– Совсем забыл, – прошептал Ли, отдергивая руку. – Да, вы настоящий шеф. – Неформальное обращение словно вместило в себя целый мир. Ли взял модуль и двинулся в гостиную. Кира последовала за ним.
Они пригляделись к изображению на экране. Высоко в небе что-то блеснуло. Ли положил Гатри на стол и занялся настройкой. Изображение переместилось вверх, увеличилось, сделалось четче. Километрах в трех над городом, как показалось девушке, висела черно-белая свинцовая капля с ракетными дюзами. С такой высоты, применяя оптические приборы даже слабее тех, какими был оснащен звездолет Киры, можно было пересчитать муравьев на мостовой Кире стало страшно, ее прошиб холодный пот.
– Точно, Сепо, – изрек Гатри. – Ты не слишком торопилась, Дэвис.
– Что нам делать? – услышала Кира собственный голос.
– Надо подумать. Я знаком с устройством таких штучек; в свое время их было полным-полно. Возможно, тебе все же удастся улизнуть, прихватив с собой меня, но на твоем месте я бы на это не рассчитывал. Скорее всего, копы уже следят за воротами. Естественно, копы в штатском.
А может, подумалось Кире, за воротами следили и тогда, когда она в них входила? Наверно. Впрочем, какая разница? Полиция не станет останавливать каждого встречного: чересчур утомительно и, вдобавок, может насторожить предполагаемую жертву, которая, чего доброго, возьмет и уничтожит компрометирующие данные или выкинет что-нибудь похлеще. Нет, агенты Сепо будут проверять лишь тех, кто вызывает хотя бы малейшее подозрение – например, девушку с рюкзаком за плечами. И если детекторы зарегистрируют что-либо необычное – ту же нейристорную сеть, – пиши пропало.
К горлу подкатил ком.
– К аппарату ты не прикасался, Боб, следовательно, дома тебя нет, – сказал Гатри. – Скоро они перезвонят, а какое-то время спустя, плюнув на телефон, вломятся внутрь. Это произойдет самое позднее через пару-тройку часов. Посмотрим, чем нам помогут твои приятели из Б-24.
– Скорее всего, ничем, – отозвался Ли. – А если и помогут, то не сильно.
– Предлагаешь сидеть и ждать? Суй меня в мешок и потопали. Чем быстрее смотаемся, тем меньше вероятность столкнуться по дороге с копами.
– Куда? – спросила Кира, проглотив комок в горле. К ней вернулась надежда, и сердце стало биться ровнее.
– Я держу в памяти тех, у кого при случае можно спрятаться, – откликнулся Гатри. Ли отправился в спальню – закрыть сейф и принести рюкзак. – Причем ни в коей мере не вмешиваюсь в их личную жизнь. Господи Боже, у меня достаточно других занятий! Тем не менее, о каждом из них я знаю столько, сколько требуется, чтобы принять решение. Когда человек Вэша Паккера подыскал мне временное убежище, я сразу связался оттуда с Бобом Ли, отправил ему через компьютерную сеть вполне невинное сообщение, которое на деле означало:
"Приходи за мной". Понимаешь, у Боба среди жителей комплекса есть приятели, которые любят авантистов не больше нашего. Он молодец, что обзавелся ими, хотя, по-моему, поступил так не по обязанности, а в силу своей общительности. Короче, именно это побудило меня обосноваться тут. В норе у лисицы всегда должно быть два выхода.
2
На фарвеге они хранили молчание. Лишь сходя с дорожки, Ли отстранил Киру, которая несла Гатри, и пробормотал:
– Я пойду первым. Отвечайте, когда вас о чем-нибудь спросят, но сами ни с кем не заговаривайте.
