ПОДХОДИТ…
И внезапно, безумно, мечта сменяется бредом, и тепло опаляет мне ресницы. Я борюсь, чтобы открыть их и небо горит красным.
ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
Но это может, и есть, и красный огонь везде, и вместо сна, несущего меня прямо в ад, бессонница превращает мир в ад. Не только вид горения, но также звук и запах.
И звук, также, ружейного огня.
Я понял, что красное пламя является пламенем фосфоресцирующих ракет, расцвеченных кровью и опасностью, и что ружейный огонь рассеивает демонические силы, убивает вампиров и предает их прах проклятию.
Я хотел двинуться, но боль была слишком велика, и даже триумф не смог поднять мою плоть на ноги, как он поднял мой дух. Я не умер, но очень, очень ослаб.
Тем не менее, я знаю, падая назад в колодец Тьмы.
Знаю: я спасен.
18
Я проснулся снова перед прибытием подкрепления из купола с морфием, чтобы унять боль. Думаю, меня разбудила боль.
Надо мной склонилась Ангелина Хесс с сигнальным пистолетом в одной руке и ружьем в другой. Был вечер, сгущались сумерки. Она была напугана тем, что наступает ночь и туземцы могут вернуться.
Она увидела, что я открыл глаза.
- Хэлло, Ли, - сказала она.
- Хармалл получил послание? - спросил я.
- Он получал их. Я должна была достигнуть первого пункта менее за час после того, как ты оставил его. Когда они засекли второй раз, я мчалась так быстро, как могла. Партия из купола появится здесь в любую минуту.
Я крутил шеей, разглядывая ближайшие тела. Не трудно было различить что-то гуманоидное. Вытекала молочно-алая жидкость и вся форма, казалось, была наполовину растаявшей.
- Это не приятно, - сказала она.
- Полагаю, я не выгляжу много лучше.
- С тобой будет все в порядке, - сказала она. Ты потерял много крови, да и кожа подпорчена. Они ободрали тебя живого, не применяя ножа. Но ты выживешь.
Наступило мгновенное молчание, и затем я прошептал:
- Зачем?
- Не знаю, - ответила Ангелина устало. - В этом нет никакого смысла, насколько я могу видеть. Другие миры… чужие пути. Они - донеолитические дикари, Ли. Мы не можем ожидать цивилизованного обращения.
- Если Хармалл получил послание, - сказал я, меняя предмет, - значит ли это, что он больше не под стражей на "Ариадне"? Или война все еще продолжается?
- Не знаю, - ответила она.
- О н и, должно быть, меняют формы.
- Не знаю, - снова сказала она. - Принимай это легче, Ли. Помощь придет через минуту. Они подходят.
Разговаривать мне было не по силам. Я откинулся назад в бредовом полузабытьи и лежал до тех пор, пока не прибыла спасательная партия, но в полном исступлении раскачивался туда-сюда от обычной боли.
Я потерял все представления о времени. Грезы, которые приносит морфий слаще чем те, которые приходят во сне. Когда я окончательно пришел в себя и огляделся вокруг, от агонии не осталось следов, только притупленное ощущение, хотя и далекое от удобства, но непереносимое лишь тогда, когда я двигался.
Я лежал на животе в секции купола. Ангелина - без стерильного костюма - сидела у кровати, пока Зено, упакованный более осмотрительно, работал при помощи маленького настольного компьютера.
- Мы стерильны, - полюбопытствовал я, - или нет?
- Мы в лабораторном отделении купола, - сказала она мне. - Мой костюм был изорван, когда я кинулась спасать тебя. Возникло много проблем, связанных с этим. Помимо всего, тебе нужно было сделать переливание крови, а моя подходила.
- Как я? - спросил я. Мой голос прозвучал натянуто, а язык был ватным. Зено оставил экран и подтянул свое кресло к кровати.
- Не так уж хорош, - сказала Ангелина. - У тебя регенерируется много тканей. Ты можешь это сделать, но времени уйдет много.
- Они хорошенько отделали меня, а?
