М. Мы не будем клонировать вашу первую жену и наделять её новой собирательной душой. В самих прототипах слишком много риска. Все достоинства ваших избранниц есть продолжение их недостатков. Не мне говорить вам про их изъяны. Мы сделаем иначе – из всего генного многообразия четырёх женщин мы возьмём только лучшее, что нам нужно.
А. Ген красоты, ген темперамента, ген уравновешенности и ген любви. Вы меня разыгрываете? Это невозможно!
М. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Мне самому жутко интересно попробовать осуществить эту затею. Если что-то не получится и вам не понравится результат, мы даже готовы компенсировать вам часть затрат. Только, пожалуйста, позвоните Эльзе. Из ваших дам, даже несмотря на свою скупость, она ближе других к нормальной женщине. Всего одна капелька её крови, и вы очень скоро получите свою Галатею в лучшем виде!
Эльза удивилась моей просьбе, но кровь сдала. Потом даже перезвонила, поинтересовалась о результатах.
– К сожалению, ничего утешительного, – соврал я.
Она бросила трубку.
Моисей целыми днями пропадал в своей лаборатории и заскакивал в кают-компанию вечером ненадолго, чтобы записать в дневник очередные наработки и составить короткий план на завтра. Увлечённый работой, он даже не замечал моего присутствия. Пространные беседы остались в прошлом, в лучшем случае он осчастливливал меня короткими репликами.
– Замечательно. Всё идет по плану. Скоро будет готово.
– А мне что прикажете делать? Я изнываю от безделья на вашем корабле!
– Займитесь делами. Вы же бизнесмен!
– Я отошёл от дел. Все полномочия теперь у компаньона.
Моисей оторвался от своего дневника и удивлённо, как на незнакомца, посмотрел на меня.
– А вы вообще собираетесь соответствовать вашему идеалу? Немедленно заняться спортом! Комплекс упражнений вам подберут. Строжайшая диета. Никаких жиров. Белки и витамины. Питание только по составленному рациону. Пройдите комплексное медицинское обследование, и мы вылечим все ваши болячки. Через считаные недели вы встретитесь со своей мечтой, извольте быть в форме, мистер Адам, и не ударьте лицом в грязь.
Моисей пригласил меня на роды, я надеюсь, моей будущей жены.
Родильный блок располагался на нижней палубе, куда посторонним вход был строго запрещён. В пропускнике меня заставили раздеться догола, санитары в белых скафандрах долго обрабатывали из длинных трубок едким дезинфицирующим паром моё тело, потом облачили в такой же, как у них, космический наряд. На голову водрузили круглый шлем из прозрачного пластика, а затем усадили на кушетку и велели подождать.
Массивные герметичные двери, как на космическом корабле, бесшумно разъехались, и я узрел явление Моисея. Ему очень шёл костюм астронавта. На фоне яркого белого света медицинских ламп, прорывавшегося из операционной, шлем главного производителя клонов походил на нимб, окружавший его лысину.
Невольно подумалось: может быть, когда-то, миллионы лет назад, такой же космический пришелец, названный впоследствии Богом, и создал жизнь на Земле?
Но некогда было отвлекаться на философские темы, Моисей жестами позвал меня в свою святыню.
Абсолютная белизна и ярчайший дневной свет. Никаких операционных столов, хирургических инструментов. Совершенно пустая зала идеально круглой формы.
– Вы удивлены? – в наушниках раздался глас Моисея. – Наш мир создан из пустоты. Она – начало всех начал.
Яркая вспышка заставила меня зажмуриться. Из стены выехал ящик, как в старой библиотечной картотеке или в банковском хранилище, только округлой формы.
– А вот и наша колыбелька! – ласково промурлыкал творец.
Он коснулся сенсорной панели, и глухая крышка "хлебницы" отъехала вверх. В прозрачной капсуле, наполненной какой-то жидкостью, свернувшись калачиком, лежало красное тельце будущего человека, вместо пуповины опутанное гибкой трубкой.
