Но вот живые создания подошли совсем близко. Уже можно было различать их очертания. Джон-Эй с радостью отметил, что это не животные. Они стояли во весь рост, на нижних конечностях, держа в передних какие-то предметы, и скорее напоминали первобытных людей, чем зверей. Правда, они отличались от человека современного вида, но по пропорциям тела были весьма сходны с ним. Не так ли выглядели неандертальцы или их далекие предки - питекантропы? Лоб у них был довольно высокий, огромные глаза смотрели на пришельца внимательно, настороженно. Полусогнутое тело, обросшее редкой голубой шерстью, и примитивная одежда из листьев говорили о том, что путь этих созданий к человеку только начался.
Толпа расступилась. Из нее вышел гигантского роста самец. Он поднял дубинку и, напевая странную мелодию, закружился в бешеном танце, приближаясь с каждым кругом к космонавту.
С удивлением наблюдая за ним, Джон-Эй на всякий случай положил руку на ядерный излучатель…
Поиски горючего
Потанцевав вокруг Джон-Эя, дикарь упал на траву. Пока он пел, его сородичи подвывали на разные лады, подскакивая и приплясывая в такт своеобразной мелодии. Космонавт с тревогой отступил назад. Но, увидев, как дикарь, став на колени, благоговейно протягивает к нему руки, весело засмеялся. Так вот оно что! Эти безобидные создания, видимо, принимают его за бога, за посланца небес. Конечно, они видели прилет звездолета. Что ж, этим надо воспользоваться. Они безусловно не тронут его и даже смогут помочь в розысках руды. Нужно только поближе с ними познакомиться, хоть бы для этого и понадобились месяцы. Ведь если он с их помощью найдет нужные руды, то затраты времени окупятся сторицей!
Большие круглые глаза дикаря встретились с глазами космонавта. Они светились восторгом, благоговением, покорностью. Джон-Эй внимательно вгляделся в лицо дикаря. Его поразило странное расположение органов обоняния. Отверстия проходили по сторонам большого рта, делая лицо уродливым и широким. Только глаза ничем не отличались от человеческих, они смотрели на мир пристально, внимательно, готовясь к борьбе с тайнами природы.
Джон-Эй поднял руку, показал на небо. Дикарь радостно закивал головой. Что-то крикнул товарищам. Те поддержали его дружным воем. Штурман протянул руку к дубинке, которую держал самец. Тот с готовностью отдал небесному гостю свое оружие - суковатую палку черного дерева. Стало совершенно очевидно, что дикарь относится доверчиво к Джон-Эю. Можно было начинать налаживать отношения…
Прошло несколько недель. Джон-Эй познакомился с жизнью и бытом первобытного племени, изучил несложный язык дикарей. Они жили в пещерах между валунами, под корнями гигантских деревьев. Ели побеги болотных сочных растений, яйца птиц, мелких животных, плоды деревьев. Изредка им удавалось общими усилиями убить гоготу - неуклюжее исполинское животное с острыми шипами. Мясо гоготы было нежным, вкусным, и его хватало для всех надолго.
Джон-Эй уже знал всех дикарей по именам. Великан самец был вожаком племени. Его распоряжения выполнялись всеми беспрекословно. Звали его Та-та. Он был довольно умен и сметлив. Через месяц Джон-Эй уже мог разговаривать с Та-та. Узнав, что дикари не умеют пользоваться огнем, космонавт решил приучить их к нему.
Наступили ясные, безоблачные дни. На фоне темно-синего неба ярко засиял небольшой диск желтого солнца.
В один из теплых вечеров Джон-Эй собрал дикарей на опушке леса и сказал им:
- Я скоро уйду от вас.
- Почему так пожелал человек сверху? - удивился вожак.
- Так надо. Я вернусь туда, где родился.
- Ты родился на небе, человек сверху. Там всегда сияет солнце. Там много плодов и мяса гоготы…
- Нет, Та-та. Я родился в таком же мире, как и ваш, но…
Джон-Эй замолчал, увидев, как удивился Та-та. Разве примитивное развитие дикаря в состоянии охватить невероятные пространства Вселенной? Пусть думает как хочет!
Та-та с довольным видом засмеялся:
- Вот видишь, ты молчишь, человек сверху! Я сказал правду. Ты сын великого Солнца.
- Да, ты прав, я сын Солнца. И хочу оставить вам частицу его огня. Пусть он обогревает вас в туманные дни и темные ночи. Пусть он вам поможет смягчать сырое мясо и делать его вкусным…
- О чем ты говоришь, человек сверху? - не понял вожак.
- Смотри, - ответил Джон-Эй, вынимая зажигалку. - Собирайте сухие ветви, листья…
Та-та отдал приказание громким голосом. Дети и женщины рассыпались во все стороны. Вскоре перед космонавтом лежала огромная куча хвороста. Джон-Эй торжественно посмотрел на вожака.
