Громов вдруг почувствовал, что в нем самом появляется ничем не объяснимая злоба, желание причинить кому-нибудь боль, страдание, уничтожить, убить и разрушить.
- Спрячь их немедленно, - прокричал он, не обращая внимание на людей, с любопытством поглядывающих на ребят, - долгий контакт с ними очень вреден.
Виктор нехотя собрал снимки, завернул в бумагу, спрятал.
Тут же стало гораздо легче. Волна необъяснимой злобы постепенно улеглась на дно, спряталась, но на смену ей, Максиму пришло ощущение опасности.
- Парни, сворачиваем пикник и уходим, - жестким приказным тоном сказал он друзьям, вставая из-за стола первым.
Лишних вопросов ребята задавать не стали, поняв настроение друга - без причины Громов нервничать не стал бы, и они прекрасно это знали.
А через две минуты поняли, что Максим им всем спас жизни. Не успели молодые люди покинуть гостеприимные стены ресторана, как откуда-то сверху, со второго этажа, как раз где они сидели, раздался испуганный вскрик. Друзья не удержались, взлетели по лестнице и увидели, что на стол, за которым они только что сидели, обрушилась лампа дневного освещения. Стол и пол окрест был усеян осколками стекла, в зале ресторана стояла гробовая тишина. Несколько десятков пар глаз с испугом смотрели сейчас на четверку молодых людей, и ребята поспешили убраться с места происшествия.
Путь до общежития МЭИ преодолели в молчании. Шок от произошедшего на их глазах, осознание того, что они были на волосок от возможной гибели, подействовал на всех одинаково, заставил раз за разом прокручивать в голове возможные неблагоприятные для них варианты развития событий, и это действовало на нервы.
- Нас хотели убрать, - прошептал Максим.
Николай и Сергей (Виктор поехал на Беговую, где жила Катя Рязанова) разом остановились как вкопанные, посмотрели на него с непониманием.
- В смысле? - не понял Романов, что имел в виду его приятель.
- Нас хотели убить, - сказал Максим уже громче, почти в полный голос. - Согласитесь, то, что мы все видели, что ощущали, рассматривая эти фотоснимки, с точки зрения рациональной науки объяснить нам вряд ли удастся. Так почему бы не предположить, что таким вот хитроумным способом кто-то пытается нас устранить?
- Кто и за что? - спросил Николай, вытаращив глаза на Громова.
- Если б я знал, то, скорее всего, остывал бы уже в какой-нибудь речке. Представьте себе возможности э-э-э… тех сил, которые способны на такое?
- А вдруг и впрямь Дьявол? - подумал вслух Романов.
- Не исключено. Хотя, кажется мне, что это для него мелко, - начал рассуждать Пахмутов, но его прервал Громов:
- Откуда тебе известно, что для него мелко, а что - в самый раз? Знать бы еще, чем мы опасны.
- Вот это у тебя мания величия, дружище, - неуверенно рассмеялся Романов. - Мы все не герои былинных сказаний. Да, согласен, я хоть и скептик, чистой воды материалист, но признаю, что необъяснимого, загадочного и таинственного в сегодняшнем происшествии хватает, однако это не повод сразу говорить о том, что кому-то понадобилось нас убирать с пути, тем более Дьяволу. Падение лампы вообще считаю чистым совпадением, а о том, что на фотографиях могут проявляться непонятные образы, давно писали.
- Ага, и ото всех них так воротит?
- Согласен, не ото всех, хотя других я не видел. С такими вещами я сталкиваюсь как и вы в первый раз, но сильного повода беспокоиться все же не вижу. И потом, ты часом не забыл, что сегодня игра у нас?
- Помню, - буркнул Максим, опуская глаза. Стоило признать, что с выводами он явно поторопился. Как всегда рационализм друга брал верх над его эмоциональной оценкой ситуации.
- Ты в форме, надеюсь?