- Да, - согласилась она. - Точно.
- В каком состоянии Великий план Джухача?
- Катится по инерции, - сказал Зено. - Он хочет видеть, разовьется ли у вас какая-то инфекция. Если этого не произойдет, он намерен оперировать тем, что опасности нет.
- Тогда он двинется напролом?
- Это вероятностный путь, - сказала Ангелина. - У нас нет доступа к его сокровенным мыслям, как ты понимаешь. Существование туземцев не меняет его мышления.
- ГПП?
- Все еще не работает, как тебе известно.
Ничего, казалось, не изменилось.
- Ли, - мягко произнес Зено. - Можешь ли ты рассказать нам, что случилось? Нам следует знать. Все довольно запутано, с нашей точки зрения.
Я глотнул воды, а затем рассказал им, что случилось… как чужаки впервые появились, изменили форму и потащили меня, пока не стали забивать на смерть.
- Вспоминай тщательнее, - сказал Зено. - В самом конце… что происходило?
Я напряженно вспоминал.
- Я сжимал проклятый передатчик Хармалла, вызывая на помощь. Помню, взглянул вверх. Я видел…
Я поднял руку, как будто вижу что-то, и жест точно замер. Челюсть моя окаменела, и я замер на середине слога, на целых полминуты. Я осознал факт, что они вглядываются в меня, но не знал, как продолжать.
- …что-то, - закончил я, очень слабо. - Я не могу вспомнить, что видел.
- А что о последнем послании? - спросил Зено, голос его был все еще мягок.
Я с трудом вспомнил.
- Думаю, я сказал: "Они захватили меня и собираются убить… Я передаю, и начну снова… Буду держаться, сколько смогу". Все, что до вас дошло, должно быть было набором бессмысленных звуков и крика.
Мне не понравилось, как они посмотрели на меня.
- Это не то, что я имел в виду, - сказал Зено. Но Ангелина жестом заставила его молчать, и более пристально вгляделась в меня.
- Это, когда ты был в беспамятстве? - спросила она, тщательно подбирая слова.
- Точно, - сказал я. - Что-то еще, что пришло, должно быть было звуком их переговоров между собой.
Она повернулась к Зено и сказала:
- У тебя есть запись?
Он передвинулся к столу. Я следил за ним, как он вернул маленькую воспроизводящую машинку с поверхности стола.
Он поднес ее и включил. Я услышал последние слова, которые говорил… последние слова, которые я помнил, что говорил. Затем наступила длинная серия включений и выключений передачи, с пустыми промежутками. Это продолжалось около трех минут. Затем, к моему удивлению… возникла другая устойчивая передача. Она продолжалась около сорока пяти секунд. Большая часть шумов была запинающейся, с лающими звуками, которые больше походили на хрюканье свиньи, чем на человеческий голос. Это звучало так, будто пытались подобрать слова, но задыхались, не способные выдавить больше, чем необычные согласные звуки. В середине одно слово оформилось более ясно. Безошибочно, это было слово "вампир". Затем, запинание увеличивалось все больше и больше, трижды повторялось то, что я принял бы за "проклятие". Окончательно голос трансформировался в сверхъестественный крик, простой протяжный звук "Ииииииии!" вознесшийся высоко наподобие скрипа обратной связи радио.
После всего, Зено выключил запись.
- Это мое? - спросил я.
- Больше там никого не было.
Это замечание пришло от Зено.
- Что это значит, Ли? - спросила Ангелина.
Я с трудом сглотнул и произнес:
- Не знаю.
- Когда я подкралась ближе, - низким голосом произнесла Ангелина, они били тебя не долго. Они нагнулись над тобой так, словно боролись за то, чтобы завладеть тобой. Сначала я подумала, что ты мертв, и они борются за мясо. Но это было не так… они не были шакалами во время убийства. Они не пытались сосать твою кровь, Ли… и кусочки плоти тоже. Каким-то образом они проглотили часть этого, но не через рты. Но это было позже… это было через десять минут после того, как ты послал последнее послание. Ты думал, что что-то видел… можно что-то использовать из этого?