- Видите - сгущается мрак. Будет темно и холодно. А у меня есть кусочек Солнца. Я разгоню тьму и холод…
На зажигалке вспыхнул фитилек. Джон-Эй поджег хворост. Он загорелся ярким пламенем, осветил все вокруг. Послышались возгласы удивления и ужаса. Дикари разбежались, точно их ветром сдуло. Их испуганные лица выглядывали из-за стволов деревьев.
- Не бойтесь! - крикнул Джон-Эй. - Кусочек Солнца не кусается. Я дарю его вам!
Та-та первым вернулся к костру. Космонавт протянул руки над огнем, обогревая их, предложил Та-та сделать то же самое. Дикарь боязливо протянул руки над костром. Пламя оказалось вовсе не таким страшным, как он предполагал. Более того - оно приятно грело руки. Та-та довольно засмеялся и восхищенно крикнул:
- Тепло!
Наблюдавшие за вожаком дикари осмелели и подступили ближе. Один из них, самый старый, сказал:
- Мы уже видели такое. Небо гремело. Оттуда упал огненный шар, и лес загорелся. Было очень страшно. Многие убежали прочь…
- Этот огонь - ваш. Вы будете им сами управлять. Дадите пищи - он будет жить, не дадите - умрет…
Дикари весело засмеялись. Они расселись вокруг костра, с восхищением поглядывая на космонавта.
- Та-та, - сказал решительно Джон-Эй, - наступило время разлуки. Но перед этим мне надо побывать в долине, что в горах. Дай мне проводника.
Дикари начали живо обсуждать просьбу Джон-Эя. Потом Та-та торжественно поднял руку, приложил ее к груди.
- Мы готовы сделать для тебя все, что попросишь, человек сверху. Но в Ущелье смерти мы тебя не поведем.
- Ущелье смерти? - удивился Джон-Эй. - Почему ты его так называешь?
- Никто из тех, кто там побывает, не остается в живых. Мы считаем ущелье проклятым местом…
"Это безусловно действие актинидов!" - обрадовался Джон-Эй. Дикарям он громко сказал:
- Мне не страшно это ущелье. Ведь я человек сверху, сын Солнца.
Та-та торжественно протянул руки над огнем:
- Хорошо. Я покажу тебе Ущелье смерти, человек сверху…
Весело перекликаясь, дикари приносили всё новые кучи хвороста. Костер пылал, разгоняя ночь, и туча насекомых кружилась над ним, сгорая и падая в огонь.
В круг вошла Ла-ла, дочь вожака. Она остановилась перед Джон-Эем, приложила ладони к щекам и запела низким, сильным голосом песню. Космонавт, разобрав слова песни, понял, что девушка поет о нем.
Удивительно! Невероятно… Не сон ли это? В черном небе пылают чужие созвездия, над головой шумят невиданные деревья, вокруг - волосатые фигуры дикарей. И, глядя темными круглыми глазами в даль небес, Ла-ла, девушка, одетая в шкуру диковинного зверя, слагала гимн космонавту Земли, принятому здесь как божество:
Благословенна земля наша,
Духи витают над нею…
Сын горячего Солнца,
Человек ясного неба
Пришел к нам…
Мы сидим среди леса
Возле кусочка Солнца
И греемся от него…
Это подарок духов,
Это подарок неба. В темные ночи,
В хмурые дни
Нам он защитой будет…
Песня затихла. Скромно потупив взор, Ла-ла ожидала, что скажет Джон-Эй. Он ласково улыбнулся, похвалил ее. Девушка, смутившись, убежала к подругам. А космонавт, обращаясь к вожаку, твердо произнес:
- Итак, Та-та, завтра ты поведешь меня в Ущелье смерти…
Снова в пространство
Утром следующего дня, облачившись в защитный костюм и захватив контейнер, Джон-Эй вышел из корабля. Та-та и несколько дикарей ждали его у опушки леса. Узкими тропинками леса они повели космонавта к горам. Достигнув небольшого лесного ручейка, Та-та остановился.
- Ущелье смерти, - сказал он, показывая в сторону хребта, который синел между деревьями. - Дальше мы не пойдем…
- Хорошо, - согласился Джон-Эй. - Подождите меня здесь.
Он решительно двинулся дальше и пересек ручей. Там он выбрался на крутой берег, накинул капюшон с защитными очками и оглянулся.
