Церемониймейстер дал слово радиоведущему, который лишился нормального сна, после того как перешел на ночной график. Затем пришел черед охранника автостоянки, полицейского из неблагополучного района, проститутки из Булонского леса, автора романов-ужастиков, знаменитого юмориста (он попросил, чтобы "друзья по несчастью" не распространялись о его присутствии), смотрителя маяка, матери, чуть не убившей своего гиперактивного ребенка, булочника, встающего ни свет ни заря, таксиста, полноценно не отдыхающего за день. Страдающий бессонницей дальнобойщик заявил, что недавно ему удалось-таки заснуть, с чем его все дружно поздравили, но потом оказалось, что это случилось, когда он был за рулем. Аварии удалось избежать, поскольку дорога была прямой и других машин не было; к счастью, дальнобойщик проснулся почти сразу. О своих проблемах заявил также любитель компьютерных игр, спавший урывками. Он радостно объявил, что недавно ему удалось проспать всю ночь благодаря новой игре, в которой никого не нужно убивать, но "при этом она захватывающая".
В конце всем предложили выпить сладкого сидра из пластиковых стаканчиков, чтобы отметить вступление в ряды Ассоциации новых членов.
Жак подошел к готической наркоманке Жюстине.
– Можно взглянуть на ваш раздвоенный язык? – спросил он. – Никогда раньше не видел ничего подобного.
Девушка ничего не имела против и даже показала ему небольшой фокус: схватила арахис и зажала его между кончиками языка – получилось что-то вроде прищепки.
– Вам не больно?
– А мне нравится, когда больно, – ответила она. – Боль помогает острее почувствовать жизнь. Некоторые из моих татуировок дались мне куда болезненнее, чем эта небольшая операция под анестезией. Я имею в виду свой язык.
– Ах да! Я же забыл, что вы студентка философского факультета. Стоицизм?
– Нет, мазохизм. Он заключается в том, чтобы страдать, если хочешь чувствовать себя живым. Кроме того, как приятно, когда боль стихает… А у вас какая специализация?
– Я нейрофизиолог, специализируюсь на изучении сна.
Она рассмеялась и чуть не проглотила арахис.
– Вы шутите!
– Нет! Сапожники всегда без сапог.
– Вы меня впечатлили…
– В этом нет ничего удивительного, мы всегда ищем то, чего нам недостает. Вот вы обучаетесь мудрости, но, судя по тому, как я понял, особой мудростью похвастаться не можете. А я постигаю мир сна, но перестал спать. И это при том, что я опробовал все известные средства.
Она внимательнее посмотрела на него. Глаза заблестели.
– В последнее время я бездельничаю, отлыниваю от занятий, не бываю в больнице – короче, пребываю в фазе… эээ… многоточия, – признался он.
– Вообще-то мне известно одно средство от бессонницы, о котором не упомянул ни один из этих психов.
Их лица приблизились так, что губы оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.
– Уже поздно, – прошептала Жюстина. – Я живу недалеко отсюда, если хотите, можем попробовать усы пить друг друга.
Жак кивнул, и они немедленно покинули собрание.
Пройдя несколько улочек, пользующихся дурной славой, и пару раз перешагнув через тела клошаров, спавших на теплых вентиляционных решетках, они наконец оказались перед ветхим зданием. Жюстина отперла дверь ключом, и они поднялись на пятый этаж. В студии под самой крышей царил беспорядок – настоящий хаос, одежда была перемешана с книгами и дисками. Жак прошлепал по давно немытому полу в направлении черного дивана. На стенах висели постеры с поэтами (Рембо, Бодлер, Превер) и рок-группами (Led Zeppelin, Iron Maiden, AC/DC, Deep Purple).
– Любительница поэзии и тяжелого рока?
– Сейчас я слушаю именно его.
Она включила на смартфоне песню Wish you were here группы Pink Floyd.
– Мне кажется, прекрасно подойдет к нашему сеансу совместного засыпания.
Не успел Жак опомниться, как она набросилась на него, принялась целовать, кусать, лизать, срывать с него одежду, ласкать и щипать. Затем разделась сама и прибавила громкость, поставив песню на безостановочное воспроизведение.
Любовь с ней была похожа на аттракцион. В распоряжении Жюстины были всякого рода приспособления подозрительных форм, которые вибрировали, вспыхивали светом, производили звуки и источали ароматы.
– А я и не знал о существовании всех этих штучек, – признался Жак.
– Женщины нужны для того, чтобы просвещать мужчин. Это называется "майевтика" – искусство извлечения на свет мыслей других людей.
– Спасибо за урок. До встречи с тобой я был обычным "классиком" в этом деле.
