- Нет… А жаль… Осталась бы жить. Много лет спустя, я узнал, что через несколько суток после взлета, корабль вступил в бой и был уничтожен. Эланцы так и не узнали о нашей планете. Они ради приличия пошарили в окрестности в кольцах Ахрона, последней планеты нашей системы, и не найдя ничего, убрались восвояси.
- А ты счастливый человек, Федя, - заметил Стрелкин. - Чего хотел в жизни - добился. Командиром стал. "Эстреку" завалил. За Дашку рассчитался. За Амальгаму тоже. Как линкоры валить - придумал…
- Немного… - заметил Конечников.
- А я и того меньше… Цистерну водки выпил и гектар травы искурил… Все.
Повисло долгое молчание.
- Крок, посмотри - внезапно переменил тему Василий, - большой поисковый локатор встал.
Конечников включил на своем экране изображение камер наблюдения. В этом ракурсе станция была как на ладони, гигантская, грозная, ощетинившаяся оружием и антеннами. Огромное параболическое зеркало радара замерло, просвечивая пространство в направлении пояса астероидов. Орудия на батареях сверхкрупного калибра пришли в движение.
- Это серьезно, - крикнул он, вскакивая. - Боевая тревога!
Завыли сирены. Федор скатился по лесенке, запрыгнул в кресло, пристегнул ремни, активировал компенсаторы.
На экране появился дежурный.
- 2803, тревога!
- Мы готовы, - ответил Конечников.
- Молодец, - похвалил тот. - Радарное наблюдение засекло групповую цель. Идут по кривой сближения к станции. Координаты места сбора на экране.
- Есть.
- Приготовиться к обстрелу.
- Есть, - отреагировал Конечников. - Эмиттеры поля включить!
"Хотя вряд ли это поможет" - подумал он.
Корабль запустил моторы, выходя на расчетную траекторию.
Было видно, как из стволов планетарных орудий космокрепости вылетели тонкие лучики света - пушки дали залп картечью.
Радары скаута взвыли, предупреждая о приближении скоростных целей, а следом в энергополе орбитальной крепости ударили снаряды противника, пробили его и врезались в корпус.
На броне крепости встали огненные комья разрывов.
- Наблюдаю прямое попадание в орбитальную станцию "Солейна", - выделил Конечников рапорт. - Ангары 03–07, 08, 15, батареи плоскости 5 разрушены полностью.
Конечников увидел, как от станции с максимально возможным для такого корыта ускорением идет тяжелый транспорт "Колыма", приданный группе гиперпространственных разведчиков как мобильный склад боепитания.
Где-то далеко, среди звезд, загорелись и погасли искорки пламени, снаряды деметрианцев тоже нашли цель. Орудия крепости, получив подтверждение прицела, стали ритмично выплевывать картечь и болванки.
Конечников представил, как несладко приходится эланцам под градом снарядов. Еще пару раз залпы подданных регул-императора накрыли станцию, но ни одна из пушек главного калибра не получила повреждений. Радары исправно определяли положение эскадры противника и корректировали прицел, после каждого удара эланской картечи. Огонь "виркоко" ослабел, на кораблях команды боролись с повреждениями, вражеские пилоты постоянно маневрировали, не давая собственной артиллерии стрелять прицельно.
Крепость еще не пустила в ход оружие ближнего боя, а бой складывался не в пользу эланцев. Гигаваттные лазеры и плазменные орудия не сделали пока ни одного выстрела, но эскадра противника потеряла корабль или даже два. Дальнобойные деметрианские "шеститысячники" уверенно выигрывали артиллерийскую дуэль с батареями эланцев.
Стало ясно, что пока ордер кораблей противника подойдет на дистанцию ближнего боя, эскадра вторжения лишится больше половины боевых звездолетов.
Внезапно эфир взорвался непереносимым свистом и гулом.
- Вспышка в атмосфере Солейны, - доложил сквозь помехи наблюдатель.
Конечников повернулся к боковому экрану и увидел отсвет нового взрыва на невидимой стороне планеты. Третий заряд врезался в Солейну по касательной, вызвав выброс на орбиту миллиардов тонн каменных обломков и ионизированного газа.
