- Второй дом за углом, - махнул рукой в сторону спаситель, - там сдают комнатенки, гордо именуемые меблированными квартирами. Спросите Сэма, уж там-то его все знают, этот парень не затеряется в толпе.
Карриген припустил к указанному дому. Дверь открыл высокий мосластый парень с растрепанной шевелюрой и пышными усами, обряженный в ковбойку в крупную красно-черную клетку и синие, местами вытертые до белизны джинсы.
- Вы по поводу оплаты? - несколько смущенно спросил он, но, заметив пакет в руках Карригена, тут же сменил тон. - Э, приятель, ты мне хочешь что-то предложить. Ты обратился не по адресу. На мели, гол как сокол, бьюсь как рыба об лед, а в кармане хоть шаром покати.
Акцент выдавал в нем уроженца южных штатов.
- Мистер Клеменс? - уточнил Карриген.
- Клемси, Клемси. Но зови меня просто Сэмом, приятель, мне так привычнее.
- Вам посылка и письмо, сэр.
- Посылка - это сюрприз, а письмо жду не дождусь. Давай!
Сэм буквально вырвал конверт из рук Карригена и, не дав тому возможность осуществить хитроумный план ретирады без ответа, тут же развернул письмо и принялся читать.
- О, таинственный незнакомец! Святой Николай услышал мои молитвы! - воскликнул он, вынимая банкноты и пересчитывая их. - Тютелька в тютельку, сколько надо!
- Шкатулка, сэр, - напомнил Карриген, протягивая шкатулку.
- Поставь на стол. Отныне я буду любоваться ею, не смея заглянуть внутрь. Ко мне никто никогда не обращался с такими просьбами, разве что в прошлой жизни. Ты веришь в переселение душ, приятель?
Карриген неопределенно пожал плечами.
- Я, честно говоря, тоже. Я верю в слияние душ, в слияние тел. А переселение - лишь необходимый этап на пути - к этому. Вижу, ты меня не понимаешь. Все просто! В Кранмере меня ждет девчонка, классная девчонка, и теперь я могу переселиться к ней, чтобы слиться душой и телом. Сегодня же и отправлюсь! Какой же я был дурак, что сюда приехал, в эти каменные джунгли, на эти тесные авеню. То ли дело у нас, парк - да и только.
- Ваша правда, сэр, в Грамерси-парк намного комфортнее. Извините за напоминание, шкатулку не забудьте взять с собой.
- Ни в коем случае! Что угодно могу забыть, а ее - никогда. Она будет стоять в нашем доме на самом почетном месте, я завещаю ее детям, которых мне родит моя Мэри, а те своим детям. Вы знаете другой способ сохраниться в вечности? Вот и я не знаю!
Сэм перебрал банкноты, с легким вздохом отделил самую мелкую, в пять долларов, и протянул Карригену.
- Премного благодарен, но это слишком много, - ответил тот.
- Что ж поделать, приятель! Я нисколько не преувеличивал глубину моей финансовой пропасти. На ее дне не завалялся даже паршивый никель. Да и твоя услуга стоит того - ты изменил мою жизнь.
- Все равно не могу принять, учитывая ваши стесненные обстоятельства. Вы сами сказали: тютелька в тютельку.
Так они препирались некоторое время, все больше проникаясь симпатией друг к другу. Наконец Карриген открыл причину своего упорства: пославший его мистер Тесла (не слыхали? великий человек!), обрадованный успешным выполнением сложного поручения, несомненно даст ему двойные чаевые, так что в накладе он не останется. На том и расстались.
Карриген как в воду глядел. Мистер Тесла отвалил ему всю кучу квотеров, что лежала на тумбочке у входной двери и предназначалась для чаевых, все пять долларов и семьдесят пять центов! Как будто больше никого не ждал.
Глава 10
Старый соратник
Он и не ждал. Разделавшись с посетителями, непривычно многочисленными. Тесла некоторое время ходил по номеру, тихо декламируя:
Но я к загробной жизни равнодушен.
В тот час, как будет этот свет разрушен,
С тем светом я не заведу родства.
Я сын земли. Отрады и кручины
Испытываю я на ней единой.
В тот горький час, как я ее покину,
Мне все равно, хоть не расти трава.
