– А я… – Робот запнулся. – Время от времени мы с ней связываемся через нейристорную сеть. Между собой они, естественно, общаются постоянно. Когда считают возможным, допускают меня… Ощущения непередаваемые. Сегодня мы делились друг с другом тем, что знаем о тебе, и вместе поняли тебя гораздо лучше, чем поодиночке. У нее есть что сказать.
– Не надо, – покачала головой Кира. – Я для них чужая. Признаться, я никогда не интересовалась, что с ними происходит…
Стоило ей вернуться из космоса, как на нее тут же наваливалось множество дел, которые требовалось сделать на Деметре. Выбираясь на природу, она обычно шла к морю или забиралась в такую глушь, которая граничила с неосвоенными землями. Последние несколько лет Кира делила время между работой по составлению базы данных для космонавтов, домашними хлопотами и поездками к друзьям в солнечную Огигию.
– Со своим модулем ты могла бы поговорить в любой момент, – напомнил Гатри.
– Знаю. Но о чем? А со вторым, после смерти Эйко…
– Значит, отказываешься?
– Включай, – уступила Кира, откидываясь на подушку. – Быть может, узнаю что-нибудь полезное.
Робот встал, подошел к мультивизору, подключил себя к прибору и сказал:
– Bienvenidos!
Изображение домика исчезло. По экрану побежали разноцветные полосы, похожие на облака.
– Кира, – произнес женский голос.
– Saludos, – поздоровалась женщина. Она попыталась было иронически усмехнуться, но ей не хватило самообладания. – Эйко! Это ты?
– Часть меня, которая является частью нас, – ответил голос. – При жизни мы с тобой никогда не были настолько близки. Что с тобой?
– Ничего. Просто я не ожидала… Снова услышать твой голос.
– Понимаю. Прости, ради Бога. Нам уйти?
– Нет. – Кира моргнула. – Рог favor, останься. Это ты меня прости – за то, что не хотела встречаться с тобой. – По щекам женщины побежали слезы. – Я твердила себе, что вы слишком заняты… управляете миром…
– Не управляем.
– Ну да, вы и есть мир…
– Ты ошибаешься. Подумай об Энсоне. Что такое Деметра без Энсона Гатри?
– Ерунда, – проворчал робот. – Вы прекрасно обходитесь без меня.
– Тихо, – произнес голос. – Продолжай, Кира.
– Я не знаю, что сказать… Наверно, вы обиделись, что я вас избегаю…
– Нам было странно.
– Простите меня, – проговорила Кира, протягивая к экрану дрожащие руки. – Все остальные модули отключились… Заканчивали свою работу и отключались… Со своим двойником я худо-бедно свыклась, но ты, Эйко… Ты так любила жизнь – и оказалась в ловушке…
– Ты ошибаешься, Кира, – мягко повторил голос. – Мы живем. В солнце и дожде, в свете и тьме, в звездах, в реке, в цветке и птице – повсюду, во всем присутствует жизнь. А когда нам становится одиноко и мы вспоминаем, что когда-то были людьми, то вызываем Энсона.
– Если бы не вы, я бы давно чокнулся, – признался Гатри. Человек на его месте смахнул бы слезу.
– Разве ты этого не знала, Кира?
– Знала. Точнее, верила. Однако боялась спросить впрямую.
– Наверно, тебе было просто некогда.
– Ну конечно, – фыркнул Гатри.
– Наконец-то я осмелилась. – Кира улыбнулась. – Gracias, gracias…
– Тебе спасибо, милая, – отозвался голос.
– За что?
– За все. Я хотела попрощаться. – Послышался вздох, словно зашелестела листва. – Жаль, что сейчас не лето. Энсон вынес бы тебя в сад.
– Ничего. Я помню немало теплых дней. Спасибо тебе за них.
– Мир тебе, Кира.
Краски погасли. Мгновение спустя Гатри отключился от аппарата и вновь приблизился к кровати.
– Gracias, шеф, – прошептала Кира, – за все сразу…
– Взаимно. Похоже, ты чертовски устала.