- Атас, - заорал наблюдатель, забыв все правильные, уставные слова. - Сваливаем.
Время стало внезапно липким, тягучим и длинным. Конечников прикладывал все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы заставить пальцы в рецепторной зоне двигаться, но они были словно ватные, чужие.
Голоса пропали, замерли в нелепых позах люди. Даже стена пламени за прозрачными панорамными блистерами рубки, замедлила свой бег. У Федора было время поразмыслить обо всем, даже вспомнить детство, пока пальцы не сложились в правильную комбинацию. Время сразу же потекло нормально.
Корабль начал маневр уклонения, движимый с предельным ускорением нереактивной тягой моторов. С некоторым запозданием маневр повторили все крейсера.
Корабли шарахнулись от бьющего в пространство столба пламени, словно стая воробьев от вороны. Увернуться от прямого удара получилось даже у неповоротливого транспортника.
Но станция… Коктейль из ионизированного газа и разнокалиберных обломков накрыл неповоротливую орбитальную крепость. Силовое поле продержалось недолго, уступив огненному шквалу. По наружной обшивке забарабанили каменные глыбы, снося ангары и надстройки, посты наблюдения и артиллерийские батареи. Огонь с изувеченной станции прекратился. Компресситовая броня предотвратила ее полное разрушение, но крепость в один момент лишилась двух третей своего оружия и всех средств дальнего обнаружения. Те радары и оптические блоки наводки, что уцелели, были практически бесполезны в облаке ионизированного газа, окутавшем Солейну.
Невидимая эскадра противника прекратила огонь. В драме под названием "Осада", наступил вынужденный перерыв.
- Почему они не добивают станцию? - тревожно спросил Стрельников, появившись на экране.
- Не знаю, Василий, не знаю. Меня больше волнует, что командование не ставит группе новых задач.
- Ну, штаб, наверняка, не пострадал, - иронически отозвался Стрелкин. - Штаны вот только поменяют.
- Я бы и сам наделал при таком раскладе, - со вздохом ответил Конечников.
- Команда, внимание! - объявил Конечников. - Проверить основные и вспомогательные системы, при необходимости произвести наладку и ремонт. Начать доклад о состоянии систем!
- Сектора энергощитов 17, 18,19, 20, норма. Сектор…
Проверка заняла примерно 15 минут. Корабль был в практически идеальном порядке, не считая обычных мелких неисправностей.
Вздернутые предельной, шоковой нагрузкой нервы требовали разрядки. Боя, напряженной работы, водки, только не этой кошмарной неопределенности.
Молчание орбитальной станции угнетало. Все, имеющие доступ к блистерам и экранам наблюдения, во все глаза пялились на крепость, пытаясь определить степень ее разрушения. Краем уха Конечников услышал комментарии наблюдателей по поводу того, что наверняка метеориты прошили станцию до наружной брони, обратной, выглядящей вполне нормально стороны.
- Радист, вызывать башню контроля на всех диапазонах. Применить передачу световым телеграфом. Тот, кто будет сеять панику, пойдет под трибунал, - объявил он.
- Капитан, - отозвался пост связи, - в радиодиапазонах сплошной треск. Оптические приемники модулированного сигнала на станции наверняка повреждены. А симпл - код - после письменного приказа.
- Ты чего, с дуба рухнул, сержант, - заорал Конечников. - Я тебе сейчас по зубам морзянку отобью.
- Никак нет, нельзя ваше благородие, - с дрожью в голосе отозвался радист.
- Тьфу! Все слышали приказ, отбивать симпл - кодом?! Я, командир корабля, капитан Конечников, приказываю начать передачу симпл - кодом.
- Есть, капитан! - отозвался радист, с которого Конечников снял всякую ответственность.
Расфокусированный луч вспомогательного лазера был направлен на крепость. Проходили минуты, рубка освещалась вспышками точек и тире, но "Солейна" молчала.
- Они отвечают! - вдруг крикнул кто-то. - Смотрите!
Конечников увидел, как разгорается и гаснет крохотная звездочка.
