А теперь еще этот парень говорит, что в Омске все спокойно, и мерзкие краснокожие создания оккупировали только Медянск! Как раз то, что надо! Осталось только убрать Артемия - остальные пойдут за ним!
Коля еще поворачивался к Артемию, когда Женя с Бабаем уже знали, что сейчас произойдет. Знали, и были готовы действовать!
"Не мешай мне, - велел Бабай. - Просто доверься мне и не пытайся даже шевельнуться. Ближайшую минуту тебя здесь нет! Есть только я!"
Короткая очередь вошла Артемию в грудь, отшвырнув к стене. Коля собирался убить и невольных свидетелей смены власти в их банде, но не успел. Тело, почему-то, отказалось ему повиноваться, и даже палец замер на спусковом крючке, как он не старался надавить на него. И это не было параличом - мышцы продолжали подчиняться ему, просто они сталкивались с каким-то противодействием, невероятно сильным, не дающим даже пошевелиться.
Остальные двое испытывали то же самое… Разве что только еще больший ужас, когда Колина голова смялась, точно лимон в сильной руке. Затрещали кости, лицо вмялось внутрь, глаза синхронно упали на пол и покатились к их ногам… Тело Артемия еще оседало на пол, когда у Коли подломились ноги, и он упал, забившись на полу в агонии - Бабай больше не удерживал его, занявшись остальными.
Они пытались кричать, но могли издавать лишь похожий на мычание звук - намертво сжатые зубы, прикусившие языки, не раздвигались ни на миллиметр, не позволяя предсмертному крику вырваться на волю. Их тела поднялись в воздух - совсем чуть-чуть, на несколько сантиметров, которых было достаточно чтобы трижды прокрутить по часовой стрелке их ступни - так, чтобы они держались только на лоскутах кожи.
Женя не мог на это смотреть. Да, не вмешайся Бабай - и он, и Аня уже были мертвы, а минуту спустя погибли бы и Леха с Дашей. Но убивать их так…
Он пошевелился, прогоняя оцепенение, пытаясь вытеснить разошедшегося Бабая прочь, и висящие в воздухе тела упали на пол. Их колени подогнулись, но в обратную сторону, и парни ткнулись лицами в пол, обретя, наконец, способность кричать. И они закричали…
Аня метнулась прочь, к лестнице. Леха с Дашей - наоборот, навстречу ей, и они столкнулись у самого пролета, и там и остались. Аня - разрыдавшись у Лехи на груди, а он сам и Даша - будучи парализованными от страха.
Бабай не сдавался. С остервенением почувствовавшего вкус крови пса, он не позволял оттащить себя, продолжая кромсать извивающихся от боли парней. Ноги одного раздвинулись в стороны, образовав сначала угол в 180 градусов, а затем - подавшись еще выше, выворачиваясь из тазобедренных суставов. Рука второго, против его воли, все глубже и глубже влезала ему в рот. Женя отчетливо видел, как вздувается его шея, там, где кулак проходил по пищеводу…
- Прекрати! - закричал он. - Добей их и оставь!
И Бабай, наконец-то, послушался. Оба бьющихся на полу тела одновременно замерли в жутких позах, с оторванными ступнями, с вывернутыми ногами, и пальцами, торчащими из шеи чуть ниже кадыка. Бабай сжалился, и просто остановил им сердца.
"Зачем ты их так? Я думал, ты их просто убьешь?"
"Просто - было бы неинтересно!"
Женя задвинул его подальше, привычно отгородив от себя мысленной кирпичной стеной, но голос Бабая доносился и оттуда.
"Я уже устал тебе говорить, что я - это ты! Я - твои сокровенные желания! Как импотент мечтает об оргии сразу с тремя женщинами, так и ты, не способный изменить ненавистный тебе мир, мечтал обо мне. О том, кто сможет это сделать!
Считаешь меня жестоким? Считаешь, что я должен был убить, но не так? Ты даже не догадываешься, какую услугу я оказываю миру, и этим троим в частности!"
Женя мотнул головой, и направился к друзьям. Аня, то ли услышав его шаги, то ли почувствовав его приближение, попыталась убежать, но Леха удержал ее. Она поняла… не смотря на обрушение сознания, она поняла что это сделал он!