На стенах коридора извивались причудливые узоры, над дверными проемами виднелась затейливая арабская вязь. Многие двери были распахнуты настежь. Внутри комнат находились прилавки с выставленными на продажу товарами – продуктами, одеждой, посудой, цветами и всякими безделушками. Перед дверями, скрестив ноги, сидели на подушках мужчины – одни курили, другие зазывали покупателей, третьи казались погруженными в медитацию. Некоторые комнаты были превращены в кофейни или в закусочные, где кормили обычной для местных – но экзотической для Киры – пищей. Пахло едой, дымом, парфюмерией и чем-то совершенно невообразимым. Не совсем привычными были и звуки: голоса, шарканье обутых в мягкое ног, иногда – заунывный плач дудок и рокот маленьких барабанов. Традиционных североамериканских нарядов здесь встречалось меньше, чем пышных, свободных одежд – халатов, платьев или рубашек с шароварами, как правило, белого цвета. Те, кто носил подобную одежду (чья пышность никак не соответствовала суетливости владельцев), принадлежали к смуглокожему, ближневосточному типу; мужчины все бородатые и зачастую в тюрбанах, женщины – в чадрах. Да, кое-кого из них она уже видела, подумалось Кире; тут они на своей собственной территории.
Сказки "Тысячи и одной ночи"! Разумеется, Кира смотрела по мультивизору новости с Ближнего Востока, документальные и художественные фильмы. Песок, пыль, пересохшие источники, соленые реки, сплошное запустение. Машины и нанотехнические комплексы возрождали плодородие почвы, гектар за гектаром, оставляя за собой аккуратные зеленые поля, сверкающие здания, современную промышленность и новые общины. Резервации для тех немногих, кто уцелел после экологической катастрофы, избыток продовольствия, замечательная система здравоохранения, реабилитационно-учебные центры для детей… О, Всемирная Федерация вправе гордиться своими достижениями. Ведь кто захочет поселиться в фантазии, в псевдореальности, в прошлом, которого никогда не существовало?
Шагавший впереди Ли прокладывал путь сквозь толпу. Следуя за ним по пятам, Кира старалась ничего не упускать из вида. Продолжая наблюдать, она пришла к выводу, что вокруг – не игра, не псевдокультура, призванная заполнить пустоту в сердцах людей, которым не за что ухватиться в реальности, подобно на-дене, амазонам или манорам. Вон мастерская медника, который работает на станке, а его сосед чинит электроприбор. Здешняя технология та же самая, какой пользуются все обитатели Наружного Города. Один из местных засучил широкий рукав, и девушка заметила на его запястье информатор, точь-в-точь как у нее; причем, судя по всему, владельцу требовалось не только знать время, но и быстро считать, иметь доступ к базе данных и каналам связи. Нашивка на костюме другого человека свидетельствовала о том, что он является работником компании "Глобал Кемистри", то есть создает по атому сложные структуры. Мимо прошмыгнули двое мальчишек в джеллабах – головы, за исключением макушек, выбриты наголо, зато под мышками – учебники.
И все же более разительной противоположности авантизму нельзя себе и представить. Разумеется, никто всерьез не верит, что Ксуан и впрямь подчинил себе историю, никто не считает, что мироустройство, основанное на его видениях, ближе прочих к полной, идеальной рациональности. Власти, от Синода до последнего администратора в каком-нибудь глухом углу, стремятся покончить с прежними, диссидентскими общинами, разогнать стариков и завладеть умами молодежи. В теории такое вполне возможно: мол, это наше внутреннее дело, и Всемирная Федерация тут ни при чем. Но практика опровергает теорию; средства сообщения и связи превратили Землю в единое целое, скрыть что-либо вряд ли получится – чересчур много представителей элиты разных стран находятся в тесном контакте и разделяют мнения друг друга: они – или общественное мнение – могут заставить свои правительства, по крайней мере, те, которые называют себя демократическими, надавить на Союз (куда сильнее, чем способен "Файербол")… Кира сообразила, что отвлеклась, и усилием воли вернулась к действительности.
Ли дважды останавливался, чтобы поздороваться со знакомыми. Кира ловила на себе неодобрительные взгляды. Должно быть, ее наряд кажется верхом неприличия. Ерунда, это ведь не закрытая территория; тут наверняка бывает множество посторонних, как по делам, так и из любопытства. Несомненно, экономика сектора в той или иной степени зависит от чужаков. Тем не менее, когда Ли пригласил ее войти в открывшуюся дверь, девушка испытала громадное облегчение.
