- Но она перестает быть абстракцией, когда твой самолет падает в пустыню, и тебе предстоит пройти сотню миль до дома. Это действительность. А салон тетушки Валь на вилле Миразоль становится абстракцией.
- Ты все доводишь до абсурда, - сказала Чейн. - По-твоему, если человек имеет дело только с идеями, значит, он беспомощен.
- В цивилизованном обществе он в полной безопасности и даже процветает. Но такое общество хрупкое, и когда оно ломается, наступает хаос.
В разговор вступил Герд:
- Вспомни историю человечества.
- Да, - сказал Келс. - В истории много примеров разрушения цивилизаций, члены которых предпочитали заниматься чистыми абстракциями, пренебрегая искусством самозащиты. И нападения тоже.
Чейн с отвращением сказала:
- Оба вы стали жестокими.
- В вашей теории есть большой недостаток, - заметил Элво. - По-вашему, только та цивилизация живуча, которая создана воинственными варварами.
- Или та, где цивилизованные люди эксплуатируют более слабых варваров, - сказал Келс. - Уайя пример тому. Здесь группа цивилизованных людей нападает и грабит варваров. Варвары беспомощны перед мощным оружием и самолетами, и это оружие создано и построено цивилизованными людьми.
Герд Джемах хмыкнул, и этот звук обеспокоил Чейн. Она сказала:
- Это просто факты.
- Не совсем. Варвары ограблены не полностью. Им оставлены земли, которыми они могут пользоваться так же свободно, как и раньше.
Перед рассветом маленький отряд снова пустился в дорогу. Сильный туман окутывал землю плотным облаком. К полудню туман рассеялся, но появились признаки приближающейся грозы. Далеко впереди вспыхивали молнии, ударяя в одинокие утесы, с севера дул холодный сырой ветер. Вскоре хлынул дождь, и люди промокли до нитки. Земля пропиталась водой.
Солнце с трудом нашло лазейку между облаками, и розовые лучи осветили мокрую землю. Впереди шел Джемах, ведя отряд с такой скоростью, чтобы заметно хромавший Келс мог поспевать за ним без особых усилий.
Чейн и Элво замыкали шествие. Если бы не смерть отца и непримиримая жестокость Келса, Чейн наслаждалась бы этим приключением.
Долина вскоре привела их к скоплению каменных утесов, которым ветры и вода придали довольно странную форму.
Чейн оживленно сказала Элво:
- Отсюда начинается наша земля. Она тянется к северу до самого Вольвода.
Элво Глиссам Печально покачал головой, как бы обсуждая ее, и Чейн удивленно посмотрела на него. Она подумала немного над своими словами, затем рассмеялась, но ничего не добавила. Конечно же, она ни по духу, ни по воспитанию не относится к редемптионистам, сторонникам освобождения Уайи. Как можно совместить ее любовь к Морнингсвейку с предположением, что она не имеет права на него?
У Келса и Джемаха таких сомнений не было.
Внезапно она спросила Элво:
- Если бы тебе принадлежал Морнингсвейк, как бы ты поступил?
Элво Глиссам улыбнулся и покачал головой.
- Осуждать кого-либо всегда просто. Но мне хотелось бы верить, что мои нравственные принципы возобладали бы над моими инстинктами.
- Значит, ты отдал бы свою собственность?
- По правде говоря, не знаю. Надеюсь, что отдал бы.
Чейн показала на каменные глыбы метрах в ста от них к западу.
- Смотри: вон там в тени дикий эрьин. Теперь ты можешь взглянуть на него.
Эрьин был семи футов ростом. Массивные руки были покрыты черно-желтой шерстью.
Голова была покрыта складками золотистой пленки, плотный хрящ почти скрывал четыре маленькие глаза на шее прямо под челюстью.
Эрьин стоял небрежно, не выказывая ни страха, ни враждебности. Герд Джемах и Келс насторожились. Келс стал потихоньку вытаскивать пулемет.
Элво спросил с изумлением:
- Неужели он собирается стрелять? Ведь это такое красивое животное!