Мозг сам по себе интерпретировал серию вспышек: "НЕ СТРЕЛЯТЬ НЕ СТРЕЛЯТЬ Я ПАРЛАМЕНТЕР НЕ СТРЕЛЯТЬ НЕ СТРЕЛЯТЬ Я ПАРЛАМЕНТЕР".
"Что за чушь?" - пронеслось у него в голове. Но мгновение спустя, огонек оторвался от корпуса станции и продолжил свой путь среди звезд.
- Артпост, внимание! - объявил Конечников. - Активировать все орудия, корабль взять на прицел! Наблюдателям смотреть в оба! Радист! Дать световой сигнал "Вижу неприятеля".
- Командир группы приказывает кораблям построиться в боевой порядок, без команды не стрелять, - доложил радист.
"Ублюдок", - помимо воли вырвалось у Федора.
- Что? - спросил первый пилот, который сидел впереди него. - Я не расслышал, капитан…
- Ничего, второй лейтенант, - отозвался Конечников. - Не научило Гало ничему.
- Ясно…
- Выполняйте, - раздраженно бросил он.
- Есть.
Точки и тире сложились в сообщение, которое никак не хотело проходить в сознание. Конечникову на мгновение показалось, что мрачная темнота космоса насмешливо оскалились сгоревшими мордами паленых галянских мертвецов.
Внезапно, сквозь вой помех донесся голос дежурного:
- Скауты, прекратите светить на нас лазером! База повреждена, но не уничтожена. Приказываю занять исходную позицию. По парламентеру не стрелять! Командирам кораблей - убрать всех от экранов и иллюминаторов.
- Вас понял, - ответил командир группы, - Но как же наблюдение?
- Не рассуждать! Выполнять! - заорал майор Перепелкин. Похоже, на него не подействовало ни разрушение станции, ни приближение неприятеля.
- Капитанам кораблей - выполнять! - распорядился командир группы.
- Ставни закрыть, - устало приказал Конечников. - Отбой боевой тревоги. Дежурный расчет на местах - остальным отдыхать.
- Крок, ты не думаешь, что это подстава? - спросил Стрелкин, появившись на экране.
- Пойдем в кабинет, перекурим, - предложил он.
- Ладно.
Через минуту, приятели с удовольствием затягивались вонючим дымком казенных сигарет.
- Ты знаешь, - с горькой усмешкой сказал Федор, - я сразу понял, что дело здесь нечисто. Хотели бы уничтожить, сделали бы это сразу. Запендюрить в планету побольше астероидов, - и все. И станция, и эскадра разом.
- А верно ли мы их поняли? - с сомнением произнес Стрельников.
- Я тебя уверяю, что "Konechnikov", "nova armo", "granda princino" и "propravole kapitulaci garantii via vivo" поняли все.
- А что это за новое оружие? - поинтересовался Стрелкин.
- Слышал я, что им академик Корсаков занимался.
- Нихрена себе, - поразился Василий. - Хотя, если подумать, какое буровое оборудование над Солейной… До сих пор не знали, жидкая она или твердая.
- Зато теперь знаем наверняка, - невесело ответил Конечников.
Раздался зуммер переговорника.
- Господин капитан, - четко отрапортовал дежурный, - во втором спальном помещении беспорядки.
Конечников шел так быстро, что начальник абордажной команды едва успевал за ним.
- Капитан, вы уверены? - спросил он, когда, наконец, нагнал Федора. - С оружием только 30 человек, все без скафандров. Мы их одолеем в два счета.
Десантник настойчиво посмотрел в глаза командира.
- Лейтенант, это не эланцы. Там почти треть команды, там лучшие наводчики и механики, те люди, которые понадобятся нам в бою. Кого я посажу за прицелы орудий?! Ваших мордоворотов?
- Но это бунтовщики, они вооружены и не хотят подчиняться приказам.
- Да, но я все же попытаюсь, лейтенант. Мне есть, что сказать этим людям. Сделайте все так, как я распорядился, и мы избежим кровопролития.
- Как прикажете, командир.
- Уберите людей с прохода, вдруг начнется стрельба, - напоследок распорядился Конечников.
