- У меня получился один из дней февраля двенадцатого года. У кого листок с датой?
Листок был извлечен на свет и развернут. Державший его прочел:
- Двадцать второе февраля тысяча девятьсот двенадцатого года.
В наступившей тишине откуда-то сбоку прозвучал голос:
- Док, могу я выпить еще виски?
Напряжение спало, все заговорили наперебой:
- Проверьте меня, док!
- Сначала меня. Я сирота и хочу знать…
- И правда, док, устройте нам небольшое показательное шоу!
Пинеро, беспрестанно улыбаясь, исполнял все просьбы, ныряя под накидку, словно суслик в норку. Когда у каждого оказалось в руках по два листка, подтверждающих безошибочность ответов доктора, наступило долгое молчание, прерванное Люком:
- Как насчет предсказания дня смерти, Пинеро? Может, покажите нам и это?
- Как угодно. Кто хочет попробовать?
Ответа не последовало. Кое-кто стал выталкивать вперед Люка.
- Ну-ка, ну-ка, умник, давай. Сам ведь напросился.
Тот дал усадить себя в кресло. Пинеро щелкнул несколькими переключателями, потом нырнул под накидку. Когда гудение смолкло, он вновь предстал перед репортерами, довольно потирая руки.
- Ну вот и все, что я хотел вам продемонстрировать, ребята. Хватит вам для репортажа?
- Эй, а где же предсказание? Когда Люк получит свою "тридцатку"?
- Мне очень жаль, но я должен отказаться. Я согласился продемонстрировать вам работу своего аппарата, а не оглашать результат.
Люк затоптал окурок.
- Сплошное надувательство, ребята. Он, похоже, вызнал возраст каждого репортера в городе, чтобы приготовиться к нашей встрече. Это не стоит и стертого медяка, Пинеро!
Пинеро печально посмотрел на него:
- Вы женаты, друг мой?
- Нет.
- Есть у вас кто-нибудь на иждивении? Какой-нибудь родственник?
- Нет, а что случилось? Вы хотите меня усыновить?
Пинеро грустно покачал головой:
- Мне искренне жаль вас, дорогой мой Люк. Вы не доживете до завтрашнего дня.
"Ученое собрание оборачивается скандалом"
"Компостер смерти на ваших табельных часах"
"Журналист умирает по предсказанию доктора"
"Мошенничество, - утверждает Ученый Совет"
"Дипломированные дураки, - парирует прорицатель"
"… через двадцать минут после необыкновенного предсказания Пинеро репортер Тиммонс, шедший по Бродвею к редакции "Дейли Геральд", в которой он сотрудничал, был сбит с ног упавшей вывеской и скончался. Доктор Пинеро отказался комментировать происшедшее, но подтвердил, что предсказал смерть Тиммонса при помощи своего так называемого хроновитаметра. Начальник полиции Рой…"
"Беспокоит ли Вас Ваше будущее???
Не выбрасывайте деньги на гадалок - обращайтесь к доктору Хьюго Пинеро, биоконсультанту, который при помощи непогрешимых методов науки поможет Вам спланировать будущее.
Никакого мошенничества.
Никаких "посланий духов".
Наши предсказания обеспечены обязательством на 10 ООО долларов, помещенных в банк.
Проспект высылается по первому требованию.
"Песочные часы жизни, Инкорпорейтед".
Мажестик Билдинг, № 700".
"Юридическое уведомление.
Выражаю свое почтение всем, к кому относится нижеследующее: я, Джон Кэбот Уинтроп III, совладелец адвокатской конторы "Уинтроп, Уинтроп, Дитмерс и Уинтроп", подтверждаю, что Хьюго Пинеро, житель этого города, передал мне десять тысяч долларов в подлинных банкнотах Соединенных Штатов и поручил поместить их на сохранение в выбранный мною банк со следующими инструкциями.
Вся указанная сумма является залоговой и должна быть немедленно выплачена первому клиенту Хьюго Пинеро (и/ или "Песочные часы жизни, Инкорпорейтед", фактическая продолжительность жизни которого превысит предсказанную Хьюго Пинеро на один процент, или наследникам первого клиента, который не доживет до предсказанного возраста на ту же величину.
Я подтверждаю далее, что сегодня поместил указанную залоговую сумму вместе с вышеупомянутыми инструкциями в беспристрастный Первый Национальный Банк этого города.