- Живо, пойдемте! - скомандовал он, и указал на дверь ближайшей комнаты. - Через главный вход не надо, там кровища. Не для женских глаз.
По лестнице, волоча за руку сына, спускалась Елена Семеновна. Перепуганная, не понимающая что происходит.
- Они вернулись? - спросила она. Под "ними" она явно понимала пришельцев.
- Нет, это не они - успокоил ее Женя, и толкнул плечом дверь в комнату. Открывалась она наружу, но была столь хлипкой, что выломать ее таким образом было гораздо проще. Дверь подалась со второго удара, а с третьего - вылетела в комнату, вместе с косяком.
- Леха, слушай меня внимательно. Мы уходим. Больше сюрпризов не ожидается, но все же давай все делать быстро. Ты выводишь женщин через балкон - того, что творится в фойе им лучше не видеть. Я - быстро поднимаюсь наверх, хватаю ключи от машины, деньги, и вообще все, что попадется мне под руку за тридцать секунд. Остальное бросаем здесь - не до того сейчас.
Умом он понимал, что как раз сейчас-то можно позволить себе расслабиться, собраться не торопясь, взять все, и в том числе - затариться продуктами из холодильника санатория. Просто так, на всякий случай! Ведь молния, пусть и может ударить два раза в одно место, но никогда не сделает этого два раза подряд! Так что, скорее всего весь остаток дня принадлежит им - никакие мародеры, и уж тем более, пришельцы, в "Дзержинский" больше не нагрянут.
Но если он мог остаться здесь еще хоть на сутки, то Аню с Дашей нужно вывозить отсюда немедленно. Особенно Аню! Может быть вдали от санатория, которые теперь ассоциируется у нее со стрельбой, трупами и кровью, она все же сможет придти в норму?
Да и к тому же, кто знает, нет ли в Дзержинце точно такой же банды, которая, пользуясь всеобщей паникой и неразберихой, решит поживиться за счет городских туристов. А убить в такой глуши, да еще и точно зная, что останутся безнаказанными, могут и за 5 рублей…
Получив от Лехи утвердительный кивок, и ключ от его комнаты, Женя помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через пол пролета. Из-за кирпичной стены в его сознании вновь донесся голос Бабая:
"Считаешь меня садистом, убивающим безо всякого смысла, да? Издевающимся над людьми? Ты просто еще зелен! Ты не знаешь того, что знаю я! Ты не знаешь, что происходит с душой после смерти!"
"И что же?" - не удержавшись, вступил в диалог Женя.
"Реинкарнация - это не только индийские мифы, равно как и загробная жизнь - не просто выдумка христиан! И то и другое существует! Душа на какое-то время отправляется в иной мир, чтобы потом возродиться на земле, в новом теле! Душа не будет помнить того, что произошло с ней в прошлой жизни, не помнит она и своего времени пребывания на небесах. Но какой-то отпечаток остается! И убитые мной ублюдки будут помнить, как они умирали! Где-то далеко-далеко в подсознании, но этот отпечаток останется! И будут они помнить и то, за что я их убил! И больше они не повторят своих ошибок, из страха вновь испытать эту боль и этот страх!
А еще, побывав на небе, они обязательно расскажут остальным о своей смерти! Потому я так жесток - чтобы это врезалось в память всех пребывающих между реинкарнацией душ. Чтобы они знали, где-то на земле есть кто-то, кто жестоко мстит людям за их глупость и подлость…"
"Я тебя понял, - прервал его излияния Женя. - Ты - санитар леса. Ты - мусорщик, очищающий улицы от грязи. И очищающий так, чтобы всякий человек, помня о твоем существовании, боялся стать грязью! Красиво звучит, и благородно! Вот только объясни мне одну вещь, откуда ты знаешь, что произойдет после смерти? Это ты тоже увидела в душах?"
"Да!"
Женя обнес стену еще одним рядом кирпичей, и голос Бабая исчез, не в силах пробиться через этот блок. Бабай не умел врать, по крайней мере ему… Женя явственно почувствовал его неуверенность в собственных словах. Бабай верил в то, о чем говорил, но не знал этого точно. Реинкарнация была лишь его гипотезой, оправдывавшей для него самого его нечеловеческую жестокость.
