- Но вообще-то она есть или нет?
- Спокойствие, Джен. И терпение.
У самого Тревайза, казалось, запас терпения просто-таки неограничен. Бесконечно долго он рассматривал небо и прервал молчание только однажды:
- Знаешь, как-то странно, что они не выходят нам навстречу. Даже печально. Если у них действительно такие возможности, какие им приписывают, теперь-то уж им давно пора как-то на наше присутствие отреагировать.
- Значит, - мрачно пробурчал Пелорат, - это всего-навсего миф.
- Мифы, друг мой Джен, это по твоей части… - Тревайз уставился в иллюминатор, прищурился и объявил: - Миф не миф, а есть тут одна планета, которая проходит по орбите через экосферу, а следовательно, может быть обитаема. Хотелось бы понаблюдать за ней до конца дня.
- Почему?
- Чтобы убедиться в том, обитаема ли она.
- Но ты только что сказал, что она проходит через экосферу.
- Да. В данный момент. Но вовсе не исключено, что её орбита сильно вытянута, то есть она может подходить к звезде слишком близко, где-нибудь на микропарсек, а порой отходить микропарсеков на пятнадцать. Нужно определить скорость движения планеты по орбите, замерить расстояние от Геи-С на разных участках орбиты и тому подобное.
61
Еще один день минул.
- Орбита почти круговая, - сообщил Тревайз. - Шансы обитаемости планеты значительно возрастают. Но даже теперь никто за нами не торопится. Придётся осторожненько приблизиться.
Пелорат спросил:
- Почему ты теперь так долго готовишься к Прыжкам? Движешься - через час по чайной ложке.
- Нет, вы его послушайте! Да маленькие Прыжки гораздо труднее больших. Что легче вынуть из песка - булыжник или песчинку? Гея-С так близко, пространство сильно искривлено. Одно это даже для компьютера расчёты затрудняет. Полагаю, это должно быть понятно даже мифологу.
Пелорат хмыкнул и надулся.
- Видишь планету? - спросил Тревайз. - Теперь её видно невооруженным глазом. Период обращения вокруг солнца - около двадцати двух галактических часов, ось наклонена под двенадцать градусов. Почти хрестоматийный пример обитаемой планеты, и жизнь на ней есть.
- Откуда ты знаешь?
- В её атмосфере - значительное количество свободного кислорода. При отсутствии развитой растительности это невозможно.
- А как насчёт разумной жизни?
- Всё зависит от результатов анализа радиоволнового излучения. Может быть, конечно, там существует разумная жизнь, не достигшая такого прогресса в технике, но это вряд ли.
- Бывали такие случаи, - возразил Пелорат.
- Верю на слово. Это - из твоей голубятни. Только как-то не верится, чтобы тамошние пасторальные обитатели так напугали Мула.
- А спутник у планеты есть? - спросил Пелорат.
- Да, - равнодушно ответил Тревайз.
- О! Большой? - дрогнувшим голосом спросил Пелорат.
- Что-то около ста километров в поперечнике.
- Как обидно… - разочарованно протянул Пелорат. - Если бы…
- Если бы спутник оказался гигантским, это могла бы быть сама Земля собственной персоной?
- Да, но по всему видно, что это не так.
- Но если прав Компор, Земля даже не в этом секторе Галактики. Она где-то в районе Сириуса… Джен, правда, мне очень жаль.
- Ну что ты… - махнул рукой Пелорат.
- Послушай, мы немного выждем и сделаем ещё один маленький Прыжок. Если найдём признаки разумной жизни, можно решиться совершить посадку, если только не окажется, что её совершать не стоит. Идет?
62
После Прыжка Тревайз удивленно проговорил:
- Всё сходится, Джен. Гея, она самая. По крайней мере, тут есть технически развитая цивилизация.
- Это ты по радиоволнам судишь?
- Всё гораздо проще. Вокруг планеты летает орбитальная станция. Видишь?
