* * *
Эйприл беседовала с уезжающими исследователями, про себя гадая, не станут ли они последними людьми, повидавшими Эдем. Перед ней сидели Сесил Морин – полная, добродушная особа, бактериолог из Колорадского университета; Агата Грин, гарвардский астрофизик, до сих пор пребывающая под впечатлением чудес Конской Головы; и Дмитрий Рушенко, биолог из "Смит-Клайн Бичем Фармасьютикалз".
– Я бы с радостью туда перебралась, – заметила Грин.
– А правда, – поинтересовалась Морин, – что правительство намерено отнять у вас землю и Купол с ней заодно?
– Очевидно, – кивнула Эйприл.
– Помоги, Господи, всем нам! – горестно покачала головой Морин.
Рушенко распахнул дверцу своего автомобиля.
– Правда на вашей стороне, знаете ли, – сказал он с нью-йоркским акцентом. "Наверное, Лонг-Айленд", – подумала Эйприл.
– Мы знаем.
– Страшно подумать, что Врата могут оказаться в руках правительства, – продолжал он. – Чертовски будет жалко. Хотелось бы мне вам чем-нибудь помочь. – Он сел в машину и включил зажигание.
– Ну, знаете, что я вам скажу, – подхватила Грин. – Будь это в моей власти, им пришлось бы применить силу.
Эйприл придержала дверцу, пока та усаживалась в машину.
– Мы собираемся остаться. – Эйприл употребила местоимение лишь в фигуральном смысле, потому что сама оставаться не собиралась. Но ей было приятно прибегнуть к такой формулировке. – И вы можете остаться с нами, Агата, если хотите. – Она намеревалась произнести это тоном шутливой бравады, но тут же смутилась, потому что собеседница пришла в полнейшее замешательство.
– Я бы с радостью, Эйприл, честное слово... Но у меня муж и маленькая дочь, – зарделась та.
Остальные просто промолчали.
* * *
Эйприл выгадывала удобный момент, чтобы переговорить с губернатором наедине. Он на улице беседовал с Адамом и остальными, наклонившись навстречу крепкому ветру, разметающему земляные валы, оставшиеся возле раскопа. Должно быть, эти валы и станут первой линией обороны.
– Макс, – спросила она, – зачем они так поступают? Что толку?
Макс мало-помалу проникался ненавистью к Куполу и всему, что с ним связано.
– Не знаю. Может, все дело в культурных традициях.
Эйприл понимала, что Макс с нетерпением дожидается, когда она согласится уехать. Он уже пару раз напоминал ей, что спускаться в темноте по дороге, забитой нервными полицейскими, – предприятие рискованное.
А уже стемнело.
– Ужасно не хочется бросать их здесь, – промолвила она, затевая очередной виток разговора, неоднократно повторявшегося раз за разом на протяжении последнего часа.
– Мне тоже.
– Хотелось бы мне иметь возможность как-то повлиять на события.
– И чего они упираются? Это ведь все равно ничего не даст!
В восемь часов выключили прожекторы, но груды земли по-прежнему были прекрасно видны в зеленоватом сиянии Купола.
– Скверно, что на него не набросишь брезент, – заметил Макс.
Когда губернатор покинул Адама и вернулся в сторожку, Эйприл решила, что подходящий момент настал:
– Макс, давай с ним поговорим!
Макс уже отчаялся заставить хоть кого-либо взглянуть на факты трезво. У него на глазах Адам Небо и его люди, некогда казавшиеся чрезвычайно разумными и рассудительными, вдруг обратились в шайку фанатиков, вдохновляемых духами павших в битвах, воинов и древней ненавистью. Мысль о том, что можно послать судебные и полицейские власти к чертям, была совершенно чужда его натуре.
Когда они подошли к Ходоку, тот выглядел даже веселым.
– Губернатор, – начала Эйприл дрожащим голосом, – не стоит идти на такое. Вы можете положить этому конец.
– Так вы все еще здесь? – ласково улыбнулся ей Ходок.