Ладно, с Бабаем можно разобраться позже, когда они останутся вдвоем - по пути в Медянск. Поговорить с ним, попытаться убедить его в том, что… А, собственно, в чем? В том, что людей убивать можно, и даже нужно, но нельзя убивать ТАК? Ведь он сам уже давно признал некоторую правоту своего второго "Я", относительно того, что многие, очень многие, заслуживают смерти, пусть и не такой жестокой?
На ум пришел "Терминатор - 2" - Джон Коннор, объясняющий Терминатору, почему нельзя убивать людей. Какие же аргументы он тогда подобрал? Да и были ли аргументы? Кажется, нет. Джон просто сказал подчиняющейся ему машине, что каждый человек имеет право на жизнь, и Терминатор просто-напросто воспринял это как прямой приказ, ослушаться которого он не имел права.
Так почему же нельзя убивать людей? Бандита, стреляющего в своего же босса, старого живодера, избивающего беззащитную кошку?
"Можно! И нужно!" - донесся до него приглушенный голос Бабая.
Стена тут же выросла еще на один ряд кирпичей. Поговорим потом, по дороге. Но черт возьми, о чем оговорим, если он сам почти разделяет точку зрения "зла внутри него"? Зла, которое пару минут назад спасло жизнь ему самому и его друзьям?
Ключи от машины так и лежали на столе в комнате Сергея и Марины. В комнате с забрызганными кровью обоями, с вынесенной дверью. Ключи, Серегин кошелек… Что еще? Свои деньги, Лехин бумажник, сумочки девушек… К черту чемоданы с одеждой, нет смысла тащить их с собой.
Промчавшись по лестнице Женя перемахнул через перила балкона, и уже шагом пошел к джипу. Все стояли вокруг машины, и услышав писк сигнализации и щелчок открываемых замков, Леха тут же открыл двери, пропуская девушек внутрь.
Аню пришлось буквально запихивать в джип - она стояла, тяжело дыша, глядя себе под ноги, и повторяя как заклинание: "Она снова промахнулась…" Женя обнял ее, и усадил на заднее сиденье. Елена Семеновна с сыном в повторном приглашении не нуждались - сели сами, не задавая вопросов.
Леха отстранил прижавшуюся к нему Дашу, подтолкнув ее к передней дверце, и ответил на читавшийся в ее взгляде вопрос: "Иди, я сейчас. С Женькой только парой слов перекинусь".
Он на удивление был спокоен… А впрочем, почему "на удивление"? Леху пока не коснулось обрушение разума, он не видел буквально разорванных на куски тел, а если бы и видел - он был мужчиной, а значит по определению более крепким как физически, так и психологически.
- Ты с нами не едешь? - спросил он.
- Не еду.
- Кто такая эта Настя?
Леха неуловимо изменился. Кажется, веселый раздолбай навсегда канул в прошлое - теперь он был серьезен и напряжен, а в глазах вместо привычного задорного огонька читалась настороженность. После пережитого он, наверное, остаток жизни будет оглядываться по сторонам, отовсюду ожидая опасности. Но оно и к лучшему - в мире, в котором происходит FV это важнее чувства юмора и стремления к приключениям. В мире FV приключения сами находят тебя!
- Долго рассказывать, - отмахнулся Женя. - Но если вкратце, то Настя - это девочка, которой я обещал защитить ее, если случится что-то плохое.
- А Аня? Кто защитит ее?
- Ты.
- Постараюсь… Но у тебя бы получилось лучше.
- Нет… - Женя покачал головой. - Когда я рядом ее нужно защищать от меня самого, а с этим я плохо справляюсь.
- Это ты их? - Леха махнул рукой в сторону входа в "Дзержинский".
- Нет… Они перестреляли друг друга. Не поделили власть. Я сам чудом жив остался.
- Ясно. Ну что ж, удачи тебе! И Насте. Надеюсь, с ней все в порядке. - Леха протянул ему руку.
