- Не спеши, Джен, - взглянул на него Тревайз. - Я не закончил. Это ещё и вопрос времени. Координаты Запретной Планеты были записаны двадцать тысяч лет назад. Всё это время и Компореллон, и эта планета вращались вокруг центра Галактики, и с таким же успехом они могли вращаться с другой скоростью, иметь иной наклон орбиты и эксцентриситет. Следовательно, со временем два мира могли как приблизиться друг к другу, так и отдалиться, и за двадцать тысяч лет Запретная Планета могла совершить дрейф в любом направлении на расстояние от полутора до пяти парсеков от отмеченной точки. Тогда, очевидно, он может не попасть в квадрат со стороной в одну десятую парсека.
- И что же нам делать?
- Мы заставим компьютер перенести Галактику на двадцать тысяч лет назад относительно Компореллона.
- Он и такое может? - спросила Блисс с нескрываемым благоговением.
- Ну, не саму Галактику, а содержащуюся в его памяти карту.
- А можем мы увидеть, как это происходит?
- Смотрите, - сказал Тревайз.
Звёзды очень медленно поползли по экрану. Вдруг слева появилась звезда, которой прежде не было на экране, и Пелорат радостно воскликнул:
- Вот она! Вот!
- Извини, - сказал Тревайз. - Ещё один красный карлик. Их очень много. По крайней мере, три четверти звёзд в Галактике - красные карлики.
Изображение на экране сдвинулось вниз и замерло.
- Ну? - нетерпеливо проговорила Блисс.
- Ну вот, - сказал Тревайз. - Вот вам вид на данный участок Галактики, каким он был двадцать тысяч лет назад. В самом центре экрана точка, где должна была бы находиться Запретная Планета, если бы дрейфовала с некоторой средней скоростью.
- Должна была быть, но её нет, - выпалила Блисс.
- Нет, - бесстрастно согласился Тревайз.
Пелорат только грустно вздохнул.
- Ах, какая досада, Голан.
- Погоди, не отчаивайся. Я не ожидал увидеть здесь эту звезду.
- Не ожидал? - удивленно спросил Пелорат.
- Нет. Я же сказал тебе, что это не сама Галактика, а компьютерная её карта. Если реальная звезда не нанесена на карту, мы не увидим её. Если планета зовется "запретной" и называлась так двадцать тысяч лет, велика вероятность того, что её не нанесли на карту. И это так и есть, поскольку мы не видим её.
- Но мы можем не видеть её ещё и потому, что её не существует, - возразила Блисс. - Легенды Компореллона могут лгать, а координаты быть ошибочными.
- Не исключено. Однако теперь компьютер может оценить, каковы должны быть координаты Запретной Планеты в наше время, поскольку нашёл точку, где её звезда находилась прежде. Используя скорректированные по времени координаты (такую коррекцию я могу сделать только при помощи звёздной карты), мы можем сейчас переключиться на реальную картину звёздного поля.
- Но ты только предположил, какова могла быть средняя скорость дрейфа Запретной Планеты. Что, если она была другой? Тогда тебе не скорректировать координаты.
- В общем, ты права, но коррекция с учетом предполагаемой средней скорости почти наверняка приблизит нас к реальному положению звезды, чем тогда, когда бы мы вообще не проводили временной коррекции.
- Ну, это ты только надеешься, - с сомнением сказала Блисс.
- Совершенно верно, - подтвердил Тревайз. - Надеюсь. А сейчас давайте взглянем на реальную Галактику.
Пелорат и Блисс, с трудом сдерживая нетерпение, смотрели на экран, пока Тревайз (возможно, чтобы унять собственное волнение и оттянуть решающий момент) неторопливо, словно читал лекцию, пояснял:
- Наблюдать реальную Галактику очень сложно. Карта в компьютере - искусственное творение. Свечение звёзд на ней далеко от истинного. Если поле зрения заслоняет туманность, я могу убрать её. Если для моих наблюдений не годится угол зрения, я могу изменить его, и так далее. Реальную Галактику, однако, я должен принимать такой, какова она есть, и, если я хочу изменений, я должен физически двигаться сквозь пространство, что может отнять намного больше времени, чем применение карты.
Пока он говорил, экран заволокла такая густая пелена звёзд, что отдельные светила казались беспорядочным облаком светящейся пудры.
- Это общий вид части Млечного Пути, - пояснил Тревайз, - и я пожелал, естественно, передний план. Если я его увеличу, то задний план в сравнении с ним может стать практически не различим. Координаты нужной точки довольно близки к Компореллону, так что я всё-таки могу увеличить изображение до размеров, которые мы видели на карте. Погодите, я попытаюсь уговорить компьютер, если мой организм ещё сможет работать. Ну вот.
