1
Шурик Иерихонский любил считать. Он был бескорыстным рыцарем компьютера в первоначальном его смысле: ЭВМ, электронно-вычислительная машина. Электронные счеты.
И если честно, то ведущими в замысле, перед которым отступили все иные, были не идеи, не слова даже, а - числа. (Помните: "Вначале было Число…" Вот и здесь.)
Чисел было два, схожих, но различающихся на порядок: 86400 и 8640. Первое это число секунд в сутках: 3600 на 24. В К-пространстве с таким уменьшением кванта h за одну земную секунду протекают сутки. Соответственно и расстояние в 8640 км там уложится на ста метрах. Да еще поперек сто метров - и на гектаре, на площади футбольного поля с боковыми дорожками уложится 8640*8640=75 миллионов квадратных километров территории.
Обыкновенное математическое перекабыльство; благо компьютер, как и бумага, все выдержит.
"Нет, это я хватил, - думал Шурик, откинувшись в кресле и глядя на экран. - Таких дистанций и на планете нашей почти нет. Только в Советском Союзе были… Да и сутки в секунду слишком уж круто. А свободное место размером за сто на сто метров у нас ныне есть: в расчищенной, но еще не занятой ничем части зоны. Между высоковольтной подстанцией и мусорными контейнерами, в самом удалении от подъездных путей. И интересно примериться… Во! Берем К8640. Это сутки в 10 секунд, 360 их за земной час - то есть К-год в час. И К-дистанции в примерке к тому гектару в зоне более приемлемые: от девятисот до тысячи км…"
- И по высоте впишется на уровне первого этажа башни, - говорил он позже в тот же день Бурову в тренировочном зале; оба упражнялись рядом на снарядах. - Даже со слоем атмосферы километров на двадцать.
Тот слушал, качал пресс и мышцы, передвигая грузы на никелевых рейках: вверх-вниз, вправо-влево… Молвил:
- Если бы да кабы росли бы во рту К-грибы. А освещать как, электрическими лампами?
- Ну, солнц-то там, - Иерихонский боднул черными лохмами в высь, - навалом. Даром пропадают.
- Там же ускорения не те. Совсем не те!
На том и разошлись: один в бассейн, другой в сауну.
2
Виктор Федорович не подал вида, что идея ему запала в душу. Завела.
Действительно, на хоздворе можно - и нужно! - чего-то такое НПВ-обустроить и К-организовать, пока не заняли место всякой ерундой: контейнерами, машинами… И высоковольтная подстанция там рядом, это удобно. (Инженерная мысль его сама воспряла, как застоявшийся конь.) И с солнцами из МВ что-то можно смикитить… "Их, как и планеты, мы ведь могли синхронизовать с наблюдениями из кабины ГиМ… это надо посмотреть на месте и прикинуть. Давненько я в Меняющуюся Вселенную не наведывался, давненько".
НПВ-хищения уже набрыдли. Да и мелко. Сначала интересно было, пока задача не решена. А теперь… И результаты ерундовые, прихватизаторы куда больше умыкают - и без всяких новаций, старым, как жизнь, способом: взятки и связи.
А здесь есть над чем поломать голову.
И спустившись к себе в кабинет на К24, Буров тоже включил компьютер. Сидел, считал, строил графики. Потом вернулся в выси, на крышу.
3
В НПВ все делается быстро, особенно вверху. В конце сентября система ГиМ уже действовала. Теперь не отрываясь, так сказать, от почвы. От башни. Новый вариант, новый проект - ГиМ-2. Использовали наработки от Ловушечной техники, новый опыт и знания - и не понадобились аэростаты. В центре крыши воздвигли решетчатую вышку, наподобие буровой или высоковольтной; сходство с последней ей придавали тянущиеся вверх кабели на фарфоровых изоляторах - от генераторов Ван дер Граафа. Внутри была подъемная люлька, сбоку, как водится, лесенка из железных прутьев.
Новая кабина ГиМ жестко стояла вверху вышки в окружении раскинутых во все стороны многометровых лепестков-электродов - как пестик гигантской алюминиевой розы. Электроды были и под ее днищем, и между ее куполом и Шаром в высоте белым кольцом, над ним и второе - пространственные линзы. Все заново рассчитано и проверено.
Это была иная Система ГиМ, ГиМ-вторая.
