Еще в аэропорту Джоплина он не сомневался, что за ним следят, хотя обнаружить слежку не смог. Не заметил он ее и в Вашингтоне. Если его и пасли, то довольно квалифицированно.
Вздохнув, Сиберт сел на скамейку. Позицию он выбрал достаточно удобную, чтобы без помех наблюдать за администраторской мотеля и комнатой ожидания аэропорта. Наконец он увидел, как Барбара взяла номер и как ее проводили до домика, стоящего на отшибе. Он выждал еще полчаса и, не заметив ничего подозрительного, покинул свой наблюдательный пункт.
Старчески шаркая ногами, он приковылял к домику и постучал.
Дверь сразу открылась, и Барбара впустила его. Едва дверь захлопнулась, Сиберт распрямил согбенную спину и радостно обнял девушку.
- Все получилось! - весело воскликнул он.
- Ты уверен? - безучастно спросила она.
- Ну, да. Что-то случилось?
Отстранившись, Барбара подала ему джоплинскую газету. Заголовок вопил: ЗВЕРСКОЕ УБИЙСТВО МЕСТНОГО ЖИТЕЛЯ НА СТАРОЙ ДОРОГЕ.
- Ты все врал, - сказала она неестественно ровным голосом.
Он вздохнул покаянно и взглянул на нее.
- Ты убил его.
- Так было надо. Он мог поднять тревогу слишком рано.
- Но… Ты чудовище!
- Разве? - губы его свела горькая ухмылка. - Все это только ради тебя.
- Брось… - она холодно поглядела на него. - Ты бы лучше объяснил, зачем, собственно, мы приехали в Вашингтон. Я хочу понять тебя.
Сиберт пожал плечами, на минуту задумался.
- Как же тебе объяснить… Интуиция… предчувствие… Я попытался поставить себя на место Картрайта. Наверняка он понимал, что не сможет поддерживать постоянную связь со своими детьми, что невозможно будет объяснить им, кто они такие. Для этого ему пришлось бы раскрыться, что немедленно отразилось бы в папках и компьютерах института, и вся корпорация обрушилась бы на людей, которых он пытается защитить.
- А при чем тут Вашингтон?
- У Картрайта общая с институтом проблема: разыскать своих детей, разбросанных по всем штатам. Но для этого необходим центр, в который стекалась бы вся информация. Сам Картрайт создать его не мог - это привлекло бы внимание. Да и людей, которым он смог бы доверять, наверняка очень мало, вряд ли больше двух. Но самое интересное, что центр-то уже создан! И именно в Вашингтоне. Я имею в виду сам институт. Я уверен, что там работает или сам Картрайт, или его агент и действовать они начнут только тогда, когда институт найдет хотя бы одного из детей.
- Логично. Но ты-то тут при чем?
- А я хочу связаться с этим человеком, будь он самим Картрайтом или его агентом. Ты будешь приманкой. В институте я предложу продать тебя за определенную цену. Агент узнает об этом и начнет действовать. Скорее всего он напрямую обратится ко мне. А ты выписывайся из мотеля и сними комнату где-нибудь в другом месте. Лучше в частном доме. Смени фамилию. Нет-нет, мне ее не называй. Локке не сможет выбить из меня того, чего я не знаю. Когда придет время связаться, я помещу в газете частное объявление. Адресовано оно будет не Марии, а Мери. Считай это нашим условным знаком.
- А без этого никак нельзя?
Сиберт горько улыбнулся.
- С этого момента ты - мой страховой полис. Они не посмеют меня убить, пока не схватят тебя.
Схватили Сиберта сразу же, как только он подъехал на такси к институту. Рядом с машиной, словно из-под земли, возникли четверо с пистолетами в руках. Тут же приоткрылись тяжелые двери и из них выскочили еще четверо.
Тщательно обыскав его, они отобрали маленький пистолет и по длинному подземному переходу, о существовании которого Сиберт даже не подозревал, провели в кабинет Локке.
В приемной были лишь делопроизводитель Сандерс и секретарша Лиз. На вооруженную процессию, которая сопровождала Сиберта, и на него самого они не обратили никакого внимания, словно такое здесь происходило каждый день и по многу раз.
