- Как попал,спрашиваешь?Случайно попал.Летом прошлого года,как вы знаете, я проводил отпуск у себя на родине,в Красноярском крае. Как-то я пошел на охоту и забрел в небольшую деревню,затерявшуюся в тайге. Она расположена в ста километрах к югу от Подкаменной Тунгуски. Заночевать пришлось в избушке старого охотника Вавилова.Утром мы вместе отправились на охоту. Зашли очень далеко и сделали привал на небольшой поляне, на которой рос раскидистый могучий кедр.Вавилов рассказал случай,который произошел с его отцом здесь,на этой поляне,свыше восьмидесяти лет назад.Из его рассказа я догадался,что это случилось 30 июня 1908 года,в день падения Тунгусского метеорита. Вавилову-старшему было тогда 17 лет.Охотясь в лесу, он неожиданно увидел в небе огненный шар,пролетевший на север.Затем в небе он заметил какую-то медленно опускающуюся точку.Скорость ее стремительно нарастала. И вдруг почти к самым ногам упал какой-то предмет, напоминающий небольшой ящичек или шкатулку. Вавилов взял ящичек,но тут же,вскрикнув от боли,выпустил из рук. Ящичек был горяч, как уголь, взятый только что из костра. В тот же миг ослепительная вспышка заставила Вавилова закрыть руками глаза.Ему показалось,что в тайгу, совсем рядом,упало солнце.Когда он открыл глаза,то с любопытством и страхом осмотрелся вокруг. Ничего не изменилось. Тайга имела обычный вид. Вавилов подождал, пока остынет ящичек, и снова взял его. В этот момент раздался оглушительный грохот. Воздушной волной Вавилова сбило с ног. Оглушенный и испуганный,он пролежал,заткнув уши,около четверти часа. В тайге бушевал ураган,трещали деревья. Когда Вавилов, наконец, встал, ему показалось, что тайга чуть поредела. И в самом деле,у многих деревьев верхушки и ветви были сломаны.Со страхом взирая на ящичек- причину,как ему казалось,всех непонятных и грозных явлений,он подошел к разлапистому кедру и сунул ящичек в дупло.Там он и пролежал более полустолетия.Потом отец показал его сыну и положил на место.
Выслушав рассказ Вавилова,я подошел к кедру, сунул руку в дупло и действительно нашел в трухе ящичек,напоминавший небольшую шкатулку, сделанную из неизвестной пластмассы.Вавилов разрешил мне взять с собой этот напугавший в детстве его отца ящичек.Вернувшись с охоты,я попытался открыть шкатулку,но не смог,так как поверхность ее была немного оплавлена. И только дома, в Москве, я с трудом открыл шкатулку и увидел кристалл.
- И ты заинтересовался им как геолог?-спросил Дроздов,слушавший Хрусталева с нескрываемым любопытством. Его обычной апатии и невозмутимости как не бывало.
- Ну, конечно,я же геолог!- воскликнул Хрусталев.- Пляшущие цвета поразили меня, а сам кристалл не походил ни на один земной минерал. В шкатулке я обнаружил небольшой осколок кристалла.Я тщательно осмотрел кристалл и нашел его в полной сохранности.Создавалось впечатление, что осколок положен специально.Но зачем?Ответ напрашивался сам собой:для того, чтобы произвести анализ кристалла,не нарушая его целости.Я так и сделал. Вот что дал анализ: углерод- 53 процента,азот- 19,кремний- 12,магний- 10 и золото- 6 процентов. Итого - пять элементов. Вглядываясь в загадочные пляшущие цвета, я словно почувствовал звучание какой-то музыки и смену моего собственного настроения. Я переживал то страх,то радость,то грусть. И тут меня ошеломила догадка: на кристалле огненными знаками записаны какие-то сведения. Я, конечно, тогда еще и не думал, что кристалл- дневник астронавта.Но начал предполагать, что все это связано с тайной Тунгусского метеорита. Но как расшифровать эти сведения?Я тщательно изучал запись на кристалле, особенно начало, и уловил некоторые закономерности.А именно: вначале шли пять огненных знаков, разделенных небольшими паузами.Эти пять серий повторялись трижды. Затем длинная пауза,за ней- целая группа серий.В ней наряду с другими я уловил уже знакомые мне серии.Я начал соображать: пять серий, разделенных небольшими паузами,- это пять слов, а целая группа серий- это уже фраза. И тут меня осенила еще одна счастливая догадка.Пять слов- это пять элементов, из которых состоит кристалл: углерод, азот, кремний, магний и золото.А фраза, повторенная дважды,должна была,на мой взгляд,переводиться так:"Этот кристалл состоит из пяти элементов- углерода,азота, кремния, магния и золота". Таким образом, у меня было что-то вроде ключа к неведомому языку.