Ветер, неистовствующий над плоскогорьем, сотрясал стены домика, будто пытаясь их сокрушить.
– Нам не хочется бросать вас.
– Приятно слышать, – кивнул Ходок. – Но вам нельзя оставаться.
От этого обмена репликами у Макса екнуло сердце. Он вовсе не собирался участвовать в перестрелке.
– Это совершенно бессмысленно, – сказала Эйприл. – Все равно исход предрешен заранее.
Ходок посмотрел ей в лицо:
– Не загадывайте наперед. – Он отвел взгляд, озирая утопающую во тьме речную долину, луну, пребывающую в третьей четверти, дальние огни Форт-Мокси и его пограничной заставы.
– Вы можете выиграть эту битву в суде, – вставил Макс. – Мне кажется, что у вас есть вполне реальные шансы по суду получить все обратно. Но если вы доведете дело до вооруженного сопротивления... – Тут во взгляде старика промелькнуло странное выражение, заставившее Макса прикусить язык.
– Что? – насторожилась Эйприл. – Вы что-то недоговариваете!
– Даже не догадываюсь, что вы имеете в виду, моя молодая леди, – приподнял брови Ходок, не сумев, однако, скрыть легкого замешательства.
– Так что же? – повторила она. – Вы тут все заминировали? Или что?
Вертолет вернулся, пролетев над серединой плато.
Ходок бросил взгляд на часы.
– Разум подсказывает, что надо обратиться в суд, – гнула свое Эйприл. – Почему вы не хотите обратиться в суд?
Вопрос угодил в цель, и Ходок просто отмахнулся, не желая более произносить ни слова. Он хотел лишь одного – чтобы она уехала.
– Так почему же? – не уступала Эйприл. – Почему суд не поможет? Вы ждете подвоха? Или чего похуже?
– Пожалуйста, Эйприл, уезжайте. Хотелось бы мне, чтобы существовал иной, более спокойный путь.
– Вы считаете, что они уничтожат Купол, правда? – раскрыла она глаза. – Вы считаете, что никакой суд не сумеет вернуть его вам?
Губернатор поднял глаза к небу, избегая смотреть на нее. Потом развернулся на пятках и вышел за дверь.
– Боже мой, – охнула Эйприл. – Не может быть! Они на такое не пойдут!
– Нет, пойдут. Вынуждены будут пойти. До тех пор, пока люди уверены, что сверхсовершенная техника существует, что она рано или поздно выплывет на поверхность, – он будет продолжать оказывать гибельное воздействие на мир в целом. Существует лишь один способ нейтрализовать Купол.
– По-моему, он прав, – проронил Макс. – Настало время убираться отсюда.
Эйприл все еще пребывала в нерешительности, постигая разверзшиеся в душе бездонные хляби ужаса.
– Нет. По-моему, не настало.
Внутри у Макса все оборвалось.
– Я не уйду, – закончила она. – Я не могу позволить, чтобы это случилось.
* * *
Ровно в двадцать тридцать Брайан Коттер, высокий, импозантный темнокожий американец, уполномоченный Агентства по защите окружающей среды, вошел в пресс-комнату агентства, навстречу объективам телекамер. Еще ни разу ему не доводилось ощущать столь напряженную атмосферу и видеть такое скопление репортеров. Это означает, что была утечка информации.
Коттеру происходящее пришлось весьма не по душе, и принимать в этом участие ему тем более не хотелось. Он понимал необходимость предпринятых президентом шагов, но знал, что воспоминания об этом дне будут годами преследовать его. Наверное, наступит час – и весьма скоро, – когда он всем сердцем будет желать вернуть время и переиграть эти несколько минут заново.
– Леди и джентльмены, – начал он, – я должен сделать сообщение, после чего с радостью отвечу на ваши вопросы. Мы крайне обеспокоены опасностями, проистекающими от Купола. Наше правительство, как вам известно, не выработало официальной позиции по вопросу о том, на самом ли деле существует там мост к звездам или нет. Однако достаточно солидным свидетельством этого является то обстоятельство, что территория по другую его сторону совершенно определенно находится вне Земли.
