Но сейчас по крайней мере прояснилось одно - вопрос о бессмертии. Хейл знал правду. И пока молчаливо соглашался с обманом. Использовал добровольцев, которых другими путями нельзя было залучить. Он связал свое имя с обманом, по сравнению с которым первое мошенничество Сэма было сущей безделицей.
Осознав это, Сэм почувствовал себя увереннее.
- Да, я предусмотрел это, - сказал он. - Мне не хотелось бы так поступать, но… цель оправдывает средства. В противном случае мы не добьемся ничего.
Услышав местоимение "мы", Хейл вскинул брови. Но возразить ему было нечего. Он уже пошел на выгодный для него обман и теперь не мог увильнуть от ответственности.
- Это верно, - согласился он. - Будущее покажет, насколько оправданы наши действия. И какие же меры вы собираетесь предпринять?
Сэм чутко уловил предупреждение, прозвучавшее в тоне собеседника. Значит, Хейл пойдет с ним не до конца… Ну, что же! Тогда не до конца он узнает и планы Сэма.
- У меня есть несколько вариантов, - уклончиво ответил Сэм. - Обсудим их позже, когда будет больше времени.
Как бы не так, подумал он про себя. Будет лишь один вариант, а Хейл, глупец, не понимает этого. Когда вскроется обман, негодование обрушится на обоих - ведь обещания раздавали оба. Произойдет вспышка насилия. Сэм подготовился к этому, а Хейл… Он останется один на один с последствиями. Пусть только Хейл попробует помешать его планам!
Сэму вдруг показалось, что Хейл может оказаться твердым орешком. Благоразумнее сменить тему. Сэм узнал то, что хотел узнать, цель его приезда была достигнута.
- Относительно Харкеров, - сказал он, - на этот раз, я думаю, будет лучше поддерживать с ними связь. В таком случае у нас будет больше возможностей следить за ними. Как раз сейчас они, по моим расчетам, не могут противостоять нам. Они знают, что если нам будет сопутствовать успех, то именно здесь, в колонии Плимут. Если же нас постигнет неудача, то другой попытки не будет.
- Вы правы. Я верю, что все бессмертные теперь понимают это.
- Тогда они должны будут действовать с нами вместе. И мне кажется, первый шаг навстречу должны сделать мы.
- Кто это "мы"? Сэм колебался.
- Я сам не могу этого сделать, - сказал он с внезапной откровенностью. - Захария Харкер и я… мы не выносим друг друга. Когда я вижу его, мне хочется его ударить. Вы лучший дипломат, чем я. Вы - бессмертный. Вы давно знаете их всех. Сделайте это, а, Хейл?
Хейл уклончиво сказал:
- Вы тоже бессмертный, Рид.
- Может быть. Я предполагаю, что да. Но не в том смысле. Когда у меня будет время для расследования, я займусь этим. Сейчас это неважно. Вы пойдете?
Хейл молчал, обдумывая ответ, и в это время передатчик в его руках зажужжал. Он вложил прибор в ухо, обрадовавшись помехе.
Некоторое время он слушал, глядя на отдаленные джунгли, где там и тут были видны раскачивающиеся верхушки деревьев - действовала невидимая дробилка.
- Возьмите бинокль, - сказал он Сэму. - Смотрите влево. Там есть просека, они наткнулись на паутину сирены.
Заинтересованный Сэм повиновался.
Бинокль, казалось, подбросил джунгли вверх и вперед. Дробилка разделила остров на четыре части, прорубив четыре широкие полосы, между которыми по-прежнему стояли клинообразные участки джунглей, брызгая ядовитым соком, как брильянтовой росой. Ближайший участок джунглей был почти уничтожен, и Сэм сквозь него видел отдельный клин, где дробилка методично продвигалась вперед, круша деревья.
Это была чудовищная машина, покрытая тяжелой броней, ровно и неумолимо двигавшаяся на гусеницах, такая неуместная в диких джунглях. Гигантские ящеры венерианской поверхности двигались так же быстро и хищно, пробираясь меж деревьев, не менее могущественных, чем это чудовище, явившееся уничтожить их.
Лианы цеплялись за машину, петлями и узлами свисали с ее боков. Некоторые все еще слабо извивались, пытаясь всадить в металл свои похожие на клыки шипы.
Сэм слышал отдаленный гул и грохот дробилки, пробивавшей себе дорогу. Треск ломающихся деревьев стоял в воздухе. Слышались крики людей, в них чувствовалось возбуждение.
Затем глаза Сэма уловили разноцветный всплеск перед дробилкой, и на мгновение ему показалось, что все его чувства перестали действовать. Он не слышал звуков далекой сцены внизу, не чувствовал бинокля, прижатого к лицу, не ощущал тяжелого неприятного запаха атмосферы, к которой никак не мог привыкнуть. Осталось только ощущение цветного пятна, сверкавшего прямо перед лицом, потом оно поблекло и вспыхнуло другим цветом, более изысканным, чем первый.
Сэм стоял неподвижно, наблюдая, как эти два цвета сливались вместе и составляли новый цвет - третий, тот закрывал окружающее пространство бледными полосами, и полосы эти медленно, гипнотически передвигались. При виде этого Сэм ощутил почти физическую боль. Он резко опустил бинокль и вопросительно взглянул на Хейла. Вольный товарищ растерянно улыбался, на его лице был написан экстатический восторг.
- Вы сильный человек, - сказал он, с трудом приходя в себя. - Впервые вижу, чтобы кто-то так быстро вырвался из завораживающего плена сирены. Вы - плохой объект для гипноза.
- Да, - мрачно сказал Сэм. - Уже пробовал. Но что это за штука там, внизу?
- Отдаленный родич "плаща счастья". Как вам известно, "плащ счастья" - это подводное существо, которое может вступать в невроконтакт с жертвой и поедать ее живьем. При этом жертва не стремится избежать своей участи, она разделяет удовольствие с плащом. Сирена действует также, это наземный вариант. Смотрите!
Сэм стал смотреть снова. На этот раз он тщательно подкрутил окуляры и увидел сирену совсем близко. Он снова испытал оцепенение и сначала не мог разобрать ничего, кроме цвета.
Но вот он напряг волю, высвобождаясь из-под власти гипноза, и взглянул на сирену как бы со стороны. Он увидел гигантскую паутину, какую только можно было представить себе в условиях джунглей. Паутина протянулась между двумя деревьями на небольшой поляне, прикрепившись прочными нитями к ветвям. В центре ее находилось туловище, чуть вибрировавшее, посылавшее волны цвета, вызывавшие нервную дрожь.
Слабый звенящий звук донесся до ушей Сэма. Звуки запаздывали по сравнению с движением сети. Каждая вибрация паутины спустя несколько секунд сопровождалась звоном. Звуки эти не были музыкальными, но в них заключался какой-то особый ритм, они затрагивали нервы, заставляя их дрожать.
Сирена напрягла всю свою гипнотическую силу, чтобы подействовать на дробилку. Она все более возбужденно вспыхивала перед тупой мордой машины, пытаясь проникнуть в проволочные нервы и парализовать металлического гиганта.
На мгновенье показалось возможным, что даже создание из стали и империума не сможет противостоять этому гиганту. Если это случится, тогда люди, бегущие за ней, погибли. Сэм улавливал лишь отдельные звуки, но и его мозг работал с перерывами, когда вспышка света почти парализовала его сознание. Он знал, что если бы оказался вместе с этими людьми за дробилкой, то слепо бежал бы навстречу зловещим объятиям сирены.
Так случалось и раньше, смутно припомнил он. Давным-давно в Греции об этом рассказывал Гомер…
Все происшедшее заняло несколько секунд. В последний раз сирена вспыхнула, со стоном раскинув сеть. Нос дробилки придвинулся вплотную к центру сети.