- Молодец,Сергей!-воскликнул Кашин и добавил со своей обычной добродушной иронией: - Я давно подозревал, что ты смышленый малый.
- Вот именно,- усмехнулся Хрусталев.- То же самое, только иными словами, сказал и Хабанов.Это мой приятель- очень способный лингвист из института языкознания.Дело в том,что один я не смог бы расшифровать запись и попросил помочь мне Хабанова.Я ему все рассказал, и он одобрительно отозвался о моей догадке: пять слов- пять элементов кристалла. Но своей особой заслуги я не вижу.Ведь я уже знал,что кристалл состоит из пяти элементов.И догадаться было нетрудно. Вся материя Вселенной состоит из одних и тех же элементов, записанных в таблице Менделеева. Предположим, что житель другой планеты захочет научить нас своему языку.Он постарается дать к нему ключ.И начнет, конечно, с элементов - с этого универсального языка Вселенной.
Цветные знаки кристалла мы с Хабановым сняли на цветную пленку.Хабанов часто брал ее с собой в институт языкознания,чтобы поработать там,привлекая на помощь компьютер.Эта машина специально запрограммирована на расшифровку языков.В общем,не буду рассказывать о том, как мы работали, чтобы узнать морфологию,синтаксис, весь строй неземного языка. Скажу сразу, что через некоторое время мы имели перевод дневника астронавта.Правда, еще далеко не совершенный.В тексте было немало пропусков, неясных мест. Ведь в дневнике говорится о понятиях и явлениях,совершенно неизвестных на Земле.Я продолжал работать над текстом дневника,чтобы приблизить его, так сказать, к земным условиям.О многом мне пришлось догадываться, а многое- просто домысливать. Поэтому не удивляйтесь, что в дневнике неземного астронавта так много земных понятий, образов и представлений.
- Вот теперь ясно,что за рукопись ты начал читать,-проговорил Дроздов. - Неясно пока одно:почему космический корабль не мог совершить посадку? Почему он взорвался в самый последний момент?
- Справедливые вопросы,- одобрительно сказал Хрусталев.- Станислав Лем, Казанцев и другие писатели-фантасты,а также те ученые,которые поддерживали их романтическую гипотезу,утверждали,что астронавты хотели совершить посадку,но не смогли.Корабль взорвался над тайгой в самый последний момент якобы из-за технических неисправностей.Это было,пожалуй,самое уязвимое место их гипотезы.Ведь чем совершеннее техника,тем она надежней. Поэтому трудно и даже невозможно предположить,что такое чудо техники,как звездолет,взорвался, словно старый паровой котел Джемса Уатта.Почему же все-таки взорвался корабль? Все станет ясно,если скажу,что капитан корабля мог совершить посадку,мог,но не захотел.Хотя посадка на Землю и была целью экспедиции. Но капитан корабля боялся, что посадка на тысячелетия задержит прогресс земной цивилизации.Поэтому он сам взорвал звездолет, сам уничтожил себя и всех членов экипажа.
- Сам?!- воскликнули Дроздов и Кашин. - Невероятно!
- Между тем,это так.Когда я прочитаю дневник до конца, вы поймете, что у астронавта не было иного выхода.
- Твоя гипотеза довольно занимательна,-сказал Дроздов.-Но как ты объяснишь один удивительный факт:космическое тело взорвалось,даже не коснувшись Земли. Признаюсь,для меня, сторонника метеоритной гипотезы, причины этого явления неясны. Не может объяснить этот факт и романтическая гипотеза. Ведь если корабль погиб из-за технической неисправности, то он должен был взорваться, ударившись о Землю. Однако взрыв произошел на сравнительно большой высоте.