Я покачал головой и опустил глаза.
- Не знаю, - прошептал я. - Не помню.
Наступила долгая пауза, пока Ангелина и Зено глядели друг на друга, делясь своим замешательством.
- Взгляни, Ли, - сказала она. - Как все складывается с чужаками. Мы с Зено думаем, что все стыкуется. Мы считаем, что знаем, что случилось, но необходимо все это осмыслить. У нас есть предварительная версия без настоящего обоснования того, что я видела в действительности. Думаю, мы могли бы доказать это Джухачу, но, возможно, сможем лишь объяснить все себе, найдя недостающее звено. Мы не уверены, но вероятно, ты видел что-то очень важное. Не хочу основываться на предположении, что ты был в слишком тяжелом состоянии, но, если мы правы, эта планета не подходит для колонизации - ни тем путем, которым ее хочет осуществить Джухач, и ни тем, который мог бы предложить Хармалл. Этот путь слишком опасен и его невозможно просчитать, да и не поверит никто. Не думаю, что нам стоит медлить и пассивно созерцать. Я считаю, что все мы в смертельной опасности. Нам необходимо, чтобы ты вспомнил, Ли… и вспомнил добровольно. Это всего лишь проверка, которая призвана подтвердить нашу теорию.
- Я не знаю, о чем вы говорите, - сказал я, - но это невыполнимо. Я не могу вспомнить.
Ангелина повернулась к Зено и сказала:
- Мы должны рассказать ему.
Зено покачал своей ороговелой головой и сказал:
- Пока нет.
Она задумалась на мгновение, а затем согласилась:
- О'кэй. - Затем повернулась обратно ко мне. - Почему ты ушел один в лес? - спросила она. - Что случилось с твоим гермокостюмом? Чужаки отобрали его у тебя, а?
Я не ответил. Окончательно, она сказала:
- Ты не можешь вспомнить даже этого, Ли?
Я откинулся на подушку и сказал:
- Нет.
- Что ты помнишь?
Снова я не мог найти подходящий ответ.
- Помнишь ли ты что-то после того, как покинул палатку?
Для меня это ничего не значило, и я ничего не мог поделать с этим. Мой ответ был спокойным и безэмоциональным.
- Были ли такие провалы у тебя раньше?
- Не здесь.
- Где-то еще?
- Иногда.
- Новогодняя вечеринка, - внезапно вмешался Зено.
Это было только предположение, но я принял его.
- Тот был первым за долгое время, - пояснил я. - Я никогда не терялся так, как в ту минуту, с тех пор, как самый первый раз прибыл на Сул. Кошмары - да, но не потеря памяти.
- Кошмары? - эхом отозвалась Ангелина. - У тебя часто бывают кошмары?
- Да, - подтвердил я. - Да.
- В ночь перед этим у тебя был кошмар?
- Да, - признался я. - И… когда они били меня… может быть после того, как они остановились… у меня была галлюцинация. Я был мертв, но слышал свои похороны… началось это страшно, а затем перешло в безумие.
- Там был вампир?
- Вампир всегда присутствует, - сказал я. - Но не обычного рода. Удушающий… я не знаю. Что-то необычное. Необъяснимое.
- Ты советовался с психиатром об этих кошмарах?
- Конечно нет. Думаешь, они позволили бы мне выйти в космическое пространство, если бы знали… если бы хоть кто-то знал?
- Возможно, они были бы правы, - предположила Ангелина.
Удивительно, раньше я об этом не думал. На мгновение, она удержалась от вопросов. Я не видел, в какой степени это касается нас. Вероятно, многого добиться не удалось, несмотря на то, что вопросов было задано в избытке.
- Думаю, мы можем помочь ему вспомнить, - сказал Зено.
Я не был уверен, что это понравится мне. Я знал, что все идет к тому, но сейчас все казалось более зловещим. Таким образом они хотели заставить меня вспомнить все.
- Сказать тебе, что случилось? - спросила Ангелина. - До того, как ты решишься сам.