Они очутились в роскошно обставленной комнате: многочисленные ковры, невысокая мебель, расшитые золотом и серебром шторы. Впустивший их молодой человек жестом велел двери закрыться и склонился в глубоком поклоне перед седобородым, суровым на вид мужчиной, который вышел из сводчатого дверного проема в дальнем конце комнаты. На старике были кафтан и куфия. Ли тоже поклонился и произнес: "Салам алейкум". Кира стояла и молчала, чувствуя себя не в своей тарелке.
– Ва алейкум ассалам, – отозвался старик и неожиданно улыбнулся. – Чем я обязан радости видеть тебя, мой друг? – спросил он по-английски с легким акцентом. Улыбка исчезла столь же внезапно, как и появилась. – Неприятности?
– Вроде того, – признался Ли.
– Ясно. Пойдемте. – Старик отдал распоряжение слуге, и тот поторопился уйти, а хозяин повел гостей за собой. В комнате, увешанной гобеленами и несколько напоминавшей шатер, он предложил им сесть на пол возле столика с экзотическими яствами, уселся сам и сказал Кире:
– Если хотите, сеньорита, можете снять свой рюкзак.
– Gracias, сеньор, но… – Поймав взгляд Ли, Кира повторила: – Gracias, – и положила рюкзак на пол рядом с собой.
– Шейх Тахир, – официальным тоном произнес Ли, – разрешите представить вам Киру Дэвис, моего партнера из "Файербол Энтерпрайзиз". Пилот Дэвис, рог favor, познакомьтесь: Зейд Абдулла Азиз Тахир, шейх Бени-Муклиба. Он – один из вождей своего… народа.
– Bienvenida, пилот Дэвис, – проговорил Тахир, пристально, однако вполне дружелюбно, разглядывая девушку. – Полагаю, пилот космический?
– Д-да, сэр, – с запинкой откликнулась Кира. – Пожалуйста, извините меня за мой наряд. Времени было в обрез, и я не сообразила…
– Ничего страшного. Роберт Ли не появился бы у нас без предупреждения, не возникни в том срочная необходимость. Равно как, я уверен, и вы.
– Я совершенно не разбираюсь в ваших… обычаях, сэр.
– Жаль, конечно, – снова улыбнулся Тахир (его лицо покрылось сетью морщин), – но не переживайте. Надеюсь, вы уделите мне какое-то время, расскажете поподробнее о своей работе и о себе? Ведь вам повезло: вы странствуете среди Господних звезд.
– Боюсь, о везении сейчас говорить не приходится, – вмешался в разговор Ли. – Положение у нас просто отчаянное.
– Этого ты мог бы не объяснять. – В дверь постучали. Тахир произнес что-то по-арабски; вошел юноша с подносом, на котором стояли кофейные чашки и блюдо с пирожными. Поставив поднос на столик, юноша поклонился и покинул комнату. Дверь закрылась. – Угощайтесь, – предложил шейх. – Хейр алла.
– Прошу прощения? – моргнув, переспросил Ли.
– Ты не понял? Я полагал, что, придя в мой шатер и отдавшись тем самым под мое покровительство, ты знаешь, что будет дальше. Bueno, перед вами – дары Господни. Ешьте, пейте, чувствуйте себя как дома.
– Вы слишком добры. – Ли откашлялся. – Мы будем с вами откровенны. Я не принадлежу ни к вашему племени, ни к вашей вере. Всего лишь хороший знакомый, который наблюдает за теми, с кем общается. Я знаю, что не вправе чего-либо от вас требовать.
– Ты нам больше, чем друг. Я счастлив, что могу отплатить добром за добро.
– Нас преследует тайная полиция.
– Бисмилла! – Тахир откинул голову и расхохотался. – Что ж, тем забавнее! – Он мгновенно посерьезнел. – Они у вас на хвосте?
– Надеюсь, что нет. По-моему, у нас в запасе несколько часов. Но догадавшись, что я участвую в заговоре, они переворошат весь город.
– Это потребует времени и людей, ведь город у нас отнюдь не маленький. Есть ли у них основания предполагать, что ты прячешься здесь?