- Этот действительно удивительный факт хорошо объясняет мой вариант романтической гипотезы,- сказал Хрусталев и, улыбнувшись, добавил: - Кстати, когда я дочитаю дневник, вы все же согласитесь, что моя точка зрения уже не гипотеза, а факт.Утверждаю,что звездолет был абсолютно исправен. Капитан корабля относился с исключительным уважением к инопланетным цивилизациям,и он не хотел взрывом причинить вред биосфере Земли.Поэтому, пролетев над сибирской тайгой на высоте нескольких километров и сбросив свой дневник, он в районе Подкаменной Тунгуски, как я предполагаю, сделал попытку повернуть вверх и взорвать корабль за пределами атмосферы.
- И что же ему помешало? - спросил Кашин.
- Ему помешали члены экипажа.Когда капитан делал поворот, они в его действиях почувствовали что-то неладное и набросились на начальника экспедиции.И капитану ничего не оставалось, как немедленно взорвать корабль.
- Это уж совсем любопытно!- воскликнул Кашин.- Тогда читай.Фантастика это или нет, но мы готовы слушать.
- Но перед этим посмотрите, как выглядит в цветных знаках хотя бы начало дневника. Цветная запись на кристалле передает не только смысл речи, но и самое затаенное настроение астронавта.Она совершенна и музыкальна, в буквальном смысле музыкальна.
Хрусталев открыл шкатулку.Через минуту кристалл заискрился, запламенел многоцветными знаками.В чередовании и интенсивности цветных знаков Дроздов и Кашин почувствовали что-то тревожное. И вдруг им почудилась какая-то музыка, какие-то певучие, волнующие звуки.В них послышалось чувство такого одиночества и скорби, что все вздрогнули.
- Что это? - спросил Кашин.- Почему такая скорбь?
- Дальше вы все поймете,когда я прочитаю дневник,- сказал Хрусталев, закрывая шкатулку.- Это лишь начало. Не весь дневник написан в таких трагических и скорбных тонах. В нем много ликующих красок и звуков. И вообще весь дневник в целом звучит как гимн,как радостная,жизнеутверждающая музыка. А теперь наберитесь терпения и слушайте.
Хрусталев зажег погасшую папиросу, раза два затянулся и, придвинув рукопись, принялся за прерванное чтение.
* * *
Глаза Сэнди-Ски… Я лишь мельком заглянул в их глубину. И они мне почему-то не понравились, что-то чуждое отразилось в них. В чем дело?
Встревоженный, я встал с кресла.
- Что с тобой, Тонри?- спросил Сэнди-Ски.
В его словах было неподдельное участие. Да, с таким нежным участием мог обратиться ко мне только мой друг Сэнди-Ски. И все же мне не хотелось остаться сейчас наедине с ним.
- Видимо, устал, Сэнди,- проговорил я как можно спокойнее. - Я же не отдыхал после торможения. Пойду к себе в каюту.
- Конечно, отдохни…
Я вышел и попал в соседнюю рубку- рубку управления. Члены экипажа успели отдохнуть и приступили к своим обязанностям. Над приборами пульта управления склонилась тонкая и длинная фигура пилота Али-Ана.Рядом,у главного электронного мозга,возился аккуратный и трудолюбивый,как муравей,бортинженер Рогус. Он взглянул на меня и улыбнулся.
У меня не было желания с кем-либо разговаривать,и я постарался поскорее уйти в кают-компанию.Там никого не было. Спустился по лестнице в коридор, по обеим сторонам которого расположены наши каюты - святая святых каждого участника экспедиции. По нашим обычаям,в каюту никто не заходит без особого приглашения хозяина, икто не мешает заниматься научной работой, отдыхать, слушать музыку, читать. Вместе собираемся лишь в кают-компании.
Я закрылся в своей каюте и сел за клавишный столик.Что меня,собственно, встревожило?- спрашивал я себя.- Глаза Сэнди-Ски?Да я их и не рассмотрел как следует.Но вот Рогус… Минуту назад, когда я проходил через рубку управления, Рогус обернулся ко мне.На его некрасивом лице появилась обычная по-детски бесхитростная улыбка. Но сейчас, вспоминая эту улыбку, я подумал, что она не такая уж простая и бесхитростная. На какой-то миг в ней проскользнуло нечто наглое и торжествующее.
