– Тихо! – внезапно произнес капитан. Что-то нехорошее происходило совсем рядом. Или нет, нехорошее – не то слово. Опасность – не непосредственная угроза, а что-то холодно-угрожающее, враждебное. Внимание чужого человека, направленное на Карину. И немного на него самого. Он неосознанно потянулся туда, откуда внимание текло.
Густой кустарник в двух сотнях саженей, на склоне соседней горы. Человек в камуфляже. Вооружен, но тяжелый пистолет лежит в кобуре, в ладони – бинокль с электронным усилителем: наблюдатель, не убийца. Небольшая видеокамера с телескопическим объективом, направленный микрофон, остатки еды и бутылка простой воды в пакете под боком. Аккуратно прикопанные испражнения неподалеку. Пост наблюдения, размещенный как минимум с утра.
Отчет: периметр участка не нарушен. Пассивная защита дома задействована в обычном режиме. Непосредственная угроза отсутствует, уровень эвристики – третий. Уровень тревоги – первый. Рекомендация: по возможности быстрое устранение наблюдателя. Средства активного воздействия сфокусированы на единичной цели, летальный режим запрещен. Супервизор уведомлен об угрозе. Оператор-стажер уведомлен.
Рядом – присутствие Карины. Эффектор в полной готовности, активирована силовая функция. Внимание! Оператор эффектора неквалифицирован, угроза случайных травм окружающих. Рекомендация: временно деактивировать эффектор, провести дополнительный тренинг оператора.
Саматта встряхнул головой, и наваждение пропало. Что это такое? Нужно побыстрее пообщаться с Дзинтоном. Неужели он и в самом деле что-то чувствовал?
– Карина, – спокойно сказал он. – Мы встаем и идем в дом. Сейчас же.
– Что…
– Здесь опасно. За нами наблюдают. Потом поговорим. Мне срочно нужно увидеть Дзинтона.
Он резко встал, осторожно поднял девочку за плечи и поставил ее на ноги.
– Пошли, – скомандовал он. Где наблюдатель – вон там? Тогда это дерево прекрасно скроет их от бинокля.
За деревом он приостановился. Карина недоуменно и встревоженно глядела на него.
– Ты чего? – спросила она.
– Я… – внезапно Саматта осекся. Что он ей скажет? Что ему вон на том склоне примерещилась засада?
– Он так заботу проявляет.
Саматта и Карина синхронно вздрогнули. Дзинтон появился совершенно неслышно, и теперь наблюдал за ними с ехидной полуулыбкой.
– Испугались, братцы-кролики? – подмигнул он. – Карина, там Цукка интересуется, когда ты собираешься начинать готовить ужин. С сегодняшнего дня ты вообще-то самостоятельно дежуришь по кухне, забыла?
Карина ойкнула. Кухонное дежурство и в самом деле совершенно вылетело у нее из головы. Проскользнув у Дзинтона под мышкой – тот шутливо хлопнул ее по затылку – девочка бросилась вверх по тропинке. Проводив ее взглядом, Дзинтон повернулся к Саматте.
– Как тебе понравилась местная система защиты? – спросил он.
– Система защиты? – тупо переспросил капитан.
– Тот наблюдатель, которого ты видел – уж не думаешь ли ты, что научился ясновидению? Я показал тебе его средствами моей защитной системы. Она как раз закончила подстраивать интерфейс к твоему полуэффектору. Той неощутимой штуке, что сидит в тебе, как и в Карине, но так и не сделала тебя девиантом.
– Значит, то, что я видел…
– Являлось следствием твоего подключения к системе. Режим наблюдения, использующийся также для обучения. Так как тебе игрушка?
– М-да… – Саматта почесал в затылке. – Вот, значит, почему ты тогда так хорошо подготовился к нашему появлению.
– Вас я ждал вовсе не поэтому. Я знал о готовящемся рейде еще до того, как ваши фургоны выехали с территории Института. То милое местечко постоянно находится под моим наблюдением. Много внимания ему я уделять не могу, но о серьезных ситуациях осведомлен всегда.