– Ну что ж, теперь ты стал продвинутым рок-н-рольщиком. Ты сказал, твоя фамилия Кляйн? Ты, случайно, не родственник журналистки Наоми Кляйн?
– Нет, не думаю.
Она пошевелила своим змеиным языком.
– Ты боишься женщин?
– Конечно. Всякий умный мужчина боится женщин.
– Однако в нас, женщинах, нет ничего загадочного. Хочешь, изложу тебе ключевые этапы жизни женщины? В двадцать лет мы слегка потерянны, не знаем, в каком направлении бежать. Порхаем от одного к другому, нарабатываем опыт. Но все как-то быстро схватывают, в совершенстве овладевают психологией и учатся управлять эмоциями. И да, мы все – принцессы. В тридцать лет женщины хотят детей, поэтому ищут хорошего производителя, лучше всего – красивого, богатого и с отличным чувством юмора. Заметь, именно в такой последовательности. В сорок лет дети уже есть, и у теток возникает вопрос, а не ошиблись ли они в выборе спутника, поскольку он храпит, пукает и спит со своей секретаршей. В пятьдесят лет они уже уверены в совершенном когда-то промахе и спрашивают себя, не прошла ли впустую их жизнь. Да, прошла, но к этому заключению они приходят в шестьдесят. Увы, в этом возрасте уже слишком поздно что-либо менять, и они смиряются, начинают есть пирожные, толстеть, срываются на детях и внуках. Но больше всего достается спутнику жизни, который, слушая свою половину, сутулится и втягивает голову в плечи.
Жак Кляйн улыбнулся:
– А ты?
– Некоторые женщины не созданы для того, чтобы быть в чьей-либо власти. Они ценят свободу и просто ищут свободных мужчин, чтобы те находились рядом с ними в течение какого-то отрезка времени, не строя планы на будущее.
– Который час?
– Забудь о времени. Оно не существует.
Жак пошарил по сторонам и нашел свои часы. Но не успел он взглянуть на циферблат, как Жюстина вырвала часы у него из рук и швырнула в сторону.
– Думаю, сейчас одиннадцать с хвостиком, – сказал он. – Сейчас мне 27 лет, но этой ночью все изменится. Мне исполнится двадцать восемь, – признался он.
– Завтра твой день рождения, Жак?
– Я появился на свет ровно в полночь.
– Время не имеет значения, но праздновать день рождения – это святое. Обожаю традиции!
Жюстина встала, порылась в выдвижном ящике, нашла свечи разных размеров и воткнула в торт, который вытащила из морозилки. Потом выключила музыку, зажгла свечи и, взяв электрогитару, принялась с чувством наяривать Happy birthday. Жак засмеялся и задул свечи.
– Поскольку тебе совсем скоро исполнится 28 лет, поэтому случаю я объявляю, что твоя жизнь изменится, – сказала Жюстина. – Раньше ты плохо спал – отныне будешь спать хорошо. Плохо трахался – будешь трахаться хорошо. Ты был во власти времени, без конца поглядывал на часы и календари, – теперь ты освободишься от власти Хроноса. Ты был рабом учебы, а твоя профессия заточила тебя в больничных стенах – отныне ты станешь свободным и счастливым человеком, который побывает везде на планете!
За ночь они трижды занимались любовью и в конце концов свалились без сил.
– Это и есть лучшее снотворное, – сказала Жюстина. – Пользуйся! А теперь спи.
Жак едва успел подсоединить детекторный браслет к смартфону, чтобы проанализировать сон, как почувствовал, что засыпает. Жюстина провела пальцами по его векам, вынуждая отгородиться от мира зыбкой завесой. Потом в последний раз поцеловала его, и он уснул, испытывая одновременно облегчение и любопытство по поводу того, что будет происходить дальше. Он надеялся в кои-то веки по-настоящему выспаться. И увидеть сны.
Жак прошел первую стадию, затем вторую, третью. Его шишковидная железа вырабатывала серотонин. Он вошел в глубокий сон и достиг стадии парадоксального сна.
31
Жак Кляйн находился на острове Розового песка.
Он понял, что вернулся в сон детства.
Здесь он замечательно себя чувствовал. Наконец-то он был один, в полной безопасности, на острове в глубинах сна. Вдалеке светился негаснущий оранжевый рассвет, отлично гармонируя с розовым цветом песка. На песке лежали блестящие ракушки. Красные деревья, о которых рассказывала мать, шелестели листвой. Он наслаждался покоем. Но внезапно вдали показался чей-то силуэт.
Жак удивился – кто еще может присутствовать на острове его личного сновидения? Показалось? Он потер глаза. Нет, не показалось. Мужчина с седеющими волосами, выходивший из леса… он где-то видел его. Или нет?