Он прошел сквозь группу бойцов, которая держала на прицеле дверь второго спального отсека. Динамики на стене рявкнули: - "Не стрелять. К вам направляется парламентер для переговоров".
Дверь открылась и замерла, покачиваясь на петлях. Световая полоса в такт ее движениям то сжималась, то расширялась.
Конечников шел на негнущихся, прямых ногах, а внутренний голос умолял его вернуться, бросить эту дурацкую и опасную затею, пока есть возможность.
"Пусть этим займется штурмовая группа" - предательски шептал этот трусливый голосок.
Но в Федоре росло и ширилось понимание того, что только он в состоянии остановить бессмысленную бойню, которая вот-вот начнется на корабле. А ему терять особо нечего.
Конечников сделал шаг вперед.
Матросы прятались за импровизированными баррикадами из коек, просто стояли угрожающей, молчаливой, угрюмой массой. Их оружие было направлено на него.
На поясах висели коробочки ИДП, - матросы подготовились к тому, что их будут выкуривать слезогонкой или травить нервно - паралитическим газом.
"Хорошо, что ребята не додумались нацепить костюмы для вакуума", - пронеслось у Конечникова. - "Теперь поздно".
Он вошел, с усилием подтянул к косяку дверь, крутанул запорное колесо кремальеры и нажал на кнопку блокировки.
- Как видите, я один, - произнес Конечников. - Кто у вас старший?
- Я старший, - отозвался знакомый голос, и из-за угла вынырнул каптер. - Сам Федор Андреевич пожаловали-с. Зря вы, вашбродь сюда пришли. Теперь заложником будете. А попытаются штурмовать, мы им выбрасывать вас по частям будем.
- Ты это серьезно, Иваныч? Меня?
- Вот я и говорю, зря вы сюда вашбродь пришли. Лучше б вы Ваську направили. А лучше первого пилота, лейтенанта Комарова - та еще гнида.
- Пока не начали, может побеседуем?
- Уговаривать будете, вашбродь? - насмешливо спросил каптер.
- Разговаривать, - ответил Конечников.
Поражаясь себе, он решительно присел у двери на горячий кожух энергопровода. Опасливо тыча в него стволами, матросы отодвинулись на пару шагов.
- Вы вашбродь в героя не играйте. Оружие положите и от двери отойдите. Открыть попробуете - в тридцать стволов изрешетим.
- Зачем мне открывать двери, если я приказал ее заблокировать снаружи? А пистолет мне положено носить, время нынче неспокойное. Мало ли чего. Вы что, боитесь? Или думаете, что я собрался в одиночку вас перестрелять? Поговорить я пришел.
- Смотрите, вашбродь, слово неправильное скажете или руку не туда положите, то не обессудьте. Плохо умрете…
- Мы все плохо умрем, если будем и дальше ваньку валять. Вы заметили, что воздух в отсеке не движется?
"И вправду!" - загудели голоса матросов. - "Задушить задумали, ироды!"
- Ша, - оборвал галдеж каптенармус, гладя руку на сумку с "хрипуном". - Вашбродь, объясните, а то ведь на куски порвем. Нашли чем нас пугать, не маленькие, чай, предусмотрели, что воздуха нас лишите.
- Объясняю, - невозмутимо ответил Конечников. - После того, как я сюда вошел, вентиляционные магистрали были перекрыты, двери заблокированы. Я перед визитом сюда исповедовался, сделал распоряжения о похоронах и наследниках. Если вы меня тут, как ты, Иваныч сказал "рвать" начнете, откроются клапаны продувки во внешнюю атмосферу. В смысле, в безвоздушное пространство. Блокировка снята. Вы только руки ко мне протянете, как все мы кровью захлебнемся.
Матросы загудели, с тоской глядя на запертую дверь позади командира корабля. Конечников уловил в криках и ругани страх. В пустоте, индивидуальный дыхательный прибор мог лишь отсрочить смерть на пару минут, сделав ее чрезвычайно болезненной и мучительной.
- Тихо! Тихо! - осадил каптер матросов. - Хотели бы удушить, давно бы сделали. Мы слушаем, что вы врать будете вашбродь. Чтобы свое очко спасти, чего только не придумаешь. Про Отечество родное и присягу.