Ее тон предполагал, что это было что-то, о чем она не особенно хотела говорить. Теперь, тем не менее, все мы были частью какого-то идиотского тайного заговора, и я знал, что это все должно быть раскрыто.
- Продолжай, - сказал я хмуро.
- Я попробовала соблазнить тебя, - сказала она и остановилась.
- Что!?
Это восклицание, казалось, пришло из пустого воздуха. Она не реагировала, хотя должна была чувствовать, что мы оба изучаем ее. Она смотрела то на одного, то на другого, пока не сказала:
- Ну, чего ты хочешь… удар на удар?
Никто не проронил ни слова.
- Это не могло быть удивительным, - сказала она. - Кроме того, мы были в пластиковых костюмах! Но это был последний шанс, когда мы могли насладиться любым уединением. Я не видела в этом многого… я только хотела, чтобы ты… обнимал меня, думаю. Говорил со мной. Проявлял жесты внимания. Это не так уж неестественно, как ты знаешь. Герой и Леандра, помнишь?
Я выслушал это замечание молча. Все еще не мог вспомнить чертовы события.
- Но, если ты считаешь, - начала она, - что я достаточно стара…
Мы говорили очень спокойно, и манера, которой я оборвал ее, прозвучала наподобие молнии.
- Замолчи!
Но никто не реагировал на это. Словно мы двигались по территории, где нет ничего удивительного.
- Вечер, - сказал медленно Зено, - тогда на Суле. Последний раз я видел тебя, когда ты говорил с девушкой… одним из новых специалистов, которые прибыли с рождественской сменой. Из астрономического, как мне кажется…
Он умолк.
- Точно, - сказал я, когда стало ясно, что никто не собирается нарушать молчание. - Потому что у меня нелады с женщинами. Это может показаться удивительным, но что меня не беспокоит много, так именно это. Я женат на своей работе, и не вижу ничего плохого в этом. Мы живем в просвещенные времена, не забывайте. Я сам возглавил бег своей жизни. Все остальное меня не волнует.
- Откуда же провалы в памяти? - спросила Ангелина. - Потому, что они не волнуют тебя? Почему ты отбросил их… потому что они кажутся тебе разновидностью неудачи?
Зено оказался рядом и схватил ее за руку. Она тотчас умолкла:
- Извини, Ли, - сказала она.
- Все верно, - сказал я. Затем, после минутного колебания добавил. Это не значит, что они подразумевают очень многое. Я не впадаю в бешенство, когда теряю память. Я не причиняю боли или каких-то убытков. Зачем же мне бросать все, если я потерял несколько воспоминаний тут и там? Они - личные… они не вредят моей работе. Я один из лучших специалистов в своей области. Что мне делать, когда меня вернут назад? Все жизненные исследования в парателлурианской биологии подвергаются карантину - на спутниковых станциях, марсианской базе. Чего еще, к дьяволу, вы ожидаете?
- Ли, - сказала Ангелина, и ее голос смягчился. - Думаю, ты видишь кого-то в них. В кошмарах. Ты действительно мог бы найти почему…
- РАДИ БОГА! - заорал я на нее. - Я знаю из-за чего у меня кошмары.
Она сжалась от моего крика.
- Ну?
- Конечно. Думаешь, я терплю кошмары в своей проклятой жизни не зная причины?
Она повернулась к Зено и сказала:
- Это не помогает. Это не то, что нам нужно узнать.
- Может быть, - сказал мягко Зено. - Ты хочешь остановить нас, Ли? Мы не будем ковыряться в твоих личных воспоминаниях. Мы подумали… ты мог вспомнить: что-то увиденное, что подтвердило фантастическое предположение. Это не очень важно… кроме того, мы, кажется, удалились от цели. Но, если ты знаешь какой-то путь, который поможет…
Я попробовал подняться на локтях, чтобы приподнять голову повыше.