Подписано и заверено: Джон Кэбот Уинтроп III.
Подписано и заверено в моем присутствии во 2-й день апреля 1951 года.
Альберт М. Свенсон, нотариус графства и штата.
Мои полномочия действительны до 17 июня 1951 года".
"Добрый вечер, уважаемые радиослушатели. Экстренное сообщение! Хьюго Пинеро, Маг и Волшебник из Ниоткуда, сделал свое тысячное предсказание дня смерти, и никто еще не востребовал залоговую сумму, помещенную им в банк на случай своей возможной ошибки. Учитывая, что уже тринадцать его клиентов мертвы, можно считать математически доказанным, что он обладает прямой связью с главной конторой костлявой старухи с косой. Впрочем, что до меня, то мне не хотелось бы знать о своей смерти до того, как она произойдет. И потому ваш корреспондент, освещающий события по стране, никогда не станет клиентом пророка Пинеро…"
Баритон судьи холодным ветром ворвался в спертый воздух зала суда:
- Будьте любезны, мистер Уимс, давайте вернемся к истокам. Суд удовлетворил вашу просьбу о временном прекращении деятельности ответчика, а теперь вы просите, чтобы это ограничение стало постоянным. Доктор Пинеро счел ваши аргументы недостаточно вескими и попросил, чтобы судебный запрет был отменен, а также, чтобы я обязал вашего клиента оставить попытки вмешиваться в то, что Пинеро именует обыкновенным законным бизнесом. Поскольку вы обращаетесь не к присяжным, будьте любезны оставить риторику и объяснить мне простым языком, почему я не могу удовлетворить его просьбу.
Мистер Уимс нервно дернул головой, проведя своим дряблым серым вторым подбородком по кромке высокого воротничкам и продолжил:
- С позволения высокого суда я представляю здесь общественность…
- Минуточку. Мне казалось, что вы выступаете от имени "Смешанного страхования жизни"…
- Формально да, ваша честь. Но я представляю также и несколько других основных страховых, фидуциарных и финансовых учреждений, а значит, большинство населения, которое является держателем акций и обладателем полисов. Таким образом, мы считаем, что косвенно защищаем интересы всего населения - неорганизованного, безмолвствующего и беззащитного.
- Мне казалось, что интересы общественности представляю здесь я, - сухо заметил судья. - Боюсь, что должен буду рассматривать вас как представителя формального клиента. Но продолжайте; каковы ваши доводы?
Пожилой барристер безуспешно попытался проглотить кадык и продолжил:
- Ваша честь, мы утверждаем, что существуют две независимых причины, требующие превратить этот запрет в постоянный; больше того, любой из этих причин было бы достаточно. Во-первых, этот человек занимается пророчеством, то есть деятельностью, запрещенной как общим законом, так и специальным юридическим актом. Он - обыкновенный прорицатель, мошенник и шарлатан, наживающийся на доверчивости публики. Он, конечно, хитроумнее простой цыганки, предсказывающей судьбу по руке, астролога и медиума, но как раз потому и более опасен. Пытаясь ввести всех в заблуждение, он ссылается на современные научные методы, чтобы придать своим "чудесам" не принадлежащий им по праву авторитет. Мы пригласили в суд выдающихся ученых, академиков, которые со знанием дела могут засвидетельствовать нелепость его притязаний. Во-вторых, даже если утверждения этого человека справедливы - допустим ради дискуссии такое абсурдное предположение, - мистер Уимс позволил своим тонким губам растянуться в чуть заметной усмешке, - мы убеждены, что его деятельность противозаконна, противоречит общественным интересам вообще и наносит ущерб моим клиентам в частности. Мы готовы привести многочисленные юридически формальные доказательства того, что этот человек опубликовал или дал повод к публикации различных высказываний, убеждающих публику обходиться без необходимых преимуществ страхования жизни, нанося тем самым серьезный ущерб как ее благополучию, так и финансовому положению моего клиента.
Пинеро встал со своего места.
- Ваша честь, могу я сказать несколько слов?
- Что именно?
- Я считаю, что могу упростить ситуацию, если мне позволят провести короткий анализ.
- Ваша честь, - прервал его Уимс, - это абсолютно противоречит правилам.
- Терпение, мистер Уимс. Ваши интересы будут соблюдены. По-моему, в этом деле нам нужно больше ясности и меньше шума. Если доктор Пинеро в состоянии сократить процедуру, выступив на этой стадии, я склонен разрешить ему это. Продолжайте, доктор Пинеро.