– О боже! Сработало! – воскликнул чужак.
Жак вглядывался в его лицо. Мужчина был крайне взволнован, его переполняли чувства. Всем своим существом он выражал радость, удивление, ликование.
– Сработало… СРАБОТАЛО! У меня получилось! – повторял он.
Остановившись в метре от Жака, мужчина зачерпнул горсть розового песка и просеял его сквозь пальцы. В глазах блеснули слезы.
– Понимаю, что все происходящее может вызвать некоторое удивление, но не стоит беспокоиться.
– Я вовсе и не беспокоюсь, – ответил Жак. – Я не знаю, кто вы, но знаю, что мы оба находимся в моем сновидении.
– Я не персонаж из сна, и я оказался здесь не случайно.
Жак вновь ощутил, что уже видел этого мужчину. Ну конечно же видел, и неоднократно, но где и когда? И тут он понял. У мужчины были такие же, как у него нос, подбородок, глаза, брови, а главное – тот же игрекообразный шрам на лбу. Но были и различия. У этого типа чуть побольше, чем у Жака, морщин, а в волосах уже виднелась седина, хотя у Жака волосы были совершенно черные.
Если бы Жака спросили, он бы назвал мужчину "я-постарше". Ему стало забавно.
Жак подошел к нему и стал поочередно ощупывать свое и его лицо; никакого стеснения он при этом не испытывал.
– Сейчас у меня нет времени на долгие объяснения, Жак. Нужно немедленно покинуть сновидение и начать действовать. Мама в опасности. Скорей! Скорей! Возвращайся в реальность. Просыпайся и действуй.
– Кто вы?
– Я – это ты через двадцать лет, то есть ты, когда тебе стукнет сорок восемь.
– Что вы делаете в моем сне?
– Прими на веру три факта, которые, согласен, могут показаться странными: во-первых, я действительно существую. Во-вторых, я – это ты в будущем, и это правда. В-третьих, я разговариваю с тобой благодаря изобретению, которое я сделал, то есть ты сделал… эээ… сделаешь в будущем. Но сейчас тебе нужно спешить: маме на самом деле грозит большая опасность! Проснись! Берись за дело! Послушайся меня!
– Но вы всего лишь снитесь мне, почему я должен вас слушаться?
– Ты что, не понял? Я – не случайный образ из сновидения, я – человек. И я, реальный я, пытаюсь сообщить тебе информацию, которую ты не сможешь получить ни от кого другого: мама в смертельной опасности, и только ты можешь ее спасти. Так что давай просыпайся и действуй. Быстрее! Спаси маму!
– А почему я должен поверить в реальность вашего существования.
– Я – результат маминого секретного проекта. Шестая стадия сна – Somnus incognitus. Именно благодаря этому проекту я смог увидеться с тобой! Если сомневаешься, прислушайся к своей интуиции, что-то внутри тебя непременно подскажет, что я говорю правду!
Жак внимательно посмотрел на мужчину:
– Извините, но раз вы находитесь в моем сне, значит, вы не существуете в реальности.
Тот тяжело вздохнул:
– О боже, я и забыл, что был до такой степени упертым. Обещаю, если мы вновь увидимся, а это возможно, так как существует методика возвращения в сновидения, я все тебе подробно объясню, но пока, умоляю, поверь мне. Нужно спасти маму, она в опасности. Все решают минуты, а то и секунды.
– Откуда вам известно, что мама жива? Откуда вам известно, где она находится, ведь она сделала все, чтобы ее не нашли!
Мужчина глубоко задумался, исчерпав все аргументы.
– Поверь мне, я знаю это, – наконец сказал он.
– Ну и где же она? Сообщите мне это, мсье-персонаж-из-моего-сна-выдающий-себя-за-меня-в-будущем!
– В… Малайзии. Именно туда ты должен отправиться, чтобы спасти ее от смертельной угрозы.
– Что она забыла в Малайзии?
– Вспомни, мама говорила о племени сенои – "народе сна". Сенои придают сну намного бо́льшую важность, нежели бодрствованию. После несчастного случая с Акилешем и гонений со стороны коллег мама пребывала в таком унынии, что, недолго думая, отправилась в Малайзию. Она сделала это не только для того, чтобы убежать из Парижа, но и чтобы углубить свои познания о мире сна. Это позволило бы ей в дальнейшем удачно провести эксперименты с шестой стадией.
– А почему она находится в опасности?
– Сенои живут в тропических лесах. Им угрожают, а мама их защищает, но сама она беззащитна. И в данный момент маме грозит…
– Я не верю вам.
