- Насколько я понимаю, он еще жив, так что есть надежда.
- Он жив. Но надежд немного.
- Кто-то успел переговорить с ним?
- Капитан Оуэнс... Уильям Оуэнс... вы его знаете?
Грант покачал головой.
- Припоминаю лишь, что в аэропорту Гондер представил мне кого-то с этим именем.
- Оуэнс говорил с Бенесом, - сказал Картер, - но не извлек никакой существенной информации. Говорил с ним и Гондер. А вот вы говорили с ним больше, чем кто-либо из них. Он вам что-нибудь рассказывал?
- Нет, сэр. Да я бы ничего и не понял. Моя задача заключалась лишь в том, чтобы доставить его в страну - и ничего больше.
- Конечно. Но все же вы говорили с ним и, может, он сказал вам больше, чем предполагал.
- В этом случае у меня все вылетело бы из головы. Но не думаю, чтобы он делился со мной. На Другой Стороне вошла в плоть и кровь привычка держать язык за зубами.
Картер ухмыльнулся.
- Не стоит так уж возвышаться в собственных глазах, Грант. Та же самая практика знакома и нам. И если вы не знаете, что... прошу прощения, в этом нет необходимости.
- Все в порядке, генерал, - бесстрастно сказал Грант, пожимая плечами. .
- Словом, дело в том, что он не успел ни с кем толком переговорить. Его вывели из строя прежде, чем нам удалось что-то извлечь из него. С таким же успехом он мог и не покидать Другой Стороны.
- По пути сюда, - сказал Грант, - я миновал место, огороженное кордоном...
- Там-то все и произошло. Еще пять кварталов - и он был бы в безопасности.
- Так что с ним случилось?
- Травма мозга. Нам придется его оперировать - вот поэтому и возникла необходимость в вас.
- Во мне? - искренне изумился Грант. - Послушайте, генерал, в том, что касается нейрохирургии, я сущий ребенок. Я провалил зачет по строению лобных долей в старом добром университете Юты.
Картер никак не отреагировал на эти слова, которые для самого Гранта ничего не значили.
- Идемте со мной, - сказал Картер.
Следуя за ним, Грант прошел по короткому коридору и оказался в соседнем помещении.
- Центральная диспетчерская, - коротко бросил Картер.
Стены были покрыты телевизионными экранами. В центре полукружья контрольной консоли, усеянной кнопками управления, стояло кресло.
Картер сел в него, оставив Гранта стоять.
- Я бы хотел разъяснить вам суть ситуации, - сказал Картер. - Вы понимаете, что идет гонка между Нами и Ими.
- И довольно давно. Да, конечно.
- Хотя гонка, как таковая, сама по себе вещь неплохая. Она заставляет все время быть в форме и напрягать все силы, чтобы не отставать; таким образом и удалось кое-чего добиться. Обеим сторонам. Но прекратиться гонка может только победой одной из сторон. Надеюсь, вы это понимаете?
- Думаю, что да, генерал, - сухо сказал Грант.
- С Бенесом связана возможность такого прекращения. И если бы он смог сообщить нам то, что ему известно...
- Могу ли я задать вопрос, сэр?
- Валяйте.
- А что именно он знает? Какого рода данные?
- Подождите. Подождите. Сейчас. Подлинная суть его информации в данный момент не так уж важна. Разрешите мне продолжить... Если бы он смог передать ее нам, то победа склонилась бы на нашу сторону. Если он умрет или если даже он поправится, но не сможет ничего сообщить нам из-за мозговых травм, то гонка продолжится.
Грант сказал:
- Если не принимать во внимание чисто человеческую скорбь из-за потери такого великого ума, можно сказать, что продолжение гонки - не самый плохой выход.
-- Да, если ситуация останется такой, как я ее описал, но, возможно, она и изменится.
- Каким образом?
- Учитывая присутствие у Них Бенеса. Он пользовался репутацией оппозиционной личности, но не было никаких примет того, что он причинял беспокойство своему правительству. Четверть столетия он был к нему лоялен, пользуясь взамен хорошим отношением. И тут он внезапно бежит...
- Потому что он хотел, чтобы гонка кончилась нашей победой.
- Так ли? Или, может, потому, что с головой уйдя в свои труды и еще даже не осознавая в полной мере их значимость, он уже дал Другой стороне ключ к решению проблемы. И когда ситуация предстала перед ним во всей объемности, он подсознательно понял, что безопасность мира теперь зависит лишь от его стороны, и, может, Бенеса далеко не в полной мере удовлетворяли те принципы, которых она придерживалась. Поэтому он и перешел к нам - не столько для того, чтобы обеспечить нам победу, сколько чтобы победа не склонилась ни на чью сторону. Он явился к нам, чтобы сохранить неизменным положение обеих соревнующихся сторон.
