* * *
Черные дымные клубы медленно рассеивались в почти неподвижном воздухе, поднимаясь к расцвеченному пока еще тусклыми вечерними звездами небу. На востоке горел оранжево-пурпурными красками закат. От "Триглава" и американского "Гурона" остались лишь неприятные человеческому глазу остовы. Менее крупный российский катер превратился в груду закопченных обломков, разбросанных в радиусе двухсот метров. "Гурон" еще сохранял форму – можно было различить кабину с выбитыми стеклами и деформированные стабилизаторы в передней части корабля, зато корма модуля вообще перестала существовать, полностью испаренная высокотемпературным разрядом.
Когда вызванный взрывами смерч утихомирился, из вездехода наружу высыпал почти весь уцелевший экипаж.
– Красиво сработано. – Веня Гильгоф, поднявшись на ноги, вытащил из своей сумки сумки ПМК, включил камеру и принялся снимать, заодно комментируя: – Жаль, что не успел заснять основные события. Итак, мы видим, что два космических корабля – один якобы ничейный, другой принадлежащий флоту Соединенных Штатов – полностью уничтожены. Кем – неизвестно. За несколько секунд до описываемого происшествия я и некоторые мои коллеги заметили вспышку от ядерного взрыва, произошедшего в космосе.
– Можно, я дополню? – угрюмо сказал Казаков и повернулся так, чтобы Гильгоф сумел его заснять. Когда миниатюрная линза объектива оказалась направлена точно на лейтенанта, он громко и отрывисто произнес: – По имеющимся у меня сведениям, на орбите Сциллы находился штатовский дальний рейдер "Франклин Рузвельт". Предположительно именно он и порадовал нас прощальным фейерверком. Потом некто, расправившийся с "Рузвельтом", ударил по нам.
– Снято! – усмехнулся доктор. – Теперь давайте-ка заберемся внутрь вездехода, врубим печку на полную катушку и обсудим, что делать дальше. Думаю, всем понятно, что избежав одной неприятности, мы со всего размаха влипли в следующую, не менее фатальную.
– Если хотите согреться, Веня, – пожалуйста, – зло буркнул Казаков. – Я прогуляюсь и осмотрю место происшествия. Это быстро, не беспокойтесь, не замерзну.
– А в Торе ничего не сказано про наше положение? – поддела Гильгофа Маша.
– В Торе сказано про все! – заявил ученый. – Я бы охарактеризовал происходящее фразой Иакова: "Как страшно сие место!" Пожалуй, господин лейтенант, я еще недостаточно промерз, чтобы отказать вам в своем обществе. Идемте, поглядим, что осталось от американцев.
Отправились вчетвером – Казаков, Маша Ельцова, опять не сумевшая одолеть собственное любопытство, Бишоп, которого никто не звал, и, разумеется, Веня Гильгоф.
К счастью, расстояние до "Гурона" было небольшим – всего-то метров двести пятьдесят. До "Триглава" идти было гораздо дальше.
– С севера приближается облачный фронт, – внезапно подал голос Бишоп и, вытянув руку, указал на полоску абсолютной тьмы, накатывающейся со стороны полюса Сциллы. – Для полноты впечатлений нам только снежной бури не хватает.
– Да уж, положеньице, – пессимистичным тоном отозвался Гильгоф, целеустремленно топая вслед за Казаковым и молчаливой Машей. – Бишоп, вы, как существо, наделенное логикой в большей степени, нежели человек, как оцените перспективу?
Бишоп подумал, кашлянул и полушепотом произнес:
– Жопа.
Гильгоф восторженно ухнул:
– Исключительно емко и крайне необычно для искусственного организма. Ой, Бишоп, поверьте, я достаточно много общался с андроидами, даже разрабатывал кое-какие схемы для русской модели биороботов, но честное слово, ни один из них не умел ругаться! А вообще-то вы правы.
– Между прочим, – произнес андроид, – я начинаю чувствовать себя очень неуютно. И вовсе не потому, что мороз. Мне кажется, здесь очень высокий фон ионизирующего излучения.
Они как раз подошли к черному скелету, еще час назад являвшемуся великолепным, прекрасно оснащенным атмосферным штурмовиком. Казаков не без удивления разглядывал дымящиеся обломки.
– Нам неслыханно повезло, – наконец изрек лейтенант. – Во-первых, хамство неизвестных джентльменов с орбиты направлялось только против летательных аппаратов. Если бы ударили по транспортеру и зданиям колонии, мы бы сейчас не разговаривали. Во-вторых, не взорвались боеголовки этих ракет. – Он широким жестом указал на лежащие у края выжженной плазмой воронки искореженные желтые снаряды. – Сработала система защиты от внешнего воздействия. Иначе нас бы просто смело.
– Это ядерные ракеты? – спросила Маша, чисто инстинктивно отодвигаясь в сторону.
– Нет, – покачал головой Казаков. – Самые обычные. Если верить маркировке – заряды объемно-взрывного действия. Но нам для путешествия на тот свет хватило бы.
– А это что? – заинтересовался Гильгоф, подходя к недлинной металлической трубе, валявшейся поодаль. Он всмотрелся, наклонившись, и вдруг заорал: – Всем назад! Быстро!
Казаков уже усвоил, что ученого из "Калуги-9" лучше слушаться и не противоречить ему. Сказано – бежать, значит надо бежать. Бросились в сторону, и, когда обломки "Гурона" остались шагах в пятидесяти за спиной, запыхавшаяся Маша спросила:
– Веня, что вы отыскали?
– Мама дорогая, – выдохнул Гильгоф. – Как не везет, а? Мария Дмитриевна, включите-ка дозиметр!
Ельцова запросила данные со своего ПМК и поперхнулась. Жидкокристаллический экран залился красным цветом, а динамик выдал яростный предостерегающий треск.
– Господи, – только и произнесла Маша. – Фон гамма-излучения в триста раз превышает норму!
– Там повсюду раскидан плутоний из реакторов, – пояснил Гильгоф. – Полагаю, мы схватили изрядную дозу, прогуливаясь вокруг разрушенного "Гурона".
– Ведем себя, как полные идиоты, – сокрушенно ответил Казаков, быстро шагая к вездеходу. – Ну ладно, мы люди, нам простительно... А ты, Бишоп, почему ушами хлопал?
– Он предупредил, – ответил за андроида Гильгоф. – Но я не обратил внимания. Можно было сразу догадаться, что при взрыве радиоактивные материалы разбросает на несколько десятков метров вокруг. Когда придем, нужно будет съесть по таблетке из личной аптечки.
Ельцова знала, что современная медицина достигла такого уровня, когда лучевая болезнь излечивается быстро и не оставляет последствий, но рисковать все равно не хотелось. Тем паче что дозиметр продолжал паниковать – гамма-фон был чрезмерно высоким даже на удалении от обломков американского корабля. Разбитые взрывом стержни реакторов усеяли своими частицами очень большую территорию. Значит, долго оставаться возле базы будет нельзя – чистое самоубийство.
Изрядно стемнело, и единственными огнями, видимыми на равнине, были фары вездехода да несколько костерков там, где раньше находились корабли – видимо, догорал пластик. Маша очень хотела как можно быстрее оказаться в салоне транспортера – хоть какая-то защита от холода и радиации. Но вот что делать дальше?
– Тихо! – Казаков вдруг запнулся и предостерегающе поднял руку. – Доктор Гильгоф, у вас инфракрасный визор? Дайте, я свой разбил.
– Вот. – Ученый не без удивления посмотрел на лейтенанта, протягивая бинокль. – А что такое?
– Ничего, – ледяным голосом произнес Бишоп.
Андроиды могли видеть в любых диапазонах, вплоть до ультрафиолетового. Искусственный человек вдруг потянул за руку Гильгофа, роняя его за наметенной снежной дюной. Маша, еще по опыту Ахерона привыкшая полагаться на андроида, без раздумий шлепнулась рядом. Казаков присел на корточки, продолжая рассматривать вездеход.
Вокруг транспортера плавно и пружинисто разгуливал крупный Иной-хищник.
– Разбудили все-таки, – разозленно процедил лейтенант. – Зачем было так шуметь, спрашивается? Это тот самый, которого мы нашли в подвале. Проснулся и вышел на охоту, скотина. Хорошо еще, на нас теплоизолирующая одежда и зверь не может видеть людей в красном спектре.
Иному надоело рассматривать вездеход, и он, оттолкнувшись хвостом, запрыгнул на крышу машины. Поковырял лапой антенну, завороженно уставился на красный габаритный огонек, попытался зацепить когтем верхний люк транспортера, но остался несолоно хлебавши – вскрыть громадную консервную банку было почти невозможно. Если бы хищников был полный десяток, вероятно, они смогли бы взять вездеход приступом, но одному животному справиться с бронированным жуком оказалось не под силу.
Зверь слез с крыши и снова заходил кругами. Обнюхал стержнем второй пары челюстей гусеницы и наконец заинтересовался обзорными стеклами кабины.
– Вот тварь, а? – прошептал Казаков. – Вы посмотрите, что делает!
К сожалению, этот тип вездехода не предусматривал опускающихся бронированных щитков, закрывавших иллюминаторы. Если зверюга разобьет окно, его, конечно, убьют, однако Иной разгерметизирует машину...
Пискнула рация. Лейтенант мигом ответил на вызов.
– Что?.. Да, видим... Нам никак к вам не пробраться, он заметит и атакует. Что?.. Да, открывайте огонь.
– Нет! – Гильгоф выкрикнул это слово так громко, что Маша еще сильнее вжалась в снег, опасаясь, что Иной услышит и прибежит на голос. – Лейтенант, ни в коем случае! Не убивайте его!
– Нам что, до конца света торчать в этом сугробе? – раздраженно шикнул Казаков. – Он убьет всех, кроме андроида, если мы попробуем прорваться в вездеход. Ох, не было печали... Что ему стоило поспать еще полчаса?
– Сказано – не убивайте, – железно скомандовал ученый. – Отвлеките его любым способом. Мне нужно добраться до машины, и тогда увидите фокус.
– Пошел ты в задницу со своими фокусами! – грубо рявкнул лейтенант. – Шестьдесят два градуса мороза, снег вот-вот пойдет! Если разразится буря, мы друг друга не найдем, не то что машину! С ума сошел?
– Фи, поручик, – хмыкнул Гильгоф. – Делайте, что говорю! Хоть раз в жизни послушайте совета старого умного еврея. Повторяю: отвлекайте животное как угодно. Как только я окажусь в машине, действия Иного станут... э-э... контролируемыми.
"Что он задумал? – смятенно подумала Маша, пока Казаков размышлял над словами ученого. – Это же чистое самоубийство!"
– Пойду я один, – внезапно решил лейтенант. – Едва внимание зверя будет отвлечено на меня, бегите к вездеходу.
Он пробурчал в микрофон рации отмену приказа об открытии огня и неожиданно вскочил на ноги.
– Эгей! Чучело! Смотри, пришел обед! – Лейтенант замахал руками и со всех ног бросился к полуразрушенным зданиям базы S-801. – Эй, я здесь!
"Спятил, – заключила Маша. – Вот к чему приводит многолетняя служба в вооруженных силах! А Гильгоф еще хуже! Что, черт возьми, он задумал?"
Иной обернулся на звук человеческой речи, на мгновение замер, явно ничего не понимая (обладай его морда способностью к мимике, на ней появилось бы весьма озадаченное выражение), и наконец бегом припустил за движущимся силуэтом. Маша, наблюдавшая за зверем, еще раз отметила для себя, что по горизонтальной поверхности Иной движется гораздо медленнее, чем по вертикальной или отвесной.
– Ждите! – гаркнул Гильгоф и, встав, побежал к транспортеру. Направившийся совершенно в другую сторону Иной не заметил господина ученого. Зверь охотился на лейтенанта.
– Надо помочь. – Маша вдруг услышала голос Бишопа. – Животное догонит мистера Казакова быстрее, чем Вениамин Борисович сможет показать свой фокус.
– Мы все сумасшедшие, – ответила Маша, но вдруг откуда-то появилась волна бесшабашного азарта. Если Гильгоф говорит, что сумеет обуздать зверя, значит, так оно и есть – доктор, конечно, изрядная балаболка, но к работе относится очень серьезно. И потом, вдруг действительно получится обставить черного хищника?
– А мы здесь! – На этот раз выкрик принадлежал Маше.
Андроид указал ей, куда следует бежать – к первому блоку базы. Бишоп математически рассчитал траектории всех движущихся объектов – троих людей, Иного и самого себя. Если зверь погонится за двумя зайцами и замешкается хотя бы на несколько секунд, то не сумеет атаковать лейтенанта или Гильгофа.
Иной, расслышав новый голос, приостановился, повернувшись мордой к Маше, и пискнул. К сожалению, на вторую жертву он обратил гораздо меньше внимания. Зверя по-прежнему занимал Казаков, изо всех сил бегущий к центральному входу в колонию.
– За ними! – неожиданно скомандовал Бишоп и рванулся вслед за животным.
Ельцова едва поспевала за андроидом. Гильгоф уже бил ладонью по кормовой двери транспортера.
Казаков прекрасно понимал, что скрываться от угольно-черного громадного зверя в зданиях базы – занятие самоубийственное. Чудище мигом переберется на потолок, а значит, начнет передвигаться гораздо быстрее. Обязательно догонит. Убить человека для Иного дело нескольких секунд... Именно поэтому лейтенант принял решение вскарабкаться на крышу одного из блоков по металлическим конструкциям, удерживавшим цилиндрические здания базы. Тем более что несущие элементы были изрядно повреждены воздушной волной от взрыва "Гурона" и их переплетения для тренированного человека стали почти идеальной лестницей. Для Иного, впрочем, тоже. Казаков надеялся, что конструкция не выдержит веса тяжеленного чудища. А самое главное – только бы Гильгоф вовремя успел со своим неизвестным экспериментом!
Лейтенант в прыжке уцепился за стальную балку, подтянулся, забрасывая ногу на ажурное сплетение металлической решетки, но быстрый как молния Иной в последнем рывке настиг человека и успел схватиться верхней лапой за левую голень.
– Уйди на хер! – заорал Казаков и несколько раз пнул животное по гладкому черепу кованой подошвой правого ботинка. С таким же успехом можно было бить по бетонной стене. Удары, способные проломить голову человеку, ничуть не впечатлили Иного. Продолжая держаться оснащенной роскошными когтями "ладонью" за ногу лейтенанта, зверь перебросил вес своего туловища на задние лапы, взмахнул хвостом, и его острый наконечник ударил в металл в сантиметре от лица Казакова, выбив искру.
Человек продолжал рваться наверх, но животное было слишком тяжелым, а его хватка – слишком сильной. Совсем рядом от спины Казакова несколько раз щелкнули внутренние челюсти Иного. Лейтенант матерился на чем свет стоит.
Конструкции, поддерживающие здание, с угрозой затрещали. Они и так были разломаны взрывом, а тут еще дополнительная нагрузка... Еще минута – и металл не выдержит. Помог быстроногий Бишоп.
Андроид, прекрасно зная, что зверь не будет на него реагировать как на живое существо, но только как на досадную помеху, сумел ухватить Иного за кончик длинного шипастого хвоста и как следует дернуть. Зверь повернулся, плюнул в Бишопа струей кислоты – к счастью, не попал.
И тут воздушные переплетения стальных рам сломались.
Маша, наблюдавшая со стороны, увидела, как на снег медленно-медленно обрушиваются поддерживающие цилиндр жилого строения конструкции, как Иной, разжав хватку, летит в громадный сугроб, а вслед за ним туда же падают лейтенант Казаков и андроид.
"Конец, – подумала Ельцова. – Добегались. Гильгофа лично пристрелю!"
Зверь выбрался из снежного завала на удивление быстро. Встряхнулся, как собака, возмущенно пискнул и шарахнулся в сторону – оседавшее здание базы грозило его придавить. Спустя несколько секунд из сугроба вынырнул Казаков и оказался лицом к лицу со стоящим в трех шагах животным.
– Кыш отсюда, скотина! – Лейтенант, похоже, не потерял самообладания, сделав то, что обычно приводит в краткое замешательство любого зверя. А именно – начал кричать.
Маша предполагала, что у Иных очень нежный слуховой аппарат, они наверняка побаиваются резких звуков, и оказалась права – черная тварь отскочила на пару шагов. Осознав, что особой угрозы нет, Иной замер в атакующей позе: ноги широко расставлены, верхние конечности выпрямлены, как и несколько пар щупалец с присосками, хвост напряжен, и украшающий его шип с ядом направлен в лицо человеку...
– А теперь, – Ельцова услышала резкий скрипучий голос Гильгофа, – наш приятель отойдет назад. И без всяких разговоров!
Дальнейшее поведение Иного привело Машу в полное изумление.
Чудище, на лакированном панцире которого еще поблескивали последние отсветы отгоревшего заката, действительно сделало десяток шагов назад, присело, убрав щупальца, и замерло.
– Лейтенант, где Бишоп? – Доктор Гильгоф безбоязненно подошел совсем близко, ничуть не обращая внимания на Иного. – А, вот вы где, милейший! Выкапывайтесь из сугроба и идем домой.
– Обалдеть... – громко вздохнул Казаков. – Я уж думал – все, пи... конец, в смысле. Как это у вас получилось, Вениамин Борисович?
Маша, глянув на Гильгофа, увидела в его руках какой-то небольшой прибор, очень похожий на примитивный комплекс дистанционного управления. На пульте горели зеленые индикаторы.
– Все объясню, когда окажемся в тепле, – отрезал Гильгоф. – Не бойтесь, животное вас не тронет. Идем в вездеход. Господин лейтенант, да на вас смотреть страшно! Взгляд как у зомби.
– По вашей милости, доктор, я едва им не стал, – хмыкнул Казаков. – А действительно холодно. Пошли внутрь...