– Послушай, Жак! У тебя есть выбор: проснуться и действовать или продолжать спать, а события пусть разворачиваются по своему сценарию. Такой выбор есть всегда, но послушай, если все это правда и я действительно тот, за кого себя выдаю, и если мама действительно в опасности, а ты ничего не предпримешь, то ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Готов ли ты пойти на столь большой риск? Помнишь слова папы: "Тот, кто не захотел, когда мог… не сможет, когда захочет".
Мужчины пристально смотрели друг на друга. Каждый старался предугадать реакцию другого.
Жак Кляйн внезапно проснулся в квартире в Монруже. Резкое побуждение вызвало у него нечто вроде тошноты.
Рядом спала, громко храпя, обнаженная Жюстина.
Он достал из кармана журнал сновидений и максимально подробно записал только что увиденный им сон.
Другой "я", старше на двадцать лет, попросил меня отправиться в Малайзию к племени сенои ради спасения мамы.
В это мгновение ему хотелось лишь одного – вновь погрузиться в сон. Не в этот – вообще в сон, в конце концов, он так давно не спал.
Жак вернулся в постель и прижался к спине Жюстины. Спина была горячая и уютная.
Он не хотел возвращаться на остров Розового песка. Поэтому он не опустился ниже четвертой стадии, и на сей раз его сон был не таким глубоким.
32
Сон от яви часто отделяет один лишь солнечный луч. Поскольку шторы были полностью опущены, Жак не знал, что уже рассвело, и дневной свет не сразу разбудил его. Но все-таки разбудил, прорвавшись сквозь щелку в шторах.
– Который час? – пробормотал он, добрался до смартфона и, изучив его под разными углами, увидел на дисплее цифры – 15:34. Ничего себе!
– Думаю, уже слишком поздно для того, чтобы идти на работу.
– Я тоже так думаю, – отозвалась проснувшаяся Жюстина. – Но мне плевать. Мы неплохо провели вчерашний вечер. – Она посмотрела на него и слегка подмигнула.
– Я уже плохо помню…
– Ты забыл, как тебя вырвало?
Он удивился.
– Шучу, шучу! Мы занимались любовью четыре раза, у меня было два оргазма, а потом ты уснул как младенец.
– Младенцы плохо спят. Они ежечасно просыпаются, чтобы плакать. Ты и в самом деле не пойдешь сегодня в университет?
– Я редко там бываю, потому что в универе обучают теории, а я предпочитаю практику. Единственная истинная философия заключается в том, чтобы научиться любить.
– Что тебе снилось? – спросил он.
– Мне снилось, что меня захватили в плен пираты. Привязали меня к мачте очень грубыми веревками, которые больно врезались в мои запястья и щиколотки. Потом они разорвали на мне белую рубашку, но в итоге я вырвалась на свободу и завладела их кораблем. Представляешь, я стала предводителем пиратов, и мы нападали на другие суда. У меня были длиннющие волнистые волосы, а рубашка на мне была расстегнута примерно вот так.
Рубашки на ней не было, но жест был красноречивый.
– Ты странная, тебе снятся мужские фантазмы…
– А тебе что снилось? Если жесткая эротика, то можешь мне рассказать, я обожаю такие вещи. Особенно что-то такое "политически некорректное" или "откровенно развратное". Меня ничто не шокирует.
– О, нет, ничего такого, извини. Мне всего лишь приснилось, что я встретил себя в будущем. И этот "я" пришел сказать, что мне следует делать.
– А, так это ж "образ отца". Нам говорили на лекциях.
– Но у него было мое лицо, а не лицо папы. Самое удивительное, что он казался реальным, по-настоящему реальным.
– Не хочешь ли ты отыметь главаря пиратов, перед тем как идти завтракать?
Они занялись любовью, потом немного отдохнули и опять продолжили.
Жюстина предложила ему добавить "перчинку" – сигареты с марихуаной. Они закурили, и Жака разобрал неудержимый смех. Комната стала расплывчатой.
– Никогда такого не пробовал, это действительно… дестабилизирует.
Он закашлялся и сморщился, по телу пробежала неприятная дрожь.
– Просыпаться в три часа дня. Курить травку. Проводить время с женщиной-философом. Вот три вещи, которых тебе недоставало и которые я рада тебе подарить.
Жюстина, поддразнивая его, задвигала раздвоенным языком.
– Вот увидишь, после этого тебе приснятся яркие психоделические сны.
Жак снова закашлялся, и девушка показала ему, как правильно курить: дым надо пропустить через мягкое нёбо. У него получилось, и он поразился новым ощущениям.
– Хочешь, я схожу за продуктами для ужина? – спросил он.
– Нет, у меня в морозилке есть все необходимое.
Жюстина направилась к кухонной зоне и вытащила из морозильника что-то похожее на брусчатку из бело-красного кирпича.