– Ничего себе! – Саматта посмотрел на него почти с суеверным страхом. – Но как… Нижайше прошу сказать мне, господин Дзинтон, кто ты? Откуда у тебя такие возможности? Ты работаешь на Общественную безопасность? Или на армию?
– Саматта, – поморщился Дзинтон, – мы же договорились оставить в стороне высокий штиль. Меня тошнит от формальной вежливости, к которой вы прибегаете каждый раз, когда хочется самоунизиться перед лицом более сильного. Я понимаю, что каноны языка требуют, но все же говори по-человечески, а? Что же до сути, то… Видишь ли, капитан, вопрос о том, кто я такой, является достаточно сложным как с технической, так и с теологической точки зрения. У меня нет никакого желания его обсуждать здесь и сейчас. В будущем ты узнаешь правду, сейчас же у нас есть иные вопросы, которые следует обсудить. Скажу только, что я не работаю ни на кого. Я сам по себе.
– Но… такая система наблюдения – она превосходит все, что я видел до сих пор. Ты хочешь сказать, что создал ее в одиночку?
– Да. И не только ее. У меня достаточно широкие возможности.
Саматта замолчал. Он присел на корточки, оперся спиной на древесный ствол и задумчиво посмотрел на Дзинтона снизу вверх.
– Госпожа Эхира назвала тебя "демиург джао", – медленно проговорил он. – Что такое "демиург"? И что такое "джао"?
– Хорошая у тебя память, – хмыкнул Дзинтон. – А Эхире в ее-то возрасте пора бы научиться следить за своим языком. Интересно, сколько еще народу услышало и запомнило ее оговорочку? Демиурги в одной старой и прочно забытой мифологии… ну, в общем, такие своеобразные существа. А Джао – просто имя. Мое основное имя, если быть точным.
Он присел на корточки рядом с Саматтой и точно так же оперся спиной на дерево.
– Я инопланетянин, Саматта. Самый настоящий инопланетянин.
Он поднял сжатый кулак с отставленным большим пальцем, и на его кончике вспыхнуло маленькое яркое пламя. Саматта зачарованно смотрел на огонь, кожей лица чувствуя его яростный жар.
– Видишь ли, капитан Саматта, совершенно случайно ты оказался втянут в события, которые тебя, в общем-то, не касаются. Не знаю, как ты расценишь это лет этак через десять – как чрезвычайное везение или совсем наоборот. Но тебя втянуло в круговорот, и отойти в сторону просто так уже не получится. Это не угроза – ты, как уже убедился на практике, не представляешь для меня никакой опасности. Я не намерен принуждать тебя к чему-либо силой. Но в политике очень много самостоятельных игроков, и наверняка кто-то попробует использовать тебя в этих играх. Учитывая твою наивность, удовольствия тебе это явно не доставит.
Он слегка дунул, и огонек погас. Саматта встрепенулся, словно очнувшись от гипноза.
– Значит, ты инопланетянин… – сипло проговорил он, преодолевая спазм горла. – И с какой же ты планеты, господин?
– Мы же договорились – я Дзинтон. Я ни с какой планеты. Моя раса не использует их для жизни. Мы прекрасно обходимся космическим пространством и вполне способны создавать себе все необходимое прямо из пустоты. Я к тому, что ты наверняка сейчас вспоминаешь идиотские боевики, в которых чужие захватывают Текиру, чтобы пожирать населяющих ее существ, эксплуатировать природные ресурсы и так далее. Извини, – прибавил он, – но я уже говорил тебе, что тебя по лицу можно читать, как открытую книгу. С этим надо что-то делать – в вашем обществе нельзя быть настолько открытым. Так вот, мы присутствуем здесь с далеко идущими целями, которые сейчас не время обсуждать. Уверяю лишь, что мы не желаем вашей цивилизации ничего плохого.
– Так. И что ты хочешь от меня, Демиург Джао?
– Дзинтон. Пожалуйста, используй это имя. А к тебе у меня деловое предложение.
Саматта искоса взглянул на него, но промолчал.
