- Да, к сожалению, это так. Но это не причина для плохого отношения к нему. Он странный, с ним трудно общаться. Но он не злой, он не может сделать тебе ничего плохого. Не бойся его. Это важно: если он почувствует твое отношение, то может отказаться помогать тебе. А он знает о возможностях овладения собой и саморазвитии куда больше нас.
- Сепе, неужели до сих пор есть ненормальные люди? Я считал, что сейчас любую болезнь можно вылечить.
- Он не хочет лечиться.
- А что, он имеет такое право? У меня создалось впечатление, что в этом мире все делается для блага общества, а с желаниями отдельного человека при этом не очень считаются.
- Видишь ли, Тепе не сумасшедший. Он правильно понимает окружающий мир, не доставляет неприятностей окружающим людям. Он вполне способен отвечать за себя. Так что принудить его лечиться никто не может. Просто у него необычная манера общения. Мы понимаем, что это исходит от каких-то психологических комплексов, но это не причина для насилия над ним.
Можно спросить, Никита, а почему ты отказался от трувера? Мне это потому интересно, что Тепе тоже категорически отказывается. Он говорит, что это может уничтожить его особые способности. У тебя тоже есть такое чувство?
- Нет. Во всяком случае, когда Аня спрашивала меня, я с радостью избавился бы от всего этого. Но я не хочу позволять копаться в моих мыслях. И так все здесь приходится делать ради общества, так хоть мысли свои оставить для себя лично! А ты позволил бы?
- А почему нет? Анна кажется вполне квалифицированной и деликатной. Я не верю, что она полезла бы в личные переживания сверх необходимости. Я вообще тебя не понимаю: неужели в твоем веке люди были настолько враждебны, что не могли доверять никому?
Никита не ответил. Он не мог сформулировать причину своего отказа достаточно логично даже для себя. Никаких особых секретов у него не было. По крайней мере, Аня могла в период лечения узнать все. Вряд-ли она стала бы копаться сейчас в его отношении к окружающему. Да Никита не думал его скрывать, понимая, что наказание за образ мыслей ему не грозит. Пожалуй, все это исходило из какого-то неосознанного протеста против нового образа жизни, из желания сохранить свою индивидуальность, право не считаться ни с кем кроме себя, которое Никита считал главным признаком свободы.
В разговор вступил Ербол:
- Ладно, в конце концов это твое право. Тепе мы тоже не смогли уговорить, хотя жаль, конечно. Иметь такие данные… Но ты запомни, что сказал тебе Сепе: постарайся отнестись к его брату с симпатией. Он хороший человек, и очень хотел пообщаться с тобой.
Никита, а до твоей… - Ербол замялся - ну, смерти, было что-то необычное?
- Ты хочешь узнать, это врожденное, или появилось после воскрешения? Я сам об этом думал. Ничего такого не было, по крайней мере я не помню. Никогда не замечал в себе ничего необычного. Искандер Ахатов из Лаборатории Виробики сказал, что генный код, по которому меня оживляли, может немного отличаться от моего.
- Это просто здорово! Нужно будет связаться с ним. Если удастся установить, что отвечает за эти способности, да еще можно будет вызывать их искусственно…
- Ербол, это тебе интересно. А мне от этих способностей одни неприятности - хоть не спи совсем. Избавиться бы от них поскорее, а то как бы не провалиться в эти твои параллельные миры.
- Зачем избавиться? Это же фантастически интересно, такой объект для изучения. Через тебя может придти новая история человечества. Мне бы такое, а ты готов отказаться. Да не волнуйся, научишься ты управлять своими способностями. Мне твоего рассказа было достаточно, чтобы понять, что когда с тобой это случается, ты находишься вполне в сознании и способен управлять. Просто ты думал, что это бред, сон, и не пытался управлять сознательно.
