"Я просыпаюсь и выгляжу как самый непримечательный человек, - объяснил я. - Но обладаю способностью посмотреть поближе на нужную нам лабораторию. Мы посещаем город, и я иду в разведку. Потом решаю, что необходимо для успешного выполнения работы, вы снова погружаете меня в сон и обеспечиваете всем, о чем я вас попрошу. Я проворачиваю это дельце, мы забираем нашу добычу в какое-нибудь симпатичное и совершенно безопасное место, вы проводите лечение-радиация и все такое, - и я могу прожить остаток своих дней как относительно нормальный человек. А если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится, я всегда буду готов прийти к вам на помощь".
Он улыбнулся и сказал, подходя к бару и доставая коньяк и похожие на шары бокалы:
"Стабилизация твоего состояния для меня достаточная награда. Думаю, мы оба узнаем много нового".
"Я пью за это", - сказал я и понюхал напиток.
"За смятение в рядах наших врагов", - произнес Рудо.
Итак, мы придумали мне внешность, и я объяснил ему, какой парапсихологической способностью хочу обладать. Рудо занялся приготовлениями к dauerschlaf, в который собирался меня погрузить. Мы решили добраться до Лейми, штат Нью-Мексико, на поезде; через бюро путешествий Рудо организовал все так, что нас должны были встретить на станции и прислать для вещей пикап. Это потому, что я был частью багажа. Мы посчитали, что наша задача будет несколько облегчена, если я просплю всю дорогу в обитом мягкой тканью ящике. Кроме того, нам был заказан номер в гостинице "Ла Фонда" в Санта-Фе.
Так что никаких впечатлений от нашего путешествия на поезде у меня не осталось. Я заснул в квартире Рудо и проснулся в упаковочном ящике в номере отеля в Санта-Фе. Быть багажом не очень-то приятно. У меня затекло все тело, сквозь щели пробивался скудный свет. Крышка была по-прежнему надежно приколочена гвоздями - как мы и договаривались, - чтобы никакой излишне любопытной горничной не пришло в голову заглянуть внутрь и решить, что симпатяга доктор возит за собой труп в качестве одного из мест багажа. Я некоторое время прислушивался - об этом мы тоже договорились заранее, - но не услышал никаких голосов. Тогда я постучал по ближайшей стенке, надеясь привлечь внимание Рудо, если он в комнате. Ответа не последовало. Поскольку я не чувствовал никакого движения, значит, мы уже не в дороге. Да и свет говорил о том, что я больше не в грузовом вагоне. Поэтому я пришел к выводу, что нахожусь либо на железнодорожной платформе, либо в вестибюле отеля, откуда меня должны доставить в номер, или в самом номере, а Рудо вышел куда-то по делам. Для платформы или вестибюля было слишком тихо. Поэтому…
Заняв более удобное положение, я вытянул вверх руки, нащупал крышку и начал толкать её. Заскрипели гвозди, внутрь проник свет. Крышка начала поддаваться справа, потом сдвинулись стенки у меня под ногами и над головой, и в конце концов гвозди вылетели. Я сделал глубокий вдох и поднялся на ноги, все ещё не очень уверенно. Я был обнажен, поскольку изменение внешнего вида всегда портит одежду. Однако в моем чемодане имелось все необходимое, купленное с расчетом на новое тело; оглядевшись по сторонам, я заметил чемодан в шкафу на полке.
Я выбрался из ящика и отправился в ванную, где принял душ. Когда я брился, из зеркала на меня смотрел темноволосый темноглазый мужчина, среднего роста, среднего телосложения. Я закончил приводить себя в порядок, вернулся в комнату, открыл чемодан и достал одежду.
Одевшись, я спустился вниз в вестибюль, отделанный в испанском стиле. И быстро нашел бар, где стояли столики, за которыми ели какие-то люди. Именно это мне и требовалось - еда. Я всегда просыпаюсь, испытывая жесточайший голод. Но сначала я вышел на несколько минут на улицу. Вокруг стояло множество жилых домов, а слева был разбит небольшой парк; справа я заметил собор. Я решил, что пойду прогуляться чуть позже и все как следует осмотрю. Солнце, которое, собственно, меня и интересовало, недавно прошло зенит; не зная, где у них запад, а где восток, я не мог определить точное время. Но в любом случае - самая подходящая пора для ленча, а впереди ещё целый день.