– Кажется, да. – Кира закрыла глаза. Дышала она неглубоко и прерывисто.
Робот прикоснулся к браслету на ее запястье. Кровать опустилась.
– Хочешь послушать музыку?
– С удовольствием.
– Какую?
– На твой вкус. – Кира улыбнулась, не открывая глаз.
Гатри вернулся к мультивизору, вызвал на экран перечень музыкальных программ, нажал клавишу. Зазвучала Четвертая симфония Дворжака Робот сел на краешек кровати и взял женщину за руку.
Кира заснула. Гатри терпеливо ждал.
Вернулись Чарисса и Хью. Робот отпустил руку Киры, встал, наклонился над женщиной, словно хотел поцеловать ее в лоб, негромко произнес "Adios" и вышел на улицу, в вечерние сумерки.
Кира проснулась где-то через час. В комнате никого не было. Она приподнялась и, опираясь на локоть, выглянула в окно. Из серых туч падали белые хлопья, которые уже укрыли тонким слоем землю. На Деметре впервые шел снег.
60
"По структуре ДНК я – человек, поэтому именно я отвечаю на ваше послание. Вы ошибаетесь, ваши опасения по поводу людей, которые остались на Земле, безосновательны. Они довольны жизнью, вольны выбирать, как им жить, и гораздо менее ограничены в своих возможностях, нежели их предки. Подробности содержатся в прилагаемом отчете. Даже если численность людей будет по-прежнему сокращаться, все, что накопило человечество, сохранится в сообществе разумов, аватарой которого является тот, кто возвращается сейчас в блаженство единения…"
Вдалеке сверкал освещенный солнцем замок Сабиэль, причудливый и прекрасный. Формой он напоминал колесо, от ступицы которого разбегались соединенные переходниками спицы коридоров, что упирались в обод, переливавшийся всеми цветами радуги. К ободу крепились четыре длинных крыла – солнечные батареи, которые по мере вращения замка все больше загораживали собой Млечный Путь. В стороне, приблизительно в шестидесяти градусах впереди, виднелась голубая искорка – Деметра.
Замок производил весьма внушительное впечатление: около сотни километров в поперечнике, повсюду ракетные установки и лучеметы, подступы охраняют две дюжины боевых автоматических кораблей… Вооружение предназначалось, в первую очередь, для уничтожения метеоритов; однако на месте метеорита легко мог оказаться чужой звездолет.
Эрлинг Дэвис не испытывал страха. Он прилетел как посол. До чего же удивительно, просто нет слов. До сих пор он видел замок только по мультивизору – да по видеофону. А внутри, кажется, не бывал почти никто из обитателей Деметры.
Высокомерным тоном Дэвис запросил разрешение на посадку, получил его, направил корабль в шлюз. Вполне возможно, послу не пристало исполнять обязанности пилота, но ничего страшного; и потом, они с Гатри пришли к выводу, что подобные манеры помогут ему завоевать уважение лунян.
Пройдя по переходнику, Дэвис и те, кто его сопровождал, очутились в зале, где выстроился почетный караул – высокие мужчины в черно-красной форме, вооруженные шокерами. Начальник караула приветствовал посла и проводил к фарвегу, который доставил Дэвиса к отведенным ему апартаментам – в ободе "колеса", где находились жилые помещения. В случае, если деметриан что-либо не устроит или если им понадобится что-то такое, чего нет в апартаментах, следует позвонить по видеофону. Офицер назвал номер, затем прибавил, что они, несомненно, хотят отдохнуть с дороги; в их распоряжении три часа, после чего всех приглашают на торжественный ужин – всех, за исключением капитана Дэвиса, которого будет ждать командор. Сообщив все это, начальник караула удалился вместе со своими подчиненными.
Апартаменты слегка разочаровали Дэвиса. Он ожидал чего-то более экзотического. Впрочем, хозяева, наверно, постарались, чтобы деметриане чувствовали себя как дома. Естественно, в помещениях наличествовали все возможные удобства (признаться, после перегрузок во время полета от Одиссея, здешняя сила тяжести была едва ли не главным удобством). Эрлинг сразу же удалился на свою половину, принял душ, плюхнулся на постель, проверил, какие развлечения предлагает база данных и выбрал старый фильм "Девушки из Эгейи". Искусство лунян, при всей своей изысканности, было слишком чужеродным, чтобы им наслаждаться.
Когда подошло время, он оделся. В принципе, годился и мундир капитана, но "Дети Маккамона", несмотря на строгую дисциплину в организации, все же не относились к регулярной армии, поэтому формы как таковой не имели; их узнавали только по нарукавным повязкам. Дэвис предпочел наряд, принятый в высших слоях деметрианского общества: отделанная бахромой куртка из оленьей кожи, зеленые брюки, мокасины, на поясе – нож в чехле, рыжие волосы перехвачены лентой. Обычно он носил комбинезон – или ничего вообще, не считая нанесенной на тело краски; но сегодня ему предстояло выступать в качестве представителя своего мира. В назначенный срок прибыл эскорт. Дэвиса сопровождали двое офицеров. Коридоры, по которым его вели, поражали воображение. Сразу становилось ясно, что станцию построила космическая цивилизация, располагающая неограниченными запасами энергии. Разноцветные решетки из неведомых сплавов, причем у каждой – свой узор, образовывали нечто вроде аркады, на трех уровнях которой располагались магазины, мастерские, бистро, игорные и увеселительные заведения, а также многое другое. Освещение менялось в такт музыке, которая, похоже, использовала все на свете звуки, от низких басовых нот до необыкновенно высоких. Переливались огнями световые завесы, сверкали внутри прозрачных колонн крохотные шаровые молнии. Неожиданно перед Дэвисом вспыхнуло северное сияние. Наконец очередной коридор вывел его на площадь, посреди которой искрился огненный фонтан.
Прохожих в коридорах было много, но впечатления толкотни и суеты не возникало Луняне не позволяли себе резких движений, не жестикулировали, а разговоры вели вполголоса. Их одежда выглядела старомодной; слева на груди у каждого, будь то мужчина, женщина или подросток, виднелась эмблема филы. Судя по разнообразию эмблем, в замок Сабиэль, который номинально принадлежал филе Итар, стекались люди со всех уголков созвездия Центавра, не говоря уж о деметрианах. Впрочем, Сабиэль являлся не только космической станцией, но и торговым и культурным центром сектора; вот почему в свое время его пытались захватить филы Арсен и Янир.
Нет, по сравнению с прежними наряды все же изменились, по крайней мере – в одном. Женщины имели при себе изящные стилеты, а мужчины были вооружены шпагами – настоящими, боевыми.
Дэвис приблизился к проему, в котором сверкала и переливалась разноцветными огнями световая завеса. Высота проема составляла около трех метров; над ним имелась настройка, которую украшало нечто вроде мозаичного панно с движущимися фигурами. Один из офицеров махнул рукой. Завеса разошлась. Дэвис миновал коридорчик, на стенах которого заметил каллиграфические надписи, и очутился в овальном помещении метров двадцати в длину. Офицеры отсалютовали и удалились.
Вдоль стен помещения выстроились напольные горшки с цветами и кадки, в которых росли папоротники и деревья, чьи верхние ветви переплетались под потолком, а нижние стелились по полу. Во влажном, субтропическом воздухе витали ароматы лилий, азалий, орхидей, рододендронов и бугенвиллеи; яркие цветы оживляли зелень листвы.
Ветерок, что вырывался из вентиляционного отверстия, шевелил стебли бамбука, шелестел среди ветвей ив и карликовых кленов. На деревьях висели клетки с птицами – дроздами, соловьями, канарейками. Над цветами кружились бабочки. В остальном обстановка была весьма скудной – кушетка да стол, изготовленные из какого-то полупрозрачного материала, благодаря которому с первого взгляда они совершенно не бросались в глаза. Зато в полу, посреди комнаты, зияла дыра, накрытая гиалоновой крышкой. Проходя мимо, Дэвис посмотрел вниз – и увидел звезды: колодец выходил прямо в космос.
С кушетки навстречу гостю грациозно поднялась Русалет Итарийская. Высокая, примерно того же роста, что и он; стройная, великолепно сложенная. Платинового оттенка волосы обрамляют лицо Афины; белизну кожи оттеняет длинное платье из темно-красного бархата. Глаза янтарные; шею облегает расшитый золотом воротник. Оружия не видно…
– Добро пожаловать, милорд капитан Дэвис, – произнесла Русалет мягким, певучим голосом.
– Рад встретиться с вами, госпожа командор, – отозвался он, отдавая честь, и осторожно пожал протянутую руку. Теперь, когда их разделял какой-нибудь шаг, Дэвис разглядел отпечатки, которые наложило на Русалет время; впрочем, их было немного.
Они продолжали стоять, как то было принято в условиях малой гравитации (если, конечно, хозяин не предлагал гостю сесть, что называется, в лоб). Русалет холодно улыбалась. Деметрианину подумалось, что она, похоже, прекрасно умеет прятать истинные чувства.
– Надеюсь, долетели нормально?
– Быстро, – ответил с кривой усмешкой Дэвис. – Мы не хотели заставлять вас ждать. – И не собирались понапрасну рисковать, мысленно прибавил он; вам ведь ничего не стоило передумать.
– Каюты вас устраивают?
– Безусловно, госпожа командор. Должен признать, вы принимаете нас с радушием, которого мы не ожидали, так как уведомили вас обо всем уже после вылета…
– Милорд капитан, мы не настолько глупы, чтобы отказывать в подобных вещах. – Русалет вновь улыбнулась и взяла Дэвиса под руку. – Прошу к столу.
– Благодарю.
На столике стояли хрустальный графин, наполненные вином бокалы и различные лакомства. Русалет подняла свой бокал. Дэвис последовал ее примеру.
– За нас, – проговорила она.
– За счастливый конец! – откликнулся Дэвис. Они чокнулись. Вино оказалось пряным и очень вкусным.
– Вы имеете в виду конец переговоров? – справилась Русалет.
– Естественно. В противном случае, госпожа командор, пострадают все.
– А вам не кажется, что вместо слова "переговоры" в нынешних обстоятельствах следовало употребить другое – скажем, "ультиматум"?
– Миледи!
– Не обижайтесь, капитан. По-моему, вас нельзя упрекнуть ни в двуличии, ни в нечестной игре. Лорд Гатри прекрасно разбирается в людях. Если он направил ко мне вас, причем предпочел личную встречу беседе по видеофону, значит, рассчитывал, что разговор пойдет откровенный.
– Прошу прощения, госпожа командор, – произнес Дэвис, решив, что лучший способ зашиты – нападение. – К сожалению, дипломат из меня действительно никудышный. Это не моя профессия.
– Я так и думала, – кивнула она. Неожиданно тон Русалет сделался дружелюбнее: – Вы возглавляли отряд деметриан (Гатри в конце концов решил помочь филе Итар в борьбе с кланами Арсен и Янир), которые сражались с удивительным бесстрашием, хотя среди них не было настоящих воинов. А тактика, которую вы применяли, до сих пор приводит меня в восхищение.
Дэвис поморщился. Тоже мне, повод для восхищения! Деметриане использовали в качестве оружия суперлазеры, взрывчатку, скалы и звездолеты (на последних они преследовали корабли противника, заставляя тех увеличивать скорость, а ведь известно, что луняне плохо переносят ускорение…)
– Вы родились солдатом, – закончила Русалет.
– Ошибаетесь, госпожа командор, – покачал головой Дэвис – Поверьте, в сражениях я просто-напросто импровизировал – и ненавидел себя за то, что мне приходится делать. Случись настоящая война, вроде тех, о которых нам известно из истории, трудно сказать, выдержал бы я или нет. Так что никакой я не солдат, а обыкновенный инженер.