Впереди показался знакомый островерхий силуэт Университета. Гравикар стремительно приблизился к нему, резко затормозил и опустился во двор общежития. Здесь, кажется, ничего не изменилось за прошедшие века. Здание выглядело таким же новым, так же зеленели деревья. Правда, нет, изменения были: за оградой Никита заметил несколько огромных дубов, которых не было здесь в двадцатом веке. И дорожки были покрыты не асфальтом, а плитами светлого камня. И машины больше не стояли во дворе и вокруг. И лавочки выглядели иначе. Зато сидящие на них парочки ничем не отличались от студентов и студенток прошлого. Массивная входная дверь открылась сама, и пропусков больше никто не спрашивал. Зато лифт остался прежним, как и дубовые панели стен. Ербол нажал кнопку девятнадцатого этажа и сказал, как бы извиняясь:
- Пришлось устроить лабораторию в музейном здании из-за нашего главного мага. Брат Сепе сказал, что когда он находится в середине современного дома-города, ощущение сложности окружающих структур мешает ему настроиться на взаимодействие с дальними объектами. А ты ощущал эту сложность? Мы с Сепе не ощущаем.
- И я не ощущал, - ответил Никита - я же сразу переходил туда из сна, и в этот момент не помнил о реальном мире. И я был не внутри здания, а на поверхности, в жилой квартире.
Лифт остановился, все вышли в длинный низкий коридор. Никита в своей первой жизни бывал в этом корпусе, но никогда не поднимался сюда. Хотя слышал, что и в то время на чердаке тоже была физическая лаборатория. По коридору он шел с нарастающим волнением, восторженное и жадное любопытство Ербола подействовало и на него. Никита начал чувствовать свою значимость. Оказывается, обладать необычным свойством - не так плохо. А от встречи с братом Сепе зависело, сможет ли он научится управлять этим. Получить работу. Какая-никакая, а карьера. По крайней мере, есть ориентир - на кого учиться.
Комната, куда вели Никиту, оказалась в самом конце коридора, за поворотом, в торце здания. Остановились у закрытой двери. Сепе легонько подтолкнул Никиту и сказал:
- Иди к нему один. Постарайся с ним подружиться и не бойся его.
Никита вошел. Комната была та самая, которую он видел во сне. Но наяву она оказалась куда меньше и потолок ниже. В середине, на коврике, сидел Тепе. Никита сразу его узнал, хотя реальный Тепе чуть отличался от образа из сна - теперь Никита понимал, что он был не в этой реальной комнате, а в иллюзии, видел не реального Тепе, а иллюзорного, такого, каким тот вероятно воспринимал себя сам. Реальный Тепе оказался несколько плотнее, не выглядел скованным и неловким, в нем не было той болезненности. Хотя на лице его была та же отрешенная улыбка, которая не показалась Никите теперь ни загадочной, ни зловещей. В глазах Тепе Никита неожиданно увидел доброту, смешанную с тоской и какой-то пугливой застенчивостью. Лишь много позже Никита понял, что вызвало это понимание: Тепе изучал его эмпатически. А эмпатия и телепатия никогда не бывают односторонними.
Тепе плавно повел рукой, предлагая Никите сесть напротив, на такой же коврик. Так они сидели, глядя друг на друга, довольно долго. Тепе молчал, Никита тоже не знал, с чего начать разговор. От нечего делать, Никита стал рассматривать его. Тепе смотрел на Никиту с той же улыбкой, совершенно спокойный и расслабленный. Молчание его нисколько не тяготило, не раздражало, застенчивость вроде-бы ушла. Казалось, он готов целую вечность сидеть так, неторопливо рассматривая интересующего его человека. Постепенно спокойствие и расслабленность Тепе передались и Никите. Никита уселся поудобнее, расслабился, взглянул в глаза Тепе и не заметил, как оказался в иллюзорном мире. Он оказался в той же комнате, но теперь комната стала больше, в углах клубилась мгла, застилающая трубы воздуховодов. А Тепе выпрямился, поднял приветственно руку, и сказал мягким и неожиданно приятным голосом:
- Ну, наконец-то мы можем поговорить нормально. Ты наш, как Ербол и Сепе. Мое полное имя - Чжоу-Тяо-Пин, можешь называть меня Тепе. А кто ты?