Локке был все такой же, но кабинет несколько изменился: яркий слепящий барьер, созданный сканирующим лазером, отсекал один угол. Локке жестом приказал своим людям выйти.
Бодрясь, Сиберт выпрямил плечи и оправил помятый пиджак. С любопытством, но безуспешно он пытался что-то разглядеть сквозь слепящую занавесь.
- Что там? - не выдержав, спросил он.
- Для тебя это уже все равно, - весело ответил Локке. Он внимательно оглядел Сиберта. - Возвращение блудного сына. Обрекшего, усталого, но очень-очень желанного. Постарел ты здорово. Может, зарезать для тебя тельца? Упитанного.
- Ага, всю жизнь мечтал.
Локке посуровел.
- Почему ты вернулся?
- Хочу получить деньги.
- И за что же?
- За ребенка Картрайта.
- Ну?! А как ты докажешь, что это именно его ребенок? Сиберт расстегнул рубашку. Шрам на груди успел превратиться в розовую ямочку.
- Меня подстрелили твои люди. Две недели назад. Только не говори, что ты ничего не знаешь. Хватит этого?
- Что ты хочешь?
- Денег и гарантию, что меня не убьют. И переливание, когда оно мне понадобится.
- С деньгами проще, но как ты представляешь себе гарантии?
- Ты отдашь мне дело Картрайта. Целиком, - стараясь оставаться спокойным, произнес Сиберт. - Все до последнего листочка. А я спрячу там, где ты не сможешь найти. И однажды, в один прекрасный день, когда я не смогу подтвердить, что еще жив, эти документы попадут к газетчикам.
Слушая Сиберта, Локке кивал головой. Подумав немного, он сказал:
- И ты надеешься, что этого достаточно для твоей безопасности? Конечно, если бы у тебя действительно был ребенок Картрайта…
- Он у меня есть.
- Ты ошибаешься, - мягко возразил Локке. Он нажал кнопку на подлокотнике кресла. - Введите ее.
Привели ее трое. Барбара казалась спокойной. Локке кивнул, и конвоиры вышли. Когда дверь за ними закрылась, из отгороженного сиянием угла выкатилось самоходное кресло на колесиках. Настолько старого человека Сиберт еще не видел.
Совершенно лысый, вместо лица - масса серой плоти, вся в темных коричневатых пятнах. Выцветшие глаза угольками смотрели из этой бесформенной массы, из полуоткрытого рта тянулась капля слюны.
Монстр уставился на Барбару. Она отшатнулась, почти потеряв самообладание.
- Подождите немного, мистер Тейт, - проворковал Локке, словно разговаривал с маленьким ребенком. - Вы получите свое после медицинского осмотра. Она совсем недавно отдала пинту крови. Нам следует беречь ее здоровье. Все-таки дети, знаете ли…
Глядя на Тейта, Барбара воочию представила свое будущее. Ее передернуло от отвращения и ужаса. Она резко повернулась к Сиберту. На побледневшем лице ее гневно горели глаза.
- Ты этого хотел?
- Ну что ты! Я… - в отчаянии начал он.
- Теперь мне все ясно. А я-то, дура, вообразила себя сказочной принцессой, о которой знаешь только ты, мой принц… А ты… Ты подло обманул меня. Господи… какая же я дура!
- Ну что ты, малышка, - вдруг охрипшим голосом пытался возразить Сиберт. - Все не так! У меня был план…
- Ты просто хотел продать меня. Только концовка оказалась не совсем такой, какую ты планировал. Как я тебе верила! Ты на сто процентов убедил меня своей жалостной историей. Но сам-то ты безжалостен. Да и что еще можно было ожидать от тебя? Ты же убил трех человек!
- Я не хотел этого!..