- Спасибо, - Женя пожал протянутую руку. На секунду возникло желание привлечь друга к себе, обнять, похлопать по плечу и пожелать удачи, но он тут же одернул себя, не желая показывать свою слабость. Не желая показывать, как трудно дается ему это прощание.
Леха сделал шаг к машине, взялся за ручку дверцы, но вместо того чтобы открыть ее - обернулся.
- Жека, я не знаю, что с тобой произошло, и кто ты теперь, но я желаю тебе вновь стать прежним.
Сердце на миг замерло, а потом забилось вдвое чаще.
- В каком смысле, "Кто я теперь"?
- В прямом. Пока ты бегал за ключами, я заглянул в фойе. Я знаю, это ты их. Пулями такого не сделаешь. Да и стрелял кто-то из них всего раз. Когда заберешь свою Настю из Медянска - найди нас. Не знаю, что теперь будет с Аней, но мы с Дашонком постараемся тебе помочь.
- Стать прежним?
- Да.
- А если я этого не захочу?
Леха пожал плечами.
- Тогда, думаю, мы больше и не встретимся. Но ты захочешь, не можешь не захотеть.
Леха
Ехать на джипе по абсолютно пустой трассе - одно удовольствие. Разогнаться бы до ста двадцати километров, опустить стекло, и лететь, лететь, наслаждаясь шумом ветра, да музыкой, льющейся из стереосистемы. Но… Музыку он не включал - не хотелось. Разгоняться боялся - хоть он и умел водить машину, но за всю свою жизнь просидел за рулем не больше тридцати часов, а потому отчетливо ощущал острый дефицит опыта. А потому - сбрасывал скорость до двадцати на поворотах, да и по прямым участкам боялся разгонять больше чем до шестидесяти. Мало ли, поведет машину, или выскочит кто из травы на обочине - кто знает, успеет ли он среагировать.
Да и наслаждаться дорогой как-то не получалось. Чему можно радоваться, когда бежишь? Когда уезжаешь прочь из родного города, оставив там всю свою прошлую жизнь. Когда едешь вперед, навстречу неизвестности…
Аня, первые пятнадцать минут пути постоянно оглядывавшаяся и повторявшая как заклинание: "Она опять промахнулась", теперь успокоилась и, кажется, заснула, прикорнув на плече у Елены Семеновны. Та и вовсе молчала всю дорогу, обняв сына. Может быть еще не до конца осмыслила происходящее? В конце концов, что он знал о ней? Случайный попутчик, главврач санатория. Чем она жила до того, как пришло FV?
Сидевшая рядом Даша тоже ехала молча, напряженно вглядываясь в дорогу. О чем она думала?
Множество вопросов. Ни одного ответа. И ни один из вопросов не значим, не стоит того, чтобы искать на него ответ. Лучше вообще не думать - просто ехать вперед, надеясь что за следующим поворотом окажется "обитаемый" пост ГАИ, или и вовсе вертолет МЧС, ожидающий таких, вот, как они - последних беженцев из захваченного пришельцами города.
- Как ты думаешь, - нарушали молчание Даша. - Мы еще встретимся?
- С кем?
- С Женей…
- Не знаю. Но мне кажется, что нет…
- А я все же думаю, что он заберет свою Настю, и найдет нас.
Сказано это было так, что Леха тут же ощутил в душе пустоту. Конечно, он знал о дружбе Даши и Жени. Знал, что они часто перезванивались, обсуждали что-то в Аське… Видел Женькины фотографии, сделанные Дашей - профессиональная фотосессия от профессионального фотографа, а ведь ему самому она лишь однажды предложила пофотографироваться, и сделав пару кадров махнула на него рукой - "ты не фотогеничен!". Для него Женька всегда был просто хорошим другом - чуть отстраненным, никогда не напрашивавшимся в друзья. И именно за это он его ценил. За то, что Женька никогда не мог приехать в гости без приглашения - нагрянуть, как любили делать другие его друзья и знакомые, да даже тот же Серега. Нагрянуть ни с того ни с сего после работы, и начисто испортить романтический вечер, который они с Дашей приберегли только друг для друга.