Мембрана мгновенно напряглась, прыгнула вперед, смыкаясь вокруг носа машины. Нити паутины натянулись и задрожали в последней вибрации торжества. Вероятно, это был электрический импульс, долженствующий парализовать добычу. Даже дробилка, казалось, заколебалась, когда сверкающие нити опутали ее корпус. Казалось, что даже панели машины задрожали в нервном экстазе от соприкосновения с сиреной…
Нити паутины, натягиваясь, делались все тоньше и тоньше. По мере увеличения натяжения цвет их менялся, становясь все бледнее. Казалось, ухо уже не в состоянии воспринимать эти высокие, душераздирающие звуки, но нервы отзывались на них мучительной дрожью.
Нити лопнули. Паутина конвульсивно сжалась в последней попытке уничтожить металлического врага, цвета вспыхнули в немыслимом беспорядке. Затем паутина ослабла и вяло поникла, скользя по бронированной морде. Движущиеся гусеницы подхватили ее, безжалостно разрывая на части, прижимая к земле. Могущественная чаровница-сирена превратилась в мерзкий губчатый серый комок, дергающийся в смертельных конвульсиях.
Сэм перевел дух и опустил бинокль.
- Так как же насчет вашего свидания с Харкерами? Спросил он, еще раз доказывая, что он не подвластен гипнозу.
- Я не могу, - еле слышно отозвался Хейл. Сэм нахмурился.
- Но это крайне важно, кроме вас некому. Я бы хотел, чтобы именно вы занялись этим, Хейл.
- Есть только одно место, где я действительно необходим, - это здесь, Рид. Никто лучше меня не знает поверхность. Я не дипломат. Контакты - это по вашей части, так что извините.
В его словах было нечто большее, чем отказ. Сэм был уверен, что Хейл решительно обособляется от него, не желая принимать участие в обмане. Он хотел получить лишь результат обмана - выгоду, власть над людьми. Остальное предоставлял Сэму. И Сэм ничего не мог с этим поделать.
До этого он считал себя движущей силой колонизации. Он натягивал ниточки и приводил в движение марионетку - Робина Хейла. Теперь марионетка вышла из повиновения.
Он пожал плечами.
- Хорошо. Я сделаю это. Но не обижайтесь, если будут неприятности.
- Не будут.
Сэм стиснул зубы. Спор еще не окончен. Он теперь знал, где его истинный соперник и что конфликт только начинается. Еще неизвестно, кто кукольник, а кто марионетка.
Свет был холодным и чистым, как хрусталь. Это была комната для работы, для размышления, для планирования. Она была создана бессмертными и для бессмертных. Все детали ее были функциональные, но не навязчивые: они плавно переходили друг в друга и движущиеся картины на стенах были частью общего спокойного рисунка. Здесь ни на чем нельзя было задержать глаз дольше, чем на одну-две секунды.
В этом холодно спокойном месте, залитом ярким светом из невидимых источников, за длинным столом сидели Захария и Кедра. Кедра своими тонкими пальцами с позолоченными ногтями перелистывала лежавшее перед ней досье.
- Вам лучше увидеться с Ридом, - сказал Захария. Кедра слегка пожала плечами.
- На поверхности? - спросила она. - О, только не это!
- Разве не вам лучше всего вступить с ним в переговоры?
- А нужно ли вообще иметь с ним дело? Захария кивком указал на стол.
- У вас есть план, но Рид не дурак. Он сам не раз использовал такие трюки. У вас должно быть два варианта: один - истинный, а другой - для отвлечения внимания Рида.
- Вы не знаете, что я имею в виду.
- Представляю себе. Вы основываетесь на положении, что сейчас Рид нам необходим, но позже будет опасен.
Она кивнула.
Захария взял ее за руку и легонько провел по позолоченным ногтям.
- Когда наступит это время, мы не знаем. А пока Сэм будет все время укреплять свои позиции и со временем станет неуязвим. Однако сейчас мы не можем нанести удар, если мы хотим, чтобы поверхность Венеры была освоена.
- Хейл прав, и вы это знаете, - сказала Кедра своим музыкальным голосом. - Мы слишком долго медлили с этим.
- Ну, не совсем так… Впрочем, одна ошибка еще не означает поражения. Вопрос в том, кто пешка, а кто игрок. Рид думает, что игрок он. Пусть думает так, пока…
- Пока?