- Еще бы! Просто ты оказался не так умен. Дельце явно было не по твоим силенкам. И ты все потерял, а они выиграли! Господи!.. А я-то тебя любила, дура! Я хотела подарить тебе бессмертие. Вместе мы могли бы быть так счастливы. Но ты сам выбрал… Мне жаль тебя…
Сиберт почувствовал, как лицо у него свело судорогой. Он отвернулся - взгляд Барбары жег его. Трое мужчин повели ее к выходу. Напрасно он смотрел ей вслед - она ни разу не оглянулась.
- Отведите ее в ту самую комнату внизу. Глаз с нее не сводите. Она может решиться на самоубийство. Тот, кто поможет ей в этом, целый год будет молить о смерти.
Когда он повернулся к Сиберту, лицо его расцвело жизнерадостной улыбкой.
- Видишь, как глупо в одиночку бороться с целой организацией. Мог бы и сам сообразить. Я думал о тебе лучше, но ты и впрямь плохой актер. Мои люди сразу засекли тебя. А девчонку мы взяли, как только ты вышел из мотеля. Как видишь, не было никаких проблем. Единственная, но совсем плевая задачка: что прикажешь делать с тобой?
- Я обезопасил себя, - быстро сказал Сиберт.
- Ба, это ты про письмецо, что нацарапал перед перестрелкой? Ты сбежал, но мы догадались вскрыть почтовый ящик.
Полумертвый монстр в кресле на колесиках пробулькал что-то неразборчиво. Локке кивнул.
- Вот и мистер Тейт просит за тебя, - дружелюбно улыбаясь, сообщил Локке. - Он тоже жаждет твоей смерти. И когда ты успел всем так насолить? Вот он только сомневается, как бы половчее отправить тебя к праотцам. Для суда ты натворил достаточно, но слишком много знаешь. Так что мы пока спрячем тебя, а потом что-нибудь да придумаем. А ты тем временем поплачешься над своим грехом. Да-да, любопытство - грех совершенно непростительный. Именно из-за него в свое время из рая изгнали Адама и Еву.
Камера была устроена на одном из подземных этажей института. Она была совершенно пустой, если не считать железной кровати и самого Сиберта. Сон не приходил. Сиберт сидел, думал, и мысли его были совсем не веселы. Нет, он не мог поступить по-другому. В конце концов он просто хотел провернуть сделку, которая обезопасила бы его от насильственной смерти и, возможно, дала бы ему еще и бессмертие. Но он, похоже, и впрямь переоценил себя. Локке прав: нельзя в одиночку бороться с организацией. И как бы он с Барбарой ни прятались, рано или поздно их все равно бы поймали, что для него означало смерть, а для девушки… Она уже не была просто человеком. Она являла собой ценнейший феномен и не могла принадлежать кому-то одному.
Пожалуй, Барбара любила его. Но его любили многие женщины. И любили лишь потому, что он хорошо понимал их, умело играл на их чувствах, искусно, с беспредельным терпением ухаживал за ними. Рано или поздно они…
Но где же он ошибся?
В стальной двери щелкнул замок. Сиберт вскочил, тело его напряглось. Дверь открылась.
- Лиз!
Не перешагивая порога, она смотрела на Сиберта, как на редкое и опасное животное. Он быстро подошел к ней.
- Лиз, девочка моя, - извиняющимся тоном начал он. - А я уже думал, что ты…
Она молча протянула ему руку, в которой оказался пистолет. Сиберт взял оружие и попытался благодарно пожать ее пальцы. Девушка вздрогнула, словно от отвращения, и отшатнулась.
- Лиз… - прошептал он. - Я не знаю, как тебя…
- Заткнись! - оборвала она. - Ты подлец и убийца. Ты использовал меня как последнюю дуру. Но я не хочу, чтобы они убили тебя. Теперь все зависит от тебя самого.
И, ради бога, исчезни! Если я еще раз увижу тебя, пристрелю не задумываясь.
Она повернулась, чтобы уйти.
- Погоди, Лиз, - прошептал он. - Где та девушка?
Не задерживаясь, она ткнула пальцем вверх.
Сиберт осторожно последовал за ней. В полумраке коридора он добрался до лестничной площадки. Шаги Лиз к этому моменту стихли. Этажом выше коридор оказался совершенно пуст. Звенящая тишина настораживала.
