Мы подошли к еще одной заблокированной двойной двери воздушного шлюза. Соллис немедленно приступила к работе. Но если можно было ожидать, что теперь она справится быстрее, поскольку до этого уже открыла несколько дверей, то тут я ошиблась. Она подключила приборы и считала показания, бормоча себе под нос достаточно громко, чтобы слова можно было разобрать по голосовой связи. Лицо "Найтингейл" смотрело на нас неодобрительно, наблюдая за происходящим со стороны, словно портрет давно исчезнувшего предка.
- Эта дверь может быть похитрее, - сказала Соллис. - Я поймала канал передачи данных, идущих от рамы.
- Значит ли это, что мы влезли в ее нервную систему? - спросил Николаси.
- Не могу это исключить.
Николаси провел ладонью вдоль гладкого черного ствола своего плазменного оружия.
- Мы можем вернуться по своим следам и поискать другой маршрут.
- Мы не вернемся, - покачал головой Мартинес. - Не сейчас. Открывай дверь, Ингрид. Мы рискнем и пойдем с максимальной скоростью.
- Вы уверены? - Соллис зажала в пальцах пучок проводов. - Когда я их подключу, обратной дороги не будет.
- Давай.
Она подсоединила провода. В то же мгновение по лицу "Найтингейл" прокатилась рябь и маска пробудилась к жизни. Дверь заговорила с нами. Тембр был резкий, металлический, но явно принадлежащий властной женщине.
- Это Голос "Найтингейл". Вы пытаетесь проникнуть в секретную зону. Обратитесь в центральную администрацию для получения надлежащего допуска.
- Черт! - сквозь зубы выругалась Соллис.
- Ты этого не ожидала? - спросила я.
- Я не ожидала активации изображения. Возможно, чувствительность машины не столь низка, как я думала.
- Ты можешь взломать дверь? - спросил Николаси.
- Да… думаю, могу, - Соллис нащупала другую линию, что-то там немного подрегулировала, и дверь плавно отворилась. - Вуаля.
Лицо на экране замолчало и вновь застыло, превратившись в безжизненную маску, но теперь я физически ощущала, что за нами наблюдают. Казалось, глаза женщины направлены одновременно во все стороны.
- Думаешь, Джекс знает, что мы здесь? - спросила я, когда Соллис протискивалась в тамбур между двумя дверями.
- Не знаю. Может, я вовремя открыла дверь, прежде чем она успела послать сигнал тревоги.
- Но ты не уверена.
- Нет.
Соллис приступила ко второй двери, стараясь работать быстро, но с исключительной осторожностью. Я проверила оружие, висящее на поясе скафандра, и удостоверилась, что оно хорошо закреплено. Остальные рядом со мной проделали аналогичный подготовительный ритуал.
Понемногу до меня дошло, что Соллис возится дольше, чем ожидалось. Она оглянулась, ее оборудование все еще торчало из открытой сервисной панели.
- Что-то пошло не так, - сказала она, с трудом сглотнув. - Эти скафандры, которые вы на нас напялили, Томас, - они действительно хороши?
- Полномасштабная боевая защита. Почему вы спрашиваете?
- Потому что дверь утверждает, что корабль впереди затоплен. Похоже, нам придется через что-то проплыть.
- Я понял, - кивнул Мартинес.
- О нет! - я затрясла головой. - Это невозможно! Мы не можем оказаться под водой.
- Не уверена, что это вода, Диксия, - Соллис сунула мне под нос считывающее устройство, словно я могла разобраться в этих цифрах и символах. - На самом деле это нечто теплое и влажное.
Мартинес внутри скафандра пожал плечами:
- Могла произойти утечка содержимого контейнеров - и часть корабля залита. Тут не о чем беспокоиться. Наши костюмы легко справятся и обеспечат нашу безопасность.
Я в упор посмотрела в лицевой щиток его скафандра, встретившись с ним глазами и зная, что он не может отвести взгляд.
- Вы в этом уверены? Эти костюмчики не окостенеют на нас вскоре после того, как мы намокнем?
- Скафандры будут работать. И я в этом настолько уверен, что пойду первым. Когда вы услышите, что я на другой стороне и в безопасности, следуйте за мной.
- Мне это не нравится. Что, если приборы Ингрид не будут работать под водой?
- У нас нет иного выбора, кроме как двигаться вперед, - заявил Мартинес. - Если эта секция корабля затоплена, мы пройдем через нее, не отклоняясь от выбранного маршрута. Это единственный путь.
- Что ж, давайте, - вздохнула я. - Если эти скафандры предназначены для боевых действий, то я уверена, что они вытащат нас и из соседнего помещения.
- Меня беспокоят не скафандры, - сказал Николаси, вновь озабоченно проверив свою базуку. - Никто не упоминал… о погружении… когда мы выбирали оружие.
Я надежно укрыла в ладонях небольшой примитивный пистолет:
- Я поменяюсь с тобой, когда мы переберемся на ту сторону.
Николаси промолчал. Не думаю, что он оценил юмор ситуации. Две минуты спустя мы попали внутрь, в беспросветный мрак заполненного жидкостью помещения. Жидкостью, похожей на воду, но едва ли поддающейся описанию. Когда ты носишь скафандр, всегда ощущаются инерция и замедленность движений, даже если ты находишься в воздушной среде. Мои датчики биологической опасности ничего не регистрировали, но из этого не следовало, что жидкость полностью безвредна. Ведь датчики настроены на сильнодействующие ядовитые вещества, применявшиеся во время боевых действий, и не рассчитаны на распознавание всех опасных химикатов, которые существуют на свете. В моем шлеме зажужжал голос Мартинеса:
- Здесь нет опор или направляющих. Мы просто должны плыть прямо по курсу, сверяясь с инерционным компасом. Если мы останемся в поле, зрения друг друга, обойдется без осложнений.
- Давайте с этим поторопимся, - поддержал его голос Николаси.
Мы пустились в плавание, изо всех сил стараясь не отстать от Николаси, который возглавил команду. Он продвигался вперед энергичными толчками, его оружие свободно болталось на ремне. Сопротивление среды в скафандрах и так преодолевалось медленно и трудно, а мы еще тащили на себе оружие. Каждый шаг вперед и взмах руками давался с великим трудом, каждое движение корпусом требовало усилий, к тому же мы практически ничего не видели перед собой. Лампы шлемов могли разогнать мрак не более чем на десять-двадцать метров во всех направлениях, и дверь, через которую мы прошли, быстро затерялась во тьме. Я почувствовала подступающую панику и страх: если компасы выйдут из строя, мы никогда не найдем выход отсюда.
Однако компасы не подвели, а Николаси решительно сохранял темп.
Через две минутя плавания он крикнул:
- Я вижу стену! Она прямо перед нами.
Пару секунд спустя я увидела ее своими глазами, парящую в розовом сумраке. Испытанное мною чувство облегчения слегка подпортил ее внешний вид. Стена оказалась невыразительной, бледной плоскостью, утопавшей во мраке по краям, где кончалось освещение.
- Здесь нет двери.
- Возможно, мы немного отклонились от курса, - предположил Николаси.
- Судя по компасу - нет.
- Тогда, возможно, двери смещены в сторону. Это не важно, мы найдем их, простучав стены, и вырежем под углом к месту высадки.
- Если здесь есть дверь.
- Если ее здесь нет, мы проложим себе путь с помощью оружия.
- Я рада, что вы всё так хорошо продумали, - вздохнула я, поняв, что Николаси говорит серьезно.
Стена приближалась. Чем меньше метров до нее оставалось, чем яснее она высвечивалась огнями наших ламп, тем больше я осознавала: в ней было что-то неправильное. Совсем пустая стена, лишенная стоек или панелей, отверстий или элементов корабельного оборудования, - но не просто сделанная из цельного куска плоскость, как можно было ожидать от массивной переборки космического корабля, изготовленной промышленным способом. Непонятная структура материала, качеством напоминающая волокнистую поверхность дешевой бумаги. Вдоль стены тянулись слабо различимые линии, чуть более темные, чем остальная поверхность, но не складывающиеся ни в какой определенный геометрический узор. Они закручивались, разветвлялись и соединялись вместе из совсем нечетких второстепенных линий, утончаясь на концах, как прожилки на листе дерева.
С внезапным тошнотворным озарением я поняла, что представляла собой эта стена. Когда ладони Николаси прикоснулись к поверхности, она спружинила, как батут, концентрируясь в точке воздействия, и затем отбросила его назад. Николаси отлетел прочь на некоторое расстояние, пока сила противодействия не скомпенсировалась вязкостью окружающей нас жидкости.
- Это… - начала я.
- Кожа! Я знаю. Я понял, прежде чем ударил.
Я попыталась замедлить движение, но недостаточно быстро, чтобы суметь избежать контакта со стеной из кожи. Она спружинила подо мной, потянув на себя так сильно, что я испугалась, не засосет ли она меня прямо внутрь. Потом она восстановила равновесие и вытолкнула меня, отправляя назад, в том направлении, откуда я явилась. Борясь с приливом отвращения, я окунулась в жидкость и присоединилась к остальным.
- Дерьмо, - бормотала Соллис. - Это невероятно. Эта штука не должна быть гребаной кожей…
- Не впадайте в панику! - приказал Мартинес. Он хрипло дышал и делал паузы между словами. - Это просто еще одна форма банка органики, как помещение, которое мы только что прошли. Полагаю, что жидкость, в которой мы плыли, должна быть разновидностью среды, поддерживающей рост, - чем-то вроде околоплодных вод. В условиях ведения войны весь этот зал, должно быть, заполняли куски растущей кожи площадью, исчисляемой акрами.
Николаси нащупал что-то у себя на ремне и вытащил зубчатое лезвие, мерзко блеснувшее даже в розовой жидкости.
- Я прорублюсь насквозь.
- Нет! - рявкнул Мартинес.
Соллис, ближе всех находившаяся к Николаси, придержала его за плечо:
- Полегче, парень. Придумай способ получше.
- Так, - выдохнул Мартинес, - убери нож, пожалуйста. Мы пойдем вдоль кожи, поищем край.
- Я бы все-таки предпочел сделать короткий разрез, - Николаси все еще держал клинок в руке.
- В этой коже есть нервные окончания. Перережешь их, и об этом узнают следящие системы. И следовательно, корабль.
- Вероятно, корабль уже знает.
- Мы не станем рисковать.
Николаси неохотно вернул нож на пояс.
- Мне казалось, мы договорились продвигаться как можно быстрее, - сказал он.
- Быстро и безрассудно - не одно и то же, - заметила Соллис. - Ты собрался перейти черту.
Мартинес уже обогнул меня и поплыл влево. Я направилась за ним, остальные следовали по пятам. Менее чем через минуту упорных усилий в поле зрения появился темный край, похожий на раму для картины, тесно спаянный с полотном кожи. Единственное, что виднелось за кромкой кожи, - стена зала с массивными подпирающими металлическими стойками.
Я позволила себе на мгновение расслабиться. Мы все еще находились в опасности, в ситуации, вызывавшей сильнейшую клаустрофобию, но, по крайней мере, зал не оказался бесконечно большим.
Мартинес затормозил, ухватившись за раму. Я вместе с остальными приблизилась к нему и выглянула за край в надежде, что стена, вдоль которой мы перемещались, простирается дальше. Но вместо этого я увидела еще одно полотнище кожи, которое тянулось до следующей рамы, расположенной от нашей на расстоянии примерно в рост человека. В отдалении угадывалось очертание третьей рамы, и, возможно, за ней была еще одна…
- Сколько их? - выдохнула я, когда остальные добрались до рамы, усевшись на нее наподобие ворон.
