Кто-то из них рано или поздно должен отступить – сбросить скорость, развернуться и уйти в сторону с таким расчетом, чтобы не попасть под плазменный выброс из дюз противника Но кто и когда? Хотя. Псевдо-Гатри, скорее всего, не думает погибать заодно с ней, понимает, что тем самым проиграет буквально все. Наверно, он понимает и то, что Кира отнюдь не жаждет умереть – наоборот, планирует убить его. Вероятно, робот ожидает, что "Пустельга" свернет в последний момент, чтобы задеть врага огненным шлейфом, и намерен выполнить схожий маневр. У того, кто отвернет первым, шансов на победу, естественно, меньше, однако если не менять курс еще хотя бы несколько секунд…
"Катана" вдруг выросла до гигантских размеров.
Тормози! Так, теперь разворачивайся – и жми на всю катушку!
– Изображение, – шепотом попросила Кира у компьютера, как только сообразила, что осталась в живых. – И все данные.
На экране снова возникла "Катана" – серебристая игла, едва различимая среди звезд. Судя по показаниям приборов, звездолет двигался сам по себе, влекомый космическими течениями. Кира увеличила резкость изображения. Корпус "Катаны" выглядел неповрежденным, а вот двигательный отсек…
– Подойди поближе, – приказала девушка компьютеру.
– Пилот Дэвис, пилот Дэвис! – воскликнул Хелледал. – По-моему, вы…
– Callate la boca, – огрызнулась Кира и тут же спохватилась: – Извините. Но, ради всего святого, потерпите еще чуть-чуть.
Увеличив скорость, "Пустельга" быстро настигла "Катану" и пошла параллельным курсом на расстоянии в несколько сот метров. Повреждения были видны невооруженным глазом Пламя более обжигающее, чем солнечная вспышка, лизнуло корму звездолета и оставило в ней огромную, с оплавленными краями дыру. Похоже, от двигателей "Катаны" осталось одно название. Рядом с кораблем плыли куски обшивки.
– Эй! – проговорила Кира в микрофон. – Ты меня слышишь? – Ей ответила тишина. Девушка взглянула на экран, слово рассчитывая увидеть человеческое лицо, но на том были только звезды. – Должно быть, мы уничтожили его передатчик. Или же он не хочет разговаривать.
– Возможно, пилот выведен из строя, – сказал компьютер.
– Может быть, – согласилась Кира. – Хотя должна была сработать зата… Эй, Гатри-два, прием.
Какое-то время спустя девушка выключила видеофон. Восторга она отнюдь не испытывала – схватка утомила ее до изнеможения, – разве что тихо радовалась, что осталась жива.
Но как такое могло случиться? Она всего лишь хотела припугнуть его, ни капельки не надеялась, что ей удастся добиться чего-то большего. Ее бы вполне устроило, если бы он просто истратил все топливо. Однако противник неверно рассчитал – и получил по заслугам.
Да, двойник Энсона Гатри далеко не всемогущ За последние месяцы он приобрел кое-какие новые способности, но кое-что и утратил Может, на него порой накатывала слепая ярость или порожденное отчаянием безрассудство? Откуда ей знать? Однако она знала главное – ему свойственно ошибаться.
– За дело, – произнесла Кира, обращаясь к компьютеру. Она отогнала посторонние мысли, принялась давить непослушными пальцами на кнопки и стала вызывать дрожащим голосом представительство "Файербола" на Луне.
37
Немногочисленные агенты тайной полиции в Порт-Бауэне по приказу Гатри сложили оружие. Растерянных, совершенно деморализованных, их посадили под арест, пообещав вскоре отправить на Землю. Охраняли арестованных полицейские компании.
Изабу доставил Гатри в здание лунного представительства "Файербола".
– Если вы собираетесь пригласить меня или Ниоленту погостить у вас, – с усмешкой произнес Ринндалир перед тем, как попрощаться, – предупреждаю сразу: скорее всего, мы откажемся, поскольку, находясь у себя дома, сможем, как мне представляется, принести больше пользы.