На экране появился объект, в котором Пелорат не усмотрел ничего необыкновенного, но Тревайз объяснил:
- Объект искусственный, металлический, с источником радиоволн.
- И что же мы теперь будем делать?
- Пока ничего. Они никак не могут не заметить нас при такой стадии развития техники. Если будут молчать, я через некоторое время пошлю радиосигнал. Если же и тогда они ничего не предпримут - осторожно приближусь.
- Ну а если всё же с их стороны будут какие-то действия?
- Всё зависит от того какие. Если мне их действия не понравятся, придётся воспользоваться преимуществами нашего положения - вряд ли они сумеют помешать нам совершить Прыжок.
- Мы обратимся в бегство, ты хочешь сказать?
- Гиперпространство - наше оружие и спасение.
- Но мы улетим отсюда не умнее, чем прилетели.
- Вовсе нет. По крайней мере, выяснили, что Гея существует, что на ней есть технически развитая цивилизация и что она предприняла нечто, чтобы отпугнуть нас.
- Но, Голан, давай не будем уж очень пугливыми.
- Так… Джен, я прекрасно понимаю, что тебе в жизни ничего больше не надо, как только разузнать побольше о Земле, но не забывай: я не приверженец этой твоей мономании. Наш корабль не вооружен, а эти - там, внизу, жили в полной изоляции несколько столетий. Представь себе: они ни сном ни духом не ведают, что за Академия такая и с чем её едят, и вовсе не обязаны питать к ней какое-либо уважение. А если допустить, что там - Вторая Академия? Не дай бог раздразнить их - тогда мы никогда больше не сможем стать такими, как сейчас. Тебе что, не терпится, чтобы твоё сознание стерли подчистую и ты с удивлением обнаружил, что больше никакой не мифолог и не помнишь ни единой легенды?
Пелорат затосковал.
- Ну, если ты так говоришь… Но только - что мы будем делать, когда улетим отсюда?
- Всё просто. Вернёмся на Терминус с новостями… ну, если не на Терминус, то так близко к нему, как позволит наша милая старушка. Потом можно будет снова вернуться на Гею - гораздо быстрее, не блуждая по окрестностям, - и вернуться надо будет на военном корабле, а то и с целым Флотом. Тогда всё будет по-другому.
63
Ожидание тянулось бесконечно. Становилось по-настоящему скучно. В окрестностях Геи они провели уже больше времени, чем потратили на перелет от Терминуса к Сейшеллу.
Тревайз запрограммировал на компьютере автоматический сигнал тревоги и расслабился - ухитрился задремать в мягком кресле.
Проснулся он оттого, что сигнал тревоги зазвучал. Напуганный, наполовину выбритый Пелорат вбежал в каюту Тревайза.
- Это что, сообщение? Вызов?
- Нет, - нервно отозвался Тревайз. - Мы двигаемся.
- Двигаемся? Куда?!
- К орбитальной станции.
- Почему?
- Не знаю. Двигатели работают, компьютер мне не отвечает, а мы движемся… Нас сцапали, Джен. Слишком близко мы подошли к Гее.
Глава 16
СТОЛКНОВЕНИЕ
64
Когда в видовом иллюминаторе корабля Гендибаля наконец показался корабль Компора, Гендибаль почувствовал по-настоящему, каким долгим было путешествие. До конца ещё было далеко, всё ещё только начиналось. Путь от Трентора до Сейшелла - всего лишь пролог.
- Еще один корабль? - удивленно спросила Нови. - Ещё один корабль космоса?
- Космический корабль, Нови. Тот самый, к которому мы стремились добраться. Он больше нашего и лучше. Он может двигаться через космос так быстро, что, если бы вздумал убегать от нас, нашему кораблю ни за что не догнать бы его.
- Он быстрее корабля учёных?
Видимо, Суру Нови сама эта мысль оскорбила.
Гендибаль пожал плечами:
- Ты зовешь меня Господином, но учёные не во всём господа, Нови. Нет у нас таких кораблей, нет многого другого, чем владеют те, кто владеет такими кораблями.