- Есть ли какие-либо доказательства такой точки зрения, сэр?
- Ни малейших. Но я считаю, что мы не должны исключать такую возможность. И вы не можете не понимать, что нет доказательств противного.
- Продолжайте.
- Если вопрос жизни и смерти Бенеса означает для нас выбор между окончательной победой и продолжением гонки - ну что ж, это мы можем принять. Просто позор, если мы упустим шанс одержать окончательную победу, но, в крайнем случае, завтра может представиться и другая возможность. Тем не менее, мы можем столкнуться с выбором между продолжением гонки и сокрушительным поражением, а эта альтернатива для нас абсолютно неприемлема. Вы согласны?
- Конечно.
- Так что если существует хоть минимальная вероятность того, что смерть Бенеса повлечет за собой полное наше поражение, его надо будет вернуть к жизни любой ценой, любым образом, не считаясь ни с каким риском.
- Насколько я понимаю, вы не случайно мне все это рассказываете, а собираетесь потребовать от меня каких-то действий. В любом случае я готов поставить на кон свою жизнь, чтобы спасти нас от поражения. Если вам нужно мое признание, радости мне это не доставит - но я это сделаю. Но, тем не менее, какой толк от меня будет в операционной? Когда вчера мне понадобилось пустить в ход пакет первой помощи, помог мне справиться с ним сам Бенес. И если уж говорить о моем знании медицины, я могу только накладывать пластыри.
Картер никак не отреагировал на его слова.
- Вас рекомендовал Гондер. Первым делом, вы подходите по основным параметрам. Он считает вас исключительно способным человеком. Как и я.
- Генерал, я не нуждаюсь в похвалах. Я считаю, что нормального человека они только раздражают.
- Да бросьте, человече. Я не льщу вам. Я вам должен кое-что объяснить. При всем том, что Гондер в общем и целом отдает вам должное, он считает, что ваша миссия не завершена. Вы должны были доставить к нам Бенеса целым и невредимым, а этого не было сделано.
- Он был цел и невредим, когда я передал его Гондеру.
- Тем не менее, сейчас его жизнь под угрозой.
- Вы взываете к моей профессиональной гордости, генерал?
- Если хотите.
- Хорошо. Я буду подавать скальпели. Я буду вытирать пот со лба хирурга; я буду даже подмигивать медсестричкам. Думаю, что в операционной больше я ничем не смогу помочь.
- Вы будете не один. Вам предстоит стать частью команды.
- Я ожидал услышать нечто подобное, - сказал Грант. - Кто-то еще должен выбирать нужные скальпели и передавать их. Я же лишь буду держать поднос с ними.
Уверенными движениями Картер переключил несколько тумблеров. На одном из экранов немедленно возникли две фигуры в темных очках. Они стояли, склонившись над лазером, из тубуса которого исходил тонкий, как нить, красный луч. Он исчез, и двое сняли очки.
- Это Питер Дюваль, - сказал Картер. - Вы когда-нибудь слышали о нем?
- Прошу прощения, нет.
- Он лучший нейрохирург в стране.
- А кто эта девушка?
- Она ассистирует ему.
- Ха!
- Не будьте столь примитивны. Она техник высшей квалификации.
Грант несколько смутился.
- Не сомневаюсь, сэр.
- Вы говорили, что видели в аэропорту Оуэнса?
- Очень бегло, сэр.
- Он тоже будет с вами. А также шеф нашего медицинского отдела. Он и проинструктирует вас.
Еще один щелчок тумблера, и на этот раз из монитора пошло низкое гудение, давшее понять, что установлена двустороння звуковая связь.
В нижней части экрана показалась выразительная лысина, обладатель которой, не отрываясь, изучал схему системы кровообращения.
- Макс! - обратился к нему Картер.
Микаэлс взглянул на него. Глаза его сузились. Он выглядел растерянным и огорченным.
- Да, Ал.
- Грант готов к встрече. И поторопись. У нас не так много времени.
- Это уж точно, времени в самый обрез. Посылай его сюда. - На мгновение Микаэлс перехватил взгляд Гранта. Он сказал, медленно выговаривая слова:
- Я надеюсь, мистер Грант, что вы готовы к самому необычному событию в вашей жизни... как, впрочем, и в жизни всех других.
Глава четвертая
Инструктаж
Очутившись в кабинете Микаэлса, Грант поймал себя на том, что открыв рот, смотрит на огромную карту, изображающую систему кровообращения.
- При всей чертовой сложности, - сказал Микаэлс, - это карта территории. Каждая линия - это дорога, каждое их сплетение - это перекресток. Она не менее сложна, чем дорожный атлас Соединенных Штатов. Более того, она представлена в трех измерениях.