- Вы думаете, буду распинаться про присягу, веру, князя и отечество? Нет. Я напомню вам про моего друга, капитана Кинга.
- Нахрена нам твой капитан! - подался вперед матрос Иванов, бывший зек.
- Вы бы за себя сказали вашбродь. - заметил каптенармус. - Ведь вы наш счастливый билет. Выдадим мы вас эланцам живого или мертвого, нас за это эланцы культурно в плен возьмут. Мы не звери, конечно, но жить-то хочется.
- Вот недолго вы проживете, если сдадитесь, - серьезно и зло заметил Конечников.
Перед его глазами поплыли картинки из нереального мира созданного мертвой эланкой. Он видел, как умирали все эти люди, корчась в невыносимых муках под пытками, умоляя о милосердии умелых и безжалостных палачей. Это страшное знание придало простым словам грозную весомость. Смертной тяжестью они легли на всех в отсеке, парализуя волю людей.
- Ты про скорую победу, блядь, над эланцами скажи. Или про божью кару, - истерично выкрикнул матрос Иванов.
Народ нестройно загудел.
- Затухни морда! - проорал каптер и толкнул матроса обратно в кучу. - Все молчать. Может дело скажет.
- Спасибо, Иваныч. - Конечников сделал небольшую паузу, потом продолжил. - В бою у Гало капитан был ранен. В числе многих он был направлен на излечение в стационарный планетный госпиталь. По дороге санитарный корабль был перехвачен эланцами. В секторе 14–28 есть участок, который нужно пройти в обычном пространстве до транспортной станции. - Конечников достал сигарету, судорожно затянулся ядовитым дымком - Короче, из всех выжил только он один. Всех остальных лопатами с пола убирали. Авраам рассказал, что эланцы тогда тоже говорили красивые слова о едином Боге, клялись, что не причинят вреда матросам и командирам. А убили лишь за то, что все они служили в нашей четвертой эскадре. Прочих же, за компанию, чтобы не рассказали никому.
А теперь подумайте, вы же люди умные, выпустят ли эланцы хоть кого-нибудь живым, если каждый видел своими глазами, как они конвенцию нарушили? Вы думаете, что они возьмут в заложницы княжну, погрузят эту штуку, которую якобы у нас сделали и уйдут? Черта с два! Короче, всем нам крышка. А уж как - решайте сами. Хотите - здесь задохнетесь как крысы, хотите - эланцы пошинкуют, хотите, будем сражаться, и может быть, победим. По крайней мере, у Дубилы не будет повода не платить вашим вдовам и сиротам пенсию.
Если думаете, что сможете взять корабль, одолев команду десантников и с боем пройти сквозь наши и эланские порядки - то вряд ли получится. Вы даже отсюда, из этого отсека живыми не выйдете. А если вы думаете, что про Кинга я выдумал сейчас, вспомните слухи, которые ходили про этот злосчастный транспортник. Поразмыслите, чего ради, мы санитарные корабли эланцев стали потрошить и расстреливать. Око за око, зуб за зуб. И нам, по этой логике пощады не будет.
- Вот попали. Суки! - завыл кто-то в толпе.
Молодой матрос-первогодок выскочил, занося для удара ломик. Тут же кто-то из своих ударил его прикладом, отчего тот растянулся по полу. Железяка выскользнула из рук и со звоном запрыгала по ребристому настилу.
- Вы меня можете хоть на котлеты пустить, ничего в ситуации не изменится, - устало сказал Конечников. - Вера и отечество тут не причем. Всем нам надо задницу свою спасти. Вы можете не любить меня лично, первого лейтенанта Комарова, генерала Соломатина, княжну Александру, ее отца, великого князя-императора, но все мы сейчас на одной стороне, вне зависимости от нашего желания.
Матросы молчали. Дышать становилось все тяжелее.
- Дежурный, - вызвал рубку Конечников, - включи вентиляцию, я тут накурил.
- Да, но…
- Не восстанавливай, только проветри.
- Есть, господин капитан.