- Так… - Отец Филлиона помолчал, что-то соображая. - Хорошо, съезди. Я дам тебе свой экипаж с возницей.
- В таком случае я обернусь быстрее! - радостно произнес Тилон.
- Договорились, - кивнул руководитель делегации. - Смотри не задержись. Мы все будем с нетерпением ждать тебя. Ты едешь один?
- Нет.
- А с кем?
- Вот с ним, если согласен, - указал Тилон на Филлиона.
- Я еду с ним, отец, - не раздумывая, подтвердил Филлион.
ДЕНЬ ПОСЛЕ ПОБЕДЫ
Тилон назвал вознице место назначения, пояснил, как ехать, и шестерка резвых коней весело поскакала по накатанной дороге.
Встречный люд, из тех, кто припоздал в пути на Олимпиаду, то и дело оглядывался на пышный экипаж.
Долгое время оба молодых человека молчали: Тилон был погружен в свои думы, а Филлион, верный обычаю, не вдавался в расспросы. Наконец Тилон заговорил и вкратце рассказал другу о Гидоне и ее отце.
- Эта девушка для меня дороже жизни, - заключил Тилон свой рассказ.
- И она согласна поехать с тобой в Спарту?
- Хоть на край света.
- А ее отец?
- С Пелопом дело сложнее. Я долго разговаривал с ним перед тем, как отправиться на Олимпийские игры. Он, понимаешь, колеблется. Наконец-то, говорит, я нашел для себя пристань. Здесь и умереть хочу. Я, говорит, как старый корабль на приколе - поздно, мол, мне пускаться в дальнее плавание.
- Ничего себе пристань! - возразил Филлион. - Ты же говоришь, на него и Гидону все близлежащее селение зубы точит. Они знают об этом?
- Знают, конечно, - задумчиво произнес Тилон. - Но и Пелопа понять можно. Сам понимаешь, с нашей Спартой у него связаны не самые приятные воспоминания.
- Что было - то прошло.
- Верно, - согласился Тилон. - Прошлым жить нельзя. Что ж, может, и уговорим Пелопа уехать вместе с нами.
- Конечно, уговорим. Зевсом клянусь! - горячо заверил Филлион.
Экипаж свернул с накатанного тракта и покатил по проселочной дороге. Перед холмом Тилон велел вознице остановиться.
- Дальше пойдем пешком. Жди нас здесь, - велел Тилон вознице.
Когда они перевалили холм, в воздухе запахло гарью. Вскоре послышался шум потока, бегущего по дну оврага. Молодые люди перешли по стволу, переброшенному через ручей, и поднялись наверх. Тилон шел впереди, все ускоряя шаг. Он совсем позабыл о боли в ушибленной ноге. Остановился, протер глаза… Знакомой ограды не было. Не было ни дома, ни беседки, обвитой диким виноградом и плющом. Место, где обитали Пелоп с дочерью, представляло собой пепелище. Видно, беда случилась совсем недавно - в воздухе еще носились хлопья жирной сажи. Быть может, огонь вспыхнул в тот самый момент, когда он после фантастического прыжка упивался своим триумфом… Вместо того чтобы поспешить своим друзьям на помощь. Нет, не нужно было уезжать отсюда. Будь они прокляты, состязания и все на свете прыжки!
На пожарище Тилон и Филлион обнаружили отпечатки множества ног. Они тщательно исследовали весь участок, но обнаружили только несколько изувеченных до неузнаваемости приборов, с помощью которых Пелоп тренировал своего юного друга, будущего победителя Олимпиады. Каких-либо следов Пелопа и Гидоны они не нашли. Исчез и пес - из собачьей будки торчал лишь обрывок цепи. Что-то блеснуло под последним лучом заходящего солнца. Тилон с усилием, превозмогая боль в ноге, нагнулся, подобрал помятый транспортир, с помощью которого Пелоп замерял угол прыжка - кажется, вчера это было. Тилон стер со стрелки пыль, коекак распрямил ее и спрятал прибор.
- Найти бы, кто это сделал, - сказал он. - Кто убил их.
- Я думаю, они живы, - сказал Филлион, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. - Мы найдем их!