- Боже милостивый!'
- Сто тысяч миль кровеносных сосудов. Вы видите лишь малую часть из них; большинство из имеет настолько микроскопические размеры, что их и не рассмотреть без соответствующего увеличения, но если вытянуть их все в нитку, то ее четыре раза можно обернуть вокруг Земли или же, если хотите, это половина расстояния до Луны... Вам хоть удалось поспать, Грант?
- Примерно часов шесть. И еще вздремнул в самолете. В любом случае, я в отличной форме.
- Прекрасно. У вас еще будет возможность поесть, побриться и, если надо, сделать все, что необходимо. Хотел бы и я поспать. - Он только развел руками при этих словах. - Не то, чтобы я был в плохой форме. Я не жалуюсь. Вы когда-нибудь принимали морфоген?
- Никогда не слышал о нем. Это какое-то модное лекарство?
- Да. Относительно новое. Понимаете, оно не вводит вас в долгое сонное состояние, необходимое организму. Но морфоген ввергает человека в этакое забытье, заставляет видеть сны, в которых тот нуждается. Время от времени он должен погружаться в них: в противном случае нарушается координация работы мозга, вас начинают одолевать галлюцинации, за которыми может последовать смерть.
- И морфоген обеспечивает такой отдых?
- Совершенно верно. Вы отключаетесь буквально на полчаса, проваливаясь в крепчайший сон, после которого вас весь день не покидает бодрость. Тем не менее, послушайтесь моего совета и держитесь подальше от таких штучек, пока в них не возникнет настоятельная необходимость.
- Почему? Разве они ведут к переутомлению?
- Нет. Особого переутомления не чувствуется. Все дело в этих сонных видениях. Морфоген буквально продувает все извилины; вычищает тот умственный мусор, что скапливается в течение дня, а это дает довольно своеобразное ощущение. Так что без нужды не прибегайте к нему... Но у меня не было выбора. Эту карту надо было срочно приготовить, и я сидел над ней всю ночь.
- Карту?
- Это кровеносная система Бенеса вплоть до последнего капилляра, и я должен был досконально изучить ее. И вот тут, наверху, почти в центре черепной коробки, рядом с гипофизом расположился тромб, сгусток крови.
- В нем и заключается проблема?
- Так оно и есть. Все остальное не так уж и важно. Синяки, ссадины, шок, сотрясение. До тромба же не добраться без хирургического вмешательства. И сделать это нужно как можно быстрее.
- Сколько еще он может протянуть, доктор Микаэлс?
- Трудно сказать. Остается надеяться, что нам удастся оттянуть фатальный исход, но мозг может выйти из строя задолго до наступления смерти как таковой. А для этого человека повреждение мозга станет равносильным смерти. Окружающие ждут от Бенеса чуда, и теперь их может постичь жуткое разочарование. Особенно Картера, который используя все возможности вытащил вас.
- Вы хотите сказать, что, по его мнению, Другая Сторона предпримет еще одну попытку?
- Он этого не говорил, но я предполагаю, что он опасается такого развития событий, для чего и решил включить вас в команду.
Грант осмотрелся.
- Есть ли какие-то основания считать, что сюда можно проникнуть извне? Они внедрили сюда своих агентов?
- Не имею представления, но Картер преисполнен подозрениями. Я думаю, он предполагает, что попытка покушения может состояться со стороны медиков.
- Дюваль?
Микаэлс пожал плечами.
- Характер у него не из приятных. А стоит инструменту в его руках отклониться на волосок, как последует смерть.
- Каким образом это можно предотвратить?
- Никаким.
- Так используйте кого-то другого, того, кому можно доверять.
- Никто, кроме него, не обладает таким изощренным мастерством. И Дюваль уже тут, на месте. Кроме того, пока не было никаких сомнений в его безоговорочной преданности.
- Но если даже меня поставить рядом с ним в роли брата милосердия, чтобы я не спускал с него глаз, от меня все равно не будет никакого толку. Я понятия не имею, что он будет делать, и не смогу оценит, правильны ли его действия. Откровенно говоря, когда он вскроет череп, я могу вырубиться.
- Он не будет вскрывать череп, - сказал Микаэлс. - Извне до тромба не добраться. Он в этом убежден.
- Но в таком случае...
- Мы доберемся до него изнутри.
Грант нахмурился и медленно покачал головой.
- Вам это понятно. А я и представить себе не могу, о чем вы ведете речь.
- Мистер Грант, - тихо сказал Микаэлс, - все привлеченные к работе над этим проектом знают его суть и в курсе дела, чем занимается каждый из них, он или она. Вы же человек со стороны и вряд ли удастся дать вам полное представление обо всем. Тем не менее, мне придется познакомить вас с некоторыми теоретическими выкладками, над которыми идет работа в данной организации.