Это приводит нас к ряду тревожных выводов. Уже распространяются слухи о том, что на нашу планету проникло некое существо. Мы не представляем, что это может быть за существо, и не сомневаемся, что слухи беспочвенны. Но исключить подобную возможность все-таки нельзя, равно как и проникнуться окончательной уверенностью, что подобное не произойдет в дальнейшем. Имеются и прочие потенциальные опасности. Например, вирусы. Или химическое загрязнение.
Поэтому, в целях обеспечения общественной безопасности, наше агентство затребовало и получило судебное постановление, предписывающее владельцам находки передать ее под правительственный контроль. Подчеркиваю, это исключительно временная мера, направленная единственно на предотвращение возможной угрозы. – Вид у Коттера был совершенно страдальческий. – А теперь я отвечу на ваши вопросы.
Марис Квимби, "Пост":
– Мистер уполномоченный, а согласились ли сиу с таким решением?
Коттер покачал головой:
– Марис, постановление федерального суда не требует ничьего согласия. Но, отвечая на ваш вопрос, скажу, что они наверняка поймут мудрость подобного курса действий. – Он указал, на Хэнка Миллера из "Фокса".
– А не поздновато ли беспокоиться о микробах? – спросил тот. – Я хочу сказать, что, если там были какие-то опасные разновидности, можно не сомневаться, что они уже здесь.
– Хэнк, мы не думаем, что имеются серьезные основания для подобных опасений. Наши действия в данном отношении носят чисто профилактический характер.
Закончив пресс-конференцию, Коттер поднялся к себе в кабинет и откупорил бутылку рома из своих запасов.
30
Отвага немногого стоит, коль боги тебе не помогут.
Еврипид, "Просительницы"
Вы смотрите специальный выпуск новостей Эн-би-си.
Силы правопорядка сегодня вечером заблокировали гребень Джонсона, очевидно, намереваясь произвести захват территории. Группа коренных американцев объявила, что они не подчинятся постановлению федерального суда. Сначала мы встретимся с Майклом Пейтманом в Белом доме, а затем переключимся на Кэрол Дженсен, находящуюся в резервации сиу близ Дьявольского озера в Северной Дакоте.
* * *
Дженсен расположилась в Синем доме – здании администрации племени, загнав в угол Уильяма Ястреба. Трансляция на всю страну. Если ты работаешь в десятичасовых новостях Фарго, это твой звездный час. Она улыбнулась Ястребу, но тот словно и не заметил этого.
– Минутная готовность, – сообщил оператор, наводя камеру на резкость.
– Держитесь естественно, советник, – сказала она. – Мы начнем, когда загорится красная лампочка.
– Ладно, – отозвался Ястреб, одетый в кожаный жилет, фланелевую сорочку и джинсы. "На вид ему лет шестьдесят, – прикинула Кэрол, – хотя лицо так изборождено морщинами, что можно дать и больше".
Снова послышался голос режиссера, сидящего в Фарго:
– Кэрол, все, как обычно. Как будто работаешь для нас. Только когда будешь представляться, не забудь, что выступаешь по-крупному.
– Хорошо.
До эфира остались считанные секунды. Оператор показал пять пальцев и начал обратный отсчет. На камере вспыхнула красная лампочка.
– Здравствуйте, я Кэрол Дженсен. Мы находимся в здании администрации сиу на Дьявольском озере. Мы беседуем с советником Уильямом Ястребом, одним из руководителей племени сиу. Советник Ястреб, как я понимаю, вы видели пресс-конференцию Агентства по защите окружающей среды, состоявшуюся сегодня вечером?
– Да, Кэрол, видел. – Ястреб плотно сжал губы, но во взгляде его застыла мука. Кэрол надеялась, что его боль видна на экране, олицетворяя трагическое благородство.
– Как вы можете прокомментировать заявление уполномоченного Коттера?