Я присутствовал на трудных родах двойни. И даже тогда не потерял самообладания. Но сейчас я был близок к обмороку. Одно дело – наблюдать естественное появление человека на свет через муки матери из огромной чёрной дыры женской промежности. И совсем другое – быть свидетелем того, что происходит непосредственно в материнском чреве. Эта тайна не должна быть доступной простым смертным.
– Коллега, вы совсем побледнели! Успокойтесь. Ни стонов, ни криков, ни крови не будет. Сейчас мои ассистенты спустят жидкость и аккуратно вынут трубку из животика, чтобы не испортить пупок вашей красавице. Потом девочку поместят в специальную кислородную камеру и начнут искусственное вскармливание.
Пучок волос, пластмассовые бусы, грязная футболка и капля крови – вот они, рёбра Адама, из которых Моисей создал Еву.
– И как же мы назовём нашу Галатею?
Доктор вернулся в своё привычное состояние философствующего сибарита.
– Кого мы имели изначально? Анна, Виктория, Эльза. Получается – AVE, что по-латински означает "славься". Ну, помните, конечно, "аве Мария". Кстати, а вы так и не сказали, как звали вашу первую жену. Уж не Марией ли?
– Нет, док. Ей очень подходило её имя. Соня. Она была жуткой бездельницей и очень любила поспать. Иногда не одна.
– Соня, Соня… Это София, что ли? В переводе с греческого означает "святая".
Моисей ещё что-то шептал себе под нос и записывал в блокноте какие-то столбики.
– Эврика! Нашёл! Судьба сама дала ей имя. Если мы поменяем очерёдность ваших любовей и расставим имена избранниц не в хронологической последовательности, а, наоборот, с конца. Ведь мы имеем на это полное право. Под номером один в нашем эксперименте значится Эльза. Элизабет, Елизавета. Далее – Виктория. Потом – Анна. Елизавета, Виктория, Анна. Какая у нас получилась аббревиатура? ЕВА!
Моисей вскочил с кресла и стал нервно расхаживать по каюте.
– Это же было так очевидно! И почему я зациклился на Пигмалионе и Галатее? Из ребра Адама можно было создать только Еву! Адам и Ева! Первые люди новой эпохи! Как это символично!
– А куда мы денем Соню? Отбросим за ненадобностью?
– Ни в коем случае, Адам! Ни в коем случае! У вас будет особенная Ева. Ева – София. Санта-Ева. Святая Ева! Ведь двое из её праматерей были дочерями священника.
– Пастора, – поправил я Моисея.
– Какая разница! – отмахнулся док. – Главное, судьба нам даёт подсказку, как подстраховаться, чтобы нейтрализовать развитие потенциальных нежелательных черт в её характере. Надо воспитать её в строгой религиозной традиции.
Моисей опять ушел в себя, а потом огорошил меня вопросом:
– Как вы планируете социализировать Еву?
– У меня остались в России кое-какие связи. Есть люди, которые за деньги могут сделать ей весь пакет настоящих документов. Свидетельство о рождении, паспорт, аттестат, диплом, водительские права.
– Неплохое начало легенды. Значит, она будет русской. Сирота. Её родители погибли в автомобильной катастрофе. Она тоже находилась в машине. Но ей удалось выжить. Сколько лет она провела в коме?
– Пять?
– Нормально. Хороший срок, чтобы выпасть из прежнего круга знакомств. Кто она по образованию?
– Может быть, филолог?
– Нет, Адам. Тепло, но не горячо. Пусть она лучше будет культурологом, увлекающейся изучением религий. А кто были её родители? Может быть, её отец был настоятелем православного храма? У вас есть связи в Русской православной церкви? Жаль. Тогда он был просто набожным бизнесменом, его убийство могли заказать алчные конкуренты. А вы – лучший друг её отца. Все эти годы, пока она находилась в коме, вы оплачивали её лечение, были рядом.