– Суть предложения в следующем. Мне нужен человек, который возьмет на себя ответственность за безопасность детей. Я наблюдал за тобой и вполне удовлетворен твоей реакцией на происходящее. Ты даже умудрился примириться с Кариной, чего я не ожидал по крайней мере еще пару недель. Поэтому я предлагаю тебе должность начальника службы безопасности.
Он хмыкнул.
– Служба, конечно, громко сказано, потому что состоять она будет из тебя и автоматической системы защиты. Однако предложенная работа ничуть не хуже той, что ты искал в последние дни. Не обещаю высокого жалования, но и нищим не останешься. Десять тысяч в период на руки, питание и жилье за мой счет, работа круглосуточная в режиме "не бей лежачего". Плюс еще одно маленькое условие, но о нем потом. Что скажешь?
Саматта задумчиво поскреб подбородок с начинающей отрастать щетиной.
– Я за последнее время как-то не следил за тем, сколько платят директорам служб безопасности. Но по сравнению с тем, что я получал в армии, не так плохо. А что за дополнительное условие, если не считать того, что придется работать на непонятных инопланетян?
– Дополнительное условие простое: все, кто работают на меня, чему-то учатся. Чему – неважно, каждый выбирает сам. Возможностей для обучения хватает, так что главное – желание.
Саматта присвистнул.
– Ничего себе маленькое условие! Слушай, Дзинтон, ты понимаешь, что мне тридцать два года? И что почти половину этого срока меня учили только убивать? Я же не интеллектуал какой!
– Не имеет значения. Если хочешь, продолжай учиться искусству солдата. Или стратега, если хочется в солдатики играть научиться. Но только в случае, если ты действительно того хочешь. Никто не мешает тебе переквалифицироваться в поэта, садовника или начать вышивать крестиком. Сгодится любая профессия – при условии, что она полезна людям. У меня не так много возможностей для материального вознаграждения, но в плане обучения я могу реализовать любые твои мечты. Главное, что ты должен запомнить, если хочешь работать со мной, это простую аксиому: отсутствие развития – смерть. А мне не нужны живые трупы.
Дзинтон помолчал.
– Если не хочешь давать ответ сразу, можешь подумать пару дней. Но не дольше – должность вакантна, а мне в скором времени придется часто и надолго отлучаться. Ты хорошо ладишь с детьми, и у тебя есть голова на плечах, так что ты мне подходишь. Подхожу ли я тебе – вопрос, на который тебе следует ответить самостоятельно.
Дзинтон поднялся на ноги, и внезапно Саматта отчетливо осознал, что у него – движения опытного бойца. Плавно-текучие, выверенные, отточенные – наверняка он серьезный противник в драке. И все же – сколько ему лет на самом деле? Сорок? Тридцать пять? Или у них другой счет времени?
– А если я откажусь?
– Значит, найдешь себе другую работу и отправишься восвояси. Если ты намекаешь на то, что успел слишком много увидеть, то это глупость. Моим планам не может повредить ни один человек, и ты, как я уже сказал, не исключение. Кстати, чтобы закрыть тему – Институт человека, не дожидаясь суда, выплатил мне за попорченные кусты и моральный ущерб компенсацию в размере пятидесяти тысяч. Половину я перевел на твой текущий счет в "Морском банке" – если бы не ты, я бы этих денег не получил, так что доля твоя по праву. А в остальном – думай, капитан. И помни – Карина и Яна нуждаются в защите. Я бы не возражал, если бы их стал защищать ты. Кстати, – его взгляд стал лукавым, – что-то мне подсказывает, что и Цукка не станет возражать, если решишь остаться.
Саматта пробурчал что-то неопределенное. Цукка… только не говори, парень, что ты умудрился по уши влюбиться меньше чем за два дня, с досадой сказал он себе. Она ведь совсем еще девчонка. Четырнадцать лет разницы! И потом, какие у нее отношения с Дзинтоном? Кто он ей – любовник? Или инопланетянам человеческие женщины не нужны?