– Уполномоченный не может не понимать, что нет никакой опасности. Ни для кого. Никто не видел никаких существ, вошедших сквозь ворота, и я уверен, что ни один человек не воспринимает всерьез байку о невидимке. И прочее.
– Советник, как вы намерены поступить?
Его лицо омрачилось:
– Мы не позволим отнять у нас эту землю. Она принадлежит нам по праву, и мы будем ее защищать.
– Означает ли это применение силы?
– Если потребуется. Надеюсь, до этого не дойдет.
– Чуть раньше вы мне говорили, что ваша дочь находится на гребне.
– Совершенно верно.
– Заберете ли вы ее домой?
– Она останется со своими братьями, чтобы отстоять свое наследие. – На его обветренном лице застыло выражение гордого неповиновения.
* * *
– Мы в вас не нуждаемся, – сказал Адам. – Вы с Максом должны уехать сейчас же, пока еще не поздно.
– Он прав, – подхватил Макс. – Нам тут нечего делать.
– По-моему, тут дело найдется всем, – печально взглянула на него Эйприл. – Мы чертовски глупы, ленивы или что там еще, чтобы приставить к делу образованных людей, так что вместо этого мы уничтожим Купол. Прямо злости не хватает! Никуда я не поеду! Мое место здесь...
– А вы умеете стрелять? – перебил ее Адам. – Вы будете стрелять?
– Нет. Я не стану никого убивать. Но все равно останусь здесь. – Эйприл понимала, как бессвязно и бессильно прозвучало ее заявление, и на глазах у нее выступили слезы.
– Вы будете только путаться под ногами.
– Если хотите убрать меня отсюда, – не уступала она, – то вам придется швырнуть меня в пропасть!
Макс в отчаянии вскинул руки. Он все пытался начать сложную процедуру прощания и отступления в сторону машины. "Порой, – думал он, – нужно куда больше воли, чтобы сбежать, чем остаться". Он вовсе не собирался возлагать свою жизнь на алтарь безнадежного предприятия и все еще раздумывал, как бы потактичнее удалиться, когда к ним подошла Андреа.
– Может, есть еще один способ, – сказала она Адаму. – Скажем, пригрозить, что уничтожим ворота. Оставим их с носом.
– Не годится, – возразил он. – Именно этого они и хотят.
– А может, и сработает, – не согласился Макс. – Сегодня тут наверняка столько прессы – яблоку упасть негде будет. Это будет информационный кошмар правительства.
– Это станет информационным кошмаром, если мы сумеем передать угрозу в эфир, – заметил Адам. – А такой возможности у нас нет.
– То есть как? Разве Снежная Ястребица не в эфире?
– Нет, – подтвердила Андреа. – И если бы мы смогли каким-либо образом связаться с прессой, то сумели бы оказать на них серьезное давление и заставили отступить.
– Нет. – В голосе Эйприл зазвенела сталь. – Нельзя ставить ворота под угрозу. Иначе просто нет смысла здесь оставаться.
– Мы вовсе не обязаны их уничтожать, – стояла на своем Андреа. – Это просто блеф.
– Именно так они и поймут, – парировал Адам. – Пожалуй, еще и начнут нас провоцировать, чтобы мы привели угрозу в исполнение. – По дороге двигались огни фар. – Им просто придется так поступить.
Зазвонил телефон. Все переглянулись.
– А я думал, телефон не работает, – подал голос Макс.
Они стояли на краю раскопа.
– Должно быть, это представители властей, – решила Эйприл.
Звонил аппарат Макса. Сняв трубку, Эйприл послушала и кивнула.
– Да, он здесь. – Она протянула трубку Максу.
– Алло! – буркнул тот.
Женский голос переспросил, в самом ли деле он мистер Коллингвуд.
– Да.
– С вами хочет поговорить президент.
Макс оцепенел и уставился на остальных. Те устремили взгляды на него. "Кто?" – беззвучно, одними губами спросила Эйприл.
И тут в трубке зазвучал знакомый голос с резковатым балтиморским акцентом:
– Макс?