Он прекрасно знал, что для Даши Женька был чем-то гораздо большим. Слишком уж часто они разговаривали о чем-то, понятном лишь им двоим - обсуждали фотографии, фильмы, да все что угодно. Всегда знал, но до сего момента никогда не ревновал. Он ведь и сам любил посидеть в кафе с потенциальным клиентом, при условии что этот клиент был красивой и интересной девушкой. Ни к чему не обязывающая встреча - просто беседа о чем-то и ни о чем.
Это было нормально.
И то, что Даша проводила время с Женькой - тоже было нормально.
До сегодняшнего дня!
До FV!
После того, как все это закрутилось в бешеный водоворот, после того, как Медянск стал опасной зоной, а жизнь стала разваливаться на части у него на глазах, Женька, вдруг, стал не просто другом. Он стал лидером их компании - единственным, ко мог быстро найти единственно-верное решение. Он не позволил им ехать в Медянск, когда первый раз накатила волна потери сознания, и тем самым почти наверняка спас им жизни. Он был единственным, кто не запаниковал, когда пришелец выбрался из Марины, и не исключено что снова спас их всех - и уж точно спас тогда Серегу, на которого хотела броситься эта тварь.
И когда в санаторий нагрянули бандиты - он вышел им навстречу. О том, что произошло там, и как Женька за несколько секунд превратил четырех крепких мужиков в кровавое месиво, выжал словно половые тряпки, Леха не хотел думать. Но в одном он не сомневался - Женька опять спас им жизни!
А потому он не стал больше спорить, когда Женька велел садиться в машину и уезжать. После всего происшедшего он не сомневался, если Женька говорит, что так надо - значит так действительно надо. За эти несколько дней он стал другим - чувствовал опасность на расстоянии, порвал на куски мародеров. И Леха был благодарен ему за все…
Но сейчас, когда его жена говорила о нем с такой тоской, с такой надеждой на новую встречу, в Лехиной душе полыхнула ревность. А следом за ней пришла и ярость. При чем ярость, направленная не на Женьку, а на Дашу.
Да как она смеет? Как может думать о нем, ведь он…
- … Он бросил нас! - Леха не сразу осознал, что произнес эти слова вслух.
- Не бросил, а оставил. Я много думала о том, что случилось за последние дни… Ты знаешь, сколько раз он спас нам жизни? Он отговорил нас ехать в Медянск…
- Да знаю, я, знаю! - зло ответил он. - Сам об этом думал. Женька у нас герой!
- А ты заметил, как он изменился? Стал жестче, сильнее.
- И что? Он бросил нас! Тебя, меня, Аню!
- Просто он понял, что сделал для нас все, что мог! Его помощь нам больше не нужна. Медянск далеко, пришельцы - тоже. Нам осталось только добраться до первого поста ГАИ, и все! А в Медянске остался кто-то, кому он должен помочь. Но я уверена, он найдет нас.
- А ты хочешь этого?
Даша взглянула на него. Внимательно, как умела смотреть только она, читая в его глазах его мысли, видя даже больше, чем видел в себе он сам.
- Да, хочу, - наконец ответила она. - Он мой друг. Да и твой, кажется, тоже.
Ярость клокотала уже в горле, грозя выплеснуться наружу. Нет, это была уже не ярость, ненависть! Захотелось отпустить руль, повернуться к Даше и сжать обеими руками ее горло! И душить, покуда либо ее глаза не закроются навсегда, либо машина не съедет с дороги и не врежется куда-нибудь, и тогда - лотерея! Кто-то из них погибнет, а кто-то - нет! Может быть умрут все, а он останется в живых, или наоборот - он вылетит через лобовое стекло и врежется головой в ближайшее дерево, а всем остальным - хоть бы хны!
Убить! Снова, как несколько дней назад, это слово проскользнуло в сознании, приятно охладив разгоряченный яростью разум. Как тогда, когда он подумал о том, что хорошо бы убить того мента, привязавшегося к Даше с вопросами о том, она ли проломила череп своему клиенту, напавшему на нее.
Убить Дашу, чтобы доказать ей, что ее любимый герой Женька не явится к ней на помощь! Развернуться назад, найти и убить самого Женьку, чтоб неповадно было очаровывать чужих жен!
Убить!