- Более чем, - снова пробурчал Громов, очень раздосадованный сам на себя.
Придя домой, он все же решил пообедать, дабы не огорчать мать, которая старалась, стоя у плиты, хотя и не хотел. Максим никогда не ел перед играми, зная, как лишняя пища пагубно влияет на организм, находящийся в состоянии активного бодрствования.
Некоторое время после этого он мысленно настраивался на предстоящий матч. Стоило откинуть все свои ненужные лишние мысли, страхи и сомнения - концентрация на предстоящей игре должна была быть максимальной.
После получасового ментального тренинга, Громов переоделся в спортивный костюм, натянул кроссовки, не забыв при этом взять с собой футбольные кеды, поцеловал Елену Александровну в щеку и закрыл за собой дверь.
Спустя пол часа он был уже возле стадиона "Энергия", принадлежащего МЭИ, где проводились матчи турнира по мини-футболу.
Эта игра гораздо древнее, чем мы могли себе представить. Появление этого вида спорта было отмечено в двадцатых годах прошлого столетия, на пляжах Бразилии, вечно переполненных желающими "погонять мяч". Уже после этого мини-футбол перебрался в залы, где приобрел практически современные очертания.
Первыми в Европе в мини-футбол начали играть австрийцы, аккурат после чемпионата мира пятьдесят восьмого года, когда одним из тренеров австрийской команды была подсмотрена тренировка бразильских футболистов в зале. Уже в середине семидесятых готов игра начала развиваться, как организованный, отдельный вид спорта.
Девятнадцатого июля тысяча девятьсот семьдесят четвертого года в Риме состоялся первый официальный международный матч среди национальных сборных, а спустя двенадцать лет, в Будапеште прошел и первый прототип-турнир по этому виду спорта, в котором победу одержали хозяева чемпионата. Официального международного турнира пришлось ждать до конца восьмидесятых.
На территории СССР мини-футбол появился в пятидесятых, в странах Балтии, однако, поначалу, за рамки любительских соревнований, проходивших в школьных спортивных залах, не выходил. Лишь в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году состоялись два межсезонных турнира, в Ленинграде и Москве, привлекшие к себе неожиданно большое количество зрителей (особенно в столице, где в день матчи посещало до двенадцати тысяч человек). Уже спустя два года, турниры в межсезонье, в которых участвовало до двадцати трех команд из высшей и первой лиги чемпионатов СССР, стали нормой - своеобразной предтечей современного мини-футбола в нашей стране.
В девяностом году двадцатого века в структуре футбольной федерации был создан комитет по мини-футболу, родились сначала всесоюзная, а затем и всероссийская ассоциации мини-футбола, знаменуя, тем самым, выход этого вида спорта на новый, более высокий уровень.
Россияне дебютировали на международной арене спустя шесть лет, на чемпионате мира в Гонконге и сразу стали бронзовыми призерами, а под занавес века, на первом официальном чемпионате Европы в испанской Гранаде, заняли первое место. В двадцать первом веке российская сборная практически постоянно находилась в тройке лучших команд Европы и мира.
Не отставали от сборной и наши клубы. Столичная "Дина" три раза брала Кубок Европейских чемпионов и единожды была лучшим клубом мира; Московское Динамо в нынешнем столетии старалось не уступать, и уже два раза футболисты этого клуба поднимали над своими головами кубок УЕФА.
Максим пришел на стадион раньше всех, сел на лавку, сделанную специально для зрителей, осмотрелся.
Площадка, на которой проходили матчи турнира, практически ничем не отличалась от стандартных мини-футбольных, с той лишь разницей, что она была устелена не специальным покрытием, а отличным искусственным газоном, на котором, судя по всему, совсем недавно была нанесена свежая разметка - белые линии буквально сверкали в лучах солнца.