- Благодарю, ваша честь. Обратившись сперва к последнему пункту мистера Уимса, я готов признать, что публиковал те высказывания, о которых он говорил…
- Минуточку, доктор. Вы решили сами выступать в качестве своего адвоката. Вы уверены, что вашей компетентности хватит, чтобы защитить свои интересы?
- Я готов рискнуть, ваша честь. Наши друзья смогут легко доказать лишь то, с чем я готов согласиться и так.
- Отлично. Можете продолжать.
- Я признаю, что многие аннулировали страховые полисы вследствие моей деятельности, но мои оппоненты не смогут доказать, что поступившие так понесли потери. Я согласен, что "Смешанному страхованию жизни" в результате моей деятельности причинен ущерб, но ведь это - естественное следствие моего открытия, которое сделало полисы столь же устаревшими, как лук и стрелы. Если на таком основании можно налагать запрет, то я открою фабрику керосиновых ламп, а потом обращусь в суд с просьбой наложить запрет на деятельность компаний "Эдисон" и "Дженерал Электрик" и отказать им в праве производить лампы накаливания. Я согласен, что мой бизнес - предсказание даты смерти, но отрицаю, что занимаюсь магией - черной, белой или радужной, Если предвидение при помощи точных научных методов является противозаконным, то служащие "Смешанного" занимаются противозаконным бизнесом многие годы, поскольку заранее рассчитывают точный процент тех, кто умрет в течение года из любой данной большой группы населения. Я предсказываю смерть в розницу, "Смешанное" предрекает ее оптом. Если их действия законны, как могут быть незаконными мои? Конечно, многое зависит от того, могу ли я в действительности делать то, на что претендую. Так называемые эксперты из Академии наук будут свидетельствовать, что нет. Но они ничего не знают о моем методе и потому не в состоянии дать обоснованное заключение о его сути…
- Минуточку, доктор. Мистер Уимс, правда ли, что ваши эксперты не знакомы с теорией доктора Пинеро и его методами?
Мистер Уимс выглядел обеспокоенным. Побарабанив пальцами по столу, он сказал:
- Позволит ли мне суд несколько минут посовещаться с клиентами?
- Разумеется.
Мистер Уимс торопливо пошептался со своей командой, потом повернулся к судье:
- У нас есть предложение, ваша честь. Если доктор Пинеро объяснит сейчас теорию и практику своего так называемого метода, эти выдающиеся ученые смогут изложить суду свое мнение о степени обоснованности его претензий.
Судья обратил к Пинеро вопрошающий взгляд.
- Добровольно я на это не пойду, - ответил Пинеро. - Справедлива моя теория или нет, но, попав в руки мошенников и невежд, она может стать опасной, - он сделал жест в сторону группы профессоров, сидящих в первом ряду, помолчал и зло усмехнулся: - И они сами это прекрасно знают. Кроме того, нет никакой нужды понимать процесс, чтобы убедиться в его результативности. Разве есть нужда постигать сокровенное таинство биологического воспроизводства, чтобы прийти к выводу, что курица несет яйца? Разве я обязан переучивать всю эту компанию людей, самозванно назначивших себя хранителями мудрости, избавлять их от врожденных суеверий, чтобы доказать, что мои предсказания верны? В науке существуют лишь два метода формирования мнения: эмпирический и схоластический. Человек может либо судить по результатам эксперимента, либо слепо поверить авторитету. Для научно ориентированного ума экспериментальное доказательство является самым главным, теория для него - лишь удобное средство для описания явления. Когда теория перестает соответствовать фактам, ее отправляют на свалку. Для академического ума авторитет абсолютен, и на свалку отправляются факты, если они перестают соответствовать теории, выдвинутой авторитетом. Именно такой взгляд - точка зрения академических умов, как устрицы приросших к отжившим теориям, - всегда препятствовал развитию знания. Я готов экспериментально доказать действенность моего метода; как Галилей на суде, я утверждаю: "И все-таки она вертится!". Однажды я уже предлагал этим самозваным экспертам провести такой эксперимент, но они отказались. Я вновь возвращаюсь к своему предложению: позвольте мне измерить продолжительность жизни членов Академии наук. Пусть они сформируют комитет для рассмотрения результатов. Я запечатаю свои данные в два комплекта конвертов: в одном комплекте на каждом конверте будет написано имя академика, а внутри - дата его смерти. На других конвертах я помещу даты, а внутрь вложу имена. Пусть комитет положит конверты в сейф и затем собирается время от времени, чтобы вскрыть надлежащие конверты. В такой большой группе людей, если верить актуариям "Смешанного", каждые одну-две недели кто-нибудь да умирает. Таким вот способом они смогут очень быстро выяснить, лжец Пинеро или нет.