- Я Никита Панкратов, зови меня Никита. Я родился в двадцатом веке, умер, был оживлен недавно. И теперь со мной стали происходить непонятные вещи. Ербол Курманбаев и твой брат сказали мне, что ты можешь мне помочь.
Никита почувствовал, что Тепе сильно удивлен.
- Ты расскажешь мне когда-нибудь о твоем веке, - просительно сказал он, - а сейчас, если тебе нужна моя помощь, расскажи об этом странном и непонятном.
После рассказа Никиты Тепе долго молчал, а потом сказал:
- Я не смогу тебе помочь.
- Как? Но Сепе сказал… - Никита был огорошен.
- Сепе не мог давать за меня никаких обещаний. - перебил его Тепе - Я не могу помочь тебе, потому что твои способности иные, чем у меня. Я не знаю, как ты должен управлять ими. И я не думаю, что тебе так нужна помощь - ты успешно учился сам. Конечно я расскажу тебе все, что знаю, покажу все, что умею. Но учиться тебе придется самому. Ты можешь приходить сюда и заниматься вместе со мной. Возможно тебе будет проще, если ты будешь не один. Спрашивай.
Никита понял Тепе, и несколько успокоился. Тепе не отказывал ему в помощи, просто он не мог гарантировать, что его помощь будет успешной. И он задал вопрос:
- Где мы находимся, и почему ты не хотел говорить со мной обычным образом, а ввел именно сюда для разговора?
- Ты задаешь хорошие вопросы - Тепе по прежнему улыбался, но теперь в его улыбке искрился юмор - Это то место, с которого начинаются все мои путешествия. Я называю его изнанкой мира. Изнанкой нашего мира. Хотя возможно это не изнанка, а лицо. Здесь можно путешествовать, можно видеть людей, оставаясь невидимым, а кое-где можно найти щелочки и подсмотреть другие миры. У меня нет твоей способности входить в них целиком.
До сих пор лишь я мог входить сюда сам. Сепе и Ербол входили сюда с моей помощью. А тебе удалось сюда войти самому. Я почти не помогал тебе, только показал путь. Это место хорошо для разговора: здесь гораздо легче понимать друг друга. Здесь ты не просто слышишь слова, как в обычном мире, но принимаешь смысл, который я в них вкладываю.
- Так это другой мир, или наш? Реальность или иллюзия?
- Ничто из этого. Это не другой мир, но и не наш обычный. Это не мир вообще, раньше я считал это лишь иным восприятием мной нашего мира. Но после встречи с тобой уже не так уверен в этом. Это не реальность. Смотри: - Тепе встал и подошел к стене. Движения его были неожиданно энергичными и грациозными - я могу пройти через стену, могу летать.
Тепе вдруг стал барельефом самого себя, погрузившись наполовину в стену. А Никита вдруг обнаружил с испугом, что постепенно погружается в пол, как в трясину. Шок, который он испытал при этом, был ужасен. В панике Никита уперся руками в неожиданно твердое и выдернул себя обратно. Пол больше не проваливался под ним. В себя он приходил постепенно.
- А стоит захотеть, и все становится твердым, реальным. - продолжил тем временем Тепе, ударяя кулаком по стене, загудевшей как колокол. - Что с тобой, Никита, чего ты испугался? В этом мире ничто не может причинить вред тебе.
- Я и сам не понял. Я стал вдруг тонуть в полу, и почему-то это привело меня в панику. Нет, я испугался не какой-то опасности, не знаю - чего. Возможно дело в том, что в своем веке я погиб утонув в болоте. Но я об этом ничего не помню.
Тепе сел на прежнее место и внимательно посмотрел на Никиту. Сейчас улыбка его исчезла, он стал серьезен, даже озабочен. И продолжил прерванный рассказ:
- В этом мире я могу воздействовать на предметы. И эти изменения совершаются в реальности. Но в реальности наши тела остаются сидящими в той же комнате, откуда мы вошли в это место.
- Твои возможности здесь имеют границы, или ты можешь все? - Никита уже успокоился и мог продолжать беседу.
