Неожиданно среди звезд возникла светящаяся точка, которая двигалась в противоход светилам по низкой орбите вокруг планеты. "Джулиана Гатри", звездолет, который доставил их сюда и заберет домой. Нет, не совсем так. Корабль чересчур мал, чтобы его можно было разглядеть, весит с грузом от силы несколько тонн. Сейчас виден лишь блок реактора, топливо для которого добывают на кометах и астероидах послушные роботы, тратя на то не один год. Перепрыгнув пространство и время, нахлынули воспоминания.
Кабинет в Порт-Бауэне. Сквозь прозрачный потолок виднеется звездное небо, на котором сверкает бело-голубая Земля в третьей четверти. Пьер Олар, подавшись вперед, пристально смотрит на сидящего за столом Гатри.
– Qu'est-ce que vous elites? Вы что, с ума сошли? – На его открытом лице ясно читается искренняя озабоченность.
– Знаешь, Пьер, со стороны твой вопрос может показаться бестактным.
– Я… Прошу прощения, сэр.
– Не дергайся, я пошутил.
– То есть? Вы о своем проекте?
– Ни в коем случае. Я не стал бы вызывать к себе своего лучшего инженера только для того, чтобы увидеть, как он выпучит глаза. Дело в том, что голограмма не способна передать те нюансы человеческого поведения, которые замечаешь при общении лицом к лицу.
– Но это же fou! Бред! Ерунда на постном масле! Я не понимаю, зачем вам понадобилась вторая экспедиция. Роботы, которые там…
– Они не справляются. Нам нужны новые, лучше и в большем количестве. Черт побери, Пьер, неужели до тебя не доходит, что Деметра – единственная планета, кроме Земли, где зародилась жизнь?
– Вы ошибаетесь. Планеты с кислородной атмосферой были обнаружены в трех звездных…
– Знаю, знаю, но до них чертовски далеко, а Деметра вполне достижима.
– На ней существуют лишь примитивные формы жизни.
– И на том спасибо. Разумеется, было бы здорово, если бы так называемые сигналы оказались бы и впрямь сигналами, а не шуточками природы. Однако, судя по всему, нам придется изучать вселенную самостоятельно. Поэтому – полный вперед.
– Э… Bien, если вам мало и некуда девать деньги, мы отправим другой звездолет, предварительно улучшив его конструкцию, загрузим на борт роботов и приборы. Но, – Олар с размаху стукнул кулаком по столу, – вы твердите о корабле, который сможет вернуться. Mon Dieu, почему? Чем вас не устраивают линии связи?
– Тем, что на них нельзя полагаться. Роботы пашут с утра до вечера, но не создано еще системы искусственного интеллекта, наделенной чем-либо, хоть отдаленно смахивающим на человеческое воображение. И подтверждением тому – ситуация, в которой очутились наши машины на Деметре. Планета преподносит им сюрпризы, с которыми они не всегда справляются. Как знать, что именно они пропустили, что не заметили? Нет, там необходимо присутствие человека, безусловно, умного, который, вдобавок, со временем возвратился бы на Землю.
– Sacree putain! – проговорил Олар после паузы, наконец овладев собой.
– Эй, пойми меня правильно, я вовсе не собираюсь заставлять тебя разрабатывать необходимую для подобного путешествия систему жизнеобеспечения. Не годится настолько увеличивать вес корабля. На Деметру полечу я, точнее, мой двойник, которого мы изготовим, когда придет срок.
– Я… Мне нечего сказать… разве что… я думал, что знаю вас, но ошибался… Даже не предполагал…
– Пьер, моя идея вовсе не такая бредовая, какой кажется на первый взгляд, честное слово. Я обдумывал ее на протяжении многих лет, проводил вычисления и в конце концов установил, что ее можно осуществить, причем за половину запланированной суммы. Послушай, причина, по которой звездолет должен будет вернуться – роботов, разумеется, можно и оставить, – состоит в следующем: иначе я просто-напросто не сумею передать все свои ощущения. Помехи, недостаточная ширина канала связи, квантовый эффект – физические ограничения известны тебе куда лучше моего. А потом, как изложить в словах или схемах оттенки, нюансы, чувства? Нет, я должен вернуться и перезагрузить все в себя; в противном случае зачем мне вообще лететь?
– И правда, зачем? – поинтересовался Олар, дернув крючковатым носом, развел руки в стороны и уставился в потолок.
– Не лезь в бутылку, amigo. Сам потом будешь меня благодарить, ведь я подкинул тебе шикарную техническую задачку. Если с моей интуицией все в порядке, следующие несколько лет ты пробарахтаешься в этой задачке, как свинья в иле Миссисипи. Кстати, раз уж мы заговорили о жидкостях, налей себе выпить. Где виски, наверняка знаешь.