- Не знаю, - сказал Мартинес. - Четыре, пять - до десятка, возможно. Но все в порядке. Мы можем проплыть вдоль рам, потом повернуть направо и двинуться туда, где, по нашим прикидкам, находится входная дверь, - он повысил голос: - Все готовы? Проблем со скафандрами нет?
- Там огни, - тихо проговорил Николаси. Мы обернулись к нему.
- Внизу, - добавил он, кивнув в направлении других листов кожи. - Я увидел отблеск чего-то - отсвет в воде или в околоплодной жидкости… или чем там является эта дрянь…
- Я тоже видел свет, - заявил Норберт.
Я посмотрела вниз и увидела, что он прав и Николаси ничего не придумывает. Тусклый дрожащий свет исходил из промежутка между двумя слоями кожи.
- Что бы это ни было, оно мне не нравится.
- Мне тоже, - поддержал Мартинес. - Но если это нечто располагается между двумя слоями, то не должно нас касаться. Мы поплывем вдоль них, избегая контакта.
Он с удивительной решительностью бросился вперед, и я быстро последовала за ним. Обратная сторона полотна кожи имела четкую сетку из бледных вспомогательных волокон - структурную матрицу, на которой кожа росла и получала питание. Понизу тянулись толстые черные провода, уложенные в бухты.
Второе полотнище, начинавшееся непосредственно ниже первого, было немного другой пигментации. Во всех остальных отношениях оно казалось практически идентичным первому - бесшовная полоса, распростершаяся в розовой мгле. Источник дрожащего и мерцающего света просматривался через ткань, отображая на плоскости вены и артерии, когда свет становился ярче.
Мы прошли под вторым листом и внимательно вгляделись в промежуток между вторым и третьим пластами. Едва различимая в пульсирующем освещении, перед нами предстала неожиданная картина таинственной деятельности. Здесь работали четыре робота, напоминавшие головоногих моллюсков. Каждая машина состояла из заостренного, конусообразного тела и прикрепленного к нему пучка похожих на хлысты рук, выходящих из основания конуса. Роботы занимались определенной хирургической операцией - перемещали прямоугольник кожи размером с одеяло, чтобы потом разрезать его вдоль четырех сторон. У каждого из них имелись собственные источники света на окончаниях хлыстов-щупальцев, но, кроме того, яркое пульсирующее сияние исходило из приборов, походивших на лазеры, которые каждый держал в единственной сегментированной руке, более толстой, чем другие конечности. Не могу сказать, была ли пульсация частью процесса разрезания или последующего заживления, поскольку ткани не кровоточили и окружающая кожа казалась нетронутой.
- Что они делают? - выдохнула я.
- Снимают урожай, - ответил Мартинес. - На что еще это похоже?
- Я знаю, что они снимают урожай. Я имела в виду - зачем они это делают? Для чего им нужна эта кожа?
- Понятия не имею.
- У вас нашлось множество ответов по поводу банка органов, мистер Мартинес, - вмешалась Соллис. Мы все впятером остановились, паря на том же уровне, что и роботы-хирурги. - Относительно корабля, который должен находиться в спячке… Черт возьми, я не вижу никаких признаков спячки!
- "Найтингейл" выращивает здесь кожу, - продолжала я. - Это я могу понять. Корабль поддерживает базовые запасы на случай, если его вернут в строй для следующей войны. Но это не объясняет, почему возникла необходимость снимать урожай сейчас.
- Может быть, это тестирование кожи, чтобы удостовериться, что развитие идет по плану, - рассеянно произнес Мартинес.
- Вы как раз подумали, что маленького образца для этого вполне достаточно, - подсказала я. - Уж наверняка поменьше, чем несколько квадратных метров. Такого количества кожи хватит, чтобы обернуть целого человека.
- Я бы очень хотел, чтобы ты этого не говорила, - буркнул Николаси.
- Давайте двигаться дальше, - велел Мартинес.