Звёздный узор рывком увеличился, так что тысячи звёзд исчезли за краями экрана, давая наблюдателям настолько реальное ощущение движения к экрану, что все трое автоматически отклонились назад, словно по инерции.
На экране возник прежний вид, но картина была не такая темная, как на карте, а с полудюжиной звёзд, показанных такими, какими они выглядели на самом деле. А ещё здесь, ближе к центру, горела другая звезда, гораздо более яркая, чем остальные.
- Это она… - испуганным шёпотом произнес Пелорат.
- Возможно. Я попросил компьютер определить её спектр и проанализировать его. - После довольно долгой паузы Тревайз продолжил: - Спектральный класс G-4, значит, она лишь ненамного тусклее и меньше, чем солнце Терминуса, но гораздо ярче, чем солнце Компореллона. К тому же звёзды класса G не должны быть пропущены в компьютерной карте Галактики. Так как она отсутствует, это явный признак того, что именно вокруг неё вращается Запретная Планета.
- А не может быть так, что у этой звезды вообще нет планет? - спросила Блисс.
- Может быть. Тогда мы попытаемся найти две другие Запретные Планеты.
- А если другие две тоже обманут наши ожидания? - упорствовала Блисс.
- Тогда мы попытаемся придумать что-нибудь ещё.
- Что, например?
- Я и сам хотел бы знать, - мрачно ответил Тревайз.
Часть III
АВРОРА
Глава 8
ЗАПРЕТНАЯ ПЛАНЕТА
31
- Голан, - спросил Пелорат. - Ничего, если я посмотрю? Не помешаю?
- Вовсе нет, Джен.
- Можно спросить?
- Валяй.
- Чем ты занят?
Тревайз оторвался от дисплея.
- Собираюсь измерить расстояние до каждой звезды, которая на экране кажется близко расположенной к Запретной Планете, и тогда смогу определить, насколько она близка к ней на самом деле. Важно узнать параметры их гравитационных полей, а для этого мне нужно выяснить значение их массы и расстояние до них. Не располагая такими сведениями, нельзя точно рассчитать Прыжок.
- И как ты этого добьешься?
- Ну… каждая звезда, которую я вижу, имеет свои координаты в банке памяти компьютера, и они могут быть переведены в систему координат, принятую на Компореллоне. Полученные данные можно, в свою очередь, немного подкорректировать с учетом положения "Далекой звезды" в пространстве относительно солнца Компореллона, и это даст мне возможность определить расстояние до каждого светила. Все эти красные карлики выглядят на экране довольно близко расположенными к Запретной Планете, но некоторые могут быть намного ближе к ней, а другие - намного дальше. Видишь ли, нам необходимы их пространственные координаты.
Пелорат кивнул и спросил:
- И ты уже определил координаты Запретной Планеты?
- Да, но этого мало. Мне необходимо знать расстояние до других звёзд с точностью до сотых. Воздействие их гравитационных полей неподалеку от Запретной Планеты настолько ничтожно, что небольшая погрешность не сделает погоды. Солнце, вокруг которого вращается Запретная Планета - вернее, может вращаться, - создаёт сильнейшее гравитационное поле рядом с планетой, и мне необходимо знать расстояние между ними с точностью, возможно, в тысячи раз большей, чем до соседних звёзд. Одних только координат для этого мало.
- Что же ты будешь делать?
- Я измерю кажущееся расстояние от Запретной Планеты, вернее, от её звезды - до трёх ближайших звёзд, которые настолько тусклы, что придётся прибегнуть к значительному увеличению, дабы сделать их видимыми. Предположительно, все три звезды очень отдалены. Мы располагаем одну из них в центре экрана и прыгаем на одну десятую парсека в направлении, перпендикулярном воображаемой прямой, соединяющей "Далекую звезду" и Запретную Планету. Это мы можем проделать без особых опасений, даже не зная расстояний до сравнительно далеких звёзд.
Звезда, которая находится в центре экрана, должна остаться на своём месте и после Прыжка. Две других тусклых звезды, если все три действительно очень далеки, серьёзно не изменят своего положения. Запретная Планета, однако, достаточно близка, чтобы изменить видимую позицию из-за сдвига параллакса. На основании значения параллакса можно определить расстояние до неё. Если нужна более высокая точность, я могу выбрать другие три звезды и попытаться повторить всё снова.
- И сколько времени всё это займет?
- Не очень много. Черную работу сделает компьютер. Я лишь отдам ему распоряжения. Что действительно потребует времени, так это проверить результаты и убедить себя в том, что они верны и что в мои инструкции компьютеру не вкралась какая-нибудь ошибка. Если бы я был одним из тех сорвиголов, что на все сто верят себе и компьютеру, это могло бы быть проделано за пару минут.
- Просто удивительно. Подумать только, как много компьютер делает для нас.
- Я тоже не устаю удивляться.