И до иного света мне нет дела,
Как тамошние б чувства ни звались,
Не любопытно, где его пределы,
И есть ли там, в том царстве, верх и низ.
- Какая чушь! - воскликнул Тесла. - О, глупый, недалекий Фауст, сжигаемый низменными земными страстями! Он, видите ли, равнодушен к загробной жизни, ему не любопытно! Еще как любопытно! В этой жизни нет ничего более любопытного, чем иная жизнь. Если бы он знал!.. Если бы он знал, не бросался бы такими словами - хоть не расти трава. Трава должна расти, и по ней должны ходить люди, непременно - любопытствующие люди. Без них, без наблюдателей, без материализаторов, иной мир ничто, царство неопределенных теней, колебание эфира. Он есть, и его нет. Эти молодые люди, придумавшие волновую механику, верно угадали. Это Ты показал Шредингеру формулу? - спросил Тесла, подняв голову к небу и упершись взглядом в потолок. - А ведь он нисколько не лукавил, говоря, что взял формулу с потолка, - усмехнулся Тесла. - Вот она, ограниченность кругозора! Получили откровение, но не рискнули распространить его за пределы мира мельчайших частиц. Если все будут таковы, то у меня ничего не выйдет. Это будет очень досадно! Я не хочу навсегда покидать этот мир. Он хоть и не идеален, но он - живой. Я люблю жизнь.
Тесла продолжал мерить комнату своими гигантскими шагами.
- Любопытствующие, конечно, есть, - сказал он вслух, - но их любопытство какое-то суетное, приземленное. Взять того же Савву… - Тесла досадливо покачал головой. - Боюсь, он ничего не понял. И не поймет. Надо ему еще какой-нибудь знак оставить.
Подумав, Тесла подошел к сейфу, открыл его и вынул конверт. В нем была единственная фотография. Тесла долго с любовью смотрел на нее, потом поцеловал и положил на шкатулку. Затем он снял со стены фотографию колорадской лаборатории, извлек ее из рамки и слетка надорвал верхний край. Долго рылся в столе, ища ручку, - он уже много лет писал карандашами. Наконец нашел, расписал перо на пустом конверте, заключил надпись на фотографии в элегантный, с завитушками картуш. Фотографию - в сейф, на шкатулку, скомканный конверт - в урну, дверцу сейфа - на замок, ключ - в карман. Все!
"Терпеть не могу зависеть в своих экспериментах от кого бы то ни было! - воскликнул мысленно Тесла. - Всегда предпочитал работать один, все делать своими руками, все видеть своими глазами".
В этот момент раздался осторожный стук в дверь. "Савва, наверно, вернулся", - подумал Тесла и распахнул входную дверь. На пороге стоял пожилой, коренастый мужчина в кепке, с тощей хозяйственной сумкой в руках. Сняв кепку, он сказал:
- Мистер Тесла! А вы совсем не изменились. Вот, проходил мимо, думаю, дай зайду наудачу, вдруг вы сможете меня принять. Ведь мы так давно не виделись.
- Рад видеть вас, Коулмен, - Тесла был явно обрадован, - а вы тоже нисколько не изменились, я вас сразу узнал. Как только кепку сняли, - рассмеялся он и сделал широкий приглашающий жест. - Заходите, мистер Шито. Несказанно счастлив увидеть старого соратника и, позволю сказать, друга.
Мужчину звали Джулиусом, Джулиусом Шито. Но он не подумал поправлять Теслу или обижаться на него. Он ведь и сам в последнее время стал путаться, разглядывая старые фотографии, где он, а где его отец. По мистеру Тесле, с которым они стояли рядом на фотографиях, разве ж определишь, он не грузнел с годами и всегда был затянут, как в униформу, в одинаковые элегантные костюмы.
- А уж как я рад видеть вас в добром здравии! - откликнулся Джулиус, входя в номер и оглядываясь. - Все один живете…
- Живу!
- А я вот к дочке приехал, вернее, к внукам. Вообще-то, они всегда к нам приезжали на Рождество, как положено. Да и лучше у нас, всего два часа езды на поезде, а как будто, другой мир: и лес у нас, и люди другие. В общем, собирались всей семьей. А тут младший внук приболел, вот и решили встретиться в Нью-Йорке. Ну а как приехал, так и задержался. Вот уж скоро две недели, но завтра уезжаю. Да-а… Услышал, что вы теперь в этом отеле живете, решил навестить.