Я вернулся в гостиницу и направился в бар. Нашел столик и занялся изучением меню. Несколько названий показались мне незнакомыми, поэтому я решил заказать все, а уж потом разбираться с тем, что принесут. По дороге в бар я купил в вестибюле несколько газет. Я всегда так делаю, когда просыпаюсь; необходимо ведь знать, что произошло в мире, пока ты спал.
Мне подали несколько весьма интересных блюд с гарниром из пережаренного риса и бобов, я сидел, читал газеты и ждал, когда придет время десертов, и тут появился Рудо в белом костюме, роскошной спортивной рубашке и с фотоаппаратом на плече. Меня нисколько не удивило, что он прошел мимо и направился прямо к стойке бара. Если внешность меняется каждый раз, когда засыпаешь, приходится привыкнуть к тому, что друзья и знакомые вдруг перестают тебя замечать.
Я привлек его внимание, когда он повернулся, - поднял руку и кивнул.
"А, знаменитый доктор Рудо", - сказал я, изобразив легкий немецкий акцент.
Он удивился, прищурился, подошел, держа в руке свой стакан, и нахмурившись сказал:
"Боюсь, я не помню…"
Я встал, протянул ему руку и представился: "Мейерхофф. - Иногда я обожаю разыгрывать людей. - Карл Мейерхофф. Мы встречались перед войной. В Вене или Цюрихе? Вы занимались исследованиями долгого сна, так, кажется? Потрясающе интересная штука. У вас ведь тогда были какие-то неприятности, насколько я помню. Надеюсь, теперь все в порядке?"
Он быстро огляделся по сторонам, а я снова сел на стул. Сколько времени ещё я смогу его дурачить? Если удастся продержаться несколько минут, это будет просто здорово. Только бы он не перешел на другой язык… Рудо взял стул, стоявший возле столика, за которым я завтракал, и быстро уселся.
"Мейерхофф… - сказал он. - Я все пытаюсь вспомнить… Вы медик?"
"Хирург, - ответил я, решив, что это достаточно далекая от психиатрии область и он не поймает меня, сказав что-нибудь узкопрофессиональное. Пришлось поменять обстановку, когда дела пошли плохо", - с загадочным видом проговорил я.
"Мне тоже повезло в этом отношении, - кивнул Рудо. - Так вы практикуете здесь, на юго-западе?"
"В Калифорнии, - ответил я, - Возвращаюсь с конференции. Остановился здесь, чтобы полюбоваться на достопримечательности. А вы?"
"Я работаю в Нью-Йорке, - сказал он. - И тоже тут отдыхаю. Потрясающие места и свет такой дивный - ужасно хочется взять в руки кисти. Мы с вами встречались на конференции или в какой-нибудь больнице?"
"Я присутствовал на вашей лекции про лечение долгим сном, - мотнув головой, сказал я. - А потом была вечеринка. Мы обсуждали проблемы…"
Я специально замолчал на полуслове: мои слова о проблемах можно было трактовать самыми разными способами - друзья, коллеги, семья, европейская политика. Его реакция показалась несколько странной, и мне хотелось послушать, что он скажет. А если ответ прозвучит уклончиво… что ж, это тоже интересно.
"В те времена на подобные изыскания смотрели несколько иначе, - вздохнув, сказал Рудо. - Я имею в виду там, откуда я родом. Ну, а первый этап любой разработки всегда основывается на экспериментах".
"Конечно", - глубокомысленно изрек я.
"А когда вы уехали?"
"В 1944-м. Пробыл недолго в Аргентине, потом вернулся сюда. Правительство тогда претворяло в жизнь один из своих многочисленных проектов".
