денешь? - спросил Удалов. - Куда, спрашивается? Что ответил на нашу телеграмму областной зоопарк?
Все помолчали. Ответ на бланке читали и обижались, но работников зоопарка тоже можно понять. Как бы вы на их месте ответили людям из северного городка, которые запрашивают, что им делать с бегемотом? Ясно, как бы вы ответили? Вот они и ответили.
- А я сегодня на животноводческую ферму ходил, - сказал Василь Васильич.
Бегемот высунул из сарая тупую морду и тихонько замычал. Требовал, чтобы вели к колонке. Удалов отмахнулся.
- Ну и что на ферме?
- Отказались. Наотрез. Бегемот, говорят, молока не дает, а вкусовые качества его мяса под большим сомнением.
- То есть как под сомнением? - удивился Грубин. - Они что, резать его хотели?
- Я бы не дал, - сказал Василь Васильич. - Вы не думайте. Но вообще-то говоря, они скот держат либо за молоко, либо за мясо, либо за шерсть. Четвертого им не дано.
Бегемот выбрался из сарая, подошел поближе.
- Ну вот, опять жрать захотел, - сообщил Ложкин.
Во двор вышла Гаврилова с миской щей. Бегемот увидел ее и поспешил за кормежкой, раскачивая толстым задом.
- Вот что, - решил наконец Удалов. - Я завтра перед работой зайду в домоуправление за справкой, что у нас обитает бегемот. С этой справкой ты, Ложкин, съездишь в область, пригласишь сотрудника из зоопарка. Ведь должны они документу поверить.
На том и порешили. Бегемот в тот вечер обошелся без купания. А Удалов лег спать в смятении чувств, долго ворочался и вздыхал…