- Но как же может быть, Господин, что у учёных нет таких кораблей?
- Мы владеем более важными вещами, Нови. Все материальные богатства этих людей - чепуха, обман.
Нови задумалась, брови её сошлись на переносице.
- А мне кажется, что, если они могут так быстро летать, что Господин не может догнать, это не ерунда. Кто эти люди, иметели этих чудес… те, у которых есть такие чудеса?
Гендибаль ответил:
- Они называют себя Академией. Ты когда-нибудь слыхала об Академии, Нови?
(Ему вдруг стало интересно, что думляне знают и чего не знают о Галактике и почему так вышло, что Ораторам никогда не было дела до этого… Или это он сам не удосужился поинтересоваться? Он, который был так уверен, что интересы думлян не простираются дальше копания в земле?)
Нови задумчиво покачала головой:
- Я про такую никогда не слыхала, Господин. Когда школьный учитель учил меня буквознанию… учил читать, я хотела сказать, он говорил мне, что есть много других миров, и некоторые называл. Он сказал, что наш думлянский мир по-правильному называется Трентор, и когда-то он правил всеми мирами. Ещё он говорил, что весь Трентор был покрыт сверкающим железом и тут был Император - всем господам Господин. А я, - она смущенно посмотрела на Гендибаля, - не шибко верю в такое. Есть много историй, которые разные словорубки… болтуны по вечерам рассказывают в домах собраний. Когда я была маленькая девочка, я во всё верила, а как стала большая, поняла, что многие из этих историй - неправда. Теперь я почти ни во что не верю. Даже школьные учителя небылицы рассказывают.
- Может быть, Нови, но только то, что рассказал тебе твой учитель, верно. Трентор действительно был покрыт металлом, и тут действительно был Император, который правил всей Галактикой. Но когда-нибудь всеми мирами будет править народ Академии. Они становятся всё сильнее, эти люди.
- Они будут править всеми, Господин?
- Не сейчас. Это будет через пятьсот лет.
- И господами учёными тоже станут править?
- Нет-нет, они будут править мирами. А ими будем править мы. Для их безопасности и для безопасности миров.
Нови опять нахмурилась и сказала:
- Господин, а у этих людей из Академии много таких хороших кораблей?
- Думаю, много, Нови.
- А другие вещи у них тоже такие удивительные?
- У них много мощного оружия, самого разного.
- Тогда, Господин, они, наверное, могут победить все-все миры сейчас?
- Нет, не могут. Ещё не время.
- Но почему не могут? Учёные остановят их?
- Нам не придётся их останавливать, Нови. Даже если бы мы совсем ничего не делали, они всё равно не смогут сейчас захватить все миры.
- Но кто им помешает?
- Понимаешь… - начал Гендибаль… - есть такой план, его придумал один очень мудрый человек…
Он оборвал начатую фразу, улыбнулся, покачал головой:
- Трудно объяснить, Нови. Как-нибудь в другой раз. Знаешь, может быть, ты и сама всё поймешь ещё до того, как мы вернёмся на Трентор.
- А что должно случиться, Господин?
- Точно пока не знаю, Нови. Но всё будет хорошо.
Гендибаль отвернулся и приготовился к связи с Компором.
И хорошо, что отвернулся, - с губ чуть было не слетели слова: "Я очень надеюсь". О, как он разозлился на себя за эти несказанные слова. Он отлично понимал, откуда они взялись: очертания корабля Компора породили их - символ мощи Академии, её колоссального, изощренного могущества, и восторг в широко раскрытых глазах Нови, когда она смотрела на этот корабль!
Как глупо! Как он мог попасться на эту удочку? Как можно сравнивать обладание грубой физической силой со способностью управлять сознанием людей? "Рука на горле, которой на самом деле нет" - так называли такое ощущение многие поколения Ораторов.
Подумать только, а он до сих пор не свободен от подобных чар!