"Да, правительства могут быть щедрыми, когда им нужно что-нибудь получить. - Рудо поднял стакан, сделал глоток, а потом засмеялся, и я вместе с ним. - По счастью, мне не пришлось пройти этот путь, - продолжал он. - Часть моего прошлого умерла во время бомбежек и пожаров, когда погибли документы и архивы - по крайней мере так я думаю. - Он сделал ещё глоток. - Вы остановились здесь, в отеле?"
"Да", - ответил я.
"Давайте пообедаем вместе. Не возражаете, если мы встретимся в вестибюле… ну, скажем, в семь?"
"С удовольствием".
Он уже встал, когда к нашему столику подошла официантка и принесла десерты и счет. Я взял счет и спросил ее:
"Могу я это подписать?"
"Да, - ответила она, - только не забудьте указать, в каком номере вы остановились".
"В 208-м", - сказал я и взял ручку, которую она мне протянула.
Рудо замер на месте, оглянулся, принялся меня рассматривать.
"Кройд…" - выдохнул он, а я только улыбнулся.
На его лице отразилась целая гамма чувств, а потом он нахмурился. Снова уселся на стул и наклонился вперед.
"Это было совсем не смешно, - заявил он. - Терпеть не могу подобные развлечения".
"Когда у тебя появляется такая возможность каждый раз, как ты просыпаешься, не грех и повеселиться", - проговорил я.
"Мне совсем не весело".
"Извините, - сказал я и набросился на пирог с ягодами. - Просто я хотел немножко пошутить".
Рудо удалось убедить меня, что у него совершенно отсутствует чувство юмора. Впрочем, через несколько минут он сменил гнев на милость, особенно после того как увидел, с каким удовольствием я поглощаю десерты.
"Я нашел контору, где мы получим гостевые пропуска в Лос-Аламос, - сказал Рудо. - Она тут неподалеку. Наши имена должны быть в списке приглашенных посетителей. Нужны фотографии. Сегодня днем займемся этим".
"Хорошо. А как вам удалось внести нас в список?"
"Мой человек в Лос-Аламосе сообщил, что ждет нас в гости".
"Удобно, - прокомментировал я. - Как давно мы приехали в город?"
"Сюда? Сегодня пятый день. Я хотел, чтобы на этот раз ты проспал как можно меньше. Пару дней у меня в квартире и ещё время, что мы были в пути".
"Я обратил внимание на число. - Кивнув, я показал на стопку газет. - А как далеко отсюда до Лос-Аламоса?"
"Около тридцати пяти или сорока миль к северу, - ответил Рудо, - это в горах. Я взял на прокат машину".
После ленча мы отправились прогуляться, и Рудо потащил меня куда-то налево. То место, где, по моим представлениям, был парк, оказалось площадью. Мы обошли её по кругу и остановились, чтобы полюбоваться произведениями местных ремесленников-индейцев, разложенными на одеялах недалеко от входа в Губернаторский Дворец. Масса изделий из серебра, мне на глаза попалось несколько очень красивых горшков. Я купил bоlа, который не понравился Рудо, и нес его в руках.
Он подвел меня к небольшому зданию, стоящему неподалеку, мы вошли в маленькую дверь и тут же оказались в приемной, где за столом сидела женщина.
"Здравствуйте, - сказал Рудо. - Меня зовут Иван Карамазов, а это Кройд Кренсон. Нам сказали, что здесь мы можем получить гостевые пропуска в Лос-Аламос".
"Подождите, я проверю список, - проговорила женщина, открыла ящик стола и вытащила оттуда стопку бумаг, сцепленных скрепкой. Она что-то тихонько напевала себе под нос, когда просматривала бумаги. - Да. Все в порядке, ваши имена в списке есть".
Она передала нам какие-то бумаги, которые мы должны были заполнить, и сказала, что нам необходимо сфотографироваться. Сообщила, что пропуска будут готовы чуть позже или мы можем забрать их утром, поскольку в путь отправимся только на следующий день. После этого мы немного погуляли, а потом решили покататься. Ослепительно яркие, поразительные места. Исполинские горы. Маленький городок. Тихо. Мне понравилось. С удовольствием провел бы там парочку недель.