- Мы можем говорить об этом в открытую, - сказал я со вздохом. - Если бы я не сказал вам об этом, вы бы сгорели от любопытства, но сможете ли вы спокойно слушать? Лучше было бы, если бы нашелся какой-то другой путь для доказывания…
- Кошмары начались у меня с тринадцати лет. Ужасные кошмары… разновидности которых до сих пор заставляют меня просыпаться в холодном поту… может быть, даже крича. Иногда, события, которые встречаются в моей жизни вызывают их… иногда, события, которые происходят со мной, но значительно чаще события, о которых я слышал. События в книгах… новостях, значительно чаще. Я полагаю, существует единственная причина, по которой мне всегда хотелось вырваться в космос. Потому что было бы лучше убраться прочь из мира, прочь от защелок, которые напускают грезы. Это был лучший вариант. Лучше, но они не перестали… они никогда не прекращались… Я знаю это. События, которые случатся со мной, чтобы напомнить… и хотя я могу выбросить их из памяти, не могу остановить их формирование моих грез. Я не могу прекратить кошмары, потому что причина всегда остается, и никто не сможет вышвырнуть ее из моей головы.
- Когда мне было тринадцать лет, мы жили с матерью. У нас не было много денег и снимали мы двухкомнатную квартиру в небоскребе. В далеко не лучшем районе города. Грабежи были свойственны данной местности… поколения людей проживали в районе в течение столетий тяжелых времен. Может быть тысячи лет борьбы за цивилизованное существование. За поколения здания сносились и перестраивались, может быть дважды за каждые сто лет, но всегда оставались одинаковыми. Мир менялся… Крах пришел и ушел; с того времени все виды изменений пошли по обратному пути, к индустриальной революции. Но одно оставалось тем же: люди, подобные нам, были на обочине, на истрепанной окраине общества. В каком бы состоянии не находился мир, мы были бедными. Не умирали от голода, за исключением поколений Краха, но означали бедность, обиженную бедность, рассерженную бедность. Слабину в сильной нации, не обильную в богатом обществе… условно говоря.
- Как не говори, а это было плохое соседство. Всех грабили однажды в жизни… кто-то был преждевременно убит… кого-то серьезно оскорбили. Однажды ночью двое мужчин ворвались к нам в квартиру, когда мы спали. Красть у нас было нечего… они нашли иное, что по их мнению, имело ценность. Я вбежал в комнату матери. Они преследовали меня через гостиную. Я попытался кричать, но мне зажали рот, затем заткнули его тряпкой и обвязали так туго, что я не мог ее выплюнуть. Затем привязали к ножке кровати… не за лодыжки или запястья, а прямо за шею. Руки у меня были свободными, но я не мог развязаться и, чем больше я сопротивлялся, тем больше душил себя. Я почти задушился от полного ужаса.
- Они насиловали мою мать один за другим прямо на полу. Они говорили ей, что убьют меня, если она будет сопротивляться, и она не кричала. Ей трудно было сделать какой-то звук, но она не могла сдержать рыданий. Она плакала все время и не могла остановиться. Я не в силах был ничего сделать. Они заставляли ее… ну, хватит…
- …они… были в масках. Идиотских масках, сделанных из картона, какими обычно играют дети. Маски не прикрывали полностью их лиц - только глаза и носы. Не знаю, как они могли смотреть через глазные щели. Они не снимали масок. Никогда. Это были маски Дракулы. Всего лишь детские игрушки, хлам из уличных лавчонок или театральных магазинов. Тупые. Я ничего не мог сделать… только затягивал туже веревку вокруг горла, пока чуть не умер.
- После этого у меня начались кошмары. У матери начались раньше, но думаю, она пересилила себя… или возможно, научилась загонять глубоко внутрь. Когда они начались у меня, она пришла в мою комнату, села на кровать и держала меня. Но избавиться от них было трудно и она плакала, кричала, держа меня, точно так… как это было раньше.
- С тех пор, как вы понимаете, у меня всегда кошмары. Всегда. Все связанное с сексом… напоминает мне это все. Больше в этом ничего нет. Совсем.
Когда я поднял глаза, то увидел, что Ангелина плачет. Я не мог понять почему.
Она взглянула на Зено и сказала: