"Наши агенты всюду", - телепатически сказала она.
- Ты! - выдохнул Крис.
"С самого твоего возвращения, после Рождества. Пока ты тут без чувств оправлялся от ран, я - проследовав за тобой от самой Алабамы - проскользнул сюда и вторгся в этот безмозглый череп. Вотпочему ты так и не сумел убедиться, что симбионт в голове Уоллеса самоуничтожился. Идиот! Почему ты решил, что победа за тобой? Нас не победить. Мы всюду. Шестьдесят лет назад мы вторглись на эту планету - поизучай свою историю и найдешь точную дату. Так что мы здесь - и никуда отсюда не денемся. Пока что мы только развязываем террор. Но очень скоро заберем себе все. Восьмиконечный план был до сих пор нашим самым величественным предприятием".
- Величественным? - рассмеялся Крис. - Ненависть, безумие, рак, предрассудки, подхалимство, смог, продажность, старение… да что же вы за дерьмо такое?
"Мы П.А.Р.А-З.И.Т., - продолжил голос, пока блондинка по-прежнему не сводила с Криса дула пистолета. А раз уж ты знаешь, что П.А.Р.А.З.И.Т. отстаивает, то узнаешь и что наш восьмиконечный план собирался сделать с вами, жалкие земляне".
"Вот, смотри!" - торжествующе воскликнул голос.
Тут из уха блондинки выбрался симбионт и пулей метнулся к Крису. Тот мгновенно среагировал и скатился с кровати. Симбионт промчался в каких-то микронах от его горла. Крис босой ногой оттолкнулся от стены - и рванулся обратно к кровати. Схватил блондинку за руку и направил дуло игольного пистолета на симбионта. Даже когда смертоносный луч начал жечь простыни, тот все метался в поисках укрытия. Тогда Крис схватил с ночного столика сонную одурь и швырнул ее в стену.
Весь подземный комплекс по производству игрушек мгновенно погрузился в кромешный мрак.
Блондинка в объятиях Криса вздрогнула - и он тут же понял, что симбионт вернулся в свое единственное надежное убежище. В голову девушки. Выбора не оставалось. Крис должен был ее убить. Но пистолет она уже отшвырнула. Сжимая в кромешной тьме силящееся высвободиться тело девушки, голый Крис решил убить ее тем единственным оружием, которым Бог снабдил его, когда он пришел в этот мир.
Оружием особого рода. На убийство ушла целая неделя.
Но когда все было кончено и тьма рассеялась, Крис лежал и думал. Вымотавшись и сбросив пять килограммов, слабый, как котенок, он думал.
Теперь он знал, что означает П.А.Р.А.3.И.Т.
Черный симбионт при ближайшем рассмотрении оказался маленькой мохнатой многоножкой. А весь восьмиконечный план имел целью всего-навсего портить людям жизнь. Проще не придумаешь. Требовалось для этого только одно. Чтобы как можно больше людей жило в нужде.
А люди, живущие в нужде, убивают друг друга. А люди, убивающие друг друга, расчищают друг от друга этот мир. Тогда им и овладевает П.А.Р.А-З.И.Т.
Чтобы понять смысл, Крису нужно было всего лишь стереть точки.
XV
На следующей неделе поспели отчеты по ходу поставок. Там указывалось, что уровень поставок за эти праздники оказался самым низким за все время работы фабрики. Крис и До До пошуршали отчетами и улыбнулись. Ладно. Через год дело непременно наладится. Ничего странного, что в этот раз уровень такой низкий. Откуда ему быть высоким, если Дед Мороз был не Дед Мороз, а самозванец? Если Деда Мороза изображали ДоДо и КорЛо, причем один стоял на плечах у другого? Если красный балахон был им втрое велик? Но ведь Крис отбыл спасать мир - и другого выбора у карликов не оставалось.
Отовсюду шли жалобы. Даже из Хиллтопа.
- Слушай, ДоДо, - не выдержал наконец Крис, поняв, что телефоны наотрез отказываются прекращать трезвон. - Я на звонки не отвечаю. Если я кому-то нужен, скажи, чтобы искали на Антибах. Я собираюсь проспать три месяца. Пусть достают не раньше апреля.
И только он собрался выйти из кабинета, как туда с диким выражением на лице влетел КорЛо.
- Кала мала гуру хали-гали, - выпалил малыш. Крис так и плюхнулся в кресло.
Потом уронил лицо на ладони.
Все полетело к черту.
Дашер вышиб Виксена.
- Ведь не дадут жить, засранцы, - прошептал Крис и заплакал.
ПРИМЕЧАНИЕ ИЗДАТЕЛЯ: внимательный читатель наверняка сразу подметил, что в рассказе мистера Эллисона есть одно небольшое упущение. Коварный восьмиконечный план полностью игнорирует мистера Спайро Агнью, кандидата в вице-президенты от республиканцев. Очевидно, автор о нем просто забыл. Очевидно, не только автор.
Бригада ПЪЁЛ-ПЪЁБ
Мург излучал раздражение. Завал работы, а в бригаде недокомплект. Вот как на упаре - наверняка до следующей линьки они еще этих самых нахватаются.
Мург излучал. Мург возбухал и вращался. Но щель вроде бы светилась, как всегда, как надо - и одно из этих самых уже там торчало… Дергалось, махало придатками, изрекало (Мург запомнил словцо одного из прежних) бессмысленные звуки. Ага, такой звук уже попадался - понял Мург по форме лицевой щели и вибрациям в упаре. Потом почуял звук своими камутонами. Точно - тот самый звук.
- Помогите!
Мург решил не отвлекаться на это самое. У него и так парило в нижнем правом квадранте. Если еще и этими самыми заниматься, совсем развеешься. Задвинувшись в карман, Мург славно хватанул улару - аж правый нижний квадрант запульсировал. Тут все-все затряслось мурговыми самообвинениями в прожорливости. ("Как странно, - закристал Мург, - что мы пользуемся словом "упар" в таких разных значениях: ведь это и жизненная сущность, и новорожденный, если получается многодомным, и уболталово, и Фом… только Фом настоящая рага в грызле". Но крист получился старый - Мург уже много раз так кристал. Релаватор тут же отметил в формуляре и нагрузил Мурга за повтор. Мург совсем уж возбух.)
- Нечестиво, - оскорбил он релаватора. Послал впечатление через три искрива и таким зарозовелым, что обратно уже не заполенишь.
Окончательно раздраконенный - и нагрузкой, и вынужденным коварством - Мург вернулся в громадное голубое яйцо к этому самому. А это самое, которое из тех, что-то совсем скомкалось, обернуло придатки вокруг центрального и дергалось очень-очень неприглядно. У Мурга даже в жоре закуклилось. Тоже еще, пятерки. Уроды! Уродищ уродливей!
Опоясываясь, Мург шланганул и затвердел. Это самое тут же запищало и отодвинулось к самой стенке яйца. Круглые на верху его переднего выпучились. Мург, как бригадир, ожидал встретить такую реакцию. Недаром он устаканил лучшие тексты по данному предмету. И "Нестабильность в твердых и газообразных формах жизни" Зицмуда, и "Техничное шлангование" Т-Жранца, и "Общение с иными" этого экзоморфа из 884-го - как там его по имени? Так что уж где-где, а тут он считал себя вполне компетентным.
Потом Мург принял форму этого самого.
А это самое дико заревело. Видно, форма получилась не очень.
Тогда Мург попытался обменяться с этим самым этосамыми звуками. "Думай все путем мала-мала думай еще". Куда там! Это самое только хуже взвыло, а из звуковой щели вывалилось розовое и задрожало-задрожало.
"Видать, развинчено", - выкристал Мург. (Тут его уже не нагрузили. Значит, крист пригодился для подготовительной фазы. Значит, работа шла.) Мург убрал шерсть и колеса - и это самое как будто малость отморозилось. Тогда Мург покопался у этого самого в памяти и нашел нужные звуковые наборы.
- Брось, чувак, расслабься. Никто тут тебя не обломает.
Это самое заметно успокоилось, прекратило хлюпать и дергаться. На переднем покраснело - и Мург, решив откликнуться, тоже немного полыхал. Тогда это самое блевануло.
Судя по всему, это самое легко переносило красное, зеленое и золотистое, а от херного или гнуйного сразу блевало. Мург перестал попыхивать.
- Ну-ну, кореш, не заводись. Все путем.
- Где я? - тихо спросило это самое. Верхняя звуковая щель задрожала.
- В яйце, - ответил Мург.
Это самое мигом заструячило из своих круглых соленым раствором.
При помощи шести согласованных методик Мург убедился, что в его родной среде этому самому не по вкусу. Тогда он решил чуть-чуть это самое унять. Шланганул сразу и яйцо, и себя, и это самое.
Теперь их со всех сторон окружали высокие джунгли зеленых побегов, залитые ярким солнечным светом. Еще плыла к ним какая-то шаровина. Мург был голый и свернувшийся. Это самое тоже изменилось.
Потом завыло-завизжало - и крутанулось так, что Мург в два счета стал раскрестан и тепловат.
- Ну ты, фуфел, - раздраженно выдавил он. - Кончай тут, понимаешь, дурку валять.
Пришлось все-все замутить и решлангануть. Потом Мург решил (как прозвучало бы это самое): к черту! И шланганул яйцо назад.
Вот вечно так с этими самыми! Вся бригада уже ими загажена! Обдолдонёна! Унавешена!
- Ладно-ладно, - озвучил Мург. Он уже достаточно давно общался с этими самыми, чтобы понять: они всего-навсего капризные малые дети. Дай им игрушку мигом утихомириваются. Возвращаются к своим и сообщают всем, что провели такой-то эксперимент, то да се проделали.
Чего только Мург им уже не надавал.
Носы. Женщин. Огонь. Бога. Мышление. Органы размножения. Яблоки. Колеса. Джай (до них, впрочем, так и не дошло, как им пользоваться). Собак. Числа. Сны. Английские булавки. Теперь он снова дал этому самому чего надо и послал подальше. С великим облегчением. Потом Мург шланганул, разъехался, засифонил, выдохнул, обуздел, двинулся, разъелдонил, чух-чухнул, оконтурился, извлек, от души дернул упару - и соскользнул через собственный криогенный метаболизм (очень похожий на перистальтику) самую малость поспать.
Меньше наносекунды спустя Мурга вытащил из дремы его начальник, Сид, до упару озабоченный полиморфной фиксацией. Пророча гнев Пяти и прочие страсти небесные, Сид безмолвно ревел, вопрошая, что Мург сделал с этим самым.
"Дал этому самому чего надо", - заголубел и внедрился Мург.
"И что же на сей раз?" - поисся Сид.
"Это самое захотело вселенную".
Сид сделал как бы пожать плечами и шланганул, оставляя позади замечание: "Скоро эти самые и впрямь захотят чего-нибудь стоящего".
Мург попытался было погрузиться обратно в сон, но затруднился. Никак не мог оторваться от сидовского замечания. Потом наконец решил, что вселенную эти самые пусть себе забирают. С потрохами. Подумаешь, важное дело. И все-таки. Что, если эти самые и впрямь малость уму-разуму наберутся?
Отбросы
Сидень сразу понял, что у Риилы слетела крыша. Он безмятежно наблюдал, как муташка раз за разом бросается на люцитовое видовое окно, пока ее маленькая голова не превратилась в кровавое месиво. Тогда Сидень вздохнул, глубоко втянув воздух в мощную, как кузнечные меха, грудь, и вновь подивился, почему же из всех Отбросов именно его негласно признали вожаком. Корабль их болтался в космосе где-то меж Землей и Луной - никчемный и неприметный - дрейфующий плот в океане ночи.
Все остальные, что расположились вокруг Сидня в кают-компании корабля, тоже бесстрастно наблюдали, как Риила сводит счеты с жизнью. Стоило муташке наконец рухнуть на ковер, как они дружно отвернулись, предоставляя Сидню назначить тех, кому придется убирать тело. Он выбрал Джона Смита, у которого росли перья вместо волос, и еще одного безымянного, который только лязгал зубами, но не говорил.
Эти двое подняли увенчивавшийся головой-горошинкой тяжеленный труп Риилы и потащили его к мусорному шлюзу. Сперва опорожнив шлюз, они открыли его, сунули туда труп, снова задраили люк и выдули Риилу наружу. Направляясь к Солнцу, тело муташки проплыло как раз мимо смотрового окна кают-компании. Один миг - и Риила уже скрылась из виду.
Сидень развалился в кресле и со свистом втянул воздух в свою широченную грудь. Да, уж, видно, такая ему выпала доля - быть вожаком у этих людей.
У людей? Нет, конечно же! У Отбросов. Так куда вернее. Все они и правда отходы, дерьмо, хлам, мусор. И как подходил для Риилы именно такой уход - через мусорный шлюз. В один прекрасный день все они именно так прощаются с жизнью. Тут Сидень вспомнил, что на корабле нет никаких "дней". Ладно. В одно прекрасное когда-нибудь ночь или день - каждого из них вышвырнут прочь, будто кучу дерьма или пищевых отходов.
И поделом. Ведь они Отбросы.
И люди? Нет, не люди. У людей не бывает крючьев вместо рук, единственного глаза посередине лба, панцирей, горбов спереди и сзади. Не бывает у них и прочей дряни, которой щеголяют обитатели корабля. Все люди нормальные. Идеально подходящие друг другу пары ног, рук и глаз. Идеально подходящие друг другу мужья и жены. Люди равномерно распределяются по всей Солнечной системе и соответственно делят между собой блага этой системы и пограничных миров у Края. Люди всей душой за то, чтобы эти непотребные Отбросы так и сдохли в заключении на своем корабле.
- Готово, хозяин. С ней все путем.
Сидень набычился, утопив свою вполне нормальных размеров голову в гигантской грудной клетке, и немного подумал. Потом взглянул на говорившего. Джон Смит - тот самый, у кого вместо волос перья.
- Повторяю, хозяин: с ней все путем.
Сидень молча кивнул. Риила была всего лишь очередным трупаком. Двести с лишним Отбросов они уже потеряли. И своего часа ждали другие.
Странно. Как же равнодушно эти… Сидень опять не решился сказать "люди" и в конце концов остановился на использовавшемся у них в обиходе слове "существа"… как же равнодушно эти существа привыкли относиться к смерти себе подобных! Или они просто не считали остальных себе подобными? Ведь все обитатели корабля отличались друг от друга. Не отыскать и двоих, кого Недуг изуродовал бы одинаково. У некоторых изменились сами мышечные волокна - и все их конечности сделались бесполезны. У других закупорка кожных пор привела к полному выпадению волос. Еще у кого-то в кровь поступали невесть какие гормоны, действие которых выражалось в том, что на гладкой поверхности образовывались причудливые наросты. Но каждый, похоже, считал себя совсем не таким безобразным, как остальные. Да, такое вполне можно было предположить. Сидень, к примеру, не сомневался, что его громадная грудная клетка куда приятнее на вид, чем две головы и колючий гребень СэмСвоупа. "На самом-то деле, - думал Сидень с кривой усмешкой, многие люди могли бы счесть очень достойным этот огромный клин грудной клетки. Весь покрытый темными волосами, он придает моему телу просто героический вид. Эх-ма, остальные-то и правда какие-то убогие. Но про меня, понятное дело, этого не скажешь". Да, такое было вполне возможно.
Теперь, во всяком случае, Отбросы не обращали особого внимания, если кто-то из их компании кончал с собой. Они просто отворачивались. Большинство из них и так уже были мертвее мертвого.
Стоп… тут Сидень поймал себя на мысли.
Он начинал походить на… он начинал рассуждать, как остальные! Надо бы выбросить из головы эти мысли. Так нельзя. Так встречать смерть никому не дозволено. И Сидень решил, что следующего он непременно остановит. Он сделает Отбросам строгое внушение и объявит, что место для посадки вот-вот будет найдено. Это их малость приободрит.
И в то же самое время Сидень ясно понимал, что и в следующий раз будет точно так же сидеть и наблюдать. Ведь подобное решение он принимал и до самоубийства Риилы.
Тут в кают-компанию вошел СэмСвоуп. Весь день он торчал на КП, и обе его головы взмокли от пота. Минуя группы беседующих Отбросов, СэмСвоуп направился прямо к Сидню.
- Угу. - Это было вроде приветствия - так СэмСвоуп обозначил свое прибытие.
- Ну, как там?
- Меццо хрениссимо, - осклабился СэмСвоуп, подражая Скаломине (бывшему водопроводчику родом с Сицилии), сопровождая фразу излюбленным жестом итальянца. - Жить буду. Чему не рад. - В последнюю фразу он вложил лишь малую долю юмора. - Слушай, Сидень, я тебе еще не рассказывал про одну Хитрожопую Прыщесоску? - Ни одна из голов при этом даже не улыбнулась.