Лишь когда солнце опустилось за вершину холма, они двинулись в обратный путь. Бойко стрекотали цикады, словно стремились рассказать Тилону о случившемся. Рядом с прихрамывающим Тилоном, поддерживая его, шагал Филлкон, и за обоими тянулись огромные вечерние тени.
- Постоим немного, - сказал Тилон и сошел с дороги на обочину. Тени от деревьев и кустарника, вытягиваясь, слились в одно серое полотнище. Свежее морское дыхание доносило сюда запах йода, гниющих водорослей.
А может, все это приснилось ему: и далекая родина - Спарта, и безжалостный ирен, и олимпийский триумф, и тоненькая молчаливая девушка, и ее отец?
Тилон уронил тяжелый сверток и долго стоял, глядя в небо, на котором начали проступать первые звезды.
ПРОЗРЕНИЕ
Эта история воссоздана на основании отрывочных заметок советского специалиста, который работал в маленькой буржуазной стране Оливии в рамках ООН во время описываемых событий.
В это время в Оливии возникла прогрессивная студенческая организация, которая впоследствии объединилась с демократическим рабочим движением, направленным против всесилия капиталистических монополий. В частности, мощная североамериканская компания "Уэстерн" пыталась крупное научное открытие, сделанное ведущим физиком страны, использовать в своих корыстных целях, для создания оружия массового уничтожения.
* * *
Свою нерасторжимую связь с внешним миром Люсинда начала осознавать еще на пороге своего сознания, в раннем детстве. Информация из этого столь же загадочного, сколь и манящего мира, стекалась к ней из самых разных источников, подобно сотням ручейков. Это были и видеограммы, и книги, и сферофильмы, и беседы с ее создателями, и многое, многое другое.
Быть может, слова "раннее детство" и не очень подходили к Люсинде, но так уж повелось: с самого начала конструкторы говорили об уникальном своем создании как о живом человеке. И не только потому, что впервые в истории биокибернетики машине удалось привить человеческие эмоции, которые с течением времени эволюционировали в сторону совершенствования. Манера восприятия внешнего мира Люсиндой во многом походила на человеческую.
Короче, нужно ли удивляться тому, что Люсинда была не только детищем Ядерного центра Оливии, но и его гордостью? Авторитет Люсинды был непререкаем: ни разу за время работы она не впала в ошибку, ни разу не выдала неверного либо просто сомнительного решения.
Чаще всех вел с ней беседы руководитель Центра бледный человек с клиновидной бородкой, - сотрудники называли его между собой Гугенотом. По вечерам он садился перед переговорной мембраной - по экранам Люсинды, по контурам ее каждый раз при этом пробегала еле уловимая рябь волнения - и рассказывал, на сколько за день продвинулась работа по расщеплению кварков.
- Боюсь, что твою работу другие сумеют обратить во зло, - заметила однажды Люсинда.
- В Ядерном умеют хранить государственные тайны, - возразил ее собеседник, но тень сомнения пробежала по его лицу, что не укрылось от наблюдательных анализаторов Люсинды.
О Люсинде в столице, да и по всей Оливии ходили легенды. Говорили, что в Ядерном, там, за семью печатями, имеется монстр - некая белковая машина. Она, мол, вобрала в себя столько познаний, что ни одному из мудрецов не под силу. Удивительное создание, которое может разрешить любую задачу, перед которой становится в тупик бедный человеческий ум.
Говорили еще… Впрочем, мало ли что говорили!.. Нас в первую голову будут интересовать отнюдь не домыслы, а только факты.
О Люсинде зашла речь потому, что волею судьбы, а точнее, волею сцепления удивительных событий и обстоятельств ей пришлось сыграть немаловажную роль в событиях, о которых пойдет речь ниже.
* * *
- А что, если это простая мистификация? - сказал Арно Камп, с сомнением рассматривая красный цветок. Сплющенный от лежания в плотном пакете, тюльпан тем не менее выглядел совсем свежим, будто только что сорвали с клумбы.
- Непохоже, - ответил человек, сидевший по другую сторону стола.
- Уж слишком невинным он выглядит, - произнес после паузы Арно Камп и понюхал тюльпан.
- Согласен. Эта штука и в самом деле выглядит невинно. Но к ней приложено еще кое-что.