– Думаю, нет. Естественно, они следили за мной, поскольку я работаю на "Файербол", но не слишком внимательно; таких, как я, сотни и сотни. Кстати, опасность угрожает не мне одному. Все началось пару дней назад.
"Верно ли?" – спросила себя Кира. Она пригубила кофе, пытаясь отогнать шальную мысль; напиток был густым, горячим и очень сладким.
– Так… – Тахир погладил бороду. – Значит, сюда они заявятся не сразу, если, конечно, им не известно о твоей привычке навещать нас.
– Я навещал не только вас, бывал во многих местах. Кажется, я никому – ни соседям, ни случайным знакомым – не говорил, что хожу в этот квартал ради чего-то иного, чем посидеть в кафе.
Но Гатри откуда-то узнал, что все не так просто, навел справки и выяснил, что скрывается за походами в кафе, подумала Кира. Старый лис! Металлический ящик, внутри которого находился Гатри, упирался ребром в спину девушке.
– Тебя видели сегодня в коридоре, – возразил Тахир.
– Извините, – вмешалась Кира. – По-моему, внимание обращали не столько на него, сколько на меня.
– Разумеется! – фыркнул шейх. – И это понятно.
– Я встретил по дороге двоих знакомых, – сказал Ли.
– Потом назовешь мне имена. Я поговорю с ними, быть может, отправлю с поручениями куда подальше. Что касается остальных, ты знаешь – среди нас нет сторонников авантизма. Если Сепо начнет задавать вопросы, мало кто станет отвечать откровенно. – Тахир взял пирожное и принялся жевать с таким видом, словно выполнял общественный долг.
– Долго мы у вас пробыть не сможем, – проговорил Ли.
– Верно. Рано или поздно пойдут слухи… разлетятся, что твои электроны, пробуравят любой заслон. Иншалла! До завтра, во всяком случае, я вас оставлю у себя, а утром помогу советом. Вы ведь все равно не согласитесь задержаться, правильно?
– Еще бы! Мы… – Ли запнулся и уставился в пол.
– Что вы можете рассказать мне? – спросил Тахир, оглядев своих гостей. – Помните, то, чего не знаю, я не смогу выдать, даже если дело дойдет до психозонда. – Заметив, что Кира вздрогнула, он прибавил: – Такое, сеньорита, едва ли случится. Скорее всего, я умру, буду убит за сопротивление при аресте, причем выстрелом в голову, так что в моем мозгу им покопаться не удастся. Но лучше перестраховаться.
– У вас есть полное право кое-что узнать, – произнесла девушка, облизнув пересохшие губы. – Мы с Ли спасаем не только свои шкуры. Если бы мы могли объяснить… – (Если бы достать Гатри…)
– Мы не можем вдаваться в подробности. – Ли предостерегающе поднял руку. – Это неоправданный риск. Однако… Bueno, вам известно, что между "Файерболом" и правительством всегда существовали трения. Однажды власти вдруг заявили, что располагают доказательствами нашего участия в заговоре, цель которого – уничтожение базы данных Среднезападного Центра Безопасности – расценили поначалу как случайность. Вы, наверно, помните, что компания предложила свою помощь в расследовании и что правительство, проигнорировав предложение, распорядилось занять североамериканскую штаб-квартиру "Файербола" – пока, мол, не закончится следствие. С тех самых пор агенты Сепо так и вьются вокруг компании. А теперь – в новостях наверняка скажут – правительство решило присвоить всю нашу собственность на территории страны.
– А компания не собирается разорвать отношения с Союзом? – Тахир сделал вид, будто собирается присвистнуть. – Если да, то Союзу крышка. Его экономика и так в плачевном состоянии.
– Я не понимаю их логики, – со вздохом признался Ли. – Тем не менее, они действуют. Неважно, откуда я знаю; скоро о том услышит вся Солнечная система. Нам с Дэвис необходимо доставить чрезвычайно важные сведения. Использовать каналы связи, к сожалению, нельзя, поэтому мы должны во что бы то ни стало добраться сами.
Тахир окинул взглядом стол и гостей – Кире почему-то показалось, что шейх не в восторге от ее ног, – потом снова посмотрел на Ли.