Игроки команд постепенно начинали собираться, кто-то уже проводил разминку непосредственно на поле, кто-то уже сейчас устраивался поудобней, рассчитывая в ближайшие часы увидеть настоящее зрелище. В том, что зрители увидят полный бескомпромиссной борьбы, накала страстей поединок, Максим не сомневался.
Спустя двадцать минут начали подходить его товарищи. Первыми пришли Сергей, Пахомов и Черданцев, слету огорошивший ребят заявлением, что чувствует весьма неприятные болевые ощущения в правой ступне.
- Ты чего вчера делал? - едва не наорал на него Романов.
- Да ничего я не делал, - понуро ответил Дима, - подвернул вчера на лестнице ногу, хорошо еще опухоль серьезную или перелома не заработал. Хожу, как видишь, нормально, но по мячу бить больно.
- И заморозки у нас как назло нет, - стукнул Громов кулаком по лавке от досады.
- Сколько ты на максимуме отыграть можешь? - Спросил Сергей.
- Тайм, может быть, минут пятнадцать, не больше.
- Да, - протянул Максим после небольшой паузы, - дела наши хреновы. Защита на фланге оголяется сразу, чтобы закрыть бровку, нужно делать замены в устоявшейся наигранной схеме команды, и это за пол часа до игры.
- Что ты предлагаешь? - моментально сориентировался Романов, услышав в тоне приятеля деловые нотки.
- Есть два варианта. Первый - изменять схему игры, но перед таким ответственным поединком делать это нужно филигранно. Я вообще сомневаюсь, что после таких перестановок игра будет оставаться на должном уровне на всех позициях.
- А вариант номер два?
- Кому-то придется работать за двоих.
Все разом замолчали, уставившись друг на друга. То, что сказал сейчас Громов, означало, что кому-то придется играть в два, а то и три раза больше, на пределе возможностей.
- Кому?
- Думаю мне, - ответил Максим, не задумываясь.
- Ты - нападающий. Мы и так будем ставить в защиту кого-то на правую бровку из второй четверки, меняя заднюю линии в два раза чаще. Но им работы меньше предстоит. На сколько тебя хватит?
- На весь матч.
- Сомневаюсь.
- Увидишь, - ответил Громов, начиная переобуваться в футбольные кеды, легкие и прочные, позволявшие ноге прекрасно чувствовать мяч.
Спустя еще пять минут подоспели и все остальные. Новость от Черданцева всех огорчила, но не настолько, чтобы повлиять на общее настроение и боевой дух команды.
Началась сначала индивидуальная, а затем коллективная разминки. Каждый игрок проводил их по-своему. Марчелло совершенствовал индивидуальную технику с мячом, Громов - удары и скоростной дриблинг, хорваты разыгрывали перед воротами замысловатые комбинации, тренируя искусство паса, а заодно, и вратаря.
На поле вышел судья - небольшого росточка, плотненький дядечка лет пятидесяти, - жестом пригласил команды собраться в центре площадки. Команде Максима выпало право начинать первый тайм.
Оба коллектива начали игру осторожно с разведки. С первых секунд "Юнайтед" занял доминирующую позицию, однако соперник очень грамотно, экономно расходуя силы, укрепился у собственных ворот, и взломать их редуты быстро, на что в тайне рассчитывал Громов, не удалось. Мало того, противник очень остро атаковал встречным темпом, и по прошествии десяти минут (тайм длился пол часа грязного времени) у ворот "Общага Юнайтед" возникло больше опасных моментов.
А потом случилось то, чего Максим подсознательно опасался - противник подловил их команду на смене задней линии, и первый мяч в этом матче очутился отнюдь не в чужих воротах.
Максим чувствовал, что, увеличив темп, они смогут одержать верх, но делать это в самом начале встречи?
И все же они рискнули, потому что выбора противник им не оставил. Прошлогодний чемпион не даром завоевал этот титул и практически любую ошибку противника, любую возможность забить мяч, использовал. Активная игра в пас расшатала оборону "Юнайтед", вынудила их играть по правилам, навязанным соперником, и заработанный в опасной близости штрафной закончился вторым взятием ворот.