Когда стемнело, мы вернулись в отель, не спеша пообедали, выпили несколько бутылочек вина. Потом поднялись к себе в номер и ещё немного поговорили.
Рудо позевывал, сказал что-то про высоту над уровнем моря и отправился спать. Я же снова вышел на улицу и всю ночь бродил по городу и окрестностям. В ночных прогулках есть нечто особенное - когда кругом тихо, жизнь течет медленно, едва заметно… Я это очень люблю.
Я выбрался из города, и меня окутали тишина и почти непроглядный мрак. Сидя на склоне холма, прислушиваясь к стрекотанию насекомых и глядя на звезды, я вдруг понял, что счастлив. Мне больше не нужно принимать наркотики, я не боялся заснуть и проснуться черт знает в каком виде, очень скоро я должен был стать совершенно нормальным, почти таким, как все. Мне хотелось петь, ликовать… Но я сидел, смотрел на звезды, наслаждался ночной тишиной и чувствовал себя просто восхитительно.
Утром я вернулся в город, снова прошел по улицам, наблюдая за тем, как просыпаются жители. В первом открытом кафе, попавшемся на глаза, позавтракал. Потом стал ждать, когда встанет Рудо. После того как он привел себя в порядок, мы спустились вниз и поели. Не спеша пили кофе, пока не открылось бюро, где надо было получать пропуска.
Мы забрали бумаги и направились к машине, Рудо сел за руль. Вскоре мы оказались на Таосском шоссе и поехали на север в сторону Испанской долины. По пути миновали огромную скалу в форме верблюда - она осталась немного левее. Ярко светило солнце, по обе стороны от шоссе высились горы.
Через некоторое время Рудо отыскал дорогу, которая сворачивала налево, а потом взбиралась вверх по оранжевым скалам. Мы поднимались все выше и выше, и я заметил, что дорога не огорожена. Нашим глазам открылись потрясающие картины - свалиться отсюда было бы весьма неприятно. Множество сосен, громадные валуны и крутые холмы. Впрочем, Рудо был осторожным водителем.
Прошло довольно много времени, дорога несколько выровнялась, и вскоре мы уже ехали по долине. Чуть позже мы увидели военного вида ворота в ограде из колючей проволоки, выходящие прямо на дорогу. По обе стороны стояло по танку. Мы сбросили скорость и вскоре притормозили у ворот. К нам подошел один из охранников, и мы показали ему наши пропуска. Он проверил фотографии, удовлетворился результатом, открыл ворота, позволил нам проехать внутрь, а потом приказал остановиться. Затем позвонил по телефону и сказал, что наш приятель скоро прибудет и проводит нас в гостиницу.
Минут через десять на дороге появилась машина. Водитель вышел, чтобы поздороваться с Рудо, и назвал его "Карамазов", когда они пожимали друг другу руки. Он был высоким, бледным, светловолосым парнем. Звали его Скотт Свенсен. Он похлопал меня по плечу, когда Рудо нас познакомил, и предложил сесть в его машину, а Рудо - следовать за нами.
У въезда в город, справа, я заметил небольшой аэропорт. Как раз в этот момент Скотт махнул рукой налево и сказал: "Смотрите вон туда".
Я посмотрел и на другой стороне каньона на плоской вершине холма увидел несколько деревянных зеленых строений, окруженных колючей проволокой. У ворот стояли вооруженные охранники. Дальше, там, где кончался каньон, открывалась ровная дорога, по которой можно было подобраться к строениям.
"Не очень впечатляет с точки зрения архитектуры, правда?" - сказал Скотт.
"Работа есть работа", - пожав плечами, ответил я.
"Верно, - согласился он. - Абсолютно точно. То, что вас интересует, находится на участке ДП".
"Не могли бы вы перевести это на нормальный язык?" - попросил я.
"Дейтерий и плутоний, - ответил он. - Один используется для получения другого. Все проделывают там, за забором. Насколько я понимаю, вам нужен плутоний. Достать его непросто".
"А как он выглядит? - спросил я. - Большие бруски? Куски угля?"
"Не-е, - протянул Скотт и фыркнул. - Его производят совсем крошечными количествами - несколько капель на дне флакона. Можно свистнуть один из маленьких серых контейнеров и засунуть его в карман".