Сидень вяло кивнул - что-то не тянуло его играть в эти игры.
- Ну и хрен с ней, - так же вяло проговорил СэмСвоуп. Но после небольшой паузы лукаво продолжил: - А разве я тебе не рассказывал, что был на ней женат? Опять его тянуло к бывшей жене.
Весь этот корабль так и сочился безумием.
- Риила только что перекинулась, - безразлично проговорил Сидень. А по-другому было и не сказать.
- Я так и понял, - отозвался СэмСвоуп. - Видел, как ее волокли к мусорному шлюзу. Уже шестая за неделю. Думаешь что-нибудь предпринять?
Сидень резко выпрямился в кресле. Взгляд его застыл как раз меж двух голов СэмСвоупа. Горьки были его слова. Горьки и полны бессильного гнева от того, что именно он должен влачить эту ношу.
- Ты о чем, Своуп? Что я могу предпринять? Я здесь такой же заключенный, как и ты - как и вся эта шваль! Во времена большой облавы меня оторвали от жены и троих детишек - точно так же, как и тебя свинтили с твоей драгоценной автостоянки! Какого черта вам всем от меня надо? Лучше встань на коленки и попроси этих ублюдков не расколачивать черепа об люцит! А то они пачкают своими куриными мозгами наш замечательный северный пейзаж!
СэмСвоуп устало вытер сразу оба лица. Голубые глаза его левой головы закрылись, а карие глаза правой быстробыстро заморгали. Говорившая до того левая голова свесилась на грудь. А бессловесная правая забормотала какуюто невнятицу. Тогда левая мгновенно вскинулась - голубые глаза затуманились ненавистью и презрением.
- Да заткнись ты, дебил сраный! - проорал СэмСвоуп и треснул правую голову кулаком.
Сидень наблюдал молча и без всякого сочувствия. Когда он впервые увидел, как СэмСвоуп колотит свою правую голову (что-то вроде самобичевания?), то пожалел мутанта. Но теперь он уже свыкся с тем, как СэмСвоуп вымещает злость на своей бессловесной голове. А порой Сидню даже казалось, что у СэмСвоупа преимущество перед остальными. Есть у него, по крайней мере, какой-то выпускной клапан - свой объект ненависти.
- Успокойся, Сэм. Нам уже ничего не поможет - ни одно поганое…
СэмСвоуп искоса взглянул на Сидня, внимательно осмотрел его могучую грудную клетку, здоровенные ручищи - и вяло пробормотал:
- Не знаю, Сидень, не знаю. - Левую голову он опустил на ладони. А правая вдруг придурочно подмигнула Сидню. Тот поежился и отвел взгляд.
- Вот удалось бы нам тогда сесть на Венере, - не отрывая лица от ладоней, проговорил СэмСвоуп. - Вот если бы нас тогда пропустили…
- Пора уже понять, Сэм, - с горечью отозвался Сидень, - нигде для нас места нет. Ни на Земле, ни где-нибудь еще. Никому мы и на хрен не нужны. У больших ребят, на все есть разные расписания, предписания и квоты. Столько-то на Ио, столько-то на Каллисто. Столько-то на Луну, на Венеру, на Марс. Где бы ты ни собрался осесть. Отбросам нигде нет места во всем чертовом космосе.
В другом конце кают-компании трое рыболюдей, чьи головы были облечены в прозрачные булькающие шлемы, затеяли ссору. Двое усердно старались открыть сливной краник на шлеме третьего. Тут уже снова пахло непорядком третий рыбочеловек отбивался изо всех сил и явно не желал умирать от удушья. Если бы никто не вмешался, могло произойти убийство.
Легко выскочив из кресла, Сидень обрушился на двух нападавших рыболюдей. Одного схватил за плечо и отшвырнул в сторону. Кулак был уже занесен для удара, когда Сидень вдруг сообразил, что одна хорошая плюха разнесет водяной шар на голове рыбочеловека и убьет мутанта. Тогда вожак Отбросов ограничился тем, что развернул буяна и резко пихнул в сторону выхода из отсека.