Вот как закончилась попытка обрести свободу. Зная о том, что в Бакбо и Чунгбо еще не готовы к восстанию, руководящие товарищи просили партком Намбо подождать с выступлением, но весть о нем уже облетела весь город, и люди сами вышли на улицу. Они пошли на верную смерть. Теперь видишь, как необходимо всем и каждому рассказать о событиях в Намбо? Послушай, что пишет товарищ Танг. - Дык прилег на циновку и, повернувшись к свету, нашел запомнившееся ему место. - "Пусть зверская расправа с нашими братьями укрепит наши сердца и раздует в них пламя возмущения. Пусть Намбо станет для нас примером героизма и трудным уроком на будущее". Вот как умеет сказать товарищ Танг.
- Раньше я бы плакала, узнав про такое. Теперь - нет!
- Если о каждом случае народного возмущения люди станут узнавать вовремя, врагам придется туго. Еще продолжался террор в Намбо, когда отказались подчиняться приказам солдаты. В знак протеста против кровавых зверств они захватили блокпосты в Теранге и Долыонге и двинулись к городу Винь. Как только партия узнала о восстании, она обратилась к народу с призывом поддержать солдат. К сожалению, они не сумели долго продержаться.
- Я хочу быть с тобой, - прошептала девушка.
- Кажется, на сей раз они у нас в кармане, - сказал Уэда, опуская бинокль. - Взгляните на тот островок, прилепившийся к берегу, господин Жаламбе. Вам не кажется подозрительным поднимающийся над ним дымок?
- Может, горит что-нибудь? - усомнился Жаламбе, приникая к окулярам.
- Чему же гореть, если вокруг вода? Нет, когда мои люди дважды засекли поблизости от реки этого субъекта, я сразу смекнул, что они скрываются на воде. Мы обшарили квадрат за квадратом, прежде чем обнаружили эту сплавину. Не сомневаюсь, что она скрывает лодку. Больше спрятаться негде.
- С берега туда не очень-то подберешься. Трясина.
- Прикажите оцепить дамбу, - процедил Уэда сквозь стиснутые зубы.
- Живо на катер! Я останусь наблюдать здесь. На случай, если они попытаются скрыться в траве, оставьте мне снайпера.
* * *
Конспиративная квартира, которую Уэда снял для деликатных встреч, находилась в туземной части города. Это была убогая хижина из обмазанного глиной тростника, затерявшаяся в извивах грязного переулка, настолько узкого, что туда едва могла въехать арба.
Жаламбе казалось, что из темных глубин за ним неусыпно наблюдают сотни враждебных глаз. Он всегда неуютно чувствовал себя в туземных кварталах.
От свидания с Уэдой ничего хорошего для себя он не ждал. Из парочки, взятой на сампане, до сих пор не удалось выколотить ничего путного, а канбо, за которым так усиленно охотился Уэда, словно сквозь землю провалился. Есть от чего прийти в уныние.
"Не мог подыскать уголок поприличней, обезьяна, - уныло подумал Жаламбе. - Того и гляди, всадят нож между лопаток".
- С чем пришли, господин Второе бюро? - встретил его вопросом японец.
- Пока обрадовать нечем, - развел руками Жаламбе. - Но есть основания полагать…
- Это я уже слышал от вас в прошлый раз, - грубо перебил японец, продолжая приветливо улыбаться. - Когда же вы наконец перестанете пить и начнете работать?
Жаламбе молча проглотил обиду. Возразить по существу ему было нечем, а оскорбления его не задевали.
- Как мои красные? Что вам удалось из них вытянуть?
- Мы работаем с ними, - излишне бодро заявил Жаламбе. - Они от нас не уйдут.
- Это не работа! - ударив кулаком по столу, вскочил Уэда. - Я слушаю вас, господин Жаламбе, - сказал он, садясь на место. - Продолжайте.
- Не исключено, что девчонка действительно ничего не знает. Она производит впечатление форменной дикарки. Кусается и воет. Но парень!
- Не спрашивая разрешения, Жаламбе закурил. - Нам удалось установить его личность. Это некто Нго Конг Дык, мелкий служащий "Сентраль электрик". Мы его давно разыскивали.
- Теперь он у вас. И что же?
- Не все сразу, - сказал Жаламбе, деликатно отгоняя дым в сторону. - Впрямую расколоть не получилось, поищем другие возможности… Он сейчас в тюремном лазарете. - Жаламбе старался не смотреть на японца. - Пусть немного передохнет.