- Он всегда ненавидел эрьинов, особенно после того, как ему искалечили руку и ногу.
- Но он же не угрожает нам. Это же просто убийство.
Герд Джемах внезапно повернулся и выстрелил в двух эрьинов, которые подбирались к ним под прикрытием кустов. Один уже успел прыгнуть и упал мертвым всего в четырех футах от Элво и Чейн. Шесть пальцев его руки в предсмертных судорогах скребли землю. Первый эрьин, который отвлекал их внимание, успел прыгнуть за камни прежде, чем Келс успел выстрелить в него. Джемах побежал, чтобы успеть выстрелить с другого направления но животное уже исчезло.
Элво Глиссам смотрел на распростертое на земле животное, на его пальцы, так похожие на пальцы человека, на когти, которые высовывались вперед, когда эрьин сжимал пальцы в кулак. Он изучал складки золотистой пленки на черепе. Ученые считали, что это рецепторы телепатических сигналов.
Он спросил Герда:
- Эрьины часто используют такой прием при нападении?
Джемах кивнул.
- Они очень умные и безжалостные. Как их можно приручить? Для меня это тайна.
- Может быть, Утер Маддук раскрыл эту тайну и об этом он хотел рассказать?
- Не знаю. Я сам бы хотел узнать это.
- А как ты предполагаешь сделать это? - спросил Келс.
- Как только мы вернемся в Морнингсвейк, мы сразу же полетим к Стурдеванту снять показания приборов. Тогда мы будем знать, где он был.
На закате отряд устроился на отдых у каменных столбов на южной границе Морнингсвейка. Джемах пошел на охоту и убил небольшого поросенка, дикого потомка домашних свиней, которых завезли сюда первые колонисты. Чейн и Элво набрали хвороста и развели костер. Все четверо отрезали по куску мяса и стали жарить его на вертелах.
- Завтра мы найдем воду, - сказал Герд. - Насколько я помню, придется пересекать три или четыре ручья.
- Да, оттуда до южной станции всего десять миль. Там наверняка есть склад продуктов, но, к сожалению, нет радио.
- А где аосы?
- Они могут быть где угодно. Но я полагаю, что они откочевали на север. От них помощи нам не приходится ждать.
- Как твоя нога?
- Так себе. Но идти я могу.
Элво Глиссам лег на спину и смотрел на звезды.
Его жизнь так просто по сравнению с жизнью баронов. Чейн! О чем она думает?
Иногда она казалась ему чрезвычайно умной, искушенной, иногда наивной, а иногда ею завладевали эмоции, которых понять он не мог, но, без сомнения, она была смелой, ласковой и восхитительной.
Он с удовольствием подумал о том, что они могли бы провести остальную жизнь вместе. В Морнингсвейке? Он не был уверен в этом. А согласится ли она жить в другом месте? В этом он не был уверен.
Элво подумал, что ему следовало бы помочь Келсу, взять часть его ноши.
Утром Элво предложил Келсу помощь.
Келс запротестовал, но Элво сказал:
- Это всего лишь здравый смысл. Тебе приходится выполнять вдвое больше работы, чем мне, и в общих интересах, чтобы ты был здоров.
Герд Джемах согласился.
- Глиссам прав, Келс. Лучше нести твою поклажу, чем нести тебя.
Келс промолчал, и отряд двинулся в путь.
Часом позже они достигли южного перевала.
Там им пришлось карабкаться вверх на высоту пятисот футов. Они стояли на гребне перевала. Позади лежала земля не подчинившихся племен, терявшаяся в дымке тумана, впереди простирались плодородные долины, поля, фруктовые рощи. Солнце отражалось в тихих озерах.
- Морнингсвейк! - возбужденно воскликнула Чейн. - Мы дома!
- И еще идти шестьдесят миль, - добавил Келс.
Джемах обернулся назад.
- Худшее - позади. Дальше будет легче.
Весь день они шли по южной Прерии.
На следующий день им пришлось пробираться среди Турмалиновых Холмов. Келс уже двигался с большим трудом. К полудню следующего дня отряд пробрался через колючие заросли и оказался на чистом пространстве. Здесь они остановились для отдыха. Келс посмотрел вперед.