Моисей продолжал разговаривать сам с собой.
– Но в Россию везти её нельзя. Вдруг начнёт наводить справки о своей семье, и вся наша легенда рассыплется. Дорога в Северную Америку, Европу и даже Израиль вам тоже закрыта. Серьёзный иммиграционный контроль, ненужные проверки. Где же вас поселить-то с молодой женой, Адам?
– Может быть, на каком-нибудь острове? У меня есть давнишняя мечта – сбежать от цивилизации и пожить как Робинзон Крузо.
– Остров – это хорошо. Еве нужны свежие фрукты. Гигантское количество витаминов и особенно кальция! Пару-тройку лет её кости будут очень хрупкими. Ведь они выращены интенсивным методом в очень сжатые сроки. Поэтому никаких физических перегрузок. С сексом не перестарайтесь. Ей нельзя забеременеть в первый год. Без цивилизации и медицинского присмотра вам никак не обойтись. Остров, медицина, фрукты, бегство от цивилизации, религии.
Моисей снова ушёл в себя, повторяя, как мантру, исходные требования к месту нашего будущего обитания.
– Я, кажется, знаю одно такое место. Правда, могут возникнуть сложности с медициной, но, если что, позвоните мне. Этот остров называется Цейлон. Соперничество двух древних религий – индуизма и буддизма. Там очень красивые брачные церемонии. И главное – никому до вас с Евой не будет дела. Многие уставшие от суеты белые люди находят там покой и пристанище. Знаменитый писатель-фантаст Артур Кларк, получив Нобелевскую премию, поселился именно на Цейлоне.
– А как там оказалась русская Ева?
Мой вопрос заставил доктора задуматься лишь на секунды.
– Версию с автокатастрофой отметаем. Кораблекрушение. Вот что нам нужно! Она путешествовала с родителями на яхте по Индийскому океану. Внезапно налетел шторм. Яхта затонула. Родители погибли. А её без сознания чудом вынесло на берег. От удара головой о мачту она потеряла память. Пять лет комы оставляем. Вы случайно услышали о гибели семьи вашего друга, стали наводить справки и узнали, что на берегу нашли неопознанную девушку. Дальше просто. Прилетаете на Цейлон. Узнаёте в пострадавшей дочь своего друга. Помещаете её в лучшую клинику, организуете хороший уход, платите за лечение и привозите ей из России новые документы.
– Гладко получается. Ни к чему не придерёшься. Вам бы книжки писать с такой-то фантазией.
Моя похвала пришлась Моисею по душе. Он даже потёр ладони от азарта и удовольствия.
– Напишем. Ещё не то напишем, коллега!
Но тут же посерьёзнел.
– У вас есть ещё замечания или дополнения к Евиной легенде?
– Она будет знать только русский язык?
– Английскому я её, само собой, обучу. Да, ещё немецкий! Совсем забыл! У неё же две праматери – немки.
– И одна – француженка.
– Понял. Это всё?
Я замялся.
– А она точно будет адекватной? Уметь чистить зубы, пользоваться женскими гигиеническими средствами? Или мне всему придётся её учить?
– Обижаете, коллега. Я разве вам обещал маугли или йети? Конечно, от вас потребуется некоторая деликатность, особенно в начале её адаптации. Мне разве учить вас, как ухаживать за женщинами?
– Но… понравлюсь ли я ей?
– Об этом даже не беспокойтесь. Ева будет вас боготворить.
– Ну, если так…
– Тогда я приступаю к сеансам гипноза.
Он посмотрел на географическую карту, потом на календарь.
– Наше судно сейчас дрейфует возле южной оконечности Африки. Если вы определились с местом высадки, то я сейчас же прикажу капитану взять курс на Коломбо. К прибытию в её очаровательной головке всё будет разложено по полочкам.
Свежо и знойно. Свежо и смело.
Чего-то надо. Чего-то ждёшь.