Захария посмотрел на хрустальное растение на стене и подождал с ответом, пока растение не выпустило бутон и не расцвело.
- Пока он работает на безопасность поверхности. Точное время назвать невозможно. Нам нужна бомба. Заложить ее нужно сейчас, а когда нам потребуется, она взорвется.
- В этом и состоит мой план! - оживилась Кедра. - Бомба замедленного действия, единственная из всех, какие бессмертный может использовать против бессмертного…
- Что же это?
- То, что всегда будет рядом с ним в течение по крайней мере двадцати лет, постоянно угрожая взрывом. Сэм должен хотеть, чтобы оно было рядом, нуждаться в нем. Это должно быть нечто привычное, отвечающее его потребностям. И главное, сам он ничего не должен подозревать. Бомба должна выглядеть совершенно безобидной, должна пройти все проверки. Пусть он сам проследит за ее созданием…
- Созданием? - усмехнулся Захария.
- Рождением!..
- Конечно! Живая бомба замедленного действия - единственное оружие, которое бессмертный может, как вы уже сказали, применить в данных обстоятельствах.
- Так за чем же дело?
- Мне нужна ваша помощь, Захария. Мы должны начать до рождения. Мы должны вырастить бомбу, начиная с гена, предусмотреть каждый шаг и тщательно скрыть следы. Мне кажется, что я знаю, как это сделать. Но вначале… вначале дедукция, затем индукция. Вот резюме информации о Сэме Риде.
- Не из общественных…
- Я использовала и наши данные. Мы знаем о Сэме Риде больше, чем он подозревает. Психологически он нами вполне изучен.
- Он изменится через пять лет. Или через пятьдесят.
- Мы можем построить предсказывающие графики. Основные элементы не меняются. Я знаю, что он всегда будет испытывать слабость к голубому цвету. У нашей бомбы будут голубые глаза.
Захария засмеялся, но Кедра не смеялась. Она сделала раздраженный жест и взяла в руки фотографию. Захария посерьезнел.
- Интересно, какими методами вы руководствуетесь, Кедра? Знаете ли вы это сами? - спросил он.
Она спокойно ответила:
- Я выделила множество факторов о Сэме Риде и составила описание человека, которого Сэм захотел бы иметь рядом с собой, скажем, через восемнадцать лет. В своем предсказании я, естественно, исхожу из успеха колонизации. В этом мы с Сэмом должны работать вместе. Наша бомба должна быть специально подготовлена, чтобы ее таланты и способности оказались необходимы ему. Внешность и другие физические данные тоже очень важны. Сэм предпочитает определенные типы голосов и лиц и не любит другие. Я подготовила изображение человека, какой нам нужен.
Она перебирала фотографии.
- Затем я исследовала статистику в поисках необходимых женщины и мужчины. Я все проверила - наследственность, все абсолютно! Могу точно предсказать, каким будет их ребенок, особенно если он родится в определенных условиях, которые мы создадим, - нелегально, конечно.
Харкер взял фотографии юноши и девушки.
- Они знают друг друга?
- Еще нет. Но узнают. Мужчина болеет. Я организовала это. Он хотел уехать в колонию. Мы удержим его здесь и устроим встречу с девушкой. Но наше участие должно оставаться в строжайшей тайне.
Захария наклонился, рассматривая многочисленные таблицы.
- Чем он занимается? А… вижу. Ему нужно дать что-нибудь интересное. И надо быть уверенным, что он останется в Делавэре. Думаю, что мы сможем потянуть за нужные ниточки, я уверен в этом. Мы можем организовать их встречу и брак. Но ребенок?
- Очень просто. Нам хорошо известен период ее плодородия.
- Я имею в виду, если будет не мальчик, а девочка?
- Она будет еще привлекательнее для Сэма Рида, - сказала Кедра и умолкла. Неожиданно она отбросила фотографии девушки в сторону.
- Психодинамика - вот ответы на все вопросы, - резко сказала она. - Ребенок - мальчик это или девочка, с самого рождения подвергнется психодинамической обработке. Втайне, разумеется. Даже родители не будут знать. После каждого сеанса воспоминание о нем будет стираться, и ребенок будет находиться под постоянным гипнозом. К восемнадцати годам в его сознании укрепятся импульсы, которым он не сможет сопротивляться.