– Вы говорите, как лорд Гатри – с той же вполне искренней, не нарочитой откровенностью. Вы с ним случайно не родственники?
– Да, я его потомок. Впрочем, то же самое может сказать о себе большинство деметриан.
– Однако! – Русалет вновь пригубила вино.
– Извините, госпожа командор, – произнес Дэвис, также поднося к губам бокал, – но раз вы вывели меня на чистую воду, быть может, перейдем к делу? – Вино придало ему смелости и развязало язык. – Наверно, с формальностями пора кончать…
– С ними давно покончено.
Дэвис широко раскрыл глаза.
– Мы обсудим наши проблемы за ужином, – проговорила Русалет, на лице которой не осталось и тени улыбки. – Я распорядилась, чтобы нам не мешали. Если сумеем договориться, все остальное – проформа. Если же нет… Что ж, значит, так тому и быть.
– Гм… Командор, вы, очевидно, вправе заключать договор от собственного имени. – Когда же он наконец поймет лунян?! Когда Русалет упомянула об откровенности – шутила она или говорила вполне серьезно? – Однако у меня подобных полномочий нет.
– Понятно, – кивнула лунянка и изящным жестом откинула упавшие на лоб волосы. – В этом отношении мы честнее вас.
Дэвис не нашелся, что ответить, лишь вопросительно поглядел на хозяйку.
– Мы отнюдь не скрываем, что нами как народом управляют вожди той филы, которая на данный момент сильнее других. А у вас, несмотря на то, что на Деметре якобы республика, неужели возможно, чтобы Народное собрание осмелилось перечить лорду Гатри?
– Он ни разу не давал повода! – воскликнул Дэвис. – Гатри убежден, что главная задача правительства – научиться оставлять людей в покое. Но я понимаю, к чему вы клоните, госпожа командор. Если он согласится с моими предложениями, можно смело утверждать, что все решено.
– Вот именно, капитан. – Русалет улыбнулась и снова взяла Дэвиса под локоть. – Не хотите ли присесть?
Они сели на кушетку. В разговоре наступила пауза. Собеседники потягивали вино, вдыхали ароматы цветов, прислушивались к щебету птиц, следили за полетом бабочек…
– Итак, – проговорила Русалет. – Деметриане помогли филе Итар потому, что филы Арсен и Янир – наши общие враги. Вожди этих фил желают всей душой прекратить всякие контакты с Деметрой; по их словам, ничего полезного, а тем более – хорошего, от деметриан ждать не приходится. В доказательство они приводят судьбу Луны, оказавшейся сейчас в полной зависимости от своей соседки, которая богаче ее во всех отношениях. Я достаточно ясно выражаюсь?
– Все не так просто, – возразил Дэвис. – Если мы допустим, чтобы взаимоотношения между двумя рясами ухудшились – к примеру, пошлем подальше Орена Янирского с его претензиями на астероиды… – Он не окончил фразы. – Bueno, на личности лучше не переходить. Как вы понимаете, Гатри защищает интересы своего народа.
– Естественно.
– А главная его забота состоит в следующем: найти, куда можно улететь с Деметры.
– Продолжайте. И не бойтесь меня рассердить.
Уж она-то, подумалось Дэвису, когда он заметил выражение лица Русалет, настоящая воительница.
– Конфликт нам не нужен. У нас на него нет ни времени, ни средств. Зато мы не отказались бы от помощи. Вы, луняне, добились удивительных успехов в астронавтике. Разумеется, в этой связи мы не могли не поддержать филу, которая, по крайней мере, не призывает к разрыву отношений.
– Не стану скрывать: фила Итар придерживается схожего мнения.
– В таком случае, госпожа командор, что мешает нам сотрудничать и дальше? Вам известно, Гатри может быть груб и жесток. – Дэвис помедлил, затем прибавил: – Я процитирую его слова. "Если они намерены поиграть в килкеннийских котов, мы стравим их друг с другом, и пускай себе грызутся. В конечном итоге наши соседи изрядно присмиреют".