Душа жестокость свершить посмела!
Душа посмела отвергнуть ложь!
В былом ошибка. В былом – ненужность.
В былом – уродство. Позор в былом.
В грядущем – чувства её жемчужность,
А в настоящем – лишь перелом.Игорь Северянин
Часть вторая
Пришествие
Все мечты обо что-нибудь бьются,
И больнее всего – о сбываемость.
Игорь Губерман
Глава 1. Райские яблоки
Не лучше ли, чем понемногу многим,
Немногой много уделить души?Игорь Северянин
В неё невозможно было не влюбиться. Едва она приоткрыла свои серые с поволокой глаза, как тысячи иголок пронзили меня с головы до пят.
– Дядя Адам… Вы? – прошептали её засохшие губы.
А голос, слышали бы вы этот голос! В нем было всё: и нежность, и доброта, и одухотворённость, и аристократизм, и обещание страсти.
Моисей и впрямь сотворил чудо. Подобно сумасшедшему парфюмеру, ему удалось извлечь всё обаяние, весь запас любви из некогда дорогих мне женщин и приготовить волшебный эликсир.
– Не бойся, моя девочка. Я теперь всегда буду с тобой.
Она улыбнулась, да так, что вся палата наполнилась светом.
– Какое счастье. Я всегда мечтала об этом.
Кончиками пальцев она провела по моей руке.
– Какая мягкая и тёплая у вас кожа. А мы где? В раю?
– Почти.
У меня от волнения пересохло в горле.
Она обвела взором палату и взглянула в открытое окно, выходившее в парк. Сочная тропическая растительность контрастировала с однотонным больничным убранством. Щебет птиц заглушал шум прибоя. Но она расслышала грохот волн, разбивающихся о пирс. Из-под пушистых ресниц сверкнули слёзы.
– Я вспомнила. Яхта. Шторм. А что с мамой и папой?
Мне не потребовалось врать. Ева сама всё поняла.
– Как долго я была без сознания?
– Почти пять лет, – подтвердил я заученную легенду.
– Боже! Вся молодость прошла в беспамятстве. Так мне уже двадцать три?
Я подтвердил её догадку кивком головы.
– Это вообще чудо, что ты жива.
– Вы ведь живёте в Калифорнии? Мы в Америке?
– Нет, Ева. Мы пока в Шри-Ланке. Тебя нельзя было перевозить. И ещё какое-то время нам придётся пожить здесь, пока ты не окрепнешь.
Она приподнялась с подушек и села на кровати. Её пышные белокурые волосы рассыпались по плечам. В солнечном свете они отливали золотом как у настоящей принцессы. Моисей выбрал этот цвет волос и не ошибся.
– Из университета меня, конечно, отчислили. Папин бизнес поделили конкуренты. А московская квартира, дача?
– Боюсь, что ничем порадовать я тебя не смогу. Всё ваше имущество продано за долги. В этом мире ничего ничейным не бывает. Тебя слишком долго не было, поздно предъявлять права на наследство. Даже паспорт восстановили с трудом.
Ева обхватила руками колени.
– Значит, я нищая, необразованная бомжиха. Вдобавок – в чужой стране.
Я присел на кровать и обнял её за плечи:
– Не стоит так расстраиваться, родная. Главное, что я тебя нашёл. Мы – вместе. А остальное приложится.
Она разрыдалась, уткнувшись в мое плечо.
– Спасибо, Адам. Я так долго мечтала о нашей встрече. Но не думала, что увидимся при таких обстоятельствах.
В эту клинику Моисей поместил её перед самым пробуждением. После выписки лучше было уехать из Коломбо. Кто-нибудь из медицинского персонала мог проболтаться, что не пять лет Ева провела в беспамятстве, а всего пять дней. Бережёного бог бережет. По туристскому каталогу я нашёл уютный отель в ста километрах к югу. Особенно мне понравилась его уединённость. Заявку на бронь двух люксов я отправил по Интернету.