"По-вашему, украсть плутоний ничего не стоит", - заявил я.
"Мне говорили, что вы парень крепкий, - сказал Скотт и рассмеялся. - Можете без проблем прорваться через ограду с колючей проволокой, справиться с охраной, залезть в хранилище и прихватить парочку контейнеров с плутонием".
"Забавно, я как раз именно об этом только что подумал".
"Ничего не выйдет, - объявил Скотт. - Вы, возможно, все это сделаете, только вам не удастся сбежать с добычей. Если вы решите уйти из города этой дорогой, вас остановят у ворот. А та часть города, что не огорожена, выходит прямо в дикую местность, за которой следят конные патрули с собаками. Но представим себе, что каким-то образом вы отделаетесь от охраны. Вы окажетесь достаточно далеко от любого средства передвижения, которое сможет быстро увезти вас из этих мест. Почти сразу будет организована погоня - широкомасштабная. Не несколько охранников, а большие наземные отряды и вертолеты; вам придется противостоять хорошо обученным военным с современным снаряжением. Даже если вы и останетесь в живых после нескольких перестрелок, выбраться отсюда в целости и сохранности нечего и мечтать. Впрочем, вы, по всей вероятности, станете мировой знаменитостью".
"Насколько мне известно, представители местной службы безопасности достаточно серьезно относятся к своим обязанностям, - сказал я. - Но я не собираюсь ни с кем вступать в противоборство и покину ваш город только с тем, с чем сюда прибыл".
"Вы нашли другой способ?"
"Намерен найти".
"Ну, я сам из службы безопасности, но понятия не имею, как ещё можно провернуть это дельце".
"Довезите меня до гостиницы. А об остальном я позабочусь сам".
"И уедете утром, без плутония, чтобы придумать, как до него добраться?"
"В некотором смысле".
"Знаете, меня восхищает ваша уверенность, - сказал Скотт, рассмеявшись и похлопав меня по плечу. - А ещё мне страшно интересно, что вы предпримете".
Я ведь ничего про Свенсена не знал, он мог вести свою собственную игру с Рудо. Например, решил, что было бы неплохо, если бы тот привез с собой взломщика-туза - хитроумный способ проверить надежность системы безопасности. Мне было неизвестно, какие их связывали отношения. Впрочем, даже если он и был на нашей стороне, чем меньше народа в курсе твоих дел, тем лучше.
Неожиданно я подумал о том, какие неприятности могут ждать тузов и джокеров, если я допущу ошибку и меня поймают.
"Позже узнаете", - успокоил я Скотта, улыбнулся и тоже хлопнул его по плечу.
А вскоре мы прибыли в "Фулер Лодж". Рудо остановил свою машину рядом с нашей.
"Я зайду с вами, - проговорил Скотт. - Хочу убедиться, что вас поселят без проблем".
"Спасибо, - поблагодарил я его, и мы выбрались из машин. - Позавтракаете с нами?"
"Я уже поел, - ответил Скотт, - к тому же мне пора возвращаться на работу. Знаете что, я зайду за вами около половины седьмого, и мы вместе пообедаем".
"Прекрасно", - заявил я, а Рудо только кивнул, и мы направились к гостинице.
"Есть ли какие-нибудь ограничения… ну, если я захочу пойти прогуляться?" - спросил я.
"Нет, - ответил Скотт, - у вас на руках необходимые бумаги, позволяющие вам здесь находиться. Гуляйте. Идите куда хотите. Если вы подойдете слишком близко к какому-нибудь секретному объекту, вас предупредят. Да, и еще: фотографировать запрещено".
"У меня даже и фотоаппарата с собой нет, - сказал я. - А как люди на секретных объектах узнают, что мне туда нельзя?"
"Чтобы войти на такую территорию, нужно иметь специальный значок, - пояснил Скотт. - Если бы я попытался вам его достать, то мог бы засветиться. Прошу меня извинить. Я должен оставаться в стороне. В этом деле нельзя наследить".
"Все в порядке", - успокоил я его.