Звезд становилось все больше, наконец, они усеяли весь небосвод, насколько хватало зрения; их затягивала легкая дымка наподобие той, какие витают на Земле над заповедниками. Гатри отрегулировал свои линзы на максимальное увеличение, надеясь разглядеть что-нибудь, заслуживающее внимания роботов-изыскателей. Впрочем, те в работе прекрасно обходились без его помощи. Однако в настоящий момент ему просто нечем было себя занять. Ну разумеется, он совершил ряд открытий, разработал процедуры, не описанные ни в какой программе, но этого мало. Гатри хотелось участвовать буквально во всем, и не ради того, чтобы оправдаться впоследствии перед Оларом и прочими; хотелось, и все.
Интересно, доживет ли Олар до его возвращения?
Ветер почти стих, море лениво накатывалось на берег, гребни черных волн серебрились в свете звезд. От воды веяло прохладой. Гатри остановился, вытянул манипулятор, подобрал некий сверкающий предмет и поднес его к линзам. Осколок ракушки, переливчатый, словно перламутр; до сих пор ничего подобного на Деметре не находили. Возможно, сведений о ракушках нет и в базе данных. Возможно, это новое направление исследований, которым не стоит пренебрегать.
А может, стоит? Нельзя же хвататься за все на свете. В конце концов, кем доказано, что жизнь на Деметре развивалась как на Земле – в кембрийский, силурийский или черт его знает какой период? Бесцельная эволюция, столь же чужеродная, как и сама планета; однако изучать ее результаты куда любопытные, чем, скажем, шляться по космосу.
Гатри подержал раковину в манипуляторе, затем положил ее в отделение для образцов. Как-то раз они с Джулианой отыскали нечто похожее на калифорнийском пляже. "Морское ушко! – воскликнула Джулиана. – Их почти не осталось". Голова к голове, они склонились над чудом природы. На пляже, кроме них, никого не было – страна, в которую они приехали, переживала экономический кризис. Солнце, песок и морская вода принадлежали им одним. Волосы Джулианы коснулись его щеки. Он обнял жену за талию.
Какая у нее теплая и гладкая кожа! Джулиана искоса поглядела на мужа, усмехнулась, прильнула к нему… Да, для модуля с нейристорной сетью воспоминание было необыкновенно ярким.
Гатри посмотрел на небо, в котором сверкала неподвижная точка. Фаэтон, бродячая планета, которая скоро пересечет орбиту Деметры. Правда, "скоро" – понятие растяжимое. О будущем думать не хотелось. Взгляд Гатри задержался на знакомых очертаниях созвездий и серебристого Млечного пути. Двадцать лет в космосе приучили его не придавать значения расстояниям между светилами на задворках вселенной. Естественно, созвездия с Деметры виделись несколько иначе, нежели с Земли. В этот час и на этой широте Полярная стояла практически в зените. Вон тускло-красная проксима Центавра, за ней Кассиопея, а дальше, в окружении пяти менее ярких точек, Солнце.
– Слышишь, милая, – воззвал он через световые годы к праху Джулианы, – мы добились своего!
7
– Не будем кукситься, – заявил Гатри. – Лучше поговорим о наших делах.
– Я надеюсь, мне удастся сесть на самолет и улететь за границу, – с готовностью подхватила Кира и не смогла удержаться, чтобы не прибавить (подумав, что шеф вряд ли обидится): – А вас прихвачу как ручную кладь. Впрочем, Сепо наверняка перенастроила установки досмотра во всех аэропортах. Нас засекут, едва я войду в здание.
– Жаль, что Тахир не может переправить свой медицинский гроб в Каир или куда-нибудь еще, – заметил Ли.
– Это можно было бы устроить, имей мы запас времени, – бросил Гатри.
– Каким образом? – удивился Ли.
– Очень просто. Поработать с компьютерными файлами, внести в них упоминания о разрешении на вывоз и багаже, и – в путь-дорожку. Но чтобы установить контакт с теми, кто способен на такое, чтобы убедить их, все как следует продумать, и так далее, необходимо несколько дней, которых у нас нет.
– Почему? – не поняла Кира.
– Святая невинность, – хмыкнул Гатри. – Что ж, да будет тебе известно: подполье, то есть движение сопротивления, существует на самом деле. Возможно, ты о том благополучно догадалась сама. Его составляют люди, которые не просто мечтают о свержении режима авантистов и возвращении свободы, а рискуют ради того своими жизнями. Их не то чтобы много, официально все они являются добропорядочными гражданами, а тайком собирают по крохам оружие. Да, они прекрасно понимают, что собственными силами им революции не совершить, но готовятся на случай, если она все же произойдет. У них в организации жесткая дисциплина, время от времени они устраивают что-нибудь этакое. Как многие движения прошлого, подполье состоит из ячеек, по несколько человек в каждой. Никто из членов конкретной ячейки не в состоянии точно назвать члена другой. Поэтому, если Сепо кого-то поймает и даже промоет мозги, он не сможет выдать товарищей. Однако связь между ячейками по той же причине затруднена.