Грант насмешливо усмехнулся.
- Прошу прощения, доктор, но ваши слова привели меня просто в ужас. В колледже я главным образом занимался футболом и уж во вторую очередь - девчонками. Так что не тратьте время впустую, излагая мне теории.
- Я знаком с вашим личным делом, мистер Грант, и оно не соответствует этой самооценке. Тем не менее, я не буду уничижать вашу мужественность, обвиняя вас в том, что вы достаточно умны и получили хорошее образование, пусть даже мы с вами беседуем с глазу на глаз. Я не буду тратить время, излагая вам теории, а просто выдам вам конечную информацию без научного обоснования...
Предполагаю, что вы уже обратили внимание на наши нашивки - ОССМ?
- Конечно, обратил.
- Вы имеете представление, что это значит?
- Кое-какие мысли приходили мне в голову. Как насчет "Общества Селенитов С Моторами"? Есть и другие, но они абсолютно непечатны.
- Расшифровка аббревиатуры звучит как Объединенные Сдерживающие Силы Миниатюризации.
- Еще непонятнее, чем мой вариант, - сказал Грант.
- Объясню. Довелось ли вам слышать о дискуссиях по поводу миниатюризации?
Грант подумал.
- Тогда я учился в колледже. Но курсе физики у нас было пара обсуждений.
- Между футбольными матчами?
- Да. Точнее, по завершению сезона. Насколько мне помнится, группа физиков утверждала, что может произвольно уменьшать размеры любого объекта, но их слова были расценены, как обман. Ну, может, не как обман, а как заблуждение, ошибка. Я припоминаю, что было выдвинуто несколько убедительных аргументов, почему невозможно уменьшить человека до размеров, скажем, мыши, при сохранении всех его человеческих свойств и качеств.
- Не сомневаюсь, что такая же точка зрения господствовала во всех колледжах в стране. А вы помните, какие выдвигались возражения?
- Да. При изменении размеров можно избрать тот или иной путь. Можно сблизить друг с другом атомы, составляющие сам объект; или же вы можете изменить пропорции самих атомов. Сближение их, учитывая взаимные силы отталкивания, потребует исключительной мощи давления. Скажем, давления, существующего в центре ядра Юпитера было бы достаточно, чтобы уменьшить человека до размеров мыши. Можно считать, что пока я не ошибаюсь?
- Вы излагаете все просто блистательно.
- Но даже если вам удастся достичь такого давления, оно уничтожит всякую жизнь. Кроме того, если объект будет уменьшен путем сближения атомов, изначальная его масса не изменится и объект, обладающий размерами мыши и весом взрослого человека, будет не в состоянии двигаться.
- Великолепно, мистер Грант. Этими романтическими разговорами вы можете час за часом очаровывать ваших девушек. А другой метод?
- Другой метод заключается в продуманном и рациональном изменении размеров самих атомов таким образом, чтобы при изменении массы и размеров объекта соотношение составляющих его частей оставалось неизменным. Только, если вы уменьшите человека до размеров той же мыши, из каждых примерно семидесяти тысяч атомов у вас останется только один. В таком случае оставшаяся часть мозга вряд ли будет более сложна, чем мозг самой мышки. Да и, кроме того, как вы вернете объекту прежние размеры, хотя физики, занимающиеся миниатюризацией, утверждают, что эта задача им под силу? Как вы вернете изъятые атомы и расположите их на прежних местах?
- Совершенно верно, мистер Грант. Но каким образом некоторые весьма уважаемые физики все же пришли к выводу, что миниатюризация, тем не менее, возможна с практической точки зрения?
- Не знаю, доктор, но разговоров на эту тему больше не велось.
- Частично потому, что колледжи, получив соответствующий приказ, старательно позаботились все вышибить из ваших голов. Технические решения тщательно скрывались как у нас, так и на Другой Стороне. Именно так. Именно здесь. Скрывались, - эмоции Микаэлса прорвались, и он стал с силой хлопать ладонью по столу при каждом слове. И нам приходилось проводить специальные курсы по технике миниатюризации для дипломированных физиков, которые могут получить эти знания только здесь, у нас - если не считать аналогичных школ на Другой Стороне. Миниатюризация возможна, но не теми методами, которые вы описали. Вы когда-нибудь видели процесс увеличения фотографий? Или создания микрофильмов?
- Конечно.
- Не прибегая к теоретическим выкладкам, скажу вам, что точно такой же процесс может быть применен и по отношению к трехмерным объектам, и даже к человеку.
Грант улыбнулся.