"Неужели?- обожгло вдруг страшное подозрение.- Неужели Рогус и Сэнди-Ски - это те… из банды Вир-Виана?" - Я встал и начал ходить из угла в угол. "Какая чепуха! - говорил я себе. - Какая нелепая мысль! Как они могли появиться на корабле? Вздор! Просто в последнее время у меня расшалились нервы и стала мерещиться всякая чертовщина".
Снова сел за клавишный столик и, чтобы успокоиться, решил продолжать свой труд о цефеидах.Но работа не клеилась…
Это было вчера. А сегодня еще раз попытался, но безуспешно. И вот вместо научного труда на новом кристалле я пишу сейчас этот странный дневник.
В каюте раздался трехкратный мелодичный звон.Я взглянул на часы.Через полтора часа начнутся на корабле новые сутки.Через полтора часа спать… А сейчас по традиции все члены экипажа собираются в кают-компании.Мой помощник Али-Ан сделает доклад о событиях прошедшего дня. После этого все станут высказывать свои мнения, строить планы на завтра. А под конец Лари-Ла будет рассказывать свои забавные истории.
Мне всегда нравились эти вечера в кают-компании. Но сегодня, впервые за много лет межзвездного полета, не хотелось идти туда. Но надо идти…
…Сейчас члены экипажа спят.Один лишь я нарушаю режим. Вернувшись из кают-компании, снова сел за клавишный столик, чтобы записать все, что там произошло сегодня вечером.
Когда я вошел в кают-компанию, все уже сидели в креслах.
- Как самочувствие,капитан? - послышались участливые голоса.
Я успокоил всех,сказав,что отдохнул хорошо и что самочувствие,как всегда, отличное.
- Начинайте доклад, - обратился я к Али-Ану.
Али-Ан встал,вышел на середину каюты и с минуту молчал,собираясь с мыслями.Я уважаю этого поразительно хладнокровного пилота,умного и волевого. Высокий и стройный,он был бы красив, если бы не сухое и несколько надменное выражение лица.В противоположность Лари-Ла и Сэнди-Ски, он постоянно строг и серьезен.Лишь изредка на его бледных губах появляется тонкая улыбка,острая, как клинок.И вообще Али-Ан холоден и логичен,как учебник геометрии. Никаких эксцентричностей, никаких причуд,как у Сэнди-Ски.Но и взлетов никаких. "Под таких,как Али-Ан,очень легко и с большим совершенством подделываются молодчики Вир-Виана",- подумалось мне. Но я постарался отогнать эту вздорную мысль.
- Сегодняшний день,-начал Али-Ан,-самый знаменательный, переломный в нашей экспедиции.Мы произвели торможение на дальних подступах к планетной системе - цели нашего полета.Все члены экипажа чувствуют себя удовлетворительно. Механизмы и приборы в полной исправности. До орбиты самой близкой к нам планеты осталось около десяти дней полета на межпланетной скорости. Начинаем готовиться к посадке на планету.А на какую планету- об этом полезно выслушать мнение планетолога Сэнди-Ски.
Вот и все. Али-Ан, как всегда, краток и точен.
Сэнди-Ски встал и начал крупными шагами ходить по кают-компании. Я посмотрел на его горящие вдохновением глаза,на его оживленное лицо - и мне стало стыдно за свою мнительность.
- Нам повезло,-остановившись, заговорил Сэнди-Ски.- Чертовски повезло. Я просто не ожидал,что мы найдем здесь такую необычайно сложную и богатую систему.Вокруг центрального светила вращаются девять планет.Девять!И у многих- спутники.
Жестикулируя,Сэнди-Ски кратко,но живописно охарактеризовал каждую планету. Он еще больше оживился,когда стал под конец рассказывать о жемчужине системы - о планете Голубой.
Я с любопытством взглянул на нашего биолога и врача Лари-Ла. Как он воспримет весть о богатой биосфере Голубой?
Добродушный толстяк Лари-Ла обычно не сидел, а полулежал в свободной, ленивой позе.Но сейчас он, упираясь руками в подлокотники глубокого кресла, привстал и с живейшим интересом слушал планетолога.