65
Мунн Ли Компор плохо понимал, как следует себя вести. Образ всемогущих Ораторов, который он сам создал, с которыми он время от времени выходил на связь, - таков ли он на самом деле? Какой он, один из этих людей, державших в могучей, таинственной деснице всё человечество?
Стор Гендибаль был самым частым собеседником Компора в последние годы. Но не голос его приходил на память Компору, когда он думал о Гендибале, а сила и мощь его сознания при сеансах ментальной гиперсвязи.
Невидимые нити ментосвязи опутывали тонкой сетью всю Галактику, и в этом отношении Вторая Академия оставила Первую далеко позади. Концы всех ниточек держали в руках самые посвященные.
Не однажды Компор испытывал щемящую радость от своей, пусть маленькой, роли в грандиозном общем деле. Как таинственно, как великолепно было всё это! Даже жена ничего не знала о его второй жизни.
Теми посвященными, кто держал в руках концы всех нитей, были Ораторы, а этот самый Оратор, Стор Гендибаль, который, как думал Компор, недалек от того, чтобы стать Первым Оратором, выше любого из Императоров… этот человек был рядом, в корабле, который донес его сюда с Трентора. О, как Компору было жаль, что встреча происходит не на самом Тренторе!
Но неужели этот корабль - с Трентора? Да у любого из древних Торговцев, что развозили товары из Академии по всей Галактике, корабли были наверняка получше этого. И ничего удивительного, что путь от Трентора до Сейшелла занял у Оратора столько времени. Его корабль не был даже оборудован устройством для стыковки, а даже корабли слабенького флота Сейшелла имели такие приспособления. Пришлось уравнять скорость кораблей, сейчас будет переброшен трап, и Оратор переберётся по нему - совсем как в Имперские времена.
"Вот оно как, - думал Компор, не в силах прогнать разочарования. - Оратор прилетел в старой Имперской посудине…"
По трапу передвигались две фигурки - одна из них настолько неуклюже, что не оставалось никаких сомнений - этот человек в космосе впервые.
Наконец они вошли в люк и сняли скафандры. Оратор Стор Гендибаль оказался человеком невысокого роста, поджарым, не слишком выразительной внешности. Ни силы, ни могущества, ни какой-то необыкновенной учености от него не исходило. Единственным знаком мудрости были его тёмные, глубоко посаженные глаза. Вдобавок он оглядывался по сторонам с явным проявлением благоговейного трепета!
С ним была женщина самой заурядной внешности. Рот её приоткрылся от восхищения.
66
Не так уж страшно было Гендибалю переходить из одного корабля в другой по трапу - да, он не был опытным космолетчиком, и никто во Второй Академии не был, но и оставаться законченной сухопутной крысой никому во Второй Академии не позволяли. Возможность необходимости совершения космических полётов витала в воздухе, но каждый из сотрудников старался о такой возможности не думать (кстати говоря, Прим Пальвер, намотавший столько парсеков по Галактике, что его опыт космолетчика стал попросту легендарным, обронил однажды фразу, смысл которой сводился примерно к следующему: "Успех Оратора в осуществлении Плана определяется тем, насколько часто он выбирается в космос").
Переходным трапом Гендибаль раньше пользовался трижды. Если он и испытывал какую-то неуверенность, её следовало побороть ради Нови. Не нужно было быть великим специалистом в менталике, чтобы увидеть, как страшна ей сама мысль о том, чтобы ступить в пустоту.
- Я быть страшно… - пролепетала она, забыв все свои успехи в грамматике. - Я делать шаг в никуда…
Тихим, добрым голосом Гендибаль принялся её уговаривать:
- Я не могу оставить тебя на этом корабле, Нови, потому что должен перейти в другой. Ты должна пойти со мной. Это совсем не опасно, мы наденем скафандры, и они защитят нас от любого вреда. И ещё: ты не упадешь, даже если отпустишь поручни - останешься совсем близко, рукой можно достать. Я помогу тебе. Пойдём, Нови, покажи мне, какая ты храбрая. Ты храбрая, ты умная, ты хочешь стать ученой, правда?