- Еще пятнадцать миль. Сегодня нам их не пройти. Может, вы пойдете вперед и пришлете за мной коляску?
- Я останусь с тобой, - сказала Чейн. - Это хорошая мысль.
Герд Джемах сказал:
- Это было бы правильно, если бы за нами не следили.
Он показал на небо.
- Трижды за последние два дня я видел в облаках Воздушную Акулу.
Все взглянули вверх.
- Я ничего не вижу, - сказала Чейн.
- Сейчас она вон в тех облаках.
- Но чего хочет Акула? Если пилот настроен враждебно, почему он не стреляет в нас?
- Я могу только предположить, что он хочет оставить нас живыми. Может, только некоторых из нас. Если мы разделимся, его шансы увеличатся. Может быть, в это время еще один отряд Хунгов хочет перехватить по дороге нас.
Чейн недоверчиво спросила:
- Почему они забрались на территорию аосов? Ведь аосы убьют их.
- Воздушная Акула предупредит Хунгов о приближении аосов.
Элво Глиссам облизнул губы.
- Теперь мне совсем не хочется попадать в плен или быть убитым.
Келс с трудом поднялся.
- Тогда идем.
Через двадцать минут Герд Джемах остановился и стал изучать местность в бинокль. Он опустил бинокль и сказал:
- Ульдрасы. Около двадцати.
Чейн вгляделась в розоватый туман.
Снова стрельба, снова убийства - а на открытом пространстве у них было мало шансов отбить нападение. Четырнадцать миль до Морнингсвейка! Так близко - и так далеко!
Элво Глиссам пришел к такому же выводу.
Его лицо осунулось и посерело. Жалобный звук родился у него в груди.
Герд Джемах вгляделся в ульдрасов.
- Они едут на криптидах.
Чейн облегченно вздохнула.
- Это аосы!
Герд кивнул.
- Да. У них на голове белые перья.
Чейн радостно засмеялась. Элво спросил сдавленным голосом:
- Они враги?
- Нет, - коротко ответил Келс.
Всадники приближались в клубах пыли.
Герд Джемах внимательно изучал небо через бинокль.
- Она улетает.
Герд показал на черную точку, которая вынырнула из облака и, набирая скорость, исчезла на западе.
Аосы совершили ритуальный объезд отряда.
Мягконогие Криптицы ступали по земле легко и бесшумно. Наконец они остановились.
Старый ульдрас, низенький и плотный, спешился и подошел к ним. Чейн схватила его за руку.
- Кургеш! Я вернулась домой!
Кургеш коснулся ее головы, что означало и приветствие, и ласку.
- Мы рады видеть тебя дома, хозяйка.
- Утер Маддук мертв, - сказал Келс. - Он был сбит над Драмальфо Воздушной Акулой.
Серое лицо Кургеша - он не пользовался голубой краской - ничего не выразило, видимо он уже знал об этом. Чейн спросила:
- Ты знаешь, кто убил моего отца?
- Знание еще не пришло ко мне.
Келс, склонившись вперед, хрипло проговорил:
- Ты поищи знание, а когда найдешь, скажи мне.
Кургеш кивнул, что могло означать что угодно, и махнул своим соплеменникам.
Четверо из них спешились и подвели криптидов к людям. Джемах с трудом посадил в седло Келса. Чейн сказала Элво:
- Ты просто садись и держись. Править криптидами не нужно.
Она тоже вскочила в седло. Аосы сели на криптидов по двое, и отряд двинулся в путь.
Они проехали Скау, Южную Саванну, и вот наконец через два часа пути Чейн увидела дом. Она не могла сдержать слез, которые так долго просились наружу. Она взглянула на Келса, ехавшего чуть позади. Лицо его было искажено болью и серое, как у Кургеша. В глазах его стояли слезы.
Темное лицо Герда Джемаха было непроницаемо. Кто мог проникнуть в душу этого человека? Элво Глиссам, слишком воспитанный, чтобы показать свою радость, ехали молча.