Регламентом турнира были не предусмотрены минутные перерывы, поэтому все проблемы надлежало решать в перерыве между таймами, но как не допустить, чтобы этих самых проблем не стало еще больше?
Громов пока не ощущал усталости, хотя и играл практически без замен, уходя с площадки лишь пару раз. К сожалению, игра пока не шла и у его товарищей: Марчелло часто передерживал мяч, Романов играл медленней, чем обычно, а Данич и Билич (так звали хорватов) часто ошибались в передачах. К тому же неизвестно было, насколько ребята устали к этой минуте.
И все же он рискнул.
Перво-наперво, необходимо было ошеломить противника своим напором, стремительностью, яростью атак, взвинтить темп настолько, насколько это вообще было возможно, и надеяться, что такого взрывного движения ему хватит надолго.
Следующие три атаки доказали, что его рассуждения были полностью верны. Защитникам не удалось заблокировать удары Громова, нанесенные внезапно, сильно и точно. Лишь удачная игра вратаря и стойки ворот спасли соперника. Однако опомниться игрокам чужой команды Максим не дал. Словно хищник, он раз за разом жалил и жалил оборону, изматывал их ударами со всех мыслимых и немыслимых позиций, открывался по всей правой и центральной зонам, оставив левый фланг итальянцу, который, видя старания своего товарища, заиграл гораздо убедительнее и мощнее.
Рано или поздно, особенно в мини-футбол, такой темп, прессинг по всему полю должны были измотать соперника, заставить оборону ошибаться, но Громову нужно было, во что бы то ни стало, забить до перерыва. Немилостивое время, таившее на глазах, подстегнуло его, даровав на некоторое время второе дыхание, и за три минуты до конца тайма Максим, наконец, забил. Романову удался неплохой пас через пол площадки, а Громов, приняв мяч и резко сместившись в центр, пробил с левой, что еще не делал ни разу за этом матче, будучи правшой, и попал.
Вспышка радости, длившаяся мгновение, погасла - не было сделано еще даже и пол дела.
Как ни пытался Громов подбодрить своими активными действиями товарищей, как ни старались они сравнять счет до перерыва, противник не дал им этого сделать. Максим точно знал, что если бы им была отпущена еще минута, то второй гол они непременно бы провели.
Теперь же перерыв играл на руку не только им, но и сопернику, давая время отдохнуть, восстановить силы и как следует во всем разобраться.
Предстояло все начинать заново. Утешало только то обстоятельство, что отыграть предстояло всего один мяч, а не два, как прежде, но как при этом еще и не пропустить?
Второй тайм начали заметно активней, чем первый. Перерыв пролетел незаметно, все рвались на площадку, все жаждали борьбы, понимая, что такого запала, такой страсти на долгое время может и не хватить. Однако соперник не зря год назад поднял над головой заветный трофей - не став окончательно "сушить" игру, он пошел вперед сам, вынуждая команду Громова идти в атаки с оглядкой на свои тылы.
Минут пять продолжалась игра как на качелях. Мяч с одинаковой степенью вероятности мог залететь в ворота как к одним, так и к другим, но либо выручали вратари, либо спасали штанги да перекладины, либо сами нападающие в завершающей стадии атак действовали не лучшим образом и мазали.
Неожиданно легко Романову удался точный пас на Марчелло, который в одно касание перевел его на Громова, и тот, еле-еле успевая за мячом, все же пропихнул его мимо вратаря, однако при этом, упал, сильно ударившись коленом о газон.
- Как ты, играть можешь? - подбежал к нему Романов, осматривая друга.
- Смогу, - твердо произнес Максим, хотя сустав ныл безбожно.