- Спасибо. Так у вас большая семья?
- Да, два сына, две дочери, обе замужем, внуки, внучки, большая семья.
- Очень хорошо! А что с работой?
- Я давно на пенсии, мистер Тесла. Но как без работы? Все что-то мастерю дома. Игрушки, во всех смыслах. Да и как работаю? Поковыряюсь часок и - в кресло, отдыхать. А как сел, так и сидишь, вспоминаешь, как мы с вами, мистер Тесла, работали. Как работали! Помните, как привезли оборудование в Уорденклиф? Вы тогда аж дрожали от нетерпения и предвкушения, точь-в-точь, как наша старая охотничья собака, когда мы с отцом шли с ней в лес. Так вам хотелось побыстрее установить оборудование, включить его и начать свои эксперименты. Мы с парнями работали как заведенные десять часов, вы кричите: "Сверхурочные - вдвое!" - а мы и рады стараться. Перекусили и - вперед! А вы даже не обедали, все так и работали, парни поражались, ну да им это было внове. Еще через десять часов: "Тройная ставка!" - нам все нипочем. Перекусили и - вперед.
- Так вот на чем я разорился - рассмеялся Тесла.
- Не на этом, мистер Тесла. Ведь потом вы подняли ставку вчетверо. Но к исходу второго дня мы спеклись, повалились на пол тут же, в лаборатории. Помню, просыпаюсь, не могу понять, то ли утро, то ли вечер. Только вижу вас, работающего, еще в той же белоснежной рубашке, это меня спросонья больше всего поразило.
- Я просто каждые восемь часов менял рубашки. Безумно жаль было тратить на это время, но - надо!
- А потом мы работали еще сутки, не переставая, и, лишь подключив все приборы, отправились спать в отель. Прихожу с утра, а вы за столом, что-то записываете в журнал, как не уходили.
- А я и не уходил! - воскликнул Тесла. - К сожалению, те труды пропали зря. Мы так и не провели в Уорденклифе ни одного крупного эксперимента из тех, что я намечал. Кончились деньги - кончилась работа. Вы ведь, если не путаю, жили там еще несколько лет. Как, наверно, грустно было бродить вам по обезлюдевшим лабораториям среди мертвого оборудования.
- Весёлого было мало, это верно. Но ведь вы иногда приезжали, мистер Тесла, и мы с вами включали приборы, и опять сверкали молнии, и вы сотрясали землю и небо. Помните, в июне 1908-го…
- У вас поразительная память, мистер Шито, - сказал Тесла, внимательно глядя на собеседника.
- Что вы! Все уже забываю, очки по часу ищу, приду в магазин, а зачем пришел, что хотел купить - не помню. Но тогда, в июне 1908-го, у меня сын родился, такое ж разве забудешь? Пока, по крайней мере, помню.
- Да что Уорденклиф! - воскликнул Тесла. - Великая мечта! А вот Колорадо-Спрингс… Там мы действительно кое-что сделали. Помните, Каулмен?
Джулиус не помнил, потому что не был в Колорадо-Спрингс. Но отец столько раз рассказывал ему о колорадских экспериментах, что Джулиус представлял все въяве. Он кивнул головой.
- Я тогда задумал сразу в сто раз поднять рекордную планку достигнутых напряжений и собрал с вашей помощью уникальный осциллятор с высоченной антенной.
- С мачтой, мистер Тесла, с мачтой! Она прошивала здание посередке, возвышаясь точно над осциллятором. Там еще была раздвижная крыша! Как она смотрелась снизу! Упиралась в небо! Двести футов! Медный шар наверху казался маленьким, меньше бейсбольного мяча, а ведь был четыре фута в диаметре. Как мы его поднимали!..
- Да, вы тогда хитрую штуку предложили, я поразился!
- И премию дали.
- Не помню, но за такое не мог не дать. Да и как не дать, если эта премия вполне могла стать последней, - улыбнулся Тесла. - Я ведь, честно говоря, не знал точно, чем все это завершится. Предполагал, конечно, но… - Тесла развел руки и пожал плечами.