Перед отъездом мы заехали в универмаг, чтобы приодеть новоиспечённую красавицу. Мои ожидания, что Ева набросится на тряпки с жадностью Анны, не оправдались. Она купила лишь самое необходимое, причём всякий раз, выбирая вещь, в первую очередь смотрела на ценник.
Как вести себя с ней? Молодая красивая девушка, полностью зависящая от меня и питающая ко мне явную симпатию. Но я-то знаю, что ей всего два месяца отроду, что вся её предыдущая жизнь, да и она сама – исключительно моя выдумка, воплощённая гением Моисея.
Ехать пришлось долго, часа три. Узкое шоссе петляло вдоль океана, и в каждом населённом пункте такси попадало в пробки. Но Еву медленная езда нисколько не раздражала, она с огромным интересом рассматривала жизнь за автомобильным стеклом. Позолоченные купола храмов, статуи Будды, велорикши, туктуки, полицейские-регулировщики, пальмы, цветы магнолии, обезьяны на лианах, девочки в белоснежной форме…
– А вы женаты, Адам? – неожиданно спросила меня Ева, оторвавшись от окна.
– Был. Даже дважды.
– И что стало с вашими жёнами?
– Одна умерла, а другая стала мужчиной.
– Как?!
– Сделала операцию по смене пола.
– Поэтому вы и развелись?
– Ну, да. Я не хочу жить с мужчиной.
– Бедный. Если бы я была вашей женой, никогда вас не бросила.
Я промолчал, и она снова уставилась в окно. Начался дождь. Люди на улице раскрыли над головами зонтики.
А дворники не успевали сбрасывать струи воды с ветрового стекла.
Ева провела пальцем по запотевшему стеклу.
– Я влюбилась в вас ещё в школе, когда вы приезжали в Москву. Вы так отличались от всех остальных. Настоящий американец, а улыбка – русская. Так улыбались актёры старых советских фильмов. Не заискивая, не стремясь произвести впечатление, а просто потому, что им хорошо и радостно на душе.
Ну и сюрприз приготовил мне Моисей! Оказывается, вот зачем ему нужна была кровь Эльзы. Только она могла предложить себя в жёны. Но Ева сделала это тоньше, вскользь, загодя подготавливая меня к принятию важного решения. Если бы Анна захотела выйти за меня замуж, она, вероятно, вела бы себя так. Невероятно увлекательная игра – угадывать в Еве черты её прародительниц – только начиналась.
В отеле нас встретили радушно. Пока портье оформлял документы, официанты принесли подогретые влажные салфетки для рук, порезанные экзотические фрукты на большом блюде, сок, воду и шампанское.
Вестибюли восточных отелей обладают изысканностью и неповторимостью в отличие от стандартного западного комфорта. И только терпкий запах сандала объединяет их в нечто общее, характерное исключительно для тропической Азии.
Носильщик проводил нас до номеров. Один окнами выходил на океан, а другой располагался напротив через коридор, из него открывался вид на парк, переходящий в джунгли. Ева выбрала второй, сославшись, что море производит на неё тягостное впечатление. Но едва за носильщиком закрылась дверь, как тут же раздался стук.
На пороге стояла моя принцесса с дорожной сумкой на плече.
– Я передумала. Одиночество меня тяготит сильнее, чем море. И зачем нам платить за два номера, ведь мы прекрасно поместимся и в одном?
Ужин при свечах. Седой пианист играет Дебюсси. Французское вино тридцатилетней выдержки. Розоватые лобстеры на фарфоровых тарелках. У Евы не получается разломить панцирь серебряными щипцами. Она напрягается, лобстер с хрустом лопается, и мелкие кусочки разлетаются по всему столу, но больше – на её платье, белое в чёрный горошек. Официант приносит влажное полотенце, я стараюсь затереть пятно. Получается плохо. Мы смеёмся от души.