- Убийство?
Кедра пожала плечами.
- Разрушение личности. Пока невозможно сказать, что будет эффективнее. Конечно, под гипнозом невозможно заставить человека совершить действие, которое он не может совершить сознательно. Ребенка нужно подготовить так, чтобы у него не было угрызений совести. Должен быть некий спусковой крючок - мы ведем его гипнотически. Этот спусковой механизм должен действовать лишь тогда, когда нам понадобится.
Захария задумчиво кивнул.
- Хорошо. Немного сложно, конечно. А вы уверены, что мы не переоценим этот фактор!
- Я знаю Сэма Рида. Не забудьте о его прошлом. В годы, когда формируется личность, он считал себя короткоживущим. А жизнь в башнях выработала у него чрезвычайно сильный инстинкт самосохранения. Он, подобно дикому животному, всегда настороже. Вероятно, вы могли бы убить его сейчас, но он нам нужен. Вся наша цивилизация нуждается в нем. Позже, когда он станет слишком опасен, мы захотим уничтожить его. Вот тогда…
Захария, следя за медленно распускавшимся каменным цветком, сказал:
- Да, таков общий замысел. Каждый автократ знает, как опасно его положение. Мы лучше бы правили башнями, если б всегда помнили об этом. А Сэм, чтобы выжить, должен стать автократом.
- Даже сейчас было бы трудно бороться с ним, - сказала Кедра. - А через девять-двенадцать лет… двадцать… пятьдесят… он станет и вовсе неуязвим. Каждый год и каждый час этого времени он будет сражаться. Сражаться с Венерой, с нами, с собственными людьми, со всем окружением. Он не станет жить в колонии Плимут. Здесь, в башнях, ничего не меняется. Нам трудно приспособиться к постоянным изменениям, происходящим на поверхности. Наша собственная технология сделает его неуловимым - защитные средства, психологические барьеры, экраны… да, я думаю, нам без такой бомбы не обойтись.
- Путь сложный и в то же время простой. Сэм будет готовиться к чему-нибудь сложному. Ему и в голову не придет, что наше оружие - пистолет в руках мальчишки.
- Может потребоваться пятьдесят лет, - сказала Кедра. - В первый раз, может, и не удастся. И во второй раз тоже. План, возможно, придется изменить, но начинать нужно сейчас.
- А вы отправитесь на поверхность, чтобы повидаться с ним? Она покачала головой.
- Я не хочу на поверхность, Захария. Почему вы настаиваете?
- Он гадает, что мы предпримем. Что ж, дадим ему ответ. Не совсем верный. Сэм не дурак. Но если мы вынудим его подозревать на своих второстепенных делах, он усомнится и в главном.
- Отправляйтесь вы. Захария улыбнулся.
- У меня тоже есть личные причины, дорогая. Я хочу, чтобы вы увиделись с Сэмом Ридом. Он больше не побежденная сторона. Он начал изменяться. Я хочу, чтобы вы общались с Сэмом Ридом как с бессмертным.
Она бросила на него быстрый взгляд из-под золотых ресниц.
- Хорошо, - сказала она. - Я поеду, но, возможно, вы об этом пожалеете.
Хейл рассматривал центр Шестого острова, расчищенное место, где вскоре поднимется здание местной администрации. Работа прогрессировала. В отдаленных джунглях, ближе к берегу, все еще слышался рокот дробилок, но здесь царила безмятежная активность, созидательная, а не разрушительная. На площади в четыре акра древесные стволы были убраны, земля вспахана. Напряженно трудились топографы.
Невдалеке работал старик. Узнав Логиста, Хейл направился к нему. Бен Кроувелл распрямился, его морщинистое лицо было задумчиво.
- Привет, губернатор! - сказал он. - Тут как будто добрая почва, - и он растер комок своими загрубевшими пальцами.
- Вам не следует здесь находиться, - заметил Хейл. - Впрочем, по-видимому, вам бесполезно приказывать. Кроувелл улыбнулся.