На бетонном полу, скорчившись, лежал человек. Он тяжело, с хрипом дышал. Сиберт склонился над ним, но следов насилия не заметил.
Внезапный грохот разорвал тишину.
Сиберт побежал. Он едва не споткнулся еще об одного человека на полу. Останавливаться он не стал.
Свернув в боковой проход, он с ходу врезался в толпу охранников. Его мгновенно скрутили, обезоружили и повели к Локке.
Происходившее в кабинете можно было назвать бурей. На экране калейдоскопом мелькали комнаты, полные хаоса и ужасных воплей. Выкрикивая приказания, Локке метался между ним и столом. В кресле в углу скорчился престарелый Тейт, прикрыв ввалившиеся глаза пергаментными веками.
Локке раздраженно хлопнул рукой по подлокотнику кресла. Экран на стене потух.
В наступившей тишине он почти зарычал:
- Исчезла! Черт ее…
- Исчезла? - эхом повторил Сиберт.
- Куда ты ее дел?! - рявкнул Локке. - Как?!.
- О чем ты? И при чем тут я?
- Как ты умудрился сбежать из своей камеры да еще вырубил при этом пятерых охранников? И куда ты подевал девчонку? А сам какого черта остался?
Сиберт покачал головой.
- Надо же: трудно найти курицу, несущую золотые яйца, но удержать ее, похоже, еще труднее.
- На допрос его! - заорал Локке.
Но тут ожило существо в углу, выкатилось в своем кресле на середину комнаты и что-то едва слышно пробулькало.
- Стоять! - закричал Локке. Охранники замерли. - Мистер Тейт прав. Ты до омерзения упрям, Сиберт, но ты наша единственная ниточка. Ладно, попробуем с тобой договориться. Может быть, даже заплатим. Но учти, шанса сбежать у тебя нет и не будет! За тобой будут наблюдать днем и ночью. Кто помогал тебе?
- Кто-то еще пропал? - невозмутимо спросил Сиберт.
- Сандерс! - зарычал Локке. - Но этого не может быть: он двадцать лет с нами проработал.
- Чего только не бывает, - небрежно пожал плечами Сиберт. Он нарочно умолчал про Лиз. Вдруг она еще пригодится, кто знает?
Что ж, Барбару он потерял, но зато его не убьют сразу. И пока не кончится терпение людей, которые медленно умирают, он может быть спокоен за себя. А там видно будет.
Барбару им поймать слабо. Она уже доказала свою ловкость, вытащив его, беспомощного, тяжелораненого, из-под носа у профессионалов Локке. А поймали ее лишь потому, что ее подставил человек, которому она доверяла и которого любила.
Надо думать, что теперь она научилась не доверять никому. Это прибавит ей ума и хитрости. И этот урок бессмертным придется усвоить как можно скорее.
Уделом же Сиберта оставалось надеяться и всегда быть готовым к побегу. А пока он будет играть в их игру. Выжидать. Следить. Рано или поздно придет его время. Должно прийти! И лучше бы до того, как они сообразят, что к побегу Барбары он не имеет никакого отношения.
Приятнее жизнь его после этого не станет. Ему придется скрываться от могущественных старцев, подгоняемых страхом смерти. А сам он просуетится всю жизнь в бесплодных попытках найти утраченную принцессу…
Но сейчас об этом не хотелось думать. Надо же, как странно все сошлось.
Однажды он рассказал Барбаре невероятную сказку, но она оказалась явью.
Этот бесцветный Сандерс! Двадцать лет он перебирал пыльные папки и ждал своей минуты, которая могла и не прийти. Двадцать лет! И ведь Картрайт исчез из поля зрения корпорации тоже двадцать лет назад… Случайное совпадение? Для случайного оно было слишком невероятным.
Глава 3
Целитель
Разбудила его боль. Острое сверлящее ощущение заставило подтянуть колени к груди, желтое пергаментное лицо исказилось гримасой. Потом немного отпустило, но тут же накатил совсем уж свирепый приступ. Он задергался, заскрежетал зубами, на висках выступил холодный пот. Затем боль медленно отхлынула, словно морской отлив, оставляющий после себя клочки измученных нервных окончаний.