Чейн внимательно посмотрела на него.
Хотя он был горожанином и понятия не имел о жизни на дикой природе, он ничем не скомпрометировал себя. Келсу он явно нравился, да и Герд Джемах относился к нему терпеливо. Когда он вернется в Олань, ему хватит воспоминаний до конца жизни.
Впереди был Морнингсвейк, окруженный дубами, могучими, как вселенная, Морнингсвейк, который всегда живет в ее сердце и без которого она не представляла себе дальнейшей жизни.
Глава четвертая
За две сотни лет Морнингсвейк многократно перестраивался, расширялся, видоизменялся. Каждый новый наследник вносил в родовое имение что-то свое, и теперь дом не имел какого-то определенного лица, стиля, а с каждой стороны он смотрелся по-новому. Крыша центрального строения была плоской, украшенной по краям остроконечными шпилями. На крыше была устроена смотровая площадка. От центрального здания отходили два двухэтажных крыла с верандами на каждом этаже. Вдоль них тянулись два ряда колонн, увитых виноградной лозой. На дом, его отделку и мебель пошли самые разнообразные сорта деревьев, в том числе и вывезенные с других планет.
В центральном здании располагался Большой Холл - сердце Морнингсвейка, где семья отмечала различные праздники, принимала гостей и устраивала ужины, атмосферу которых Чейн до сих пор живо ощущала. Все были тщательно одеты, на столе стоял хрусталь, серебро, дорогой фарфор. Разговор был церемонным, и ошибки в этикете не допускались. Когда Чейн была маленькой, она считала эти ужины ужасно скучными и всегда недоумевала, почему на них не допускали Муффина. Но ее уговоры были тщетны, и Муффин ужинал на кухне.
Когда Чейн было одиннадцать лет, ее мать утонула в озере. Торжественные обеды в Большом Холле все еще проводились, но в них не было ни тепла, ни сердечности, как раньше. Они стали всего лишь всех тяготившей традицией. Отец стал неоправданно груб, вспыльчив, и Чейн не могла терпеть этого. Стычки ее с отцом становились все чаще и злее.
Нельзя сказать, что она не любила отца, но она решила, что его следует проучить, чтобы он понял, как следует себя вести с людьми, с ульдрасами и маленьким Муффином в частности.
Эта война с отцом привела к тому, что ее в качестве наказания отослали учиться на Таккиль в дорогую школу. "Да, - подумала Чейн, - я была спесива, горда, вспыльчива… и все же…"
Келс и Герд улетели на грузовом самолете, чтобы взять с Апекса и Стурдеванта все, что можно. С ними полетели двое кузенов Герда и два аоса. На платформе самолета была установлена автоматическая пушка, чтобы отбивать нападение Акул.
Элво Глиссама не пригласили в это путешествие, а он сам не стал предлагать своих услуг. Он с большим удовольствием остался с Чейн наслаждаться ленивым завтраком в тени деревьев. Элво сказал:
- Тебе совершенно нет необходимости развлекать меня. Я знаю, что у тебя куча дел.
Чейн улыбнулась.
- Я насчет этого не беспокоюсь. То, что я обещала, я показала тебе дикого эрьина, а что касается кучи дел, то у меня впереди много времени, и я не собиралась сделать их все именно сегодня или завтра.
- Когда я вспоминаю наше приключение, я не могу поверить, что оно было. И тем не менее, оно было, - сказал Элво.
- Это прекрасный способ поближе познакомиться, - сказала Чейн. - Ничто так не сближает, как общая опасность.
- Да. Во всяком случае, я сблизился с Келсом и с тобой. Герд Джемах… я не знаю. Он для меня загадка.
- Для меня тоже, хотя я знаю его всю жизнь.
- Готов поклясться, что он с наслаждением убивает ульдрасов. Но все же он привел нас домой живыми и невредимыми, как ты и говорила.
- Он не кровожаден. Он просто не считает хунгов разумными существами, особенно, когда они нападают на нас.
- Он меня изумляет, - задумчиво произнес Элво. - Убийство не относится к числу моих талантов.