– Я не любовник Цукки, – подмигнул ему Дзинтон. Саматта вздрогнул – похоже, его мысли опять оказались написанными у него на лбу. – Она мой друг и воспитатель моих детей, но не любовница. И никогда ей не будет. Так что эта дорога для тебя открыта. Ну так что?
– Я подумаю, – поспешно произнес Саматта. – До завтра.
– Хорошо, – кивнул Дзинтон. – И еще – я уже успел кое-что рассказать Цукке. Немногое – время еще не пришло. Но все равно я разрешаю тебе поговорить с ней на эту тему. Кстати, должен предупредить – без моего разрешения ты физически не сможешь обсуждать меня с посторонними никаким способом: ни явно, ни намеками, ни как либо еще. Это называется "ментоблок", действует на уровне подсознания и никаким усилием воли не ломается. Извини, но сам понимаешь – от длинного языка могут зависеть жизни. Ты не болтун, но как извлекать из людей информацию против их воли, знаешь немногим хуже меня.
Саматта хмыкнул и пожал плечами. Чего-то похожего следовало ожидать. От одного секрета к другому, такая, видно, у него судьба.
– Тогда я пошел. Не задерживайся – ужин через полчаса. Пойду посмотрю, как там Карина на кухне. Наверняка опять что-нибудь напутает с ингредиентами даже под приглядом Цукки. Или сожжет что-нибудь. Ох, пора покупать микроволновку – по крайней мере, там таймер есть. Потратить часть институтской компенсации…
Он повернулся, чтобы уйти.
– Погоди! – внезапно вскинулся Саматта. – Значит, ты подключал меня к защитной системе? И то, что я видел, есть в реальности?
– Что именно?
– Наблюдатель на склоне.
– Наблюдатель существует. Пусть себе сидит – он не опасен. А тех, кто станет вечером просматривать записи его аппаратуры, ждет небольшой сюрприз: несколько часов высококачественного гей-порно вместо реальных съемок. Мне жутко интересно – поймут они намек или нет?
Дзинтон подмигнул капитану и быстро пошел по тропинке к дому. Саматта ошарашенно глядел ему вслед. Заглушить видеокамеру и направленный микрофон возможно, о такой аппаратуре он слышал. Но дистанционно подменить запись?
– Знаешь что, Демиург Джао, – пробормотал он про себя, – чтоб я сдох, если не приму твое предложение. Может, я и солдафон, но любопытства у меня хватает. Надо же – настоящий инопланетянин! Осталась ма-аленькая такая проблема – понять, чему бы я хотел учиться…
10.06.843, златодень
Интерком ожил в самый неподходящий момент: Таттарин задумчиво ковырял в носу, разглядывая потолок и раздумывая, куда и с кем завалиться вечером после работы и вообще как провести два ближайших выходных. Разумеется, такая поза могла бы сойти и за напряженное обдумывание какого-нибудь хитрого дела, но только не для шефа. Иногда Таттарину казалось, что тот в буквальном смысле слова видит своих подчиненных насквозь. Ну почему эти хреновы интеркомы не требуют подтверждения ответа при вызове от начальства?
– Бездельничаешь? – сухо спросил шеф, разглядывая Таттарина, поспешно придавшего сосредоточенное выражение своей физиономии.
– Нет, господин Тарагор, – поспешно замотал головой капитан. – Думаю над одним делом…
– Думать полезно, – сарказм в голосе оой-полковника, казалось, мог проесть насквозь стальную пластину не хуже серной кислоты. – Только у тебя не всегда получается. Скажи-ка мне, что за фигурант под именем "Клоун" у тебя проходит?
– Странная личность, господин Тарагор, – Таттарин чуть было не развел руками, но вовремя вспомнил, что шеф не переносит этого жеста, полагая его первым признаком неуверенности и некомпетентности. – На него нас навел наш секретный сотрудник в Институте человека…
– Немедленно ко мне. – Шеф отключился, оборвав следователя на полуслове.