- Именно поэтому вы и приказали мне включить рубильник лишь на одну секунду?
- Попросил, мистер Шито, попросил. Именно поэтому. А сам на всякий случай встал у дверей, но так, чтобы видеть сквозь раздвинутую крышу шар на вершине мачты. Включай, крикнул я.
- А я включил и тут же сказал себе: выключай! И - выключил. Одно мгновение, а до сих пор стоит перед глазами. Эта катушка в центре лаборатории, покрытая всполохами огней. Как трава в воде шевелятся. И щелканье такое вокруг, как будто стая птиц налетела. А сверху треск, такой, когда молния в огромный дуб попадает и раскалывает его до самой земли.
- А каким же еще ему быть! Ведь это и была молния! Ведь вот ждал - и не мог поверить глазам своим. Какое это было зрелище! Впервые!.. Вот тогда я приказал, безо всяких формальностей: врубай, Коулмен!
- И я врубил!
- Вырубай!
- Уже вырубил.
- По второму разу эффект был не тот. Да и крыша, хоть и раздвижная, обзор закрывала. Я решил посмотреть на все с улицы. А вас попросил не выключать, пока не крикну. Но как было остановить такую фантасмагорию?! Молнии раз от разу становились все длиннее. Три метра, пять, десять, двадцать! Они были длиннее здания. И в руку толщиной! И с каждым разом все более голубые!
- А я-то страху внутри натерпелся! Отодвинулся от щита, а ну как коротнет, но руку на ручке рубильника держу, чтобы как только, так сразу. А вокруг! Искры летают, не поверите, со шмеля и жужжат, и ужалить норовят. А сверху бабахает, раз за разом, бах-бах-бах. Светло, как… как никогда в жизни, как в Судный день. Стены ходуном ходят. Все, думаю, пиз… Извините, мистер Тесла.
- Ну что ты! Ты тогда и не такое кричал.
- Я еще и кричал?
- А то! Сквозь грохот молний доносилось! Та-та-та-та.
- Это я вам сигнал подавал, что я живой, - нашелся Джулиус, - вы-то молчали, я и думаю: живой ли там мистер Тесла или уже… медным шаром накрылся. Чуть было рубильник не отключил из-за этих мыслей. Во как! И вдруг - тишина. И вы заходите в дверь, такой весь в визитке, в котелке, с тростью и спрашиваете таким голосом, что меня мороз продрал по спине: мистер Шито, зачем вы остановили мой эксперимент?
- Ну кто же знал, что это сгорел генератор на станции.
- И вот тут уже вы закричали. Вы никогда так не кричали, по крайней мере, при мне. Можно было подумать, что вы хотите, докричаться до начальника станции напрямую, хотя у вас была телефонная трубка в руках. "Говорит Никола Тесла, - изобразил Джулиус, - вы отключили у меня электричество. Немедленно верните мне МОЕ электричество".
- И ведь действительно - мое.
- Да, мистер Тесла.
- Славные были времена!
- Славные, мистер Тесла.
Два старика, тяжело дыша, опустились в кресла. Тесла смотрел на своего старого сотрудника, и чем дальше, тем сильнее в нем крепло убеждение, что…
- Мистер Шито, - сказал Тесла, - у меня есть к вам просьба.
- Приказывайте, мистер Тесла! Я буду рад исполнить все, что в моих силах и более того, в два, три и даже четыре раза.
- Возможно, это моя последняя просьба, - продолжил Тесла, все еще погруженный в раздумья.
Наконец он встал, подошел к сейфу, открыл его, переложил фотографии на среднюю полку, достал шкатулку и вновь запер сейф.
- Здесь, мистер Шито, лежат документы, повествующие о некоторых экспериментах, которые мы когда-то провели вместе с вами, - сказал он, ставя шкатулку на журнальный столик. - Я давно хотел обнародовать их, но люди - люди как будто сошли с ума. Все воюют и воюют. Вот и сейчас идет война, возможно, она будет самой кровопролитной в истории. А после нее в течение еще многих лет побежденные будут изживать горечь поражения, а победители будут ожесточенно делить лавры победы. Нескоро дойдет время до некоторых моих изобретений, нескоро человечество научится использовать их во благо, а не во вред. Поэтому я хочу передать эти документы следующим поколениям, которые будут добрее и мудрее нынешнего. Я прошу вас сохранить эти документы, пусть они станут известны только внукам ваших внуков, и тогда, я верю, они заживут в новом, лучшем мире.