– Кому? – хмуро справился Гатри – Нам или себе?
– В первую очередь, разумеется, себе. Мы же не какие-нибудь идеалисты. Ладно, всего хорошего.
Изабу поместил Гатри в серебряную шкатулку, отделанную снаружи драгоценными камнями. У входа в здание компании он передал шкатулку охранникам и удалился. Охранники, посоветовавшись между собой, вызвали офицера службы безопасности, который отнес подарок в помещение с бронированными стенами и стал прикидывать, как сподручнее открыть крышку.
Полчаса спустя Гатри получил тело, проверил механизмы и датчики и взялся за работу. Чтобы доказать, что он – именно тот, за кого себя выдает, потребовалось совсем немного времени. Модуль напомнил собравшимся сотрудникам о событиях, о которых его двойник не имел ни малейшего понятия, после чего ему вкратце обрисовали сложившуюся на тот момент ситуацию. Услышав, что Кира Дэвис по-прежнему находится в космосе, Гатри разразился ругательствами. Поток брани продолжался ровно три минуты сорок восемь секунд, причем ни одно выражение не повторялось дважды.
– Пошлите буксир, – наконец распорядился модуль, – пускай приведет оба корабля.
Он быстро вошел в курс дела – благодаря тому, что, томясь в апартаментах Ринндалира, следил за событиями не только по мультивизору. У селенархов имелись собственные источники информации. Гатри объяснил сотрудникам, что луняне исказили содержание его заявления, но в подробности вдаваться не стал.
– Расскажу как-нибудь потом. Сейчас не до того. Ставки сделаны, пора бросать кости.
В конце концов он оказался в кабинете, в котором обычно работал, прилетая на Луну. Просторное помещение с каменным полом, обстановка скромная, зато каждый предмет – произведение искусства. Куполообразный потолок представлял собой громадный видеоэкран, на котором сверкали созвездия, искрился Млечный Путь, мерцала лазурная, почти полная Земля. Гатри повернулся к Якобу Боте, который словно съежился в кресле. Как правило, директор космопорта вел себя иначе, но сегодня все без исключения испытывали непонятную робость.
– Что с Холденом? – спросил Гатри, имея в виду повторный ультиматум, отправленный на Л-5 около часа тому назад.
– Он… утверждает, что не получал на этот счет никаких распоряжений от своего начальства. Хелледал и Стюарт считают, что силой действовать не стоит…
– Естественно. Иначе кого мы освободим – мертвецов? Нет, корабли пускай остаются на орбите, чтобы помешать Холдену сделать вылазку – хотя он вряд ли всерьез на что-то рассчитывает – и не допустить на станцию возможные подкрепления с Земли.
– Сэр, это грузовые корабли, и на них полно народу.
– Знаю. Однако они вполне могут перехватить земные звездолеты, а люди – людям придется потерпеть. Понимаешь, я надеюсь, что Холден скоро сломается. Ни о каком боевом духе полицейских не может быть и речи, а новости с Земли и наша пропаганда мало-помалу лишают их остатков мужества. Если они сдадутся, "Брюин" и "Якобит" сразу же высадят десант, а если нет – что ж, через пару дней пошлем к Л-5 спасательные звездолеты, которые заберут штурмовую группу.
Бота заставил себя поднять голову.
– Вы и в самом деле собираетесь напасть на Северную Америку? – выдавил он. – Это же война…
– Ничего подобного у меня и в мыслях не было, – отозвался модуль. – Я хотел припугнуть авантистов, только и всего.
– Но Ковенант… Федерация… Нас объявят вне закона…
– Якоб, – мягко проговорил Гатри, – я и сам не в восторге от происходящего, однако нас загнали в угол, из которого необходимо выбраться. Хватит спорить, – прибавил он суровым тоном. – За дело! Можешь вообразить себя Полом Баньяном…
– Сэр, – произнес Бота, собравшись с мужеством, – я отказываюсь принимать участие в…
– Хорошо, – спокойно ответил Гатри. – Ты уволен.