Таттарин несколько секунд смотрел на потухший экран с приоткрытым ртом. Что на старика нашло? Он, конечно, не слишком часто общался с завсектором – можно даже сказать, что слишком мало общался (и слава всем богам, истинным и ложным!), но чтобы рядовое дело с мутными пока перспективами настолько заинтересовало его, чтобы потребовать экстренного доклада?
Хмыкнув, капитан поднялся из кресла. Умный терминал, распознав, что хозяин сваливает, пискнул и вырубился. Ну и что, что экстренный доклад? Может, ему удалось случайно на золотую жилу наткнуться! Может, он шпион заморский, глава местной грашской или княжьей резидентуры, военные секреты вынюхивающий? Недаром же от него ниточки к Институту человека тянутся. И будет ему, капитану Таттарину Комонгу, новый кружок на нашивки досрочно… Жаль только, опять в положенное время свалить не удастся. Доклад и на час, и на два затянуться может.
Его ждали. Секретарь только коротко мотнул головой в сторону двери кабинета – входи, мол – и снова занялся своими делами. Массивная деревянная дверь приоткрылась на удивление легко и неслышно. За ней царил полумрак – шеф, по слухам, страдал каким-то заболеванием глаз и не выносил солнечного света. И вообще света – обычно комната круглые сутки освещалась только настольной лампой да экраном терминала, а за ее пределами никто и никогда не видел оой-полковника без зеркальных темных очков.
– Господин Тарагор Шифт, капитан Таттарин по тво…
– Рассказывай о деле Клоуна, – бесцеремонно оборвал подчиненного завсектором. – На память. Дело у меня на терминале, но я хочу знать, что тебе больше всего запомнилось.
– Есть, – кивнул капитан. – Дзинтон Мураций, по паспорту – двадцать один год, официальная дата рождения – двенадцатого третьего восемьсот двадцать второго, место рождения – Оканака…
– Я тебя не биографию его спрашиваю, – поморщился шеф. – Я спрашиваю – что запомнил больше всего? Почему ты него вообще время тратишь?
– Это важно, господин оой-полковник, – упрямо наклонил голову Таттарин. – Подчеркиваю – ему по паспорту двадцать один год. Но масса деталей совершенно не соответствуют заявленному возрасту. Мы вышли на него благодаря наводке нашего секретного сотрудника из Института, передавшего нам копию доклада о штурме загородного отеля "Мароновая роща"…
– Подробнее.
– Служба охраны Института обнаружила, что в заброшенном отеле "Мароновая роща" скрываются два девианта, что примерно период назад сбежали из Института, разгромив лабораторный корпус и перебив кучу охранников.
– Помню. Скандал вышел крупный. Что-то там говорилось о стечении обстоятельств. Половина спецотряда выехала на учения на дальний полигон, у девианта отказал блокиратор, заклинило давно не проверявшуюся аварийную бронеперегородку возле лестничной клетки, а у охраны не оказалось оружия, способного продавить эффекторы девиантов. Это? Что там со штурмом?
– Штурм оказался неудачным. Если верить докладу, отель словно заколдовали: окна небьющиеся, стены скользят, словно маслом намазаны, так что перебраться через них совершенно невозможно, чуть ли не фанерные ворота против кумулятивных зарядов устояли. А потом ворота открылись, и тот парень, Клоун, встретил их во дворе. Поначалу его чуть не пристрелили, но он так заболтал командира отряда, что тот добровольно отменил штурм отеля и чуть ли не сдался ему в плен.
– Офицер спецназа Минобороны? – приподнял бровь шеф. – Отменил штурм?
– Именно. И, судя по объяснительным бойцов, винить его сложно: наш фигурант трепался, как опытный законник в суде. Не язык, а мельница, и манеры соответствующие.
– Кто владелец отеля?
– Он и есть владелец. Судя по документам в муниципалитете, купил эту развалюху примерно семь периодов назад, в начале зимы, за не очень маленькие деньги и с тех пор там живет. Однако опросы населения на окружающей территории не указывают на его присутствие здесь ранее начала пятого периода.
– Дальше. Что с девиантами? Вернули в Институт?