Та-та и его спутники приветливо махали руками. Джон-Эй ответил им таким же жестом и зашагал к хребту. По мере того как он продвигался вперед, трава все больше редела, а затем совсем исчезла. Вокруг - никакой жизни. Все было мертво. Кое-где в расщелинах скал белели черепа и кости животных. Наконец Джон-Эй спустился в узкую ложбину, забитую хаотическим нагромождением гранитных глыб. Из-за горного хребта взошло солнце, и каменные глыбы заиграли разноцветными искрами. Хмурое ущелье превратилось в удивительный калейдоскоп. Казалось, природа собрала здесь богатейшую коллекцию различных минералов. И где-то среди них - нужные Джон-Эю актиниды.
Штурман открыл футляр анализатора, который висел у него на груди, и двинулся вдоль скалистой стены. Минут через пять прибор отметил наличие радиации. Стрелка анализатора резко заколебалась и остановилась, указывая острием в сторону огромной черной глыбы. В красноватой породе глыбы сверкали вкрапления минерала. Джон-Эй, волнуясь, вынул вибратор и отломил несколько кусков породы. На изломах вкраплины оказались металлом золотистого цвета. Это, конечно, радиоактивный элемент! В звездолете проверим. Но в удаче, кажется, уже не приходится сомневаться.
За полчаса Джон-Эй наполнил контейнер породой и двинулся назад, полный радужных надежд.
Анализ дал положительный результат. Вкрапления оказались одним из трансурановых элементов, неизвестных ученым Земли. Небольшая перестройка ядра в установке звездолета давала прекрасное горючее для реактора.
Два дня Джон-Эй добывал руду. До ручья он наполненные ею контейнеры перетаскивал сам. А оттуда Та-та и еще несколько дикарей помогали ему доставлять их к звездолету.
И вот наступил день разлуки. Под вечер штурман сидел у костра и вновь слушал песни Ла-ла. Она пела, а ему вспомнились широкие улицы Космограда, просторы южных степей, леса Сибири, океаны, моря. Как он истосковался по ним, как хотелось ему найти потерянную Землю…
Прощаясь с Та-та, космонавт объяснил вожаку, как высекать искры из камней, как разводить костер.
- Ты вернешься к нам, человек сверху? - жалобно спросил Та-та.
- Не знаю, - ответил Джон-Эй, печально глядя на него. - Может быть, я и не вернусь, но другие гости с неба придут обязательно. Ваши дети и внуки увидят их. А затем и вы полетите к Солнцу, к звездам.
- И станем сынами Солнца? - обрадовался дикарь.
- Да, Та-та! Вы тоже будете сынами Солнца…
Миновала короткая ночь. Взошло солнце. Собравшись на опушке, дикари смотрели на невиданное зрелище. Посланец небес, человек сверху, подаривший им огонь, исчез в отверстии летающей пещеры. Дикари ждали затаив дыхание. Вдруг среди ясного дня грянул гром. Вихрь горячего воздуха повалил Та-та и его соплеменников на траву. Звездолет взмыл вверх и растаял в синеве, возле солнца.
…На этот раз ему повезло. Уже через несколько дней видеолокаторы нащупали в бездне пространства крохотное пятнышко родной Галактики.
И снова корабль рассекал просторы Вселенной с такой скоростью, что полет квантов света казался передвижением черепахи. Ничто не угрожало этому замечательному созданию человека. Гравитационные и магнитные поля расступались перед ним, гигантские туманности не влияли на его молниеносный полет…
Завещание Джон-Эя
Но вот опять навалилась беда. Иссякло антивещество. Исчезло защитное поле. "Разум" не мог больше лететь со сверхсветовой скоростью.
Джон-Эй был уверен в успешном завершении полета, и это его совершенно обескуражило. Он кинулся к приборам. Роботы-помощники показывали, что звездолет уже вошел в родную Галактику и находится на границах местной Системы. Но до Солнца еще оставалось около пятисот световых лет. Какая досада, какая неудача!
Штурман подсчитал скорость полета, запасы питания. Грозная неизбежность вставала перед ним. Даже по собственному времени звездолета ему оставалось лететь сто пятьдесят лет.
Джон-Эй уверен - автоматы точно приведут "Разум" на Землю. Страшно другое - долгие годы одиночества в Космосе, медленное угасание, а затем… металлический гроб будет нести его труп в бесконечности добрую сотню лет.
Зачем?..