Она не сказала ни слова, а Гендибаль, не желая нарушить прекрасной симметрии очертаний её сознания, лишь передал ему успокоение.
- Можешь и теперь говорить со мной, - сказал он Нови, когда они облачились в скафандры. - Хорошенько подумай, о чём хочешь сказать, и мысленно говори эти слова, одно за другим. Ты слышишь меня, Нови?
- Да, Господин, - был её ответ.
Он видел, как движутся её губы за прозрачным лицевым стеклом шлема.
- Говори, не двигая губами, Нови. В этом скафандре нет звука. Говори умом.
Губы Нови не двигались, лоб наморщился, брови сдвинулись.
- Вы слышите меня, Господин?
"Великолепно, - подумал Гендибаль. - А ты слышишь меня?" - мысленно спросил он.
"Да, Господин".
"Тогда ступай за мной и делай всё, как буду делать я".
Они ступили на трап. Теоретически Гендибаль знал, что и как нужно делать, но не сказать чтобы на практике так уж замечательно всё у него выходило. Ноги нужно было держать на ширине плеч и, не сгибая, выбрасывать вперёд, от бедра. Чтобы центр тяжести тела равномерно перемещался вперёд, нужно было попеременно выбрасывать вперёд руки. Объяснив всё это Нови, Гендибаль пошел по трапу и, не оборачиваясь, следил за сигналами двигательного центра мозга Нови.
Для новичка у неё всё сошло на удивление неплохо, ненамного хуже, чем у Гендибаля. Страх прошел, и она спокойно выслушивала его советы. Гендибаль был очень ею доволен.
Но всё-таки она ужасно обрадовалась, когда трап закончился и они оказались на борту корабля Компора. Честности ради надо сказать, что Гендибаль был доволен не меньше. Сняв скафандр и оглядев внутренний интерьер корабля, Гендибаль не мог не поразиться роскоши и стилю убранства и оборудования. Многие вещи были ему совершенно незнакомы, и он искренне затосковал - как жаль, что у него будет так мало времени, чтобы познакомиться с этими приборами поближе. Правда, ничто не мешало ему вытянуть и поглотить опять человека, который умел со всеми этими штуками обращаться, но так хотелось настоящего обучения!
Гендибаль обратил взгляд к Компору. Высокий, стройный, ненамного старше его самого, довольно красивый, правда, красота его отдавала мягкостью, слабостью: волнистые пушистые волосы Компора ниспадали на плечи крупными локонами - удивительно светлые, золотистые.
От Гендибаля не могло укрыться разочарование, испытываемое Компором. Мало разочарования - он осмелился испытывать жалость к Оратору, которого воочию видел впервые в жизни! Мало и этого - он не удосужился скрыть своих чувств!
В принципе Гендибаль не имел ничего против - в конце концов, кто такой Компор: он не с Трентора и не сотрудник высокого ранга из Второй Академии - бог с ним, пусть питает какие угодно иллюзии. Даже самое поверхностное исследование его сознания со всей ясностью показывало: он был из тех людей, для кого понятие "власть" связано с внешними проявлениями этого понятия. Иллюзии - иллюзиями, витать в облаках никому не запрещается, но только не сейчас.
Гендибаль сделал то, что при общении обычных людей выглядело бы примерно как тыканье пальцем. Резкая боль объяла всё тело Компора, сдавила голову. Будто некая невидимая сила кольнула его сознание, напомнив о себе.
Компор излучил глубочайшее уважение к Оратору.
Гендибаль дружелюбно проговорил:
- Я просто попытался привлечь ваше внимание, друг мой. Будьте так добры, сообщите мне о теперешнем местонахождении вашего товарища Голана Тревайза и его спутника Джена Пелората.
Компор несколько растерянно спросил:
- Я должен говорить в присутствии этой женщины, Оратор?
- Считайте эту женщину частью меня, поэтому говорите открыто.
- Как скажете, Оратор. Тревайз и Пелорат в настоящее время приближаются к планете, известной под названием Гея.