- Нет. Каждое действие требует затраты энергии. Чем проще действие, тем легче его совершить. Для сложных действий моих сил не хватает. Проще всего наблюдать. При этом почти неважно, на каком расстоянии. Но четкость видения зависит от сложности того, что я хочу увидеть. Например, я могу видеть мысли людей. Но только простые. Сложные мысли мне недоступны. Можно двигать предметы - это требует большей энергии. А вот контролировать направление такого движения куда труднее. На компьютеры я практически не могу воздействовать. Вызвать сбой нетрудно. Что-то более осмысленное - невозможно.
- Ты говоришь об энергии. Какая энергия при этом расходуется?
- Это лишь выражение. Не физическая энергия. Ербол установил точно, что когда я вхожу в изнанку мира, резко возрастает нагрузка на мозг. И каждое действие вызывает рост нагрузки. Мозг просто устает.
- Тепе, а мир, в котором я был, реален, или иллюзия?
- Не знаю. Он не изнанка. Он или реален, или иллюзия. Я смотрю в другие миры иногда. Но не знаю, реальны они или иллюзорны. Ты получил рану в своем мире. Но это не доказательство его реальности. Иллюзия тоже может нанести рану.
- Тепе, как мне избавиться от попаданий в этот мир или иллюзию?
- Я не знаю.
Никита был обескуражен: он рассчитывал не на такой ответ. Некоторое время он растерянно смотрел на Тепе, но потом догадался в чем дело: Тепе дал абсолютно точный ответ на неправильный вопрос.
- Тепе, мне нужен не ответ, а совет. Я понимаю, что ты не можешь знать этого точно, но что бы ты стал делать на моем месте?
- Прежде всего, я не стал бы избавляться от такой замечательной способности. - посмотрев на вновь обескураженного Никиту и слегка улыбнувшись, Тепе продолжил: - Я постарался бы научиться пользоваться ею.
- Ты считаешь, что это может решить мою проблему?
- Да, я так считаю. Я считаю, что твоя проблема не в том, что ты можешь попадать в другой мир, а в том, что это происходит не по твоей воле и не тогда, когда ты этого хочешь. Я не знаю этого точно, но вполне возможно, что в тебе накапливается сила, которая и дает тебе возможность совершать этот переход. Когда эта сила скапливается, она сама начинает искать выход. Дай ей возможность работать под твоим контролем, и возможно она не станет беспокоить тебя в то время, когда ты занят другими делами. Научись попадать в другой мир не из сна, а наяву, и посмотри, что будет. Возможно это не поможет, но я поступил бы так.
Это был выход. Во всяком случае, какая-то определенная программа действий. Все равно Никита не мог придумать ничего лучшего. И подсознательно Никита чувствовал, что эта программа вполне реализуема. И вообще любое действие по плану лучше бездействия в неопределенности.
- Как мне это сделать, Тепе?
- Я не знаю - это был уже повтор, который не обманул Никиту. И на самом деле Тепе продолжил: - Я не отказываю тебе в помощи и советах. Но я могу лишь показать тебе то, что делаю я. Я могу наблюдать за тобой и советовать. А учиться ты должен сам - я не могу научить тебя тому, чего не умею. Но сегодня мы не будем больше ничего делать: я чувствую, что ты устал. Давай вернемся в обычный мир. Попробуй сделать это без меня.