- В такой бы и Александр Иванович не погиб, - вздохнул, выходя из нее после проверочного "квази-подъема" в МВ Любарский.
Да, теперь и "подъем" именовали в кавычках, все делалось полями. Сверзиться с двухкилометровой высоты было невозможно. И в то же время подъемы-внедрения были вполне всерьез:
- точно так замедлялся и расширялся необозримо над прозрачным куполом лиловато-сиреневый Шторм;
- разделялся на множество снежинок-галактик; а они по мере приближения к ним полями в пространстве и преодоления огромных интервалов времени росли на глазах, распространялись…
- потом вдруг (всегда "вдруг") из облака-туманности превращались в облака звезд; а те закручивались вихрями вокруг воронки-ядра, многие окраинные замыкали свои рукава в эллипсы…
- раскрывались звездным небом над головой…
- и можно было приблизиться к намеченной звезде, заметить около нее шарики планет…
- синхронизовать наблюдения в импульсных режимах Бурова; от самой большой скважности (кадр-год, кадр-век, даже кадр-тысячелетие…) до кадр /сутки при максимальном сближении к ним. Даже стало надежнее, четче, поскольку не пошатывало.
…и все это не отрываясь от крыши!
(Действительно досадно стало, что сразу, при живом Корневе, до такого не додумались. К тому шло после идеи полевого управления НПВ-барьерами; но гипноз - и от космонавтики, и от фантастики, - что во Вселенную непременно надо путешествовать, а не приближать ее к себе, превозмог, взял свое.)
Но… то ли от увлечения Ловушками, то ли потому что вместе с рискованными аэростатными подъемами сгинули остатки космической романтики в этом деле, подннмались… пардон, внедрялись в кабине ГиМ-2 в Меняющуюся Вселеную в эти дни редко. Даже Любарский. Только новичок Климов учащал.
Гораздо чаще - увы, увы и позор, позор! - взбирались на вышку не в кабину ГиМ, а чуть ниже, на решетчатый же Зарядочный аппендикс, приваренный сбоку. Там тоже с помощью тех же приближающих галактики и звезды МВ полей… увы-увы, позор, каррамаба, вах-вах, бешбармак и тьфу! - и тех же электродов можно было рвануть из Шара клок сильно концентрированного К-пространства, чтобы зарядить ими Ловушки - а ими затем красть. "Валерьян Вениаминович и Александр Иванович в гробах вращаются, когда мы это делаем", - ворчал Бармалеич. "Насчет Александра Ивановича лично я сомневаюсь, - ответствовал Панкратов. - Может, даже аплодирует".
4
И Буров хоть и внедрился сейчас в Шторм-Цикл МВ, дождался стадии образования галактик, а потом и звезд в них, - сделал это тоже в общем-то ради земного (и уже тем не возвышенного) дела. Даже и не дела, его еще не было - ради диковинного замысла. Надо было высмотреть ЗАПАЗДЫВАЮЩИЕ галактики. Такие наблюдали на окраинах Шторма Миропроявления, ясно было, что это от меньшего К там… но прежде ими особенно не интересовались.
Теперь такие были важны практически.
Высмотрел: да, есть. Не Запаздывающие, это неудачно назвали, они возникали вместе со всеми в турбулентной стадии Шторм-цикла… Затянутые, вот слово. Ибо оказывались на такой периферии, где время текло медленнее, чем в глубинах: на порядок, а то и на два. Такие были очень редки (да и места для них в смысле физическом оказывалось маловато) - и как бы сами по себе. Породивший их Шторм МВ давно сник, а они живут, развиваются до звездной стадии, потом сникают. За этот интервал из глубин распространяются новые Шторм-циклы - и выносят сюда, на край Шара, еще такие вихрики, те тоже развертываются в спиральные, неправильные и даже эллиптические круговерти звезд. И - накладываются друг на друга во времени! Это было совсем хорошо.
Так что в целом они наличествовали вроде бы в достаточном - для замысла Бурова с подачи Шурика - количестве. Но в числах за один заход это не исследуешь. Нужно посадить в ГиМ-2 кого-то с заданием.
Этим кем-то стал Дусик Климов. А чтоб усердней и дотошней исполнял ("Каждый солдат должен понимать свой маневр", - сей принцип Виктор Федорыч всегда применял к подчиненным), поделился с ним прикидками Иерихонского и своей задумкой. Климов восхитился:
- Распротакую мать! - и, конечно же, не пожалел времени и себя.