- Что бы ты без него делал?
- А что бы я делал без гравилета? Что бы я делал без своей практики астронавта? Что бы я делал без двадцатитысячелетнего опыта гиперпространственной технологии за плечами? Я таков, каков есть. Здесь и сейчас. Попробуем вообразить себя через двадцать тысяч лет. За какие чудеса мы тогда благодарили бы науку и технику? Правда, может случиться так, что через двадцать тысячелетий человечества уже не будет.
- Вряд ли, - сказал Пелорат. - Вряд ли человечества не станет. Даже если мы не станем частью Галаксии, нас всё равно будет направлять психоистория.
Тревайз отвернулся от пульта и сложил руки на груди.
- Пусть поработает - уточнит расстояние, проверит всё несколько раз. Спешить не стоит. - Вопросительно посмотрев на Пелората, он хмыкнул: - Психоистория! Ты знаешь, Джен, эта тема дважды затрагивалась на Компореллоне, и оба раза психоистория выставлялась как суеверие. Однажды это сказал я сам, а потом то же самое повторил Дениадор. В конце концов, как ещё можешь ты определить психоисторию, кроме как суеверие, бытующее в Академии? Разве это не вера без доказательств? Что скажешь, Джен? Это скорее твоя область, чем моя.
- Почему ты говоришь, что нет доказательств, Голан? Образ Гэри Селдона появлялся в Склепе и высказывался о случившемся. Он не мог знать в своё время, что за события произойдут в будущем, если бы не был способен предсказывать их на основании психоистории.
Тревайз кивнул.
- Звучит впечатляюще. Он, правда, промахнулся в случае с Мулом, но, даже невзирая на это, всё равно впечатляюще. И всё же есть во всём этом какой-то неприятный осадок таинственности. Любой фокусник может проделывать подобные трюки.
- Ни один фокусник не может предсказать события на столетия вперёд.
- Ни один фокусник не может на самом деле делать то, что, как тебе кажется, он вытворяет.
- Послушай, Голан. Я не могу вообразить ни одного трюка, с помощью которого я бы мог предсказать, что случится через пять столетий.
- Ты не можешь представить и трюк, который позволил бы фокуснику прочитать текст сообщения, спрятанного в псевдо-тессеракт на необитаемом орбитальном спутнике. А я своими глазами видел человека, который сделал это. Откуда ты знаешь, что Склеп, в котором появляется образ Гэри Селдона, куплен правительством?
Пелорат взглянул на Тревайза, словно это предположение вызвало у него содрогание.
- Они не посмеют этого сделать! - Тревайз презрительно фыркнул. - Их бы поймали за руку, попытайся они сделать такое, - добавил Пелорат.
- Вот уж не уверен. Ну да ладно, дело-то не столько в этом, сколько в том, что мы совсем не знаем, как работает психоистория.
- Я не знаю, как работает компьютер, но знаю, что он работает.
- Это потому, что другие знают как. А если никто не знает, как он работает? Тогда, случись ему сломаться, никто не сможет его починить. А теперь представим на месте компьютера психоисторию.
- Вторая Академия знает о психоистории всё.
- Откуда тебе это известно, Джен?
- Так говорят.
- Сказать можно всё, что угодно. А, прости, компьютер заговорил. Так… Он определил расстояние до звезды Запретной Планеты, и, надеюсь, очень точно. Дай-ка подумать.
Тревайз глядел на цифры довольно долго, беззвучно шевеля губами, словно что-то подсчитывал про себя. Наконец, не отрывая глаз от экрана, спросил:
- А Блисс что поделывает?
- Отсыпается, дружочек, - ответил Пелорат. Затем, словно желая защитить её, добавил: - Ей необходим сон, Голан. Поддерживать с Геей непосредственный контакт через гиперпространство - на это нужны силы.
- Не спорю, - кивнул Тревайз, положил руки на пульт и пробормотал: - Попробую несколько раз, проверю и перепроверю. - Оторвав руки от пульта, он обернулся. - Я серьёзно, Джен. Что ты на самом деле знаешь о психоистории?
Пелорат не без труда вернулся к прерванному разговору.
- Ничего. Историк и психоисторик - это огромная разница. Конечно, два фундаментальных постулата психоистории мне известны, но они известны каждому.
- Даже мне. Первое требование - количество людей, вовлеченных в исторический процесс, должно быть достаточно велико, чтобы результаты статистических подсчётов были достоверными. Но что такое "достаточно велико"? Сколько?
- По последней оценке, население Галактики - что-то около десяти квадриллионов, и это, вероятно, заниженные цифры. Наверняка это и есть "достаточно велико".
- Как ты можешь судить?
- Поскольку психоистория действительно работает, Голан. Как бы ты ни изощрялся в логике, она действительно работает.