– Все равно… – По спине Киры побежали мурашки. – Ведь хаотики входят в правительство, верно? По крайней мере, занимают два-три важных поста.
– Хм… Подробностей я не знаю и не должен знать.
– Сэр, – голос Ли, когда интуитивист посмотрел прямо в линзы, слегка дрожал, – а откуда вам известно то, о чем вы рассказываете?
– Разве не ясно? – пробурчал Гатри.
"И в самом деле", – подумала Кира. Теперь, после всего, что увидела и услышала, она понимала, что компания и впрямь поддерживала контакт с подпольем. К примеру, те партнеры, которые помогали переправлять через границу политических беженцев, наверняка узнавали кое-что полезное, а затем эти сведения попадали к Гатри. Он вряд ли связан с подпольщиками напрямую, поскольку это одинаково опасно как для них, так и для "Файербола". Кроме того, несмотря на все утверждения авантистов, компания никогда не стремилась скинуть правительство. Даже сейчас, в нынешних обстоятельствах, шеф, по-видимому, не отказался бы восстановить status quo. Тем не менее, связь между "Файерболом" и подпольем существовала, и порой одна сторона оказывала другой какую-либо услугу.
– А среди нас хаотики есть? – выпалила девушка.
– Да, но на их счет можно не беспокоиться, – отозвался Гатри. – В основном те люди, которым мы доверяем и поручаем ответственные задания, чисты перед законом. Вдобавок, хаотики редко бывают хорошими работниками. – Он заговорил более суровым тоном: – Очевидно, что авантисты внедрили в компанию своих агентов. Разумеется, это не члены семей, не те, кто принес присягу, а наемные служащие, которые занимают должности, позволяющие шпионить за нами. Иначе откуда Сепо узнало, что им стоит похитить и допросить Йонаса Нордберга, моего друга, который, как выяснилось, знал, где прячут второго Гатри? Также очевидно, что мы не можем позвонить в Кито из автомата, поскольку нам неизвестны технические возможности врага, наверняка немалые, иначе авантисты не отважились бы на облаву. Вдруг наш разговор подслушают и запишут? Что касается моею двойника, он полностью осведомлен о деятельности "Файербола" на территории Северной Америки до момента своего возвращения. Разумеется, многое изменилось, но сохранились следы, пройти по которым не составит для Сепо труда. Потому я предпочитаю не обращаться к нашим людям в правительстве и не полагаюсь на сведения, которые мне о них сообщают, ибо не хочу угодить в лапы тайной полиции.
"Каких людей он имеет в виду?" – подумала Кира. Гатри видел, как пришли к власти авантисты, заранее подготовился, да и потом, без сомнения, не прекращал действовать. Может, ему удалось запустить "кротов" в правительственные компьютерные программы? Возможно, государственный мозг отчасти является мозгом Энсона Гатри. Насколько быстро его двойник сообразит, что происходит на самом деле? И не получится ли так, что против шефа применят созданное им самим оружие?
– Перво-наперво следует решить, как быть с тобой. – Линзы развернулись к Ли. – Если копы всерьез заинтересуются Робертом Ли и начнут ковыряться в его досье, мне бы не хотелось, чтобы они вышли на Тахира. Это будет медвежья услуга; вдобавок, под угрозой окажется все движение сопротивления.
– Знаю, – ответил Ли. – Я кое-что придумал. – Он взял рюкзачок, с которым пришел в кофейню мамаши Лакшми, и вынул оттуда флакон со шприцем. – Вот. – С его лица начисто исчез румянец. – Лесмонил.
– Что это такое? – спросила Кира, проглотив подкативший к горлу ком. Ее прошиб холодный пот.
– Синтетический наркотик, – отозвался Ли, уставившись взглядом в стену. – Им редко пользуются, – прибавил он с запинкой. – И не только потому, что его трудно достать и запрещено принимать. Сразу после дозы впадаешь в экстаз, но стоит немного перестараться – и получи амнезию. Теряешь память, как если бы изрядно наклюкался, но там она возвращается, а тут потеря полная. – Ли хрипло рассмеялся. – Забавно, когда не можешь вспомнить, что было вчера, верно? Лесмонил полностью уничтожает память, вот почему он под запретом, даже для психомедиков.
– Кроме тех, которые состоят на государственной службе и работают в исправительных центрах, – докончил Гатри.