В сознании штурмана всплыло лицо Георгия. Даже голос его послышался: "Наша смерть… смерть друзей… все это не должно быть напрасно…"
"Слышу, Георгий. Я сделаю все. Человечеству солнечной Системы достанутся добытые нами сокровища знания, оно узнает о грозной опасности в иной Галактике. Так надо - значит, так будет…"
Джон-Эй тщательно проверил курс, программы автоматов. Дал дублированные задания роботам-помощникам. Затем достал магнитные пленки, зарядил записывающие автоматы и, склонившись над микрофоном, начал диктовать свое завещание. Он рассказывал о путешествии к Большому Магелланову Облаку, о гибели друзей, о выдающихся открытиях экспедиции по исследованию Космоса и, наконец, о встрече с железным диктатором. Подумав, Джон-Эй закончил:
- Далекие братья! Мы выполнили долг человека до конца. Я сделал все, что мог, а теперь умираю. Не осуждайте меня за это. Очень страшно доживать в одиночестве долгие годы. Как хотелось увидеть ваш грядущий мир! Он, конечно, будет прекрасным, каким и должен быть мир людей-титанов. Я верю также, что вы поможете братьям в системе Большого Магелланова Облака, сражающимся с чудовищным миром автоматов - результатом вырождения разума. Не повторяйте ошибки того мира, не унижайте человеческий интеллект! Смысл жизни человека - в бесконечном совершенствовании разума! Что может быть прекраснее живой, горячей человеческой мысли - с ее ошибками и достижениями, с ее горем и радостью, с ее исканиями и борьбой? До встречи, далекие братья!..
Джон-Эй замолчал. Вздохнул глубоко, словно снимая с души какую-то тяжесть. Четкими движениями включил насосы. Воздух потянулся в отверстия фильтрационных агрегатов. Быстро понизилась температура. Руки и ноги парализовал холод. Мелькнула мысль: а может быть, не надо? С портрета сурово глядел Георгий, в его взоре был упрек.
Джон-Эй слабо улыбнулся, еле слышно прошептал:
- Прости, Георгий, я больше не могу…
Слабо щелкнули автоматы. В каюту ринулась струя инертного газа. Голова Джон-Эя упала на пульт. Он проваливался в черную бездну. Оттуда - последнее, что он мысленно видел, - летела ему навстречу окутанная белоснежными облаками Земля…
ЭПИЛОГ
Десять тысяч лет
Открытый гравилет плыл над Землей на восток. На нем в удобных креслах сидели Аэровел, Джон-Эй, Искра и Семоний. Руководитель Автоматического Центра стал после последних событий ярым приверженцем старейшего ученого. Рассказ Джон-Эя, записанный автоматами и воспроизведенный в совете, потряс его, как и всех сторонников проекта "механизации" интеллекта. К тому же Аэровел после длительной и тщательной подготовки воскресил Джон-Эя. Все жаждали встречи с космонавтом из далекого прошлого. Но Аэровел категорически воспротивился этому. Джон-Эй нуждался в длительном отдыхе.
Новый мир угнетал штурмана. Из того, что когда-то было близко ему, на Земле ничего не осталось. Разве лишь дубы и березы, которые, как и встарь, грустно перешептывались о чем-то в заповеднике над Днепром. Разве лишь глаза Искры, которые сияли тревожными огоньками, так же, как и у девушек тех, давних времен.
Искра отдавала человеку из прошлого все свое свободное время. Она старалась делать все, чтобы он не грустил, чтобы он, так много видевший и переживший, не чувствовал себя одиноким в чужой эпохе. В душе ее, кроткой и нежной, вдруг проснулось чувство, в котором она боялась самой себе признаться. Тайком поглядывала на суровое худое лицо, на устремленные вдаль глаза, на крепко сжатые губы - и восхищалась им. Она изучала древний язык, язык Джон-Эя, и обучала его современному, более простому.
Сегодня Аэровел захватил их с собой, и они вместе вылетели на восток, к морю. Космонавт долго и задумчиво смотрел вниз, на голубые ленты каналов, на леса и поля, на буйные плантации невиданных растений, на архитектурные ансамбли. Затем он повернулся к Аэровелу, с восхищением посмотрел на одухотворенное лицо старейшего ученого и сказал:
- Воистину вы возродили меня заново! Нет слов, чтобы выразить, что я сейчас испытываю!
- И не надо, - добродушно ответил Аэровел. - Я вижу твое лицо, чувствую мелодию твоей души. У нас слова нужны лишь в технике и науке. В чувствах - почти никогда! Кстати, у нас нет обращения на "вы"…
- Хорошо. Я постараюсь, хотя это непривычно. Но я все время думаю о своем месте в жизни… о прошедшей экспедиции, и печаль не покидает меня…
- Почему же? - живо спросил Семоний.
- Я вернулся в такое будущее, где человек стал титаном. А наш полет - он был пустым, ненужным! Что я дал вашей эпохе?
Черные глаза Семония сверкнули гневом.
- Ошибка! Нелепость! Все в мире взаимосвязано - об этом мне недавно с упреком напомнили жители Сатурна. Очень верно сказано. На вашем корабле - неоценимые материалы, которые расширяют наши знания. Но, даже если бы их и не было, сам твой прилет из прошлого имеет громадное значение. Ты ведь знаешь о нашей дискуссии?
- Да.