- Вот именно: кое-что, - вздохнул шеф полиции и, пододвинув поближе несколько блокнотных листков, прочел вполголоса, но не без выражения:
- "Гуго Ленц! Вы имеете несчастье заниматься вещами крайне опасными! Добро бы они были небезопасны только для вас - в таком случае ваши научные занятия можно было бы счесть делом сугубо личным. Но вы пытаетесь проникнуть в последние тайны материи, тайны, которых касаться нельзя, как нельзя коснуться святынь в алтаре без того, чтобы не осквернить их. Природа терпелива, но только до определенного предела. Если его перейти, то она мстит за себя. Не беда, если жертвой будете только вы, Гуго Ленц. Но что, если жертвой окажется все население Оливии? Ваше открытие послужит основой для создания нового вида оружия массового уничтожения, которым непременно воспользуются оголтелые агрессоры. Американская и сионистская разведка уже охотится за вашим, Гуго Ленц, открытием.
Знаю, вы руководитель крупнейшего в Оливии научного комплекса, обладатель десятка почетных дипломов…"
- Как видно, автор письма хорошо вас знает, - прервал чтение шеф полиции.
- Эти сведения не составляют тайны, - пожал плечами Ленц.
- Пожалуй. Но вернемся к письму. "Неужели вы, Гуго Ленц, всерьез думаете, что перечисленные регалии делают вас непогрешимым? Я знаю: вашу особу охраняют день и ночь, и на территорию Ядерного центра, как говорят, и ветерок не просочится. Вероятно, это делает вас полностью уверенным в себе и в своей неуязвимости".
Шеф полиции оторвал взгляд от листка.
- Скажите, у вас нет друзей, которые любят шутки, розыгрыши и прочее в таком духе?
- Нет, - покачал головой Ленц.
- Простой человек так не напишет - это же, как мы только что убедились, целый трактат о добре и зле. - Шеф полиции потряс в воздухе тоненькой пачечкой листков.
- Во всяком случае, автор не скрывает своих взглядов.
- Как вы считаете, кто из вашего близкого окружения мог написать это письмо? - спросил Арно Камп.
- К сожалению, никого конкретно назвать не могу, - твердо сказал физик, глядя в глаза Кампу.
- Никого?
- Никого решительно.
- Жаль. Когда пришел пакет?
- Сегодня с утренней почтой.
- Надеюсь, вы не разгласили содержание письма?
- Я рассказал о нем сотрудникам.
- Напрасно.
- А что в этом плохого?
- Могут пойти нежелательные разговоры. Шутка ли, первому физику страны угрожают смертью, если он не бросит заниматься исследованиями…
- По-моему, чем больше людей будет знать об этой угрозе, тем лучше.
- Разрешите мне знать, что в данном случае лучше, а что хуже, - резко произнес шеф полиции.
Они помолчали, прислушиваясь к неумолчному городскому шуму, для которого даже двойные бронированные стекла не были преградой.
- Как вы считаете, мог быть автором письма сумасшедший? Или фанатик? - спросил шеф полиции.
- Смелый человек - да, но сумасшедший - едва ли, - усмехнулся Гуго Ленц. - Уж слишком логичны его доводы.
Ленц откинулся в кресле.
- Допустим, мои опыты действительно опасны, - сказал он и на несколько мгновений устало прикрыл глаза.
- Опасны? - переспросил Камп.
- Можно предположить, что они дадут козыри в руки фашистов… Но по какому праву автор письма берется поучать меня?
- Вы слишком горячитесь, - сказал шеф полиции, когда Ленц умолк, подыскивая возражение на очередной аргумент автора анонимки. - Что толку спорить с тенью? Вот изловим автора послания, тогда другое дело.
- Думаете, изловите?
- Надеюсь.
- Дай-то бог.
Гуго Ленц поднялся, небрежно одернул дорогой костюм.
Короткое возбуждение физика прошло, он выглядел осунувшимся. Шеф полиции проводил Ленца до двери кабинета.
- Делайте спокойно свое дело, - сказал Камп. - Мы позаботимся о вашей безопасности. Но вы должны выполнять наши требования.
- Что я должен делать? - обернулся Ленц.
- Нам понадобится ввести на территории Ядерного центра нашего человека.
- Моего телохранителя?
- Не только.
Гуго Ленц подумал.
- Хорошо, - сказал он. - Когда прибудет ваш агент? Завтра?
- Сегодня. Ровно через сорок минут, - бросил шеф, глядя на часы. - Вы успеете добраться до места?
- Если потороплюсь.
- Поторопитесь. Как с пропуском?
- Вот пропуск, - сказал Гуго Ленц, протягивая шефу узкую пластиковую полоску, на которой были вытиснены какие-то знаки.
- Кто его встретит?
- Мой секретарь.
- Только одно условие, - сказал шеф, взявшись за дверную ручку. - Полная тайна. Если вы кому-нибудь скажете, кто этот человек, вы сможете погубить его. Да и себя заодно.
Оставшись один, шеф полиции несколько минут ходил по кабинету, соображая, как вести дальше необычное дело. Конечный успех будет зависеть от того, насколько правильно удастся определить сейчас стратегию поиска. Он взял со стола листок, внимательно перечитал окончание письма, полученного сегодня утром Гуго Ленцем.
"Выход для вас один, Гуго Ленц: добровольно отказаться от посягательств на святая святых природы, на самую жизнь, расцветшую диковинным цветком среди ледяных просторов космоса. Вы должны зашвырнуть в пропасть сработанные вами ключи от алтаря, где хранится Непознаваемое. Даю вам три месяца. Срок, надеюсь, достаточный. Вы живете в мире, который разделен на лагери - социалистический и капиталистический. Не делайте вид, что вы не понимаете этого… Коммунисты добились запрещения атомного оружия. Ключ, который находится пока в ваших руках, завтра может оказаться в руках кровожадных диктаторов, служителей капитала, и вы, Гуго Ленц, окажетесь виновником нового витка гонки вооружений… Даю вам три месяца… Срок, надеюсь, достаточный. Если по истечении трех месяцев окажется, что вы не выполнили моих условий, - пеняйте на себя. Вы умрете, и ничто вам не поможет. Впрочем, надеюсь на ваше благоразумие. Вместо подписи прилагаю тюльпан. Пусть напоминает он вам о красоте всего земного".
Странное письмо получил Гуго Ленц. Жаль: преступник не оставил автографа. Текст написал на машинке, только цифра 3, показывающая, сколько месяцев жизни отмерено адресату, вписана почему-то от руки.
Да и реакция Гуго Ленца на анонимное письмо, и все его поведение не совсем понятны. Складывается впечатление, что знаменитый физик внутренне смирился с предстоящей скорой смертью, признал ее неизбежной.
Теперь - экстренное совещание. Время не терпит. Как знать, а вдруг цифра 3 просто камуфляж и завтра Гуго Ленца обнаружат либо с проломанным черепом, либо с пулей в сердце, всаженной из бесшумного пистолета?
Гуго Ленц вышел из лифта на взлетную террасу. Глубоко вдохнул сырой весенний воздух. Низко клубились тяжелые облака, чуть не задевая влажную асфальтовую поверхность площадки, отполированную тысячами шин.
Сегодня пятое апреля. Значит, жить ему остается до начала июля.
Попросить, что ли, отсрочку? Но у кого? У судьбы?
Ленц стоял, отыскивая взглядом свой орнитоптер среди десятков других летательных аппаратов.
Вершины окрестных зданий тонули в облаках. В бесчисленных рядах окон, которые поблескивали среди облачных проемов, Ленцу почудилось однообразие медовых сотов.
Он подошел к краю площадки и глянул вниз. По уличной магистрали сновали машины, казавшиеся отсюда крошечнее муравьев. Но Ленц знал, что это еще не земля, - до почвы, намертво забранной в бетон, камень и асфальт, еще добрых несколько миль.
Аппарат Ленца плавно взмыл кверху. Гуго облокотился на пульт, глядя на колеблющиеся приборные стрелки.
Вокруг орнитоптера Гуго сновали бесчисленные летательные аппараты, и физик не обратил внимания на две машины мышиного цвета, которые неотступно следовали за ним. Это была охрана, учрежденная Арно Кампом для сопровождения Гуго Ленца, чьей жизни угрожал странный террорист.