– Сэр?
– Ты больше не сотрудник "Файербола". Мне будет не хватать твоего опыта, но переубеждать тебя я не собираюсь. Сдашь дела Барбаре Сарагоса.
– Уволен? – Бота даже привстал. Похоже, он решил, что ослышался. – Нет, сэр, не надо! Я же принес присягу! Вы всегда говорили, что мы люди вольные, но… Умоляю, сэр, не надо!
– Хороша она или плоха, это моя страна, так, что ли? – негромко спросил Гатри, выдержав паузу. – Ладно, пожалуй, я поторопился. Считай, что ты в отпуске. Зафиксируй где-нибудь, что не согласен с моими действиями, и не путайся под ногами. Словом, соблюдай присягу.
– Быть может, – Бота судорожно сглотнул, – я сумею…
– Нет. Мне не нужны ни фанатики, ни те, кому приходится идти наперекор своей совести. Подумай, чем могут обернуться нерешительность или недомыслие, Якоб. О совести, морали и твоем соответствии занимаемой должности поговорим потом, когда все утрясется. Ступай.
На негнущихся ногах Бота вышел из кабинета и, закрыв за собой дверь, спрятал лицо в ладонях.
Прошло несколько часов. Гатри не жалел ни себя, ни подчиненных. Подключись он напрямую к гиперкомпьютеру, к нему немедленно поступали бы все свежие данные, все вычисления проводились бы под его наблюдением. Однако он учитывал, что имеет дело не с абстракциями, а с живыми людьми. Впрочем, он и сам в какой-то мере оставался человеком, напоминая наружностью средневекового рыцаря в доспехах. Именно в таком виде Гатри появлялся на экранах видеофонов, будучи убежден, что людям необходим некий символ, дабы укрепить их уверенность в собственных силах.
Он собирал сведения, советовался с теми, кого считал умными людьми, говорил с директорами компании на Земле, связывался с капитанами файерболских звездолетов, обращался к тем, кто работал в Солнечной системе – обслуживал установку по производству антиматерии на Меркурии, вел наблюдение за кометами с орбиты Плутона, и так далее, – призывал не падать духом и просил поспешить на помощь.
Тем не менее, Киру Дэвис, как он и приказывал, тут же пропустили к нему. Когда девушка вошла в кабинет, Гатри изучал таблицу на дисплее – данные последнего стратегического анализа. Модуль обернулся, пересек помещение и протянул Кире руку, в которой утонула ее ладонь. Усталая птица вернулась в родное гнездо…
– Господи, девочка, как я рад! – пророкотал он. – От тебя осталось не больше, чем от жалованья сошедшего на берег моряка. Впрочем, не удивительно – ты столько пережила. Тебе забронирован номер в отеле "Армстронг" в Тихополисе. Отправляйся туда, отсыпайся, а когда проснешься, ни в чем себе не отказывай.
– Ладно. – Кира устало усмехнулась. – Gracias, шеф, – хрипло проговорила она и вздохнула. – Наконец-то я дома.
– Когда придешь в себя, но не раньше, расскажешь мне о ситуации на Л-5. Возможно, твои сведения помогут нам овладеть станцией, если Холден к тому времени так и не образумится… – Раздался сигнал вызова. – Черт! Я же запретил! Наверно, что-то срочное. Извини. – Гатри повернулся к видеофону, а Кира опустилась в кресло.
– Сеньор, вас вызывает президент Всемирной Федерации, – сообщил механический голос.
– Вот как? Что ж… – Гатри искоса поглядел на Киру. – Послушаем, что она скажет. Соедини.
На экране появилась миловидная смуглокожая женщина – Ситабхай Лал Мукерджи.
– Я имею честь обращаться к мистеру Энсону Гатри, владельцу компании "Файербол Энтерпрайзиз"? – спросила она на ази-английском.
– Вы правы, сеньора… э… мадам президент, – откликнулся модуль. – На сей раз вы говорите с оригиналом.