Он замолчал и выпятил впалую грудь настолько, что она почти сравнялась с его круглым брюшком. Он свирепо взглянул на вспотевших от волнения ученых мужей:
- Ну так как же?
Судья поднял брови и посмотрел в глаза мистеру Уимсу:
- Вы принимаете?
- Ваша честь, я считаю предложение совершенно неуместным…
Судья оборвал его:
- Предупреждаю, что вынесу постановление не в вашу пользу, если вы не примете этого предложения или сами не предложите столь же разумного способа установления истины.
Уимс открыл было рот, потом передумал, взглянул на свидетелей-академиков и повернулся к судье:
- Мы принимаем, ваша честь.
- Прекрасно. О деталях договоритесь между собой. Временный запрет отменяется, никто не вправе препятствовать доктору Пинеро заниматься своим бизнесом.
Решение по иску о постоянном запрете откладывается с последующим возвратом к делу после сбора необходимых данных. Прежде чем покончить с этим делом, я хотел бы прокомментировать теорию, на которой вы, мистер Уимс, косвенно основывали свое заявление об ущербе, причиненном вашему клиенту. В умах определенных общественных групп в стране утвердилось представление, что если человек или корпорация в течение ряда лет каким-либо образом зарабатывают на гражданах, правительство и суды обязаны гарантировать им этот заработок в будущем, даже при изменении обстоятельств и вопреки общему благу. Эта странная доктрина не подкрепляется ни юридическими установками, ни законом. Ни человек, ни корпорация не имеют никакого права обращаться в суд с просьбой ради их частной выгоды остановить или повернуть вспять ход истории. Это все.
Бидуэлл недовольно проворчал:
- Уимс, если вы не придумаете ничего лучшего, "Смешанному" придется подыскать себе нового юрисконсульта. Вот уже десять недель, как вы проиграли дело, этот сморчок гребет деньги лопатой, а все страховые компании в стране на грани краха. Хосткинс, как у нас обстоит с потерями?
- Трудно сказать, мистер Бидуэлл. Дело с каждым днем идет все хуже. На этой неделе мы выплатили по тринадцати большим полисам; все они были возвращены с тех пор, как Пинеро возобновил свои сеансы.
В разговор включился маленький худощавый человек:
- Я думаю, Бидуэлл, мы в "Объединенном" не должны принимать никаких новых заявлений клиентов, пока не убедимся в том, что они не консультировались у Пинеро. Не можем ли мы подождать, пока эти ученые разоблачат его?
Бидуэлл фыркнул:
- Ты, чертов оптимист! Они не разоблачат его, Олдрич, неужели ты не можешь взглянуть в лицо факту? У этого маленького пузыря что-то есть, хоть я и не понимаю что. Нам предстоит борьба до конца. Если мы будем ждать, мы обречены. - Он швырнул сигару в пепельницу и свирепо откусил кончик новой. - Убирайтесь отсюда, все вы. Я займусь этим сам. И ты тоже, Олдрич. "Объединенное" может ждать, но "Смешанное" ждать не будет.
Уимс опасливо откашлялся:
- Мистер Бидуэлл, надеюсь, вы проконсультируетесь со мной, прежде чем предпринять какое-нибудь серьезное изменение в политике?
Бидуэлл хмыкнул. Участники совещания потянулись к двери. Когда все вышли, Бидуэлл нажал клавишу селектора:
- О'кей, пошли его ко мне.
Дверь открылась; худощавый юркий человечек на мгновение задержался на пороге. Прежде чем войти, он быстро обежал кабинет взглядом маленьких темных глаз, потом торопливым мягким шагом подошел к Бидуэллу и обратился к нему бесцветным монотонным голосом. Лицо его оставалось бесстрастным, если не считать быстрых, словно звериных глаз.
- Вы хотели поговорить со мной?
- Да.
- О чем?
- Садись, потолкуем.