- Я принимал вас за контрразведчика, господин Жаламбе, - пренебрежительно процедил Уэда. - А вы просто заштатный вышибала. Я отказываюсь с вами работать… Интересно, в новой Франции найдется хоть парочка профессионалов или все остались в немецкой зоне? Придется проконсультироваться с господином послом Сотомацу.
- Зачем же так ставить вопрос? - Жаламбе притворился глубоко обиженным.
Он сидел с опущенной головой, как проштрафившийся школяр, и растирал пальцами сигаретный пепел.
- Скажите, господин Жаламбе, - вкрадчиво осведомился Уэда. - За что вас ударили по физиономии в баре отеля "Катина"?
- Вы знаете? - дернулся, как от электрического разряда, Жаламбе.
- Впрочем, что же тут удивительного. - Он осуждающе поцокал языком. - Просто безобразная пьяная драка, господин Уэда. Вы, японцы, победители, и вам не понять психологии побежденных.
- Са-а , - озадаченно кивнул Уэда. - Любопытная точка зрения. Но почему господин Фюмроль именно вас посчитал ответственным за уступку тайской стороне?
- Вероятно, потому, что ему было проще дать по морде мне, а не генерал-губернатору. Наконец, я оказался ближе. Можно сказать, подвернулся под руку. Очень просто.
- Са-а, - повторил Уэда. - А что, - спросил он, круто меняя тему,
- господин Фюмроль остался недоволен условиями перемирия?
- Вас это удивляет? Стоило нам впервые за двадцать лет одержать маленькую победу, как нас тут же принудили капитулировать. Тут хоть кто взвоет.
- У меня создалось впечатление, что он очень непоследовательный человек. Сам не знает, чего хочет. Он из тех, кто, полюбовавшись зацветающей вишней у ворот Курамон, приходит потом с топором, чтобы срубить эту вишню. Любя Японию, он ухитряется ненавидеть японцев. Боюсь, что он плохо кончит.
- Фюмроль интересует вас? - насторожился Жаламбе.
- Как вам сказать, - уклончиво качнул головой Уэда. - К партнеру всегда приглядываешься… Не провали вы дела с этими речными голубками, я бы, возможно, предоставил вам шанс расквитаться.
- Простите, господин Уэда, но я не совсем понимаю…
- Все крайне просто, господин Жаламбе. Человек вашей профессии мог бы понять с полуслова… Вас не очень удивит, если я признаюсь, что мы начали следить за господином Фюмролем с того самого момента, как он высадился в Хайфоне?
- Ах, вот в чем дело! - догадался Жаламбе и с живейшим интересом спросил: - И что же?
- Так вот, любезный… - Уэда снисходительно смерил собеседника взглядом. - Ваш пациент, которого вы зачем-то уложили на больничную койку, был частым гостем господина Фюмроля. Неоднократно замечен и сфотографирован там. Это, собственно, и позволило нам выявить его контакты. Они весьма многообещающи. От вьетнамской эмиграции до большевистского подполья в Ханое. У меня есть подозрение, что этот хрупкий юноша был связным между интересующим нас лицом и господином Фюмролем. Видите, как мы много теряем из-за вашей нерасторопности? - С железной последовательностью он вернулся к началу разговора: - Пора взяться за ум.
- Постойте, постойте! - Жаламбе схватился за лоб. - Кажется, я начинаю кое-что понимать. - Он отрицательно покачал головой. - Вы попали в самую точку, но тем не менее вы ошибаетесь, сударь. Фюмроль тут ни при чем. Французский маркиз - и неумытые туземные коммунисты! Смешно. Тут дело другого рода. Этот самый Дык разыскивался нами в связи с саботажем на электростанции. Понимаете? Еще прежний губернатор обратил внимание на перебои в подаче энергии, которые совпадали по времени с разного рода мероприятиями властей. Вот какая штука. Фюмроль только жертва подобных забав. Простое сопоставление фактов позволяет легко вычислить искомое неизвестное. Это некто Тхуан, повар, перешедший Фюмролю в наследство от Катру. И как это раньше не приходило мне в голову? - Он ударил себя по лбу. - Словно кто глаза занавесил!
- Надо брать, пока не ушел.
- Фюмроль в этот час может оказаться дома, - озабоченно вздохнул Жаламбе.
- Вы что же, боитесь его? - презрительно скривил губы Уэда.
- Не в том дело. Незачем показывать ему нашу кухню. Пропал повар, и все.
- Вероятно, вы правы, - вынужденно согласился Уэда. - Можете найти способ выманить его из норы?