- Ты зря беспокоишься. Келс и Герд относятся к тебе с уважением, я тоже, так что не переживай из-за выдуманных недостатков.
- Я не переживаю, но я не могу поверить, что сделал что-либо полезное в нашем путешествии.
- Плохого ты тоже не сделал. Ты честно выполнял свою долю работы, тк что все нормально.
Чейн смотрела на Южную Саванну.
- Тебе нравится здесь?
- Да, конечно.
- И тебе не скучно?
- Ты же со мной.
Взгляд Элво Глиссама подтвердил смысл его слов.
Чейн слабо улыбнулась.
- В Морнингсвейке было так покойно до смерти матери. Мы каждую неделю устраивали приемы, у нас бывали гости из других доменов, из Олани и даже и с других планет. Аосы несколько раз в год устраивали кару.
Элво не перебивал ее, и она продолжала.
- Мы часто ездили в горы, в Магический лес, на прекрасные озера. Все было так прекрасно, пока не умерла моя мать. Ты только не подумай, что мы живем здесь, как отшельники.
- А потом?
- Потом отец стал… как бы это сказать? Слишком суровы. Я уехала учиться на Таккиль. В мое отсутствие в Морнингсвейке снова стало спокойно. Келс сказал, что ближайшим другом отца стал Кургеш.
- А теперь?
- Мне бы хотелось, чтобы в Морнингсвейке снова наступили счастливые дни.
- Да, это было бы хорошо. За исключением…
Элво Глиссам замолчал.
- За исключением чего?
- Мне кажется, что дни больших доменов сочтены.
Чейн поморщилась.
- Какая чушь!
Келс и Герд вернулись в Морнингсвейк с обломками Апекса и Стурдеванта. Стеклянный гроб хранил в себе останки Утера Маддука. Келс также привез записную книжку, которую нашел в самолете.
Через два дня состоялись похороны, и Утер Маддук был погребен в фамильном склепе на берегу реки Чип-Чап возле Магического леса. На похоронах присутствовали две сотни близких друзей и соседей Утера Маддука. Все они пришли отдать последние почести покойному. Элво Глиссам с изумлением смотрел на этих людей, столь непохожих на него самого. Он подумал, что мужчины есть мужчины, но женщин он не мог понять. Что-то в них было такое, чего понять он не мог.
Чего-то им не хватало. Фривольности, кокетства, легкомыслия? Даже Чейн временами казалась ему более прямой, чем хотелось бы.
С нею невозможен был легкий флирт, невинный обмен любезностями, комплименты - все то, что делало жизнь в городе такой легкой и приятной. Это хорошо или плохо? Приспособление к окружающей среде? Но Элво был уверен, что Чейн так же прекрасна, как природное явление: восход солнца, морской прибой, звезды на полночном небе…
Элво встретил множество новых людей: кузены, тети, дяди со своими детьми. Никого из них он не знал и не помнил. Он не видел изъявлений горя или гнева по отношений к убийцам. Превалирующим чувством была суровость, которая, по мнению Элво, никак не могла сочетаться со взглядами редемптионистов.
Он прислушался к разговору между Келсом и Лило Стенбарен из домена Дорадус.
Келс говорил:
- …не первый раз. Все было спланировано и тщательно рассчитано. Сначала Утер Маддук, потом мы.
- Но что за великолепная штука, о которой говорится в письме? Есть с этим какая-то связь?
- Трудно сказать. Мы сняли показания автопилота Стурдеванта и теперь сможем повторить маршрут Утера. Может что и выяснится.
Келс заметил Элво Глиссама и представил его.
- Мне жаль, но приходится сообщить, что Элво Глиссам без всякого стеснения признает себя редемптионистом.
Стенбарен рассмеялся.
- Сорок лет назад было общество Справедливости для Уайи, десятью годами позже Лига борьбы с Похитителями Земли, потом группа, которая называла себя просто: Апофеоз. Ну а теперь появились Редемптионисты.
- И все они борцы за справедливость.
- Пусть борются, - заявил Стенбарен. - Меня это не касается.