"Он, конечно, прав", - подумала я. Деятельность роботов сильно выбивала из колеи, но, с другой стороны, мы прибыли сюда не для осмотра достопримечательностей.
Когда мы уплывали - роботы не проявили никаких признаков того, что заметили нас, - я вспомнила слова, сказанные ранее Ингрид Соллис. О том, как неумно оставлять интеллекты гамма-уровня в рабочем состоянии, но без определенного занятия. Потому что в противном случае - поскольку чувство долга слишком глубоко запечатлено в их логических извилинах - они имеют тенденцию медленно, постепенно и неотвратимо сходить с ума.
Но "Найтингейл" оставили в покое с тех пор, как закончилась война. Что это означало для ее управляемого разума? Работал ли госпиталь сам для себя, возродив исполняемые в предыдущей жизни операции, не глядя на то, сколь бессмысленными они стали, потому что его разум уже помутился? Или это был для него способ сохранения рассудка? Сражаться, так сказать, до последнего патрона…
И что, исходя из этого, произошло с человеком, за которым мы сюда пришли?
Мы продолжали плыть, ряд за рядом минуя пласты кожи. Мы заметили еще один отряд хирургов: другая группа роботов занималась сбором урожая. Когда они завершили работу, пласт был разрезан на ровные прямоугольники и полосы. Обнажилась сетка матрицы роста, напоминавшая проволочную. Случайно мне на глаза попалась частичка уже наполовину заживленная, с кожей, наросшей до плотности просвечивающей рисовой бумаги. Я сомневаюсь, что ко времени ее полного восстановления вообще будут видны какие-либо признаки того, где именно разрезали кожу.
Десять рядов, потом двенадцать - и вот наконец-то стена, которую я так ждала, вплыла в поле зрения наподобие миража. Нет, мне это не почудилось - и еще одного слоя натянутой, как барабан, кожи здесь нет. Передо мной такие же металлические опоры, как на предыдущем участке стены.
Соллис пробралась вперед:
- Народ, живо ищите дверь. Она где-то здесь. Я плыву вперед, чтобы начать работать.
- Хорошо, Ингрид, - отозвался Мартинес.
Несколько секунд спустя я своими глазами увидела воздушный шлюз и убедилась, что Соллис не ошиблась. Она быстро плыла к двери, на ходу снимая с пояса приборы и переходники. Сквозь розовую мглу я наблюдала за тем, как Соллис щелкает клавишами панели доступа и начинает обычную процедуру блокирования обслуживающих систем. Я радовалась, что Мартинес нашел именно Соллис. Что бы про нее ни говорили, она была крутым спецом по взламыванию дверей.
- О'кей, хорошие новости, - сказала она через минуту, подключив и вытащив какие-то штуки. - С той стороны воздух. Нам теперь долго не придется плавать в этой дряни.
- Как долго? - спросил Николаси.
- Не рискну предсказывать, парень. Давай решать проблемы по мере их поступления.
Пока она это говорила, я осознала, что мы отбрасываем тени на стену, причем, когда мы добрались сюда, никаких теней не было. Я крутанулась на месте и посмотрела назад, туда, откуда мы приплыли, в направлении нового источника света, который, как я поняла, здесь появился. К нам приближались четыре конусообразных механизма, транспортируя между собой полотнище свежесобранной кожи, каждый угол его двумя сегментированными серебристыми щупальцами зажимал один из роботов.
Они двигались быстрее, чем мы плыли, перемещаясь за счет какой-то импульсной системы, реактивной струей выталкивающей жидкость из острого конца конуса.
Соллис отпрянула назад, когда внешняя дверь шлюза внезапно отворилась.
- Я не… - начала она.
- Знаю, - быстро откликнулась я. - Сюда плывут роботы. Должно быть, они послали команду открыть дверь.
- Давайте уберемся с дороги, - предложил Мартинес и оттолкнулся от стены. - Ингрид, уходи от шлюза. Возьми что можешь, но долго не копайся.