- Коук! - закричал он.
Крик отразился от высокого потолка и стен, покрытых деревянными панелями.
- Коук! - так и не дождавшись ответа, уже истерично взвизгнул он. - Коук!
Послышались торопливые шаги, затихшие возле кровати.
- Да, босс? - угодливо спросил Коук. На его сморщенной обезьяньей физиономии воровато бегали маленькие глазки.
Боль снова скрючила его.
- Лекарство!..
С металлического столика Коук взял коричневый пузырек и вытряхнул на трясущуюся ладонь три таблетки. Одна скатилась на пол, Коук быстро поднял ее и протянул таблетки больному, тот поспешно бросил их в рот. Из серебряного кувшина Коук налил воду в стакан. Больной нетерпеливо выхватил его, выпил судорожными глотками и на несколько минут затих. Постепенно больной успокоился, лицо его разгладилось, и он сел, подтянув ноги к груди.
- Я умираю, Коук, - в голосе босса слышался ужас. - Вызови врача. Срочно!
- Невозможно… - пролепетал Коук. - Вы же сами знаете…
Лицо больного искривилось злобной гримасой, он ударил Коука в лицо. Тот отскочил, прикрывая рукой разбитые в кровь губы. Глазки его забегали еще быстрее.
- Подойди ко мне! - рыкнул больной. Но тут новый приступ свалил его. Уронив голову на подушку, он узловатым кулаком замолотил по постели. - Будь ты проклят! - простонал больной.
Коук тихо отошел и присел в углу, опасливо наблюдая за хозяином. Наконец боль, видимо, отпустила, и больной выпрямился, отбросив в сторону тяжелый плед. Он встал, с трудом подошел к окну, отодвинул занавески и заныл:
- Я умираю, умираю… Мне нужен врач.
Он ухватился за толстый бархатный шнур и нервно дернул. Занавеси с треском раздвинулись, пропустив в комнату солнечный свет, и пурпурная пижама так и вспыхнула в его лучах. Изможденное лицо стало желтовато-коричневым, глубокие морщины выступили резче.
- Как это подло! - продолжал больной. - Я умираю и не имею права обратиться к врачу. Эликсир! Только он может спасти меня! Коук! Эта чертова боль сведет меня с ума. Я устал бороться с ней.
Жуликоватые глазки Коука угодливо караулили каждое движение больного.
- Достань мне врача, - потребовал больной. - Где хочешь! Это твои проблемы. Но чтобы он был здесь.
Коук исчез.
Худой человек все смотрел из окна на руины города. Впрочем, отсюда они не бросались в глаза. Город казался совсем таким же, как и пятьдесят лет назад. Лишь очень внимательный взор мог заметить дырявые крыши, развалины фронтонов из фальшивого фаянса, обнаженную кирпичную кладку облупленных стен.
Проезд по Двенадцатой улице запретили много лет назад, но он и без того был невозможен из-за чудовищных куч мусора, баррикадами перекрывавших ее. Время разрушает не так быстро, как человек, но необратимо.
Среди развалин и всеобщего запустения выделялось прямое как стрела Юго-Западное шоссе, отражая солнечные лучи своим блестящим покрытием. На госпитальном холме, словно драгоценный камень, сиял стеклом и белыми стенами Медицинский центр.
Среди умирающего зловонного города он казался островом жизни и надежды.
Больной смотрел на сырые клубы смога, упорно ползущие на приступ Госпитального холма, но сияющая крепость была недоступна ядовитым испражнениям города, они бессильно растекались по склону холма, как бы накапливая силы для следующего прыжка.
- Будьте вы все прокляты! - шептал больной, глядя на белые здания. - Будьте вы прокляты…
Сквозь амбразуры одноместной машины "скорой помощи" Флауэрс тщетно вглядывался в кромешную темень ночи. Смог смешался с моросящим дождем и превратился в непроницаемую пелену, которая шевелилась, словно живое существо, и делала бессильными даже противотуманные фары.