Возникла пауза, связанная с запаздыванием сигнала. Для Киры она продолжалась четыре удара сердца.
– В последнее время всех нас постоянно обманывали, – холодно заметила Мукерджи. – Могу ли я верить вашим словам?
– Вы, должно быть, ознакомились с заявлением, которое я сделал, когда возвратился сюда.
– Разумеется, однако оно не слишком содержательно.
– Мадам президент, я стремился прежде всего изложить основные факты, исходил из того, что с подробностями можно подождать. Во-первых, головы у всех и без того идут кругом, а во-вторых, я и сам многого до сих пор не знаю; делать же необоснованные заявления не в моих привычках. Правда, главное известно: агенты североамериканского правительства выкрали моего двойника, перепрограммировали его в нарушение положений Ковенанта и выдали за меня, чтобы заполучить власть над организацией, которая объединяет свободных людей.
– Это весьма серьезное обвинение. – Мукерджи нахмурилась.
– Мадам, – Гатри рассмеялся, – против правительств пустяковых обвинений не выдвигают, такова уж их природа.
– Вы, конечно, вправе настаивать на собственном мнении, обвинять и предоставлять доказательства. Но вы не вправе нарушать закон.
– А что я такого сделал? Бежал от врагов, которые стремились покончить со мной, только и всего. В своем обращении я объяснил, что призыв к оружию – фальшивка, состряпанная лунянами. Разбирайтесь, пожалуйста, с ними.
– Обязательно разберемся, сэр. – Мукерджи подалась вперед, наставила на Гатри палец. – Однако вы не отвергли преступных домогательств! Наоборот, потребовали от Северо-Американского Союза того, на что не согласится никакое правительство. Ваши корабли блокируют подразделения союзной полиции, находящиеся на станции Л-5. Представители Корпуса Мира утверждают, что, по их сведениям, вы готовитесь к войне.
– Мадам, вы же разумная женщина. Давайте поговорим спокойно, без громких слов. "Файербол" не предъявлял никакого ультиматума. Мы просто предупредили авантистов, что не можем – не можем, мадам – закрывать глаза на происходящее: ведь сотрудников компании на Земле держат под арестом, их жизням угрожает опасность. А конфискация собственности "Файербола"? Или захват Л-5 – незаконный, на ложном основании, ставящий под угрозу само существование колонии? Мы обращались к правительству, просили навести порядок, понимая, что чудес не бывает, что потребуется немало времени, предлагали сотрудничество. К примеру, обещали предоставить транспорт для эвакуации колонистов Л-5. Что касается мобилизации… Мадам, политики не устают напоминать, что "Файербол" – не государство, а совет директоров компании – не правительство. О какой мобилизации может идти речь? Я всего лишь посоветовал партнерам "Файербола" на всякий случай быть наготове, не более того – кто знает, как повернутся события?
– Что вы имеете в виду? – спросила, прищурившись, Мукерджи.
– Ничего конкретного, – ответил Гатри, пожав плечами. – Однако, насколько мне известно, в том же Футуро беспорядки… Если бы вы не позвонили сами, – прибавил он, – я бы обязательно связался с вами. Мадам президент, воспользуйтесь своей властью, образумьте авантистов.
– Да, сеньор Гатри, в красноречии вам не откажешь. – Мукерджи слабо усмехнулась. – Прошу вас, приберегите его для других. Как вы объясните, что в вашем первом заявлении, которое вы назвали фальшивкой, содержится призыв к восстанию, а в последнем о мятеже не упоминается вовсе?
– Что же тут объяснять, мадам? Естественно, мне хотелось бы поквитаться с авантистами. Однако жертвовать ради этого жизнями множества людей, которые вняли призыву якобы от имени "Файербола"? Нет уж, увольте. Да, я предложил… – Гатри сделал паузу; Мукерджи растерянно моргнула, но быстро овладела собой, – прекратить огонь, объявить общую амнистию и разработать при участии всех заинтересованных сторон новую форму государственного устройства. На этих условиях "Файербол" готов оказать правительству всяческую поддержку. Однако бои продолжаются: гибнут люди, разграбляется имущество. Между прочим, во внутренние дела суверенного государства не может вмешиваться даже Корпус Мира; что уж говорить о какой-то частной компании? Мы требуем одного – обеспечить безопасность партнеров "Файербола" (и, кстати, вернуть конфискованную собственность); нам все равно, кто это сделает, авантисты или Корпус Мира, лишь бы сделали.