Так что он и в этом замысле стал третьим.
5
Так, начавшись от трепа в тренинг-зале, эта идея обрастала сторонниками и нужными сведениями.
…Виртуальную Атлантиду вычертили на экране. Смотрели, прикидывали. Самое пленительное было, что можно не только вместить тысячекилометровую территорию на полутора гектарах заднего двора Зоны, но и с временем выходило очень уютно, по-домашнему как-то: за один земной час там будет протекать год.
Час Земли - там год, пять минут - месяц… Десять секунд - и сутки. Еще десять - еще сутки. Час меньше чем за полсекунды. Тик - час, так - час… тик-так, тик - так, хочу я человек, хочу я чайник.
В Меняющейся Вселенной за доли секунды проскакивало куда больше, многие миллиарды лет с Шторм-Циклами миропроявления - но то было не свое, да и слишком уж много. А здесь как раз выходило доморощенное, свое - и в самый раз. Свой материк, Атлантида на хоздворе, а?..
Климов, поднимаясь в Меняющуюся Вселенную - точнее, теперь ВНЕДРЯЯСЬ без отрыва от башни - любил опережать Галактическое Время. Тем, открытым Варфоломеем Любарским еще в первые подъемы с Пецем способом: приблизиться к галактике в стадии звездообразования - потом отступить, попятиться как в пространстве, так и во времени - и она снова дозвездная туманность - еще приблизиться, в ней опять сконденсируются-родятся звезды в тех же местах - снова отступить… Балдежное зрелище и балдежное чувство божественного НадВременья своего; и все достигалось поворотами нескольких рукояток в кабине ГиМ-2.
Но и порученным ему делом он тоже занимался.
Окраинные галактики были загадкой: породивший их Шторм давно погас, а они есть!.. По физическому счету времени все правильно: в краевых слоях Шара меньше К, те же 8-10 миллиардов лет растягиваются дольше и для наблюдателя в кабине. Но все же, все же… ведь Цикл Миропроявления, Вселенски цельное событие - и вот выходят за его пределы.
Климов этого не понимал.
С технической же стороны, для замысла Бурова это было кстати: как ни мал против Вселенских глубин Шара краевой слой, как ни редки в нем соответственно и возникновение галактик и звезд, но из-за этого затягивания они будто накапливались.
Так что сведения Афанасьич дал обнадеживающие: запаздывающих, затянутых в "геометрическом времени существования" МВ-галактик было предостаточно, звезд в них, естественно, тем более - и ко всем можно выходить чрез ГиМ-2 и пространственные линзы и СИНХРОНИЗОВАТЬСЯ. Даже легче, чем с глубинными.
Последнему Буров придавал особенное значение.
- К-Материк покуда виртуальный, на компьютере, но солнца к нему будут реальные, - твердо сказал он. - Солнца я беру на себя.
6
…Как ни воротили нос ретрограды типа Мендельзона, как ни хмыкали скептики, идея "Атлантиды на заднем дворе" пленила умы и души. Не могла не пленить. Для какого черта, спрашивается, у них такие возможности? Магазины тырить? Платформы чистить?.. А вот ради такого дела можно и вкалывать наверху без счета времени. А понадобится, то и НПВ-красть.
…И ненавязчиво-незаметно главными стали четыре проблемы:
- К-полигон для будущего Материка,
- "пульт управления" к нему,
- солнца для него же и
- НПВ-добыча вещества. В очень больших количествах. В этом была самая загвоздка.
Вроде бы достигли такого Ловушечного могущества, что могли К-взять все и вся. Тем не менее было совершенно неясно, откуда добыть такую пропасть вещества. Прикидки Иерихонского выдавали такие умопомрачительные числа с 14-15-ю нулями - хоть в тоннах, хоть в кубометрах… - что он просто не решался их оглашать, пересчитывал еще и еще. Так что, из-за этого не делать все остальное, что само просилось в руки: солнцепровод, "пульт", не осваивать К-полигон?.. Вперед!
Осознание проблем, как известно, торит путь к их решению.
Мысль да прирастает во времени.
Для того ж и принимали доктрину Бурова.
Но теперь перед Любарским забрезжило, ради чего наращивали НПВ-язык до длин в сотни тысяч километров, почему наиболее удачными Ловушками, ЛОМами (хорошо хоть не "фомками") оказались нацеленные в небеса - пока, впрочем, еще в облака - телескопы-"максутики". Они ли делали, с ними ли делалось - но совершенно точно, что делалось нечто крупное.