Прихрамывая, он попытался его размять, но не очень преуспел в этом. А, меж тем, ситуация на поле требовала стопроцентной отдачи. Только так можно было противостоять шквалу атак, яростному напору соперника, который не спешил сдаваться, и был очень раздосадован на себя за упущенное преимущество.
Игра стала жестче, появилось много силовой и даже контактной борьбы на грани фола (по правилам мини-футбола ее вообще не должно было быть). В одной из таких стычек, на половине поля соперника, Максиму чувствительно ударили по ногам, и он, едва не сорвался на игрока чужой команды.
И в этот момент, когда негативные эмоции, казалось, должны были выплеснуться через край, что-то внутри него самого изменилось, заставило по иному смотреть на происходящее вокруг. В первые мгновения, Громов даже немного обалдел - настолько необычными были его ощущения окружающего мира. Насыщенность красок, чистота и разнообразие звуков, плавность и гармоничность движений предстали в новом, совершенно не виданном до селе цвете.
Эмоции, которые готовы были разорвать его на части, исчезли без следа. Вместо этого зажегся огонь, спокойный, теплый, но способный, в случае чего, вспыхнуть подобно тысячам ярчайших звезд.
Раздался свисток арбитра, оповестивший о том, что можно пробить штрафной, и Максим нанес удивительный по силе, точности и красоте удар, в дальний от себя верхний угол ворот. Сила удара была настолько велика, что вратарь соперников даже не пошевелился.
Удивительная легкость во всем теле подстегивала, и поэтому следующие до конца матча минуты Громов отыграл так, как ни разу в жизни. Впечатление складывалось такое, что в этот вечер на поле ему удавалось все. Удары, обводки, хитроумные пасы проходили практически все время и не мудрено, что сначала Марчелло отличился два раза подряд, а потом и вторая четверка, наконец, отличилась.
Под занавес встречи Максим провел потрясающий по красоте мяч, обыграв двоих на фланге и пробив по воротам резко, незаметно из-под защитника.
- Ну, ты и дал во втором тайме, - восхищался действиями друга Сергей на обратном пути, - прорвало?
- Сам не знаю, - честно признался Максим, анализируя свои необычные ощущения, - Понимаешь, это было сродни вдохновению. Ты же знаешь, я иногда на первом курсе стихи писал, редко, но метко, как говорили, потому что наступало тогда такое состояние, что хотелось писать. Вот и сейчас случилось примерно это же. Накатило вдруг, сам не знаю что, антидепрессия, наверное, вот и стало получаться практически все.
- Почаще бы она на тебя накатывала. Еще один разочек, после завтра, и все.
- В финале и так справимся, если соберемся, как следует. Самого сложного соперника мы прошли.
Они попрощались у входа в общежитие, крепко обнявшись, и Максим, удовлетворенный собой зашагал домой по таким родным и знакомым улочкам района.
Глава 4
Нежелательные сюрпризы
Мышечно-суставная гимнастика, которой в эти ранние часы занимался Виктор Гагарин, практиковалась адептами всевозможных боевых искусств со стародавних времен. У каждого народа этот специфический комплекс упражнений имел разные названия, но все они были тенями единой прасистемы, пришедший более двенадцати тысяч лет на материк с севера, с затонувшей после катаклизма Гипербореи - Арктиды.
Аркты, обстроившись на новом для себя месте,
поклялись никогда больше не воевать, однако это оказалось выше их сил, и древнейшая боевая система человечества, именуемая Живой, не погибла. Строго говоря, это была даже не боевая система, а система воздействия на реальность, система прямого оперирования реальностью, ведь Витязи и Волхвы, прошедшие все ступени реализации могли творить чудеса, которые никак иначе, чем магией, колдовством, назвать было не возможно.
В течение веков знание Борейской, потом Арийской и, наконец, Древнерусской системы воинского искусства были утрачены, забыты, но не на совсем, и на закате Смутной Эры человечества система была восстановлена, переосмыслена с учетом современных социальных, этических и психофизических норм и введена во всеобщее употребление.