– Вот как?
– Разумеется. Поймите, даже ничего не предпринимая, компания влияет на ход событий. А ведь мы не можем оставаться в стороне.
Затянувшееся молчание объяснялось, похоже, не только запаздыванием сигнала.
– Ваша забота о своих людях на территории Северной Америки весьма похвальна, – проговорила наконец Мукерджи таким тоном, словно произносила надгробную речь. – Возможно, вы просто забыли, что они живут во многих странах, являются гражданами государств, которые образуют Всемирную Федерацию.
– То есть рискуют превратиться в заложников? Мадам, я не могу поверить, что вы замышляете что-либо подобное. Они ни в чем не виноваты.
– Тогда почему ваш генеральный директор Кандамо приказала всем звездолетам компании выйти на орбиту вокруг Земли, и никто из региональных директоров ей не возразил? – сухо поинтересовалась Мукерджи.
– Приказала не Кандамо, приказал я, а мои подчиненные, естественно, выполнили приказ. Вы же прекрасно понимаете, на чьей стороне их симпатии. Однако они и все остальные сотрудники компании, которые находятся на Земле, не совершили ничего противозаконного, ничего преступного, не совершили и, уверяю вас, не совершат.
– Вы сказали, симпатии? Да, конфликт мирового масштаба не позволяет сохранять нейтралитет…
– Пожалуйста, мадам, не надо! – Гатри всплеснул руками. – Зачем? Я уверен, вы ничего такого не планируете. А нам конфликт нужен, как дырка в шлеме скафандра. Признаться, меня изумило, что Совет и Корпус Мира потворствуют беззакониям, творящимся в Северной Америке. Если бы они вмешались, все сразу встало бы на свои места.
– Можете не сомневаться, так оно и будет. – Мукерджи поджала губы. – Однако подобного рода операции обычно становятся достоянием гласности лишь по завершении.
– Понимаю, мадам. Заранее вам благодарен. Жаль, что я не религиозен, а то бы помолился за успех. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что компания не бросит своих партнеров на произвол судьбы и придет им на помощь, если усилия других окажутся бесплодными. Кстати, можете при переговорах с авантистами упомянуть эти мои слова. Но пока, обещаю, мы не станем ничего предпринимать и готовы выполнить любое ваше пожелание.
– Очень хорошо, сэр. Отмените мобилизацию.
– Мадам президент, мобилизацию никто не объявлял. Кроме того, как ни жаль, но наша неподготовленность, если я соглашусь на ваше требование, может привести к самым печальным последствиям.
– Этого я и опасалась, – вздохнула Мукерджи, – однако должна была попытаться.
– Я рассчитывал на ваше понимание. В конце концов, мы с вами люди разумные…
– Благоразумие не мешает расходиться во мнениях. – Мукерджи грустно улыбнулась. – Как только что-то прояснится, я с вами свяжусь, да и вы звоните в любое время.
– Договорились. Vaya con Dios.
– Всего хорошего.
Экран погас. Гатри некоторое время продолжал смотреть на него, потом повернулся к Кире.
– Значит, война? – пробормотала девушка.
– Надеюсь, что нет, – ответил он со вздохом. – Через пару дней станет ясно наверняка.
– Я думаю… Мукерджи потребуется больше времени… чтобы убедить авантистов.
– Боюсь, ты права. Она действует из лучших побуждений, но на месте авантистов я бы заявил, что о переговорах не может быть и речи, пока не покончено с хаотиками, а сам тем временем попытался бы привлечь на свою сторону Корпус Мира – под предлогом, что злобный Гатри по-прежнему мутит воду.