- Что? - прошептал он. - Зеленая растительность? Органическая жизнь?
Он вскочил и начал кружиться вокруг Сэнди-Ски.
- Это же здорово!- восклицал Лари-Ла, размахивая руками. Хлопнув по плечу Сэнди-Ски,он сказал:- Ну, дружище, ты меня обрадовал. Наконец-то я займусь настоящей работой. Как я устал от безделья!
Лари-Ла и в самом деле изнывал от безделья.На корабле никто не болел.И ему никак не удавалось обогатить медицинскую науку открытием новых, космических болезней.Особой склонности к теоретической работе он не имел и все дни только и делал,что писал у себя в каюте своеобразный юмористический дневник, напичканный разными анекдотами и происшествиями. Мы иногда смеялись над тем, что к моменту возвращения на Зургану у нас будет не только серьезный, академический бортовой журнал,записываемый в памяти главного электронного мозга, но и дневник Лари-Ла, рисующий нашу экспедицию в весьма своеобразном освещении.
- Однажды от безделья,-заговорил Лари-Ла,когда Сэнди-Ски сел в кресло,- я превратился знаете в кого?В колдуна!Да-да!Не удивляйтесь:в древнего колдуна. Это было, конечно, на Зургане.Я работал одно время врачом в археологической экспедиции. Археологи- неприлично здоровый народ, и меня томила скука. От одного из археологов я узнал,как выглядели и чем занимались древние колдуны. И вот я решил напугать археологов,сыграть с этими здоровяками злую шутку. Однажды ночью археологи сидели около костра.Я же в это время, спрятавшись в кустах, наспех переодевался и гримировался.Вы только представьте себе такую картину: темная ночь, тревожный шум кустов, первобытный костер и разговоры о древних суевериях и прочей чертовщине.И вдруг перед археологами из-за кустов появился самый настоящий колдун- в живописном костюме, с густой и длинной, до колен,бородой и с нелепыми телодвижениями.Вы бы только посмотрели - эффект был поразительный!
И Лари-Ла показал нам, как он изображал перед оторопевшими археологами колдуна Лари-Ла обладал незаурядным актерским талантом, и все мы смеялись от души.Его артистическому успеху способствовал сегодняшний костюм.Он, единственный у нас,зачастую нарушал форму астронавта. Мы все носили простые, крепкие и удобные комбинезоны. А Лари-Ла питал пристрастие к праздничной одежде,иногда крикливой и сверхмодной.Сегодня вечером, как нарочно, он был в живописном, экстравагантно красочном костюме, сильно смахивавшем на одеяние древних колдунов.
- А вот еще один случай…
Но в это время снова раздался трехкратный звон, и все жилые помещения корабля наполнились звуками ночной мелодии. Это своеобразная музыка, ласковая и усыпляющая. В ней слышатся звуки ночной природы: и шелест травы, и легкий перезвон листвы, и мягкое шуршание морского прибоя.
Лари-Ла больше уже ничего не рассказал. Он строг и придирчив, когда дело касается режима.
- Об этом случае завтра,- сказал он.
Все разошлись по каютам. Лишь молодой штурман Тари-Тау остался дежурить у пульта управления.
Вечер в кают-компании мне понравился. Смешно, что у меня возникли какие-то нелепые подозрения. И все же… Все же мне почему-то грустно и немножко не по себе. Почему- и сам не знаю.
Звуки ночной мелодии становятся все нежней и нежней. Невольно слипаются глаза. С завтрашнего дня буду вести дневник систематически. А сейчас спать.
11-й день 109-го года
Эры Братства Полюсов
Утро!…Трудно сказать, что мне больше нравится в нашей строго размеренной жизни: уютно-интимные вечера в кают-компании или бодрые утренние часы.
Проснулся я от громкой,медно-звенящей утренней мелодии.В противоположность усыпляющей- ночной- она полна энергии и бодрости, в ней много ликующих, солнечных звуков.
Быстро одевшись, я поспешил в кают-компанию и присоединился к членам экипажа, которые проделывали гимнастические упражнения. После гимнастики мы, весело толкаясь, вошли через узкую дверь в кабину утренней свежести.