– Я рад, что могу хотя бы частично оплатить свой долг перед тобой. Доверясь нам, ты оказал честь мне и моему племени. Gracias. Мы постараемся оправдать твое доверие.
Кире вспомнился исторический персонаж, про которого она когда-то читала. Его звали Саладин.
– Партнер, вы оказали сеньору… шейху Тахиру какую-то услугу? – уже задав вопрос, девушка вспомнила, что Ли просил ее не проявлять чрезмерного любопытства.
– Совершенно верно, – ответил за Ли хозяин. Похоже, он ничуть не оскорбился – видимо, привык иметь дело с чужаками. – Два года назад попал в беду мой племянник, юноша горячий и упрямый. Все мы знаем, что авантизм, если с ним не покончить, в итоге разрушит наш образ жизни. Большинство выжидает, веря, что Аллах такого не допустит. А Хамид изучал биоинженерию, столкнулся с тем, что от него требовали и изучения ксуанистских доктрин, в конце концов не выдержал, стал вести недозволенные разговоры, причем в открытую. Его арестовали.
Роберт Ли, узнав об этом, добился, чтобы Хамида освободили и перевели в финансируемый "Файерболом" колледж в Эквадоре.
– Я не сделал ничего особенного, – пробормотал Ли. – Обвинение было не слишком серьезным: первый проступок. Вдобавок, Хамида охарактеризовали как "умственно отсталого", то есть он мог не понимать, о чем говорит. Я всего лишь связался с координатором, который вышел на нужного человека в правительстве. "Файербол" и Синод с давних пор враждуют между собой, но на открытый конфликт не идут; многие с обеих сторон принимают меры, чтобы избежать столкновения. Естественно, даже после того, как с Хамида сняли обвинение, он остался под надзором полиции и, возможно, со временем снова угодил бы в тюрьму. Однако парень он толковый, а компания всегда рада притоку свежей крови. По правде сказать, я получил поощрение за то, что провернул это дельце.
– Но тогда получается, что Сепо знает о ваших контактах с шейхом! – обеспокоенно проговорила Кира.
– Ничего подобного. Я действовал через своего начальника, Фернандо Пардо. Он связался с кем-то еще, кто "заинтересовался обстоятельствами дела" и в дальнейшем вел все переговоры. Записей, которые могли бы вывести на меня, не сохранилось. Действуя на территории Северной Америки, "Файербол" предпочитает не оставлять следов.
Чувствуется школа Гатри, подумала Кира.
– Надеюсь, теперь с вашим племянником все в порядке, – сказала она Тахиру.
– Да, – проговорил шейх, лицо которого на мгновение – или ей померещилось? – исказила гримаса боли. – До нас доходят весточки о нем… Он… вошел в элиту, стал одним из них… Впрочем, это было неизбежно. Главное – он свободен и никто не посмеет арестовать его и залезть ему в голову.
Лучше сменить тему, подумала Кира.
– Вы, должно быть, хорошо себя здесь зарекомендовали, если к вам обратились за помощью в таком деле, – заметила девушка, обращаясь к Ли.
– Не сказал бы. Просто как-то вечером мы с шейхом оказались в кофейне за одним столиком и разговорились. Потом встречались еще несколько раз, он пригласил меня на обед, я показал ему местный филиал компании. Не волнуйтесь, по мультивизору. Никто не знает о наших близких отношениях. Однако мы сошлись на почве взаимного любопытства и дружелюбия, только и всего. Я страшно удивился, когда Тахир заговорил со мной о своем племяннике.
– Меня терзали печаль и злоба, – проговорил шейх. – А сеньор Ли производил впечатление человека, способного сочувствовать другим. И потом, он мог обладать необходимым влиянием. Что я терял? Все в воле Аллаха.
– Gracias, – кисло отозвался Ли. – Вы мне польстили. Честно говоря, вы всегда были для меня загадкой. Не обижайтесь, но ваша культура мне чужда. Кроме того, в отличие от вас, я вырос в замкнутом мирке. Но теперь моя очередь просить о помощи; кажется, вы не против нам посодействовать.