– Да, господин президент.
Окружающие удивленно распахнули глаза.
– Макс, наш разговор могут услышать остальные?
– Да.
– Ладно. Я понимаю, что вы можете при желании включить громкую трансляцию. Но лучше не надо. Мои слова предназначены только для ваших ушей.
У Макса вдруг пересохло во рту.
– Господин президент, я очень рад вас слышать.
– А я рад случаю потолковать с тобой, сынок. Итак, слушай: во всей стране воцарился ад кромешный. Все обстоит куда хуже, чем ты, должно быть, подозреваешь. Люди теряют работу, лишаются своих сбережений, и Бог знает, куда это нас вообще заведет.
– Из-за Купола?
– Из-за Купола. Послушай, нам не хотелось бы ничего отнимать у индейцев, и ты это знаешь. Вся страна это знает. Но люди напуганы, и надо взять события под контроль. Мы проследим, чтобы об индейцах хорошо позаботились. Даю тебе слово. Но эта штуковина в корне отличается от всего, с чем нам до сих пор приходилось иметь дело. Это ведь национальное достояние, верно? Я хочу сказать, что это же не индейцы его туда поместили, они вообще не имеют к этому никакого отношения. Просто уж так получилось, что он оказался на их земле. – Президент замолчал – желая то ли отдышаться, то ли взять себя в руки. Голос его звучал на грани срыва.
– Мне известно об этих проблемах, сэр.
– Хорошо. Тогда ты понимаешь, что я вынужден перейти к активным действиям. Вынужден. Помилуй Господи, Макс, меньше всего на свете нам хочется, чтобы из-за ерундовины была пролита кровь.
– Я уверен, что все здесь присутствующие разделяют ваши чувства.
– Конечно. Конечно. – Голос президента изменился, в нем зазвучали нотки уверенности, словно они уже достигли согласия. – Я знаю о твоем отце, Макс. Он послужил стране чертовски хорошо.
– Да, сэр. Послужил.
– Теперь такой шанс появился у тебя. – Он мгновение помедлил. – Мне нужна твоя помощь, сынок.
Макс уже догадывался, что последует дальше:
– Я тут не пользуюсь особым влиянием, господин президент.
– Они нам не доверяют, не так ли?
– Нет, сэр. Не доверяют.
– Винить их тут не в чем. Но мне хотелось бы лично поручиться, что они получат щедрую компенсацию за отказ от прав на гребень Джонсона.
– Вы хотите, чтобы я им это сказал?
– Будь так добр. Но еще мне нужно, чтобы ты попытался убедить их взглянуть на проблему с нашей точки зрения. Ты мне нужен, чтобы убедить их отступить, Макс. Единственное, к чему приведет их упорство – они все будут убиты. Ну пожалуйста, мне без твоей помощи не обойтись.
– Но почему я, господин президент? Почему вы не позвали к телефону губернатора Ходока? Или доктора Кэннон?
– Ходок свой выбор уже сделал. Доктор Кэннон еще слишком молода, чтобы иметь влияние на группу индейцев... Ну, сам понимаешь. Буду с тобой честен до конца, Макс. Мы тут просмотрели личные дела всех, кто находится рядом с тобой, и обнаружили, что ты один способен внять голосу рассудка.
Макс тяжко вздохнул. Он оказался слабым звеном.
– Я скажу им, – пообещал он. – А можно у вас спросить кое о чем?
– Валяй, Макс. Спрашивай что хочешь. Вообще что угодно.
– Ходят слухи, что правительство намерено уничтожить Купол. Вы мне можете дать слово, что в этом нет ни крупицы правды?
На том конце послышалось учащенное дыхание. Потом:
– Макс, мы не станем этого делать.
– Даете слово, господин президент?
– Макс, я могу обещать щедрую компенсацию.
– Что он говорит? – шепотом поинтересовалась Эйприл.
Макс лишь тряхнул головой:
– Вряд ли этого достаточно, господин президент.