- Я сделаю все, как вы сказали, мистер Тесла. Вы же знаете, я никогда не подводил вас.
- Никогда, - ответил Тесла и, спохватившись, продолжил: - Голова дырявая! Совсем старый стал! У меня есть еще одна просьба, которая обременит вас несколько больше.
Он жестом пригласил Джулиуса следовать за ним, прошел в кабинет, показал рукой на стол.
- Голубка, - сказал Джулиус, - точно, такая же, как та…
Тесла с изумлением посмотрел на старого друга.
- Да, сколько уж лет прошло, - продолжал Джулиус, - пятнадцать, никак не меньше, а я помню. Вы тогда в "Пенсильвании" жили, в отеле "Пенсильвания". Такая же была, белая, с серыми крапинками. Красивая. Тоже умерла. Вы ее тогда похоронить попросили и плиту положить, прямо как человеку, и ухаживать, значит, за могилкой. Я все исполнил! Мои-то все посмеивались поначалу, а теперь как приедут; так первым делом к ней, к голубке, цветы кладут. Уж я над ними посмеиваюсь. Ну, я все понял. Я их рядом положу.
- Там никого не будет, - сказал Тесла.
- Конечно, я понимаю, столько лет прошло. Я все сделаю, мистер Тесла!
Джулиус, молча попросив разрешения Теслы, взял газету и завернул в нее голубку, положил сверток в сумку, на шкатулку. Постоял немного, умильно глядя на Теслу, потом поклонился и двинулся к дверям. И тут Тесла, повинуясь внезапному порыву, сделал нечто совершенно невообразимое. Он шагнул навстречу Джулиусу и обнял его, уткнувшись носом тому в макушку. Тесла неловко похлопал его рукой по спине и чуть отодвинулся, все еще держа Джулиуса руками за плечи.
- Прощай, старый друг. Нет, до свидания. Мы еще увидимся.
- Мы еще увидимся, мистер Тесла, - эхом отозвался Джулиус, не пытаясь сдержать слез.
- Да, мистер Шито, чуть не забыл! - воскликнул Тесла. - В ваш дом никогда не попадет молния.
- Я знаю, мистер Тесла. У меня стоит громоотвод.
Глава 11
Шиз-вумэн
Саров открыл глаза, и какое-то время пытался сообразить, где он находится. Незнакомая комната, широкая кровать, обои в розочках. Холодно - забытое ощущение. Два раздраженных голоса, мужской и женский, не студенты. Проплыли мимо. Три хлопка, багажник и две дверцы машины, урчание двигателя, шорох покрышек. Тишина.
Мотель, сообразил Саров. Потряс головой, разгоняя остатки сна. Сел на кровати, опустив ноги на пол, будто в таз со льдом поставил. Вскочил и бегом отправился в душ. Ударила струя ржавой воды. "Твою мать! - воскликнул в сердцах Саров. - И за это они дерут стольник! Да пятнадцать лет назад за эти деньги можно было в "Хилтоне" переночевать". Пятнадцать лет назад Саров не останавливался в "Хилтоне", собственно, он ни разу в жизни не был в "Хилтоне", но "Хилтон" ассоциировался с богатством, это имя в Калифорнии, да и не только в Калифорнии, было на слуху.
Все понемногу входило в нормальную колею. Вода пошла чистая и даже горячая. Допотопного вида фен неожиданно заработал. Саров провел внешней стороной ладони по выбритым щекам - годится. Аккуратно причесался, натянул джинсы, достал джемпер из сумки, похвалив себя за предусмотрительность, надел куртку поверх джемпера, совсем хорошо стало. Сумку с ноутбуком на плечо, сумку с вещами в руку, ключ от номера - администратору. А вот и старушка-"Королла". Саров выехал с территории мотеля и медленно двинулся по дороге, высматривая кафе. Глянулось третье по счету, остановился, заказал целый кофейник и яичницу с беконом, сел за столик в почти пустом зале, где было трое таких же, как он, бедолаг, вынужденных куда-то ехать ранним воскресным утром.
Куда его несет?