- А второе требование, - сказал Тревайз, - заключается в том, чтобы люди пребывали в неведении относительно существования психоистории, и тогда знание будущего не извратит их поведения. Но они не пребывают в неведении, вот ведь какое дело.
- Но ведь все знают только одно, что она в принципе существует, дружочек. Это не в счёт. Второе требование на самом деле заключается в том, чтобы люди не были осведомлены о предсказаниях психоистории, - и они таки ничего о них не знают, за исключением адептов Второй Академии, но о них разговор особый.
- И только на этих двух постулатах зиждется вся психоистория? Верится с трудом.
- Не только, - сказал Пелорат. - В её основе лежат передовые и тщательно разработанные метафизические и статистические методы. Традиционная версия такова: якобы Гэри Селдон изобрел психоисторию, взяв за модель кинетическую теорию газов. Каждый атом и молекула в газе движется настолько беспорядочно, что невозможно вычислить положение или скорость любой из них. Тем не менее с помощью статистики можно выработать законы, довольно точно диктующие образ поведения в целом. Селдон стремился разработать подобные этим законам обобщенные принципы поведения человеческого общества, пускай и не приложимые к поведению отдельных людей.
- Возможно. Однако люди - не атомы.
- Верно. Человек обладает сознанием, и его поведение значительно сложнее. Существует так называемая свобода воли. Как Селдон справился с этим, я не имею понятия и уверен, что не смог бы понять, даже если бы специалист-профессионал попытался объяснить, - но ему это удалось.
- И всё зависит от поведения множества ни о чём не подозревающих людей? Не кажется ли тебе, что грандиозное математическое здание психоистории построено на песке? Если постулаты сформулированы неверно, оно должно рухнуть…
- Не рухнуло же до сих пор.
- …Либо, если постулаты не так уж ошибочны или неадекватны, а просто недостаточно устойчивы, психоистория могла работать без перебоев целые столетия, а потом, по достижении какого-нибудь очередного кризиса, рухнуть - как, собственно, и случилось в эпоху Мула. Или… вдруг существует третий постулат?
- Какой ещё третий постулат? - оторопело спросил Пелорат.
- Я не знаю, - сказал Тревайз. - Всякое доказательство может казаться безупречно логичным и элегантным и всё-таки содержать скрытые допущения. Может быть, третий постулат как раз и представляет собой допущение, настолько принимаемое на веру, что никто и не думал упоминать о нём.
- Допущение, которое так аксиоматично, как правило, исключительно верно, иначе оно не было бы таким само собой разумеющимся.
Тревайз фыркнул.
- Если бы ты знал историю науки так же хорошо, как и обычную историю, Джен, ты бы понял, как жестоко ошибаешься. Так… Похоже, приближаемся к солнцу Запретной Планеты.
И действительно, в центре экрана сияла яркая звезда - настолько яркая, что компьютер автоматически убавил яркость до такой степени, что все остальные звёзды угасли.
32
Помещения для личной гигиены на борту "Далекой звезды" были компактными, и пользование водой обычно сводилось к минимуму во избежание перегрузки систем очистки. Тревайз строго напоминал об этом и Пелорату, и Блисс.
Но даже в таких условиях Блисс всегда выглядела свежей и чистенькой: её тёмные длинные волосы всегда блестели, а ногти были старательно ухожены.
- Вот вы где! - воскликнула она, войдя в рубку.
Тревайз взглянул на неё исподлобья и хмыкнул:
- Где же нам ещё быть? Мы вряд ли могли покинуть корабль, а за полминуты нас можно легко найти внутри, даже если ты и не можешь засечь нас мысленно.
- Это всего-навсего форма приветствия, и нет нужды воспринимать её буквально, как ты прекрасно понимаешь, - сказала Блисс. - Где мы? Только не говори "в рубке".
- Блисс, милая, - сказал Пелорат, подняв руку, - мы внутри планетарной системы ближайшей из трёх запретных планет.
Блисс подошла, встала сбоку и коснулась рукой плеча Пелората. Он обнял её за талию.
- Вряд ли туг так уж запретно, - сказала Блисс. - Никто не остановил нас.
- Планета запрещена лишь постольку, поскольку Компореллон и другие миры второй волны колонизации намеренно прервали отношения с мирами первой волны - Внешними. Если мы сами не чувствуем себя связанными этими запретами, что может удержать нас? - сказал Тревайз.
- Но космониты, если кто-либо из них ещё жив, могли также разорвать связь с мирами второй волны. То, что нас не заботит наше вторжение к ним, вовсе не означает, что и им нет дела до нас.
- Верно, - сказал Тревайз, - если они сохранились. Но до сих пор мы даже не знаем, есть ли хотя бы одна планета, на которой они могли бы жить. Пока мы видим обычные газовые гиганты. Их два, и не особенно крупные.