Тепе вдруг рассмеялся, хитро подмигнул Никите и исчез. Никита уже достаточно доверял Тепе, чтобы понимать, что тот не оставил бы его в опасном положении. Значит выход отсюда не представляет труда, нужно только поискать его. Но стоит ли торопиться? Можно потратить немного времени, чтобы изучить эту изнанку мира. Никита встал и подошел к столу, притулившемуся у стены, чтобы посмотреть поближе на лежащие там предметы. Ничего особенного: статуэтка из нефрита, вписывающаяся в общекитайский стиль комнаты, вычурный нож из старой бронзы, тоже по-видимому старинный китайский, пара небольших ящичков - современных приборов, которые Никите не были знакомы. Никита протянул руку и взял нож, заинтересовавший его своими миниатюрными барельефами на ручке. То есть, попытался взять, но его рука не встретила ничего. И стола тоже. Странно: а ноги его по-прежнему твердо стояли на полу. Как там говорил Тепе? Стоит захотеть? Никита захотел, но опять рука его встретила пустоту. В чем дело? Что вокруг него, мир или иллюзия? Иллюзия… иллюзию нельзя взять в руки! А Тепе говорил, что ему это удается. А если попробовать по другому: нож из реального мира - иллюзия здесь. Значит надо перенести его сюда. Никита сосредоточил свое внимание на ноже, пытаясь охватить его мысленно, представить себе холод и тяжесть металла, шершавое прикосновение к руке чеканных фигурок. Протянул руку и взял нож. Нож был именно таким, каким Никита его представил. Опустив нож обратно на стол, Никита рассмеялся: вот и решение загадки. Не слишком сложно.
Ладно, пора выходить. Никита сосредоточился, представляя себе комнату такой, какой он видел ее когда только вошел. И ничего не произошло: мрак по прежнему клубился под потолком, странный свет мешал рассмотреть детали. Нет, произошло: когда Никита начинал смотреть пристальнее на что-то, мрак рассеивался, рассматриваемое как бы приближалось к глазам, становилось отчетливым. Но цель не была достигнута - Никита не вышел в обычный мир. Нужно успокоиться, расслабиться, подумать. Никита сел на прежнее место на коврике и очень резко ощутил отсутствие Тепе. Теперь он понял, что находился в странном телепатическо-эмпатическом контакте со своим новым наставником. Не очень отчетливом, но позволяющем не чувствовать себя одиноким в этом странном месте. А сейчас он ничего не чувствует. Расслабиться! Никита опустил голову, закрыл глаза, постарался изгнать из головы все мысли. Когда он поднял глаза, собираясь совершить еще одну попытку выхода, Тепе сидел напротив, улыбаясь своей отрешенной улыбкой. Контакта больше не было, но Никита навсегда запомнил возникшее между ними чувство понимания и доверия. Комната была совершенно обычной. Выход состоялся. Тепе плавно повел рукой в прощальном жесте: первый урок окончился. Никита еще не разобрался, поможет ему наука Тепе или нет, но чувствовал, что сделал какой-то шаг вперед в колдовских науках. Он впервые сделал что-то не во сне, а в полном сознании.
Ербол встретил Никиту за дверью. Если раньше он был просто полон научного энтузиазма, то сейчас энтузиазм бурлил в нем под давлением, ставил дыбом волосы и бил из ушей фонтанами.
- Ну ты молодец, Никита, - воскликнул Ербол - такой мощный маг. Сразу вошел в изнанку мира, овладел телекинезом…
- Каким телекинезом? - удивился Никита.
- Ну, ты нож поднимал со стола. Пойдем - покажу, все это зафиксировано.
- Но я сделал это просто рукой…
- Это тебе так казалось. На самом деле ты все это время сидел, как сидел. А нож приподнялся над столом, повертелся, как будто ты его рассматривал, и опустился обратно. У тебя интенсивность работы мозга была не меньше, чем у Тепе. Эх, знать бы какие участки мозга задействуются в этот момент!
- А что, Тепе не позволяет вживить ему виробные датчики? Так попробуйте на себе.
- На себе! Так в том то и дело, что ни я, ни Сепе не могут ничего подобного. Постой, какие датчики ты упомянул?
- Виробные. Ты что, не знаешь, что это такое? Мне Эрик Мак-Карти, мой врач, поставил их после оживления, чтобы контролировать работу мозга очень детально. Только они могут существовать лишь в поле накачки, нельзя выходить из комнаты.
- Никогда не слышал о таких датчиках. А Эрика Мак-Карти знаю - крупнейший специалист по мозгу. Так он тебя лечил? Мне так и не удалось до него добраться. Слушай, помоги, познакомь с ним. Если бы удалось заинтересовать его нашей работой, это был бы такой толчок. И о датчиках расскажешь.