Глава тринадцатая. Телескоп, украденный телескопом
Главный изъян цивилизации: среди созданных ею устройств нет ни одного, которое мог бы пустить в ход только честный человек.
К. Прутков-инженер
1
Евдоким Афанасьевич Климов уклонялся от НПВ-акций. Выдать идею, сконструировать, собрать, испытать Ловушку - это пожалуйста. Всегда. Но чтобы самому ею что-то, как они говорят, перераспределить-переместить, нет. Даже в визитах с Панкратовым на Катагань-товарную он брал на себя вторую роль (не менее, впрочем, важную, чем первая): стоял на стреме. Посматривал, не идет ли кто, не наблюдает ли за ними.
Тот факт с гусями утром 17 сентября был единственным; да и его он более рассматривал как экспериментальный: проверял оптику наводки НПВ-луча, заодно открыл эффект ОО-РР… и хорошо все-таки, что на гусях, а не сразу на Викторе Федоровиче.
И не то, чтобы он боялся; если бы так, то вообще отошел бы от этих дел. Хватило бы для него, астрофизика, в этом НИИ других занятий. Удерживали воспоминания детства.
…Само собой, что, как и большинства мальчишек, он относился к окрестным садам, огородам, баштанам как к своим, кои непонятно почему опекают другие люди, а иной раз и с собаками. В этом была своя логика: там растет и созревает то, что УРОДИЛО. А это, как говорится, от бога, от природы. Не уродит - не достанется и им, утратят гораздо больше, чем возьмут с огородов и садов мальчишки. А коли уродило, зачем глотничать.
Это возрастное и это проходит. Но было у него кое-что и посерьезней. В том проклятым 46-м, когда всюду НЕ УРОДИЛО. Год сей, если смотреть широко, наилучшее доказательство, что никакого бога нет и никогда не было. Люди страшным напряжением сил и страшной ценой отстояли себя в навязанной им войне. Вдов и сирот десятки миллионов; инвалидов, калек столько же. Страна в развалинах. И в первый послевоенный год по тем самым местам, кои опустошила война, "награда" от бога: засуха, голод, новые смерти.
Киму (так его звали в детстве) 12 лет; на детскую карточку давали 200 г хлеба. И приварка к этому хлебу почти нет. Котлетки из картофельных очисток чуть ли не лакомство. А 12 лет это возраст, когда растут. Расти совершенно не из чего. От голода шатало. Поднимал из тротуарной грязи рыбий хребет - пожевать.
И стал красть. Нашел свою, как сейчас сказали бы, нишу, узкую специальность: гирьки. В магазинах - то есть у продавцов, людей далеко не нищих, которым было что взвешивать и что продать. Их он сбывал спекулянтам с весами на базаре. За 3–5 рублей. С учетом, что на том же базаре буханка хлеба шла за 100–120 рублей, не деньги. Но можно купить кусочек "макухи": жмыха подсолнечника, из которого отжато масло. Кусочек сей можно было долго сосать, обманывая голод; а когда размокнет, то и съесть.
Климов не любил вспоминать тот год; только в нынешней ситуации, когда вокруг прибавилось голодных и нищих, ассоциативно вспомнилось. Как-то оказавшись на Катаганском базаре, увидел и ту "макуху": ее, мелко покрошенную, продавали ведрами - для скота. Для пробы взял кусочек, положил в рот - и тотчас выплюнул: вкус был отвратительный. А тогда слаще ее ничего не было.
…Однажды его поймали. Повели в милицию. Он вырвался и убежал. Это было весной 47-го, страшная зима с опухшими и трупами в домах минула. Пошел щавель на лугах, съедобные корни тростника, крапива, какие-то пойманные в реке рыбешки… выжил. Уцелел, как до того в бомбежках.
Но на всю жизнь осталась память, как вели. Если б не вырвался и не убежал, колония - и получился бы из него не астрофизик, близкий к звездам человек, а вор. Может быть, даже "в законе". И уж наверняка с применением технических средств.
…И даже мастерски наведя НПВ-луч - своей же оптикой - на цель, не мог нажать нужную кнопку на пульте. Чувство омерзения дрожью проходило по спине. Нет. Тогда он был голодный щенок, а сейчас… нет.