– Да, – безжизненным голосом согласился Ли. – До меня доходили слухи о подобных вещах. На черном рынке его покупают ради удовольствия, ведь он вызывает экстаз, но преступники, я уверен, находят ему иное применение.
– Не надо, Боб! – воскликнула Кира, бросаясь к Ли. – Не смей так обращаться с собой!
– Я и не собираюсь, – криво усмехнулся он. – Перед тем, как обменять на лесмонил свой информатор, я запросил общественную базу данных. Формулы там, естественно, нет, зато имеются сведения о результатах применения. Лесмонил действует в первую очередь на память, которая, как мне кажется, цитологически наиболее уязвима. Я прикинул, какая потребуется доза, чтобы стереть воспоминания за последние двое суток, и больше принимать не намерен.
– А потом? Что потом?
– Как что? Проснусь завтра, невинный как младенец, и пойду домой. Если меня сразу арестуют, анализ крови, конечно, покажет, что я вколол себе лесмонил. Сепо, разумеется, заинтересуется, зачем мне это понадобилось – я бы на их месте тоже заинтересовался, при моем-то образе жизни, – и меня, возможно, подвергнут психозондированию. Они узнают, что я какое-то время прятал шефа, но и только, остальные воспоминания исчезнут. Как-нибудь я с вашей помощью их восстановлю.
– Если… если выживете.
– Полиция редко убивает своих клиентов. – Ли пожал плечами. – Скорее всего, меня переправят в исправительный центр.
Не тебя, а то, что от тебя останется после того, как они пороются в твоем мозгу, мысленно поправила Кира, едва удержавшись от крика. А если ты окажешься в исправительном центре, то выйдет оттуда существо, которое будет Робертом Э. Ли только по имени.
– Мы скоро тебя вызволим, – пообещала девушка, стиснув кулаки, и несколько раз моргнула. – Да, вызволим, до того, как они изуродуют твой мозг. – Черт побери, подумалось ей, вот с кого надо брать пример. Надежда вовсе не глупость, она необходима для выживания.
– Отлично, – проворчал Гатри. Похоже, он прекрасно сознавал, что сейчас не время распускать нюни. – А теперь послушай меня. Я знать не знал о существовании этой гадости, но мне приходилось видеть людей под кайфом. Прежде всего, действие наркотиков непредсказуемо. Насколько точно ты прикинул дозу? И доводилось ли тебе слышать об идиосинкратических реакциях? Ты можешь проснуться полным идиотом. Или не проснуться вообще, что, на мой взгляд, предпочтительнее.
Кира посмотрела на Ли. Тот явно успокоился: расслабился, на лице вновь появился румянец.
– Да, я играю с огнем, – признался он. – Как и все мы. Но вы двое на моей стороне, а значит, шансы не так уж малы. И потом, сэр, я же принес присягу.
– Ладно, сынок, – проговорил Гатри, нарушив тишину, которая воцарилась в номере после слов Ли. – Если мы победим, тебя не забудут, пока на Земле останется хоть один живой человек. Господи, как мне хочется пожать твою руку!
– Gracias, – пробормотала Кира, обнимая Ли, – mil gracias. – В глазах девушки блестели слезы.
Ли прижал ее к себе. Объятие перешло в поцелуй.
– Ох, – произнесла Кира, когда они наконец оторвались друг от друга, – а ты, однако, парень не промах. Я бы не отказалась познакомиться с тобой поближе.
– Вспомни о своем желании, когда мы встретимся снова. – Ли состроил гримасу. – А мне напоминать не придется.
– Извините, ребята, но у нас есть более срочные дела, – прервал обмен любезностями бас Гатри. – Боб, здешние окрестности тебе наверняка известны лучше нашего. Как нам выбраться отсюда?
– Ну… – Ли моргнул, словно человек, которого вырвали из сна. – Конечно. Bueno, по-моему, вам нужно уходить немедленно. – Он заговорил быстрее. – На вокзалах и автобусных станциях вряд ли установлены те же детекторы, что и в аэропортах; возможно, до них вообще пока не добрались. К тому же, наземным транспортом пользуется гораздо больше народу, чем самолетами. Но в открытую ехать не стоит. Вполне вероятно, Сепо объявила общую тревогу. Кира, возьми билет на поезд, в одноместное купе. Разумеется, не в спальном вагоне: слишком дорого и может вызвать подозрения. Нет, обыкновенное купе. Они сравнительно дешевы, и билеты в них, поскольку в стране кризис, можно купить без проблем. Плати наличными.
– Молодец! – одобрил Гатри. – Я уже говорил, ты ошибся в выборе профессии. Когда мне в следующий раз понадобится опытный конспиратор, я обращусь к тебе.
– И куда мы направимся? – спросила Кира, не обращаясь ни к кому в отдельности.