- Раньше это не составило бы никакого труда. - Жаламбе принялся сосредоточенно обкусывать ногти. - Но теперь, когда отношения слегка осложнились… Вот если бы натравить на него губернатора! Предлог нужен. - Он нетерпеливо закружился на месте. - Железный предлог. Послушайте, Уэда, - сказал он с фамильярной деловитостью. - Каковы будут условия мира с Таиландом?
- Зачем вам? - полные губы Уэды сжались в ниточку.
- Мне на такие секреты, извините, плевать, а предлог нужен солидный. Что мне сказать Деку? Какие новости не терпят отлагательств?
- Япония поддержит притязания Таиланда? Это не секрет. Мир будет подписан в Токио? Новость, не заслуживающая особого интереса. - Уэда принялся размышлять вслух: - Скажите, что тайская армия начала новое наступление.
- Источник информации? - мгновенно отреагировал Жаламбе.
- Сошлитесь на меня. Утром я принесу его превосходительству извинения за ошибку.
- Тогда я бегу! Пока выберешься из этой чертовой дыры, сколько времени потеряешь…
- Погодите, - задержал его Уэда. - Выйдем вместе. У меня поблизости спрятан автомобиль.
- Отлично! Подбросите меня до моей лавки.
- Нет. Сначала вы пошлете людей к господину Фюмролю и позвоните генерал-губернатору. Как только майор уедет, пусть без промедления входят в дом. Если мы с вами чуточку и опоздаем, то не беда. Главное, чтоб птичка не упорхнула.
- Как, вы тоже желаете?
- Не хочу, чтобы вы наделали глупостей с самого начала. Новый шанс едва ли скоро представится.
Мадам Деку ждала Фюмроля на верхней ступеньке лестницы. На ней было смело открытое платье из лазоревого шифона.
- Как это мило с вашей стороны. - Она протянула руку для поцелуя.
- Я очень рада, что Жан наконец вытащил вас.
Они проследовали в столовую, где все осталось в том же виде, что и при прежнем хозяине.
Хотя радио ревело во всю мощь и вокруг стола сновали только вышколенные лакеи-французы. Деку не начинал делового разговора. Кофе пили в полном молчании.
Наконец мужчины смогли уединиться в кабинете.
- Плохие новости, - отрывисто сказал Деку. - Тайская армия перешла в наступление. Пибул Сонграм требует компенсации за потопленные суда. Вот уж никогда бы не подумал, что буддисты так агрессивны.
- Япония наверняка вновь предложит свое посредничество. Насколько я знаю, они хотят, чтобы соглашение было подписано в Токио.
- Но, пока суд да дело, таи слопают еще кусок.
- Откуда сведения?
- Из японских источников.
- Возможно, это провокация. Попробуйте срочно связаться с Луанг-Прабангом. У меня создалось впечатление, что тайские министры более чем удовлетворены достигнутым.
- А если нет?
- Тогда отдайте приказ флоту атаковать.
- Вы с ума сошли! Японцы сразу же вцепятся нам в горло.
- Если бы вы не поспешили усмирить Бакшон и Кохинхину, ваше превосходительство, у нас были бы козыри для контригры. Теперь они в прикупе.
- Политика - не карточная игра, майор, - наставительно заметил Деку. - У нас не было другого выхода. Красные в Бакшоне убивали наших администраторов, нападали на военные лагеря, грабили обозы, жгли долговые расписки. Это был форменный разбой.
- Разгул черни всегда отвратителен, - кивнул Фюмроль. - И навести порядок, безусловно, следовало. Возможно, предпринятые меры и оказались излишне крутыми, но в таком деле всегда неизбежны издержки. Тут у меня с вами нет разногласий Я о другом, мой адмирал. Почему мы допустили, чтобы вьетнамцы восстали против нас? Лучше бы они со всей силой обрушились на японцев. Нам следовало бы вести себя тоньше. Пусть не мы, а японцы боятся восстания.
- Я внимательно выслушал вас. - Заложив руки за спину, Деку прошелся по кабинету. - У меня возникло ощущение, что вы неправильно ориентируетесь в расстановке сил. Следует исходить из того, что Япония
- наш партнер, а не из обратного, как поступаете вы. Другого не дано. С коммунистами немыслимо вступать в любые отношения. - Он остановился перед портретом Петэна. - Есть вещи, в которых необходимо проявлять неукоснительную принципиальность. Так учит нас маршал. Забудьте политиканские компромиссы печальных времен народного фронта. Отныне и вовеки - коммунисты враги цивилизации. В переговорах с японской стороной прошу исходить из этого основополагающего принципа.
- Прошу простить меня, ваше превосходительство. - Фюмроль встал.
- Но я полагал, что вы призвали меня для консультации. Очевидно, я ошибся.
- Не сердитесь, Фюмроль, но я желаю вам добра. Вы все еще живете политическим багажом тридцать шестого года, а времена изменились, и очень существенно. Ваше сердце разрывается между безумцами, которые последовали за авантюристом де Голлем, и патриотами, не оставившими родину в ее трудный час. Пора определиться. По рождению, воспитанию и образу мыслей вы наш. Так переболейте же поскорее детской болезнью фрондерства, или не миновать беды.
Тхуана окатили водой и вновь поставили перед столом, за которым сидел Жаламбе. В снопе света, бившем из рефлектора, четко различалась каждая оспина, каждая морщинка на искалеченном побоями лице. Разбитые губы безотчетно складывались в неизменную улыбку.
- Тяо бак, - поздоровался по-вьетнамски Жаламбе.
- Тяо уань, - приветливо прохрипел Тхуан.
- Как вы себя чувствуете? - перешел на французский Жаламбе, исчерпав свой вьетнамский лексикон.
- Неважно.
- Сами виноваты. Разве можно быть таким упрямым? - пожурил он. - Ну да ладно. Скажите, кому принадлежат эти вещи, и вас отвезут домой.
Тхуан молча опустил голову.
- Может быть, вам трудно разглядеть из-за света? - Жаламбе направил рефлектор на салфетку, на которой лежали две перекальные лампы, штатив и примитивная отмычка.
- Спросите его о чем-нибудь другом. - Уэда подал голос из темного угла. - А то как доходит дело до этих злосчастных предметов, на беднягу нападает столбняк. Мы же знаем, что это не его причиндалы.
- Но мы нашли отмычку и лампы у вас в сундучке. Вы знаете этого человека? - Жаламбе наклонился над столом и приблизил к глазам Тхуана фотографию. - Этот спрятал у вас свои вещи?
- Нет.
- А этого знаете? - Жаламбе быстро схватил другой снимок. - Нго Конг Дык сознался, что частенько вас навещал. Как видите, мы все знаем, и запираться дальше бессмысленно.
Тхуан облизал саднящие губы.
- Только одно слово - и вы свободны. - Жаламбе наклонился, словно боялся не расслышать. - Да или нет?
Повар не ответил.
- Вам действительно чертовски не везет, господин Жаламбе, - сочувственно прокомментировал Уэда. - Третий случай.
- Гастон! - потеряв терпение, рявкнул Жаламбе.
В комнату на цыпочках вбежал низенький лысый человечек с близко посаженными глазами. Массируя костяшки пальцев, он выжидательно уставился на Жаламбе.
- Придется повторить, Гастон.
- Постойте, - вмешался Уэда. - Мы только даром потеряем время. Пора испробовать более эффективные методы. Пусть с него снимут одежду.
Жаламбе кивнул. Тхуан безучастно, как манекен, дал себя раздеть.
- Привяжите к скамье, - велел Уэда.
По знаку Жаламбе Гастон кликнул еще одного жандарма, и они вдвоем бросили арестованного на пол. Затем перевернули ножками вверх тяжелую скамью из эбенового дерева.
- За руки и за ноги, - уточнил японец и бросил моток провода. - Теперь бензин, - со значением произнес он, когда все было сделано. - Будете говорить? В последний раз спрашиваю. Начинайте.
Но начинать жандармам не пришлось, потому что он сам отвинтил крышку канистры и обмакнул в бензин свой платок. Наклонившись над узником, бережно положил платок ему на поясницу. Когда чиркнула спичка, Жаламбе невольно зажмурился. Но тотчас же широко раскрыл глаза и крепко вцепился в подлокотники кресла. Вопль, в котором уже не было ничего человеческого, бичом хлестнул его. Тошнотворно запахло паленым. Уэда неторопливо гасил пламя каблуком, топча распластанное тело, которое конвульсивно корчилось и билось, пронзительно светлое на черном фоне доски. Крик оборвался и перешел в пугающе сиплое бульканье. Узник, вытянувшись в струну, неестественно вывернул голову и вдруг зашелся в пароксизме кашля, заливая лавку и пол хлынувшей изо рта кровью.
- Что это? Там? - запинаясь, прошептал Жаламбе, не сводя глаз с жуткого кровяного сгустка.
- Кажется, он откусил